Джон Катценбах - популярнейший писатель и журналист, прославленный репортер криминальной хроники изданий "Майами геральд" и "Майами ньюс". Его перу принадлежат 12 детективных романов, переведенных на двадцать с лишним языков и изданных более чем миллионным тиражом. Три его романа экранизированы, в том числе роман "Во имя справедливости", по которому снят известный голливудский фильм с Шоном Коннери и Лоренсом Фишберном в главных ролях (в российском прокате - "Правое дело", 1995).
Когда репортер криминальной хроники Мэтью Кауэрт получил письмо из камеры смертников, в котором молодой чернокожий клятвенно уверял, что не совершал убийства белой девочки и стал жертвой расовых предрассудков и полицейского произвола, Кауэрт воспринял это скептически. Все они невинные овечки! Но чем больше он вникал в обстоятельства дела, тем больше убеждался: если срочно не забить тревогу, на электрический стул сядет невиновный. Кауэрт публикует серию статей и предает широкой огласке результаты своего журналистского расследования. Казалось бы, все прекрасно: справедливость восстановлена, невинный на свободе, благородный журналист удостоен Пулицеровской премии… Но в действительности все только начинается.
Содержание:
-
Часть I - Двое заключенных 1
-
Часть II - Проповедник 49
-
Примечания 103
Джон Катценбах
Во имя справедливости
Посвящаю этот роман моей матери и светлой памяти трех человек:
В. А. Игла, У. А. Никсона и Х. Саймонса
Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.
Ф. Ницше. По ту сторону добра и зла
Ад вымощен благими намерениями - отнюдь не дурными.
Дж. Б. Шоу. Максимы для революционеров
Часть I
Двое заключенных
Лауреат престижной премии должен понимать, что ему уже известна первая строка собственного некролога.
Глава 1
Человек со своими взглядами на жизнь
Утром того дня, когда пришло письмо, Мэтью Кауэрт проснулся дома один. На улице было холодно и гадко, как зимой.
После полуночи поднялся сильный северный ветер и унес ночную тьму. Утреннее небо было неприятно серым. Город было не узнать. Идя по коридору к выходу, Кауэрт прислушивался к шуму гнувшейся на ветру пальмы. Ее листья стучали друг о друга, как копья в разгар кровавой битвы.
Поежившись, Кауэрт пожалел, что не надел под пиджак свитер. Такие ненастные дни случались в Майами несколько раз в году: унылое небо и порывистый ветер. Скверный каприз природы. В такие дни туристы в Майами-Бич раздраженно ворчат и шатаются по пляжу в теплой одежде. В Литл-Гаване пожилые кубинки кутаются в толстые шерстяные пальто и проклинают ветер, как летом проклинают жару.
Пронзительный ветер свистел в изгрызенных крысами притонах Либерти-сити. Наркоманы дрожали от холода и прятали в рукав косяки… Впрочем, холодной погоде не суждено было простоять долго, скоро в город вернется обычная жара - липкая, душная, потная…
"Потерпи день-два, - уговаривал себя Кауэрт, ускоряя шаг. - Потом с юга подует теплый ветер - и холода как не бывало…"
Мэтью Кауэрт старался никогда не унывать.
Он уже лишился многого из того, что составляет достояние людей зрелого возраста, хоть эта пора и была у Кауэрта не за горами. Не слишком хлопотный развод оставил его без жены и ребенка. Не слишком легкая смерть унесла его родителей. Его друзья постепенно растворились в собственных заботах: делали карьеру, растили многочисленное потомство, зарабатывали деньги на выплату кредитов и ипотеки. Раньше некоторые из них пытались пригласить Кауэрта в гости и на пикники, но постепенно он стал таким нелюдимым, что приглашения постепенно иссякли. Теперь общение Кауэрта с себе подобными ограничивалось не слишком частыми корпоративными вечеринками и разговорами о работе. У него не было женщины, хотя иногда он и сам этому удивлялся. Его квартира с видом на залив в многоэтажном доме постройки пятидесятых годов была скромной. Кауэрт обставил ее старой мебелью. Книжные шкафы были набиты детективными романами и книгами по криминалистике, а на стенах висело несколько невыразительных репродукций.
Иногда Кауэрт задумывался о том, насколько тусклой стала его жизнь, после того как жена уехала от него, забрав с собой их дочь. Впрочем, теперь Кауэрт не нуждался ни в чем, кроме того, что у него осталось, - ежедневная шестимильная пробежка по парку в центре города и работа в газете. А еще иногда он играл в баскетбол с такими же любителями в спортивном клубе. При этом Кауэрт чувствовал себя настолько легко и свободно, что иногда это его даже пугало.
Ветер все еще бушевал и беспощадно трепал флаги у главного входа в редакцию "Майами джорнел". Название газеты красовалось на фасаде в виде огромных красных светящихся букв, словно подчеркивавших закрепившуюся за "Майами джорнел" славу агрессивного и влиятельного печатного органа. Другой стороной здание редакции выходило на залив, и волны бились о причал, где обычно разгружали огромные рулоны газетной бумаги. Однажды, сидя в кафетерии в гордом одиночестве, Кауэрт заметил семейство ламантинов, резвившихся в бледно-голубой воде у самого причала. Их коричневые спины то появлялись между волнами, то пропадали под водой. Кауэрт захотел поделиться с кем-нибудь своим наблюдением, но, оглядевшись, заметил, что зал был пуст. Потом несколько дней, обедая здесь, он обшаривал глазами сине-зеленые океанские воды в поисках ламантинов. Именно за это Кауэрту и нравилась Флорида. Ему казалось, что джунгли здесь только и ждут удобного момента, чтобы поглотить все созданное человеком и вернуть природу в ее первобытное состояние. Недаром же его газета постоянно писала о четырехметровых аллигаторах, выползавших на подъезды к автострадам и создававших автомобильные пробки! Кауэрту нравились эти заметки о допотопных чудовищах, не боявшихся оказаться лицом к лицу с современными монстрами.
Миновав двойные двери, Кауэрт направился в отдел последних известий, помахав по пути вахтеру за стойкой с телефоном. Стена рядом с отделом последних известий была увешана почетными знаками, грамотами и прочими наградами: Пулицеровские премии, премии имени Роберта Ф. Кеннеди, премии "Мария Мурс Кэбот", премии имени Эрни Пайла и другие, вызывавшие меньшее благоговение. Задержавшись у почтовых ящиков, журналист быстро просмотрел свою почту: реклама, десяток пресс-коммюнике, политические заявления и предложения, ежедневно поступавшие от делегаций палаты представителей штата, из мэрии, из администрации округа и из правоохранительных органов с сообщениями о тех или иных событиях, которые, по мнению их отправителей, заслуживали внимания газеты. Вздохнув, Кауэрт подумал о том, сколько бумаги ежедневно тратится попусту. Впрочем, один конверт привлек его внимание. Имя Кауэрта и его адрес были выведены твердой рукой печатными буквами. В качестве обратного адреса на конверте значился номер почтового ящика в городе Старк, на севере Флориды. Кауэрт почему-то сразу подумал, что письмо пришло из находившейся там Центральной тюрьмы штата.
Положив конверт поверх остальной почты, журналист направился в кабинет, лавируя среди бесчисленных письменных столов и кивая тем немногочисленным репортерам, которые уже явились на работу и прилипли к телефонам. В центре помещения, водрузив ноги на письменный стол, читал свежий номер газеты редактор отдела городских новостей. Миновав ряд дверей, Кауэрт был уже на полпути к своему маленькому кабинету, когда рядом раздался чей-то голос:
- Кого я вижу! Явился наш сторонник радикальных реформ! Что привело тебя сюда в такую рань? Не спится из-за беспорядков в Бейруте? Или перевозбудился от президентской программы экономического оздоровления?
- Привет, Уилл, - заглянув за перегородку, сказал Кауэрт. - В отличие от тебя, меня столь суетные вещи не волнуют. Я просто хочу позвонить дочери по междугородному телефону, пока никого нет. Вот и все.
Рассмеявшись, убеленный сединами Уилл Мартин мальчишеским жестом откинул со лба прядь волос:
- Валяй! Злоупотребляй щедростью нашего обожаемого печатного органа сколько заблагорассудится. А затем почитай, что пишут на странице местных новостей. Один из наших неподкупных судей подозрительно снисходителен к своим знакомым, задержанным за рулем в нетрезвом состоянии. А не обрушить ли тебе карающий меч правосудия на главу сего недостойного служителя Фемиды? У тебя это хорошо получается.
- Обязательно почитаю.
- Как холодно на улице! - не унимался Мартин. - К чему жить в этом парнике, если по дороге на работу можно простудиться, как на Аляске?!
- Надо разгромить погоду в статье на первой полосе. Наша газета так часто норовит сыграть роль Господа Бога, что, может, Он к ней наконец прислушается?
- Не исключено, - хмыкнул Мартин.
- Но только если статью будешь писать ты.
- Совершенно верно. В отличие от тебя, я не бравирую своей греховностью и у нас со Всевышним могут сложиться конструктивные отношения. А в деле погоды это самое важное.
- Кроме того, до личной встречи с ним тебе осталось намного меньше, чем мне.
- Что еще за дискриминация по возрастному признаку?! - расхохотался коллега Кауэрта и погрозил ему пальцем. - Может, ты еще против равноправия женщин? Или расист? Или пацифист? Или еще какой-нибудь "-ист"?
Рассмеявшись, Кауэрт зашел к себе в кабинетик и свалил почту в центр письменного стола. На самом видном месте оказался тот самый белый конверт. Потянувшись за ним, другой рукой Кауэрт стал набирать номер своей бывшей жены.
"Надеюсь, они как раз завтракают", - подумал он.
Зажав трубку между плечом и ухом, Кауэрт вытащил из конверта листок желтой казенной бумаги. Пока в трубке звучали гудки, он начал читать.
"Уважаемый мистер Кауэрт!
В настоящее время я сижу в камере смертников и ожидаю казни за преступление, КОТОРОЕ Я НЕ СОВЕРШАЛ".
- Алло?
Кауэрт отложил письмо:
- Здравствуй, Сэнди. Это Мэтт. Можно мне поговорить с Бекки? Надеюсь, я не мешаю?
- Здравствуй, Мэтт. Мы как раз уходим. Тому нужно пораньше в суд, а он отвозит Бекки в школу и… Ну ладно, - немного подумав, продолжала она. - Мне все равно нужно кое-что тебе сказать. Но им уже пора ехать, поэтому не задерживай Бекки.
Кауэрт прикрыл глаза: как ужасно, когда жизнь дочери тебя больше не касается. Он вспомнил, как вытирал со стола молоко, пролитое ею за завтраком, как читал ей на ночь книжки, как держал ее за руку, когда, простудившись, она лежала в постели, как радовался рисункам, которые она приносила домой из школы.
- Хорошо. Я быстро, - сказал он, проглотив обиду.
- Сейчас позову.
Стукнула положенная на стол трубка, и Кауэрт стал машинально перечитывать слова: "…КОТОРОЕ Я НЕ СОВЕРШАЛ".
Он вспомнил, как познакомился со своей бывшей женой в редакции газеты Мичиганского университета. Сэнди была миниатюрной, но такой энергичной, что казалась выше ростом. Она училась на отделении графического дизайна и подрабатывала в редакции, где занималась макетами и оформлением заголовков. То и дело откидывая с лица волнистые темные волосы, она настолько сосредоточенно корпела над гранками, что не слышала телефонных звонков и не реагировала на двусмысленные шутки, постоянно звучавшие в раскованной атмосфере редакции. Она обожала точность и порядок, как ювелир или часовой мастер. Родившись на Среднем Западе в семье брандмейстера, погибшего на пожаре, и учительницы начальной школы, она была полна решимости многого добиться в жизни. Мэтью она казалась очень красивой. Его смущала целеустремленность Сэнди, и он очень удивился, когда она согласилась прийти на свидание. Еще больше он удивился, когда на десятый раз они оказались в одной постели.
Кауэрт заведовал отделом спорта. По ее мнению, он впустую тратил время на тех, кого она называла типами в нелепых трусах, мельтешащими вокруг мячиков разного размера и формы. Журналист попытался растолковать ей романтическую прелесть спортивных состязаний, но она ничего не желала слушать. Через некоторое время Кауэрта перевели в отдел обычных новостей, и он стал с жадностью охотиться за материалом для репортажей. Тем временем их отношения развивались. Кауэрту нравилось подолгу изучать материалы, из которых рождались его статьи. Сэнди считала, что он обязательно прославится или хотя бы станет влиятельным человеком. Когда ему предложили работу в маленькой газете на Среднем Западе, она поехала туда вместе с ним. Через шесть лет они все еще были вместе. В тот день, когда она сообщила Кауэрту, что ждет ребенка, ему предложили работу в "Майами джорнел", где ему предстояло вести репортажи из уголовного суда. А его жене предстояло родить Бекки…
- Папа?
- Привет, детка!
- Привет, папа. Мама сказала, что у меня всего одна минутка. Мне надо в школу.
- Как у вас там? Тоже холодно? Надень куртку!
- Хорошо. Том купил мне куртку с пиратским флагом. Она оранжевая, как форма у "Пиратов из Тампа-Бэй". Я ее надену. А еще я видела этих пиратов. Они были на пикнике, где мы помогали собирать деньги для бедных.
- Здорово… - пробормотал Мэтью Кауэрт и подумал: "Черт бы побрал пиратскую благотворительность!"
- А футболисты влиятельны?
- В некотором смысле да, - усмехнулся Кауэрт.
- Папа, что-то случилось?
- Нет, ничего. А что?
- Ты обычно не звонишь по утрам.
- Я проснулся и почувствовал, что скучаю по тебе. Мне захотелось с тобой поговорить.
- Я тоже по тебе скучаю. Ты свозишь меня еще в "Диснейуорлд"?
- Конечно! Весной. Обещаю.
- Мне пора. Том машет мне рукой… А знаешь что, папа! У нас во втором классе есть специальный клуб. Он называется "Клуб ста книг". Когда прочитаешь сто книг, получаешь приз. Я только что его получила!
- Молодец! А что за приз?
- Специальный значок. А в конце года меня пригласят на праздник.
- Здорово! А какая книга тебе больше всего понравилась?
- Конечно, "Дракон-лежебока"! Ты сам мне ее прислал! - воскликнула Бекки и засмеялась. - Он так на тебя похож!
Мэтью Кауэрт тоже рассмеялся.
- Ну ладно, мне пора!
- Хорошо! Целую тебя и обнимаю. Я очень по тебе скучаю.
- Я тоже. Пока!
- Пока! - сказал Кауэрт, хотя Бекки уже положила на стол телефонную трубку.
На некоторое время в трубке воцарилась тишина. Потом трубку взяла Сэнди.
- Говоришь, благотворительный пикник с футболистами? - первым заговорил он.
Мэтью Кауэрт всегда хотел ненавидеть человека, занявшего его место, - за то, что он юрист по корпоративным вопросам, за то, что он коренастый и широкоплечий и похож на идиота, выжимающего в обеденный перерыв штангу в дорогом спортивном клубе. Мэтью хотел представлять его себе жестоким, неуклюжим в постели, скверным отчимом и скрягой, но тот был отнюдь не таким. Вскоре после того, как бывшая жена Кауэрта объявила, что снова собирается замуж, Том (втайне от нее) прилетел в Майами, чтобы познакомиться с Кауэртом, и они вместе отправились ужинать. Сначала Кауэрт не понимал, зачем Тому все это нужно, но после второй бутылки вина юрист откровенно признался, что не желает заменить Бекки отца, но, раз уж ей предстоит жить с ним вместе, он сделает все, что от него зависит, чтобы она его тоже полюбила. Кауэрт ему поверил, испытал странное чувство удовлетворения и облегчения, заказал еще бутылку вина и подумал, что занявший его место человек, в сущности, не так уж и плох.
- Это все одна юридическая фирма. Она помогает в Тампе людям из "Дороги вместе". Она и пригласила футболистов. Бекки была в восторге. Том, разумеется, не сказал ей, сколько игр "Пираты" проиграли в прошлом году.
- И правильно сделал.
- Я тоже так думаю… И все-таки я ни разу в жизни не видела таких здоровых мужиков, - хмыкнула Сэнди. - Как у тебя дела? Как там в Майами? - немного помолчав, спросила она.
- В Майами холодно и все посходили с ума, - рассмеялся Кауэрт. - Ты же знаешь, тут ни у кого нет пальто, а в домах нет отопления. Все трясутся от холода, и всем не по себе. Ждут, когда потеплеет. А мне все нипочем. Я в порядке.
- Тебе еще снятся кошмары?
- Не часто. Надеюсь, я от них избавился.
Кауэрт слегка кривил душой и понимал, что Сэнди ему не очень верит. Впрочем, он знал, что ее это на самом деле не очень-то и волнует.
"Ненавижу ночь!" - подумал Мэтью и скрипнул зубами.
- Тебе так плохо? - встревожилась Сэнди. - Сходи к врачу. Твоя газета заплатит.
- Не стоит. Я уже месяц сплю спокойно, - не моргнув глазом соврал Кауэрт.
На другом конце телефонного провода его бывшая жена тяжело вздохнула.
- В чем дело?
- Я хотела тебе сказать…
- Так говори!
- У нас с Томом будет ребенок. Бекки теперь будет не одна.
- Ну-ну, - пробормотал Кауэрт, у которого вдруг все поплыло перед глазами. Самые разные мысли и чувства роились у него в голове. - Поздравляю.
- Спасибо, - ответила его бывшая жена. - Но кажется, ты не понимаешь…
- Что?
- У Бекки будет новая семья, настоящая семья.
- Ну и что?
- Неужели ты еще ничего не понял? У Бекки не останется на тебя времени. Боюсь, что именно так все и будет. Ей и так тяжело, ведь ты на другом конце штата…
Кауэрт дернулся, словно получив оглушительную пощечину:
- Это ты - на другом конце штата! Это ты меня бросила!
- Не будем снова об этом… Но имей в виду, скоро все будет не так, как раньше.
- Но почему?
- Я уже все обдумала, - заявила Сэнди, и ее тон не оставлял сомнений, что это именно так. - Она будет видеться с тобой реже.
- Но мы так не договаривались!
- Мало ли о чем мы договаривались. Теперь все будет по-другому, и ты сам это прекрасно понимаешь.
- Нет. Я ничего не понимаю. - Мэтью начинал злиться.
- Очень жаль, - отрезала Сэнди. - Скоро поймешь. А сейчас я не хочу выяснять отношения.
- Но…
- Мне пора. Я уже обо всем поставила тебя в известность.
- Очень мило с твоей стороны, - буркнул Кауэрт. - Спасибо большое.
- Мы поговорим об этом позже. Если нам вообще есть о чем говорить, потому что обсуждать тут больше нечего.
"Ну конечно, - подумал Кауэрт. - Ты ведь уже обсудила с адвокатами и с социальными работниками, как от меня избавиться!"
В глубине души он знал, что несправедлив к бывшей жене, но сейчас ему больше нравилось считать ее законченной стервой.
- Ты здесь больше ни при чем, - добавила она. - Речь идет о моей жизни. - С этими словами бывшая жена повесила трубку.