– В данном случае было бы настоящим чудом, если бы отпечатки все же нашлись. Там даже следов преступления нет – словно их уволокли призраки.
Бреннан нахмурилась:
– А нет ли другого способа выследить твоего свидетеля? Я знаю, что это не мое поле деятельности, так что прости, если что не так, но ведь у ФБР есть немалые ресурсы и опыт в таких делах.
Бусс снова покачал головой.
– Мы работаем над этим, но дело движется очень медленно. Три или четыре раза допросили подружку Мюсетти…
– Что за подружка?
– Лиза Витто. Работает в ресторане под названием "Сиракуза", это на Оак-Брук. Ресторан, кстати, принадлежит Гианелли.
– Вряд ли это поможет добиться от нее откровенности. Правда?
– Возможно. Но мы же не разговаривали с ней в ресторане, – мы ведь не идиоты. Беседы происходили у нее в квартире. И все-таки – ничего.
– А вы не пробовали подключить к делу женщину-агента?
Бусс сдвинул брови.
– Нет. Ты действительно считаешь, что это имеет смысл? Ты еще ни разу не была замечена в дискриминации по половому признаку, Бонз.
– Это не дискриминация и не сексизм, в любом из их проявлений. Я реалист и смотрю на вещи как реалист. – Она откинулась на спинку стула. – Некоторым женщинам легче разговаривать с женщинами, чем с мужчинами.
Он отмахнулся:
– Даже если и так, я не думаю, что мисс Витто что-либо известно. Она не знала, где прятали Мюсетти, поэтому не могла его выдать, ни намеренно, ни случайно.
– Ты уверен, что Мюсетти не сказал ей?
– Не забывай, что этот парень находился под нашим наблюдением на протяжении довольно долгого периода времени.
Бреннан приподняла бровь.
– Угу, до тех пор пока его не украли прямо из-под вашего наблюдательного носа.
– Это было грубовато, Бонз, но ты права. И все же я не думаю, что Мюсетти так уж хотел исчезнуть… А именно это и произошло бы, открой он мисс Витто хоть что-нибудь.
– У меня есть предложение.
– И почему я этому не удивляюсь?
– Если мы сконцентрируемся на том деле, в котором хоть за что-то можно зацепиться, ты сможешь вернуться к раскрутке этих мафиози гораздо раньше, чем гоняясь за двумя зайцами.
Бусс не особо рад был это слышать, но он понимал, что Бреннан права.
Так же, как и во всем остальном.
Ему следует закончить дело со скелетами, а затем вернуться к Мюсетти. Остальные агенты разделяли его мнение о том, что дело Гианелли практически зависло, – читая ежедневные рапорты, Бусс понимал, что у его коллег опускаются руки.
Никаких версий, никакой работы, никакого результата.
Пора было что-то делать.
Бусс и Бреннан вышли из бара, вернулись к машине и направились к ближайшему круглосуточному отделению авиаперевозок, откуда отправили кости первого скелета в институт Джефферсона.
Ночью Джефферсонский институт с его длинными коридорами и бесконечными переходами казался Анжеле Монтенегро филиалом дома с привидениями.
Анжела – сотрудница Джефферсонского отделения антропологии – была высокой, с волнистыми темными волосами, ниспадающими на плечи, и сердцем художника.
Работа с Темперанс Бреннан, так же как и с членами ее команды, не раз доводила Анжелу до белого каления, и не раз "на решала подать заявление о переводе в другой отдел.
Однако всякий раз ее преданность Бреннан брала верх.
Этим вечером Анжела, одетая в черные облегающие джинсы и голубую блузку с короткими рукавами, которая была такого же цвета, как и рабочий халат, шагала по коридорам лаборатории с безалкогольным коктейлем в одной руке и пачкой печенья в другой. Сегодня коридоры не казались ей прибежищем привидений.
Остальные члены команды тоже были в лаборатории, конечно, за исключением их бесстрашного и бессменного командира, которая находилась с Буссом в Чикаго, и один Бог знает чем они там занимались. От этой мысли по губам Анжелы скользнула лукавая улыбка, которая тут же исчезла.
Вообще-то увеличившаяся ежедневная нагрузка уже не раз заставила Анжелу пожалеть о том, что ее лучшая подруга находится сейчас не рядом с ней, а в Городе Ветров. Но тут уж ничего не поделаешь.
Анжела открыла дверь лаборатории и секунду постояла на пороге, окидывая взглядом знакомое, но все равно впечатляющее окружение. В отличие от остальной части института, пропитанной чопорным академическим духом, в лаборатории царила абсолютно другая атмосфера.
Судебно-медицинская лаборатория, в которой была возможность опустить воздухонепроницаемую плексигласовую пленку – на случай биологической опасности, – производила впечатление декорации к научно-фантастическому фильму, чему способствовали и безупречно чистые стальные конструкции, и плексигласовые столы с подсветкой, и полупрозрачные контейнеры для образцов и инструментов, стоявшие вдоль стен.
С другой стороны, если долго и внимательно всматриваться в интерьер этой комнаты, лаборатория начинала походить на железнодорожную станцию Старой Европы. Анжела бывала на таких станциях, когда путешествовала со своим отцом-музыкантом.
Благодаря подвесному потолку из полупрозрачных панелей помещение казалось более светлым и просторным, если это было днем, а ночью возникало такое чувство, будто сквозь потолок можно рассмотреть звездное небо. Кроме того, на панелях потолка отражался резкий свет ламп, что давало дополнительное освещение.
Ассистент Бреннан, ах-какой-молодой Зак Эдди, склонился над столом, стоящим слева от Анжелы. Он изучал кости, разложенные в правильной анатомической позиции, причем взгляд у него был такой, словно это положение костей являлось заслугой исключительно гипнотического взгляда его глаз, спрятанных за очками. Отвернись Зак – и кости тут же расползутся.
Справа пристально смотрел в микроскоп коротко стриженный Джек Ходгинс. Судя по всему, он сортировал микробы.
Все сотрудники лаборатории были очень разными, сложно было представить их в одной команде, но судьба распорядилась так, что здесь сосуществовали и сотрудничали совершенно не похожие друг на друга люди, каждый со своими странностями, привычками, фобиями и прочими радостями, как принесенными с собой, так и приобретенными прямо здесь.
Бреннан, их Пчелиная Королева, парила над своими владениями, и, несмотря на явное отсутствие навыков работы в команде, ей удалось из мешанины характеров создать подобие семьи. Они и были семьей, семьей "профессионально-перекошенных", как однажды выразился Бусс.
В кармане Анжелы зазвонил мобильный. Она быстро сунула печенье в карман халата, избавляясь от компрометирующих улик.
Ее мобильный снова зазвонил, и оба, Зак и Ходгинс, вскинули головы на звук. Теперь они походили на прекрасно вышколенных служебных собак, почуявших опасность.
После третьего звонка Анжела вытащила мобильный из кармана и ответила.
– Это я. – В голосе Бреннан отчетливо слышалась усталость.
– Что случилось, милая? – тут же спросила Анжела. – У вас с Буссом снова вышла размолвка?
– Нет, это кое-что другое.
Анжела засмеялась.
– Ты хочешь сказать, что вляпалась во что-то грязное?
– Когда я вернусь, нам с тобой предстоит серьезный разговор.
– Что? – почти обиженно спросила Анжела. – Я не могу поинтересоваться твоей личной жизнью? Ну и что за подругой я буду, если не стану…
– Прекрасной подругой, если не станешь, – от всего сердца ответила Бреннан, а затем перешла к делу. – Я послала кое-какой груз на адрес института. Мне нужно, чтобы ты, Зак и Джек провели все возможные тесты и сказали мне все, что выясните о содержимом этой посылки.
– А что это за содержимое?
– Полный скелет. Только он не принадлежит одному телу.
– Основную мысль я уловила, дорогая, но хотелось бы уточнить, что это значит.
– Это значит, что в посылке достаточно костей, чтобы составить полный человеческий скелет, но кости принадлежат разным телам. Кто-то собрал нечто вроде фальшивого скелета из настоящих частей, не связанных друг с другом.
– Головоломка в головоломке, а?
– Теперь я не поняла, что ты имеешь в виду, Анжела.
– Ты что, смеешься надо мной, милая?
– Возможно. И еще я хочу, чтобы ты выяснила, сколько останков разных людей находятся в этом скелете, и, по возможности, идентифицировала этих людей.
– О, и это все, что тебе от меня нужно? Когда тебе понадобится результат?
– Вчера.
Анжела взглянула на Зака и Ходгинса.
Они уже догадались, что она разговаривает с Бреннан, и немного приблизились к ней. Такие дружелюбно настроенные овчарки.
– Ты все-таки смеешься надо мной, – сказала Анжела в телефонную трубку. – Кстати, ты уже и разговариваешь совсем как Бусс. Знаешь, я не думаю, что вам полезно проводить так много времени вместе.
– Можешь поразмышлять об этом еще немного, до тех пор, пока не принесут мою посылку, а потом приступай к делу.
– Ты же знаешь меня, милая. Можешь на нас положиться. – И Анжела выключила телефон.
– В чем положиться? – настороженно поинтересовался Ходгинс.
Ходгинс был свято уверен в том, что все и вся – от правительства до актеров сериала, который он смотрел за завтраком, участвуют в глобальном заговоре, призванном скрывать от обычных людей правду. Какого рода эта "правда" и зачем ее скрывать, Ходгинс понятия не имел.
Обычно Анжела посмеивалась над ним или не принимала во внимание теорию коллеги, считая его немного помешанным, но иногда его рассуждения о заговоре звучали удивительно к месту, и это ее немного пугало.
– Мы должны изучить скелет, который Бреннан переслала нам из Чикаго.
– Хмм, – в голосе Ходгинса прозвучал скептицизм, но в уголках его губ пряталась улыбка. Он любил свою работу. – И это все?
– Мы же все время этим занимаемся, – вклинился в разговор Зак, который никогда не утруждал себя заботой об изысканных манерах.
– На этот раз есть небольшая особенность, – ответила Анжела, отхлебнув из бутылки с содовой, о которой почти забыла.
– Особенность? – спросили одновременно Зак и Ходгинс. – Какая?
– Один скелет, – сказала Анжела, – и несколько допоров…
* * *
Бусс припарковал машину перед отелем. Он придержал дверь, когда Бреннан выходила, а затем помог ей вытащить сумку с вещами из багажника.
– Ты поедешь со мной завтра в музей? – спросила у него Бреннан.
Он кивнул.
– Если не случится ничего непредвиденного.
– Разбуди меня рано утром. Я хочу быть там как можно раньше.
– Будет сделано, босс.
– Бусс, это был не приказ.
– А прозвучало очень похоже.
Бреннан сделала еще одну попытку:
– Разбуди меня завтра пораньше, пожалуйста.
– Без проблем, – произнес он, улыбаясь.
Она ответила ему кривой усмешкой, схватила свою сумку и прошла сквозь вращающуюся дверь в фойе отеля.
Бусс повернул ключ зажигания и, даже не задумываясь над тем, который час и что он делает, погнал машину к офису.
К концу дня у него наконец-то появилась возможность выяснить, как продвигается дело Мюсетти/Гианелли.
На следующее утро Бусс проснулся рано, разбудил Бреннан (как и заказывали) и появился в отеле.
Она дожидалась его появления в фойе и сразу же потащила его в машину.
Бреннан надела коричневую блузку, деревянное ожерелье в тон, желтые брюки и коричневый вельветовый пиджак, который должен был защищать ее от холода осеннего утра.
Когда она устроилась на пассажирском сиденье, Бусс протянул ей кофе в картонном стаканчике с пластиковой крышкой. Видимо, вчера в баре он запомнил ее вкусы, – кофе был черным и обжигающим.
– Ты уже завтракала? – спросил он.
Бреннан покачала головой.
Бусс указал на бумажный пакет, стоящий на полу у пассажирского места. Бреннан подняла его и открыла.
– Рогалики – великолепно!
Он вел машину, она завтракала, в результате разговор не клеился. Бусс чувствовал себя неловко, хотя никакой видимой причины для этого не было. Вчерашний вечер прошел в довольно приятной обстановке, но сегодня был новый день, который требовал официального тона, который Буссу (а потому и Бреннан) не особо хотелось поддерживать.
И вот снова – доктор Джейн By ждала их возле входа в музей, но на этот раз рядом с ней их дожидался лейтенант Грин, в руках у которого была коробка с надписью "СОБСТВЕННОСТЬ ПОЛИЦИИ. ДЛЯ УЛИК".
Пока Бусс и Бреннан не поздоровались, доктор By и полицейский почти не обращали внимания на внешние раздражители – они были полностью поглощены своим разговором.
– Как ты можешь называть себя футбольной болельщицей, да еще и живя в Чикаго, если ты не фанатеешь от Медведей?! – возмущался Грин.
Доктор By скорчила гримасу.
– Я ходила в школу в Бостоне. Патриоты рулят, Медведи – продуют!
Грин покачал головой и сказал:
– А кто, по-твоему, продул в восемьдесят пятом году?
– Поросшая травой история. Кто выиграл последние три Суперкубка?
Грин не нашелся с ответом.
Бреннан наклонилась к Буссу и прошептала:
– Похоже, тебе дали отставку.
– Похоже, ты этому как-то подозрительно радуешься, – тоже шепотом ответил Бусс.
Доктор By наконец-то отвлеклась:
– Доброе утро! У меня уже все готово для осмотра.
Бусс и Бреннан обменялись приветствиями с лейтенантом Грином, и доктор By с преувеличенным энтузиазмом сказала:
– Лейтенант был настолько любезен, что сам привез нам улики, поэтому можно приступать к работе.
Бреннан кивнула:
– Тогда приступим.
Столы в рабочей комнате были пустыми и чистыми, и доктор By и лейтенант Грин поставили коробку на стол, находившийся у дальней стены, после чего Джейн и Бреннан приготовились к работе за средним столом.
Пока оба доктора занимались приготовлениями, Бусс и Грин нашли кофейный автомат, стоявший в комнате отдыха дальше по коридору.
Агент ФБР скормил автомату мелочь, и мужчины сели возле маленького круглого стола.
Кроме них в комнате никого не было – было еще довольно раннее утро, и в музее царила тишина. Бусс просто грел руки о чашку с кофе – это была уже вторая чашка за утро, а н не хотел взвинчивать себя избытком кофеина.
– Ты узнал еще что-нибудь у нашего бездомного свидетеля Пита? – поинтересовался Бусс у полицейского.
Грин покачал головой.
– Нет. Должен признать, Пит довольно забавный и неплохой человек, в отличие от прочей бездомной публики. Он провел меня к месту, где подозреваемый оставил машину, и показал, какой дорогой тот шел, неся скелет.
– Криминалисты нашли что-нибудь на месте происшествия?
Грин ответил с невеселым смешком:
– Ничего.
– А как насчет жителей того района?
– Их проверяет целая команда, но на это нужно время.
– Приостановленные или просто старые дела, касающиеся этого района, нашлись?
Грин отхлебнул кофе.
– Мои коллеги просматривают списки всех, кто пропал без вести сорок лет назад. А твои люди что-нибудь нашли?
– Пока ничего. Но мой партнер, Вулфолк, этим занимается.
– Я думал, что твой партнер – эта девушка.
Бусс вскинул брови:
– Не дай Бог, она услышит, что ты называешь ее "девушкой", лейтенант Грин… Но она тоже может считаться моим партнером. Все, что касается скелетов – ее епархия.
Грин кивнул:
– Кое-что я вроде выяснил, и считаю, что тебе неплохо бы об этом знать. Я позвонил кое-кому, кого я знаю… и поговорил о возможных подозреваемых.
– И что с подозреваемыми?
– Да не волнуйся так, этому делу уже много лет.
– В таком случае оно может иметь отношение к первому скелету. И пусть этому делу даже сотни лет – выкладывай.
Грин вздохнул и уставился на свой кофе.
– Это случилось в том же районе – в Орчарде, я имею в виду. Парень жил на той же улице. Это произошло около двадцати лет назад. Я тогда был совсем еще сопляком, только что окончившим академию. Детективы работали над делом об исчезновении людей… гомосексуалистов – в этом районе тогда пропали несколько человек.
Бусс попытался справиться с раздражением:
– И вчера ты ничего мне не сказал!
Грин втянул в себя воздух, потом шумно выдохнул:
– Да собирался я сказать, собирался… Как бы то ни было, наши ребята тогда не нашли ни одного прямого доказательства, хотя был и подозреваемый, который идеально подходил на роль убийцы. Я имею в виду подходил с моей точки зрения. А кем я был тогда? Только что вышедший из академии новичок с краснеющими ушами.
– И никто больше не занимался твоей теорией?
– Да нет вроде бы. Подозреваемый был очень странным… Этого человека звали Билл Джордженсен… Ему тогда было пятьдесят. А пропавшие ребята были молодыми. Все жертвы были молоденькими, отличались хорошим здоровьем, некоторые даже работали. И никто из моих коллег не принимал всерьез эту идею. Они просто не могли поверить, что пятидесятилетний пердун может справиться с такими ребятами, какими были все пропавшие без вести. К тому же гомосексуалисты – это люди, следить за которыми нелегко. Нельзя сказать, что они часто переезжают, но никого не удивит, если такой парень сядет в чью-то машину и уедет в неизвестном направлении. Из-за возникших на работе проблем или просто в поисках новых ощущений… На то может быть уйма причин.
Бусс кивнул.
– Конечно. Но почему ты решил, что человек в таком возрасте, как твой подозреваемый, мог помочь этим парням исчезнуть?
Грин допил кофе одним глотком… и стаканчик отправился в полет через всю комнату, точно угодив в мусорное ведро. Затем полицейский повернулся к Буссу со странным выражением на лице.
– Этот парень, Джордженсен, был в прекрасной форме. Удивительно прекрасной для человека пятидесяти лет. Он занимался гимнастикой – даже работал тренером. У него психология спортсмена, бывают такие типы.
– Это не лишено смысла. Что еще?
Грин покачал головой.
– Улик против него действительно практически не было. Но у него не было алиби на все случаи исчезновений, плюс его не раз видели в тех же барах, из которых пропали парни… но никто не связал одно с другим.
– Понятно.
Грин пожал плечами.
– Учитывая обстоятельства, задержать его мы не могли, – не хватало информации. А поскольку я был в команде новичком, то все, что я мог, – это продолжать со всевозможным усердием копать в этом направлении.
Бусс немного помолчал, задумавшись.
– Ты этого не рассказал вчера, хотя мог бы. Почему?
– По двум причинам. Первая: я так яростно охотился за Биллом Джордженсеном, что он подал на меня жалобу… Не смотри на меня так, Бусс, я был молодым, полным энтузиазма, и я думал, что напал на след серийного убийцы.
– Ладно, это я могу понять.
– Так что поставь себя на мое место – я получил выговор с записью в личном деле, меня тогда чуть не уволили. Видишь ли, я привлек прессу, а Джордженсен подал на меня в суд за оскорбление чести и достоинства…
– Ты говорил о двух причинах.
– Правильно. Вторая причина в том, что Джордженсен выехал из того района и я потерял его след. Черт, ему ведь сейчас уже как минимум семьдесят, – и я не знаю, жив ли этот тип до сих пор.
– Ты мог бы это проверить, – сказал Бусс. Грин покачал головой.