- Но я тебе помогу: ты не допустил ошибок на взлете. По крайней мере, в этом ты не виновен.
- А вспышка света при выключении фар? Отчего она?.."
6
На подходе к Краснограду небо вновь стало чёрным, и звезды исчезли. Просвет между верхней и нижней облачностью сузился до полукилометра. Но, к счастью, воздух оставался прозрачным, и передний самолёт был отчетливо виден.
Вдруг слева что-то дрогнуло за бортом. Чуть-чуть. Но слух, привыкший к мощному, ровному гудению моторов, мгновенно уловил посторонний звук. Такой, какого не должно быть в данный момент.
Да, конечно, левый крайний двигатель то ли чихнул, то ли кашлянул и сбавил обороты… Как противно дрожат колени. В горле пересохло.
Бортмеханик глянул на приборы, метнулся к окну и осветил переносной фарой двигатель.
Павел услышал позади себя его ласковый голос:
- Ну-ну, дружок. Ты же хороший парень! Пошутил - и хватит (это он разговаривал с левым крайним мотором).
У двигателя чуткий и легкоранимый характер. Как у ребёнка. Если в полёте какой-то мотор вздумал барахлить, упаси вас бог ругнуть его или проявить нервозность.
Только лаской, убеждением, верой в него вы сможете вернуть ему хорошее самочувствие и искреннее желание работать до заруливания на стоянку. Вот почему Павел не удивился, услышав за спиной бормотание Бортмеханика, а мысленно даже присоединился к нему.
- Работай, работай, парень, - уговаривал Бортмеханик, - Ты нас должен выручить, дружок! Видишь, в какое положение мы все попали? Видишь?.. Осталось-то совсем немного… Верно, и тебе нелегко… Но мы же не одни с тобой! Понимать надо… Пошутил - и хватит… Вот так… Давай, давай… Ох и молодец! Ой и умник! Так бы и давно… Спасибо!
И левый крайний двигатель опять прилежно заработал.
7
В зале разборов обычно бывает людно и весело. Тут и прилетевшие из рейса, и свободные от полётов, и даже… выходные. Пилоты не умеют отдыхать дома.
Но сегодня всем не до шуток.
То все тягостно молчат, то вдруг вспыхивает всеобщий спор, и каждый стремится начертить мелом на чёрной доске свою версию взлёта "грузовика".
- Тихо! - кричит кто-то из штурманов. - Возьму свежую красноградскую погоду…
В зале снова стихло, многие на цыпочках подошли к штурману у чёрного телефона.
- Так… так… Что! Облачность десять баллов?! Двести метров? Недавно же было ясно… Чёрт возьми! И надолго? Прочно… А верхняя кромка? М-да… Тысяча двести…
8
Начальник Северо-Кавказского управления Аэрофлота отменил сегодня свои приемные депутатские часы. В его кабинете - заместители по лётной и диспетчерской службам. Начальник связи настроил радиоприёмник на нужную частоту, и всё, что говорили в воздухе в районе Краснограда, было слышно в этой большой комнате.
Флаг-штурман ещё раз проверил расчёты времени прибытия "грузовика" на точку.
Инженер-синоптик развернул на столе карту погоды и коротко доложил об ухудшении условий.
- Всё закрыто! Всё… - вздохнул начальник управления. - Ну и погодка…
Заместитель начальника управления по лётной части прошёлся по ковровой дорожке и остановился у окна.
- Есть один вариант, - негромко сказал он. - Зайти на посадку можно следующим образом…
Он неторопливо изложил свой проект. Лицо Начальника управления посветлело.
- Да, пожалуй, - сдержанно согласился он. - Но как там?..
В динамике был слышен ровный голос Командира подразделения из самолёта АН-10 № 11203.Он уверенно давал указания Шувалову о предстоящем заходе на посадку; это и был вариант, только что предложенный Заместителем начальника управления по лётной службе!
- Телепатия, что ли? - развел руками Начальник управления.
- Опыт… - улыбнулся Флаг-штурман и включил яркий верхний свет.
9
…Известие об ухудшении погоды в Краснограде экипаж "грузовика" принял в полнейшем молчании. Бортмеханик и Бортрадист одновременно глянули на Командира корабля.
"Поменяться местами со Вторым пилотом? - размышлял Павел. - Не стоит: я сейчас больше нужен на этом сиденье".
- Будем заходить за ним, - объявил он экипажу и кивнул в сторону двести третьего.
- Ну как, Шувалов? - негромко опросил Командир подразделения по радио.
- Мы хотим просить вас лидировать до выхода на визуальный полёт, - ответил Павел.
- Блестяще! - воскликнул Командир подразделения. - Наши мысли совпали… Итак, решено?
- Так точно!
- Добро. Красноград, ответьте двести третьему.
- Отвечаю.
- Где РП?
- Поехал на старт.
- Очень хорошо. Мы тут посоветовались с "грузовиком". Будем заходить вдвоём. Парой…
Молчание в эфире.
- Вы поняли меня, Красноград?
- Да-да, понял. Следуйте по верхней кромке на дальнюю приводную. Будьте на приёме…
- А теперь, - Командир подразделения обращался к Шувалову, - решайте сами, где будете находиться.
- На своём месте, - ответил Павел. - Я буду смотреть за вами и командовать.
- Разумно, - согласился Командир подразделения. - Всё внимание на дистанцию, а потом - на высоту. Ясно?
- Понял вас.
- Не налезайте на меня и не отставайте.
- Хорошо.
- Вопросы есть?
- Нет, всё понятно. Минутку… - Чуть спустя Павел договорил: - Экипажу тоже всё ясно.
- Ну, с богом! - твёрдо сказал Командир подразделения. - Красноград, я, двести третий, на приёме…
- Двести третьему и "грузовику" заход по приборам в паре разрешаю, - ответил Диспетчер. - Сейчас пройдёте дальнюю. Работайте со стартом…
- Понял вас, - ответил Командир подразделения. В это же мгновение заголосил звонок, и стрелка радиокомпаса, описав полукруг, повернулась к полу кабины. - Красноград - старт, прохожу дальнюю, беру первый курс…
- У микрофона Руководитель полётов. Разрешаю. Передайте подробно ваш план захода. Не торопитесь, чтобы я успел записать…
10
Когда земля закрыта облаками, на посадку заходят по радио.
Вот самый простой способ. Перед полосой, по её оси, находятся две приводные радиостанции. Дальняя - в четырёх километрах, ближняя - в километре. Сделав круг (точнее, прямоугольник, что и называется "коробочкой") над аэродромом, вы, после четвёртого разворота, выходите прямо на ось посадочной полосы, в створ обоих приводов. В самолёте имеются два радиокомпаса, настроенных на эти радиостанции: стрелка одного покажет, где находится дальний привод, стрелка второго - ближний. Снижаясь, вы так рассчитываете полёт, чтобы дальний привод пройти на высоте 200 метров, а ближний - на 60. Увидите полосу - садитесь на неё. Вот и вся премудрость.
В Аэрофлоте имеются, конечно, более сложные системы, в совершенстве коих вы убеждались не раз, выходя из теплого и уютного самолёта в самую плохую погоду.
11
- 11203-й, выполняйте четвёртый разворот, - скомандовал РП.
- Выполняю, - ответил Командир подразделения.
Павел расслабил тело, чтобы уменьшить нервное напряжение. Под ними, всего метрах в двадцати, лежала ровная серебристая поверхность облаков. После четвёртого разворота они выйдут на последнюю прямую и начнут снижение.
- Высота у вас - тысяча двести, удаление - двадцать четыре километра.
- Понял вас.
- Подходите к точке начала снижения… Выпускайте шасси!
- Есть выпустить шасси!
На "грузовике" замерли. Послышался знакомый свист, щелчки автоматических замков - "ноги" самолёта уверенно встали на свои места. Техника не подвела!
- Приступайте к снижению, - приказал РП.
- Понял вас.
Павел хотел сбавить обороты двигателя, но вовремя воздержался - с выпущенными шасси скорость и без того заметно уменьшилась от добавочного сопротивления воздуха.
Мигая огнями, Ан-10 № 11203 плавно погружался в серебристую густую массу облаков. Павел следовал за ним неотступно.
- Левой ногой… - быстро приказывал он, и Второй пилот немедленно нажимал на левую педаль руля поворота. - Уменьшить снижение… Чуть правой ноги… Так держать! Правый крен! Так держать!
- Полоса справа - сто метров, - говорил с земли РП. - Не меняйте курс… Полоса справа - семьдесят метров… Уменьшите курс на два градуса… Так держать!
…На экране локатора совсем рядом медленно скользили две световые точки. Одна из них - передняя - шла левее оси посадочной полосы, зато вторая - задняя - следовала точно.
Руководитель полётов и Диспетчер посадки не отрывали глаз от светоплана, чтобы не допустить опасного сближения самолётов. Сегодня им приходилось заводить их на посадку при множестве нарушений, но иного выхода не было.
- Высота - пятьсот восемьдесят… Полоса оправа - пятьдесят… Курс не уменьшать!
Пилоты "грузовика" уже не замечали, что в их кабине вой и свист урагана. Сейчас они сбросили с себя "утепление", ранее предложенное Бортрадистом, не думая о простуде и прочих мелочах. Они летели буквально в облаках. Главное - дистанция и интервал. Чтобы не столкнуться со своей "путеводной звездой" и не потерять её.
Пилотирование - это наука, но радиозаход на посадку (на исправном самолёте, в одиночку) - искусство; как же назвать то, что делал сейчас экипаж "грузовика", лишённый не только радиокомпасов, но и части пилотажных приборов и впервые заходящий в паре?..
В хорошую погоду лётчик и без приборов, по линии горизонта, сохраняет нормальное положение самолёта (не кренясь, не задирая и не опуская нос машины). Но стоит самолёту войти в облака, как пилоту начинает казаться, что он то летит с креном, то теряет или набирает высоту. И нет такого человека, который смог бы лететь в облаках без приборов!
Даже птицы летают визуально и, случайно попав в облачность, вываливаются из неё как попало, горохом…
Впервые в своей практике пилоты "грузовика" должны были заставить себя не смотреть на приборы. Смотреть надо было - в оба! - только на самолёт Ан-10 № 11203, заводивший их на посадку. Только по нему мгновенно определять положение своей машины, только ему верить и подавлять собственные ложные и потому опасные ощущения.
Вот почему этот заход на посадку был тяжелейшим испытанием.
- Высота - триста метров… - чётко говорили с земли. - Полоса справа - сорок. Уменьшить двести третьему курс на два градуса. Высота - двести шестьдесят… Доложите о выходе на визуальный полёт…
- Вас вижу! - хрипло произнёс Павел, не узнавая своего голоса. Полоса, словно новогодняя ёлка, украшенная красными, зелёными и белыми огнями, была перед ними!
- Отлично. Проверьте готовность к посадке.
- Я, двести третий, ухожу на второй круг.
- Двести третьему разрешаю уход на второй круг. Спасибо!
- Спасибо, товарищ Командир, - успел сказать и Павел. - К посадке готов…
- Вас вижу, посадку разрешаю, - ответил РП. - Двести третий, садитесь за ним…
12
"Скорая помощь" увезла Штурмана. К "грузовику" от двести третьего подходил Командир подразделения. Павел кинулся к трапу, за ним остальные. Последним вышел Второй пилот.
Павел коротко отрапортовал. Командир подразделения поздоровался с экипажем и предложил осмотреть самолёт. Картина их глазам предстала нерадостная.
Если бы Павлу приказали сейчас лететь на этом "грузовике"- он ни за что бы не решился! Нос самолёта наполовину обрублен, а внизу, вдоль всего фюзеляжа, зиял пролом шириной в тридцать-сорок сантиметров. Под полом полуразрушенной пилотской кабины застряли куски дерева…
- Срезали столб, - грустно сказал Командир подразделения перед уходом. - Поклонитесь главному конструктору Антонову: это же летающий танк! Выдержал… Ну что ж, отдыхайте.
И тогда Бортрадист подошёл к повреждённому фюзеляжу вплотную. Он глянул на разрушения в самолёте, слабо взмахнул рукой и, закрыв глаза, мягко прислонился к Бортмеханику.
- Хорошо, что ты не мог выйти и увидеть это в полёте, - философски заметил Бортмеханик. - Отдохни малость, а я гляну, можно ли отремонтировать наш аэроплан…
13
Их поместили в разных номерах гостиницы, но они тут же собрались у командира корабля.
- Так что же всё-таки произошло? - опросил Павел.
- Наверное, где-то я дал маху, - вздохнул Второй пилот.
- Почему ты? - удивился Павел.
- Моя обязанность - в сложных условиях пилотировать строго по приборам, - уклончиво пояснил Второй пилот. - Я же - "кибернетика".
- А я - командир, - возразил Павел. - Следовательно, виноват я.
- Ты отвечаешь. Это иное дело. А первопричиной мог оказаться я.
- Постойте, - вмешался Бортрадист, - а что всё-таки произошло? Начнём вспоминать… Контрольную карту перед взлётом мы прочитали полностью. Так?
- Да, - подумав, ответил Бортмеханик.
- Полностью, - подтвердил и Второй пилот.
И Павел кивнул.
- Поехали дальше.
Они вспоминали злосчастный взлёт метр за метром.
- Заколдованный круг! - волновался Бортрадист.
- Надо уснуть, - решил Павел. - Так у нас ничего не получится. Отбой!
14
Комиссия расположилась в свободных номерах, заняв половину второго этажа гостиницы. Самолёт тщательно изучали инженеры из базового аэропорта и Краснограда вместе с представителем конструкторского бюро.
В номере Председателя комиссии шёл сбор необходимых документов. Непрестанно трещали два телефона. Сам Председатель вызывал по очереди членов экипажа.
15
Командир корабля - основная фигура в Аэрофлоте. Он отвечает за всё, что происходит в самолёте и с самим самолётом.
Павел Шувалов показал:
- Подготовка к полёту проводилась нормально. Погода соответствовала необходимым требованиям. Самочувствие экипажа - хорошее. Контрольную карту перед взлётом прочитали полностью. Матчасть на всём протяжении взлета работала без замечаний. После перехода в набор, на высоте восемь-десять метров я дал команду убрать шасси. Войдя в облака, скомандовал выключить и убрать фары. В момент выключения фар снаружи что-то блеснуло, чуть справа от меня. Немного ударило по глазам, я ничего не видел, но, думаю, - недолго. Когда зрение вернулось, авиагоризонт показывал большой угол набора, и я слегка отжал штурвал управления от себя. Потом услышал Штурмана: "Командир, высота!.." Взял штурвал на себя. Затем - удар о столб (теперь это уже установлено), и мы вновь перешли в набор высоты… Думаю, что где-то я допустил ошибку, но не знаю, какую именно…
16
Второй пилот - верный помощник командира корабля. В сложных условиях он пилотирует только по приборам, превращаясь как бы в живой автопилот.
Он показал:
- Подготовка к вылету велась поэтапно и без нарушений. Контрольную карту прочитали полностью. Взлетели нормально. В момент выключения фар что-то блеснуло снаружи, с левой стороны. Штурман крикнул: "Высота!", и я тоже взял штурвал на себя. Затем удар о столб… Думаю, что где-то я допустил ошибку в пилотировании…
17
Бортмеханик - это хозяин самолёта. Он отвечает за исправность материальной части перед вылетом, правильность её эксплуатации в рейсе и делает всё возможное для нормальной работы техники в полёте.
Он показал:
- Подготовил самолёт к вылету. Доложил Командиру корабля о готовности, заправке горючим, маслом… Контрольную карту перед взлётом прочли полностью. Взлетели нормально. Шасси убралось хорошо. В момент выключения фар что-то блеснуло снаружи, прямо перед носом самолёта… Затем - удар о столб. Все приказания Командира корабля выполнял немедленно и точно. Ненужных, лишних, команд с его стороны не было…
18
Штурман в авиации - это "аристократ". Он работает карандашом, резинкой и счётной линейкой… Он сидит в самом носу почти на всех типах современных самолётов. "Он раньше всех отрывается от земли, ибо сперва поднимается нос самолёта, и потому прежде остальных членов экипажа налётывает норму на пенсию по выслуге лет", - шутят в Аэрофлоте. Штурмана ещё называют "Встречающий рассвет"- ведь его первого ласкают солнечные лучи.
Штурман "грузовика" рассказал Председателю комиссии в больничной палате (в присутствии лечащего врача): - Всё шло по инструкции… Взлетели нормально. На семидесяти метрах вошли в облака. Вспышки света снаружи я не видел… Нет, видел, конечно, но подумал, что это сперва фары начали убираться, а потом их выключили. Так иногда делают. Тогда лучи света скользят вниз, и может создаться впечатление вспышки, если видишь их краем глаза… Потом внизу показался красный заградительный огонь, и я понял, что это мачта ближней приводной радиостанции, с обратным курсом. Но я не должен был её видеть! Значит, мы почему-то теряли высоту. Я крикнул… Теперь вспомнил точнее. Мачта ближнего привода прошла совсем подо мной - я смотрел на неё и радовался, что не задели. После - удар… Провал в памяти… Что? Да, пожалуй, всё… Вот только… Нет, не записывайте: мне просто показался шум сбоку, выше меня… Точно не скажу, где… Возможно, в районе приборной доски…
- Довольно, - прервал лечащий врач.
19
Председатель комиссии вышел из палаты расстроенный. Кажется, пилоты допустили ошибку на взлёте и теперь стараются выкрутиться. Не очень настойчиво, но они ведь нажимают на вспышку света снаружи…
Однако если это так - договорились они между собой плохо. Командир корабля утверждает, что видел вспышку чуть справа, Второй пилот - слева, а Бортмеханик - прямо перед собой.
Почему же этой вспышки не видел Штурман? Кому верить?
Показания Бортрадиста, как и следовало ожидать, ничего существенного не дали: он делал записи в своём бортжурнале и вспышки не видел.
Жаль, если экипаж запутывает всё сознательно и усложняет расследование. Да и поверить в это трудно.
А почему должна беспокоиться одна комиссия? Ведь есть же коллектив подразделения. Он же больше, чем кто-либо, заинтересован в установлении истины! Председатель комиссии позвонил на междугородную и заказал разговор.
В его номер вошли. Старший инженер базового аэропорта сказал:
- Мы просим разрешения вылететь на место столкновения самолёта с этим самым столбом…
Председатель комиссии задумался:
- Я не возражаю, если вы хотите. Тем более, что на время придётся прервать расследование.
- Что так?
- Попрошу коллектив - пусть помогут разобраться. А полетим вместе…
20
Когда-то неподалёку от базового аэродрома была старая "авиационная" свалка. Впрочем, и сейчас почти рядом с лётным полем можно заметить её следы - большие ямы с рваными краями. Свалку давно закрыли, но туда всё ещё свозили из авиационных мастерских всевозможный технический хлам. Вот почему в любое время года там можно увидеть мальчишек с палками и железными крюками.
Сегодня утром они с удивлением наблюдали за двумя машинами, проехавшими мимо них. Из машин вышли несколько человек в форме Аэрофлота и рассеялись по кругу, в центре которого стоял столб со сбитой верхушкой.
- Комиссия приехала! - догадался кто-то из ребят.
- Айда к ним!..
Инженеры встретили их приветливо. Старший даже обратился к ним с просьбой:
- Нечего глазеть, ребята, лучше помогайте нам…
- А в чём, дядя?
- Видите столб?
- Это что на днях самолётом сбило?
- Знаете… Тем лучше: ищите все большие и маленькие кусочки столба и пилотской кабины самолёта… Ясно?
- Ясно!
- А как вы вообще здесь очутились?
- Ищем детали разные для моделей. Кто самолёты строит, кто - подводные лодки, в общем, кто что…
- И находите?