Он завизжал и пополз прочь от моей руки. Его пытались удержать, но он кричал от любого прикосновения и отползал на четвереньках, пока не уткнулся в стену и скорчился там, прикрываясь руками от ударов.
Ненавижу свою тетку. От всей души ненавижу.
Глава 16
Хафвин шагнула вперед, протягивая к нему руки:
- Я помогу тебе, Касвин.
Он только мотал головой, с отчаянием глядя круглыми глазами из-за прядей перепутавшихся волос. Вид у него был дикий, почти звериный, безумный.
Она наклонилась к нему, коснулась, но он опять закричал. В тот же миг рядом с Хафвин оказался Гален и перехватил ее руку со словами:
- Убедись сначала, что он тебя перед собой видит, а не ее.
- Он никогда не причинит мне вреда, - сказала она.
- Он может не понять, что это ты, - возразил Гален.
Рис помог мне подняться. Дойл и Холод уже стояли, глядя на Касвина с откровенной горечью.
Я хотела пойти к Касвину вместе с Рисом, но он потянул меня назад.
- Наши силы приносят смерть, Мерри. Мы там не поможем.
Я посмотрела на Дойла, на Холода, на Баринтуса, так и оставшегося стоять у раздвижных дверей. За дверями на веранде видны были Аматеон и Адайр они отвернулись от моего взгляда: их устраивало, что они снаружи, сюда на помощь они не рвались. Мне бы тоже было легче жарить стейки, но если ты настоящий правитель, выбрать для себя легкое дело ты не можешь. Выбирать частенько приходится самое трудное - если именно это нужно твоему народу. Касвину помощь была нужна неотложная, и помочь могла только я.
- Богиня! - взмолилась я. - Дай мне сил ему помочь. Помоги мне его исцелить.
Запахло розами - как всегда, когда Богиня отвечала на мои молитвы или хотела мне что-то сказать.
- Цветами запахло? - спросил Гален.
- Не чувствую, - сказала Хафвин.
- Кто-нибудь еще цветочные или растительные запахи чувствует? - спросил Рис.
Хор низких голосов сказал: "Нет".
Я пошла к Галену и Хафвин - запах роз усиливался с каждым шагом. Именно так Богиня иногда говорила мне, что я действую правильно. Во сне или внутри волшебной страны мне случалось видеть ее во плоти, но в обычной жизни она говорила о себе ароматом или другими неявными знаками.
Хафвин отошла в сторону. Широко раскрыв удивленные глаза, она сказала мне:
- Я умею лечить только тело, не душу.
Я кивнула, остановившись рядом с Галеном.
- Я не целитель, - сказал он.
- Я тоже. - От беспокойства я потянулась к его руке, и едва наши руки соприкоснулись, запах роз стал еще сильней, словно я стояла в гуще кустов шиповника в жаркий летний день.
- Снова пахнет цветами, - сказал Гален, - еще сильней, чем раньше.
- Да, - сказала я.
- Как мы ему поможем? спросил он.
Это вопрос, да. Как нам ему помочь, пусть вокруг пахнет цветами и сам воздух дышит Богиней? Как нам исцелить Касвина так далеко от волшебной страны?
Аромат роз так сгустился, что его, казалось, можно пить - я ощущала его свежий и чистый вкус во рту.
- Майское вино, - сказал Гален. - Будто пьешь майское вино.
- Розовую воду, - тихо поправила я.
Я опустилась на колени, Гален Тоже.
- О Богиня, пусть Касвин нас увидит. Пусть поймет, что мы его друзья.
Рука Галена в моей руке нагрелась - не так, словно у него лихорадка, а словно он постоял на солнышке и кожа сохранила тепло. Он улыбнулся добродушно и приветливо, как он умел, и Касвин посмотрел ему в глаза. Из широко раскрытых глаз Касвина стал уходить страх.
- Гален, - проговорил он.
- Да, Вин, это я.
Он обвел гостиную блуждающим взглядом и повернулся ко мне.
- Куда она ушла, принцесса?
- Кто ушел? - спросила я, хоть почти наверняка знала кто.
Касвин затряс головой, волосы снова закрыли лицо.
- Я не произнесу ее имени в темноте. Она опять меня найдет.
- Ее нет в Лос-Анджелесе.
- В Лос-Анджелесе? - удивился он.
Гален спросил:
- Вин, ты помнишь, где ты?
Касвин облизал губы, в глазах снова показался страх, но страх уже другого рода. Он не чего-то невидимого боялся, он был испуган, что не помнит, где находится, и не знает, почему не помнит.
- Нет, - прошептал он, глядя круглыми испуганными глазами, Он протянул нам руки и мы протянули наши свободные руки ему навстречу. Не знаю, случайно так получилось или по воле Богини, что мы коснулись его одновременно, и оба взялись за запястья ниже рукавов? Но как бы это ни вышло, а едва мы коснулись его голой кожи, как в нас проснулась магия. Не та всепоглощающая магия, какой она была бы внутри волшебной страны, но может быть, Касвину и не нужна была такая. Может быть, для исцеления ему нужно было осторожное прикосновение, как дыхание весны или тепло первых дней лета, когда на лугах расцветает шиповник.
В глазах у него показались слезы, и мы притянули его к себе - он плакал в наших объятиях. Мы утешали его, и запах роз струился повсюду.
Глава 17
Этой ночью я спала между Галеном и Касвином, а Рис спал с другой стороны нашей большой кровати. Спали целомудренно, потому что Вину нужно было наше тепло, а не секс. Его и без того затрахали. Наши руки, обнимавшие его, пока он уплывал в сон, как раз и пытались что-то в этом поправить. Я хотела не такой разрядки после утомительного дня, но, засыпая в объятиях Галена и сама обнимая Вина, я поняла, что это не самый худший способ закончить день.
Во сне я оказалась в бронированном армейском "хаммере" - в том самом, в котором меня вывозила из холмов Национальная гвардия, когда я спасалась от своих родственничков с обеих сторон. Но рядом не было ни солдат, ни моих стражей. Я в полном одиночестве сидела на заднем сиденье, а машина ехала сама по себе. Так не бывает, подумала я, и поняла, что это сон. Мне и раньше снился тот взрыв, но никогда еще настолько реалистично. Тут вдруг я поняла, что "хаммер" черный - абсолютно, непроницаемо черный, и что это вовсе не армейская машина, а новое воплощение Черной кареты. Той самой кареты, что веками служила повелителям Неблагого двора. Когда-то она и впрямь была каретой, и ее влекла четверка лошадей со шкурой чернее безлунной ночи и глазами, горящими огнем - тем огнем, у которого никто не мог бы согреться. А потом она сама по себе переменилась и стала длинным черным лимузином со зловещим огнем под капотом. Черная карета была самостоятельной силой, обладала собственной волей, она была старше обоих дворов, древнее любой памяти, а значит, она уже тысячи лет существовала на земле, появившись ниоткуда в какой-то несчастливый день. Словом, это было что-то среднее между живым существом и магическим конструктом, и уж точно некий разум у нее имелся.
Неясно было только, почему она явилась мне во сне? И точно ли это только сон, или она вторглась "во плоти" в мое сонное пространство? Карета не умеет говорить, и спросить не удастся - пока не появится кто-то, кому можно задать вопрос.
Никем не управляемая машина ехала по узкой дороге, приближаясь к большой поляне, на которой взорвалась та бомба. Меня тогда осыпало шрапнелью, в руке и плече застряли осколки - они потом выпали, магически исцелив раненых солдат. Ни раньше, ни позже я не обладала способностью магического исцеления, но той ночью мне это удалось. Только сначала был взрыв.
В открытое окно врывался холодный зимний воздух. Окно я опустила, чтобы магией сражаться против наших врагов: вокруг гибли солдаты, гибли, защищая меня, и я не могла этого допустить. Солдаты были не мои, не из моей личной стражи, и почему-то неправильно казалось, что они жертвуют жизнью ради меня. Особенно если я могла это прекратить.
Взрыв развалил мир на части грохотом и ударной волной. Я ждала удара и боли, но они не пришли. Вместо этого мир задрожал и пошел волнами, и вокруг засиял день - жаркий летний полдень. Меня окружал со всех сторон песок и слепил блеск дневного света. Никогда еще я не была в такой песчано-каменистой пустыне. В окно несло жаром, как из открытой духовки.
Неизменными остались только взрывы. Они снова и снова сотрясали землю, и колеса джипа буксовали на выбоинах, где раньше была ровная дорога.
Показался второй "хаммер", закамуфлированный в цвета пустыни; сбоку от него лежали солдаты - он их прикрывал. Тут рядом с ними пролетело нечто слишком крупное для пули и недостаточно большое для ракеты, оставив еще одну воронку на дороге. Кто-то крикнул:
- Сейчас нас огнем накроют!
Стоявший с краю солдат пытался отбежать от "хаммера", но мимо тут же просвистела пуля, выбив фонтанчик земли. Их обложили - и, наверное, скоро убьют.
Но тут солдат с другого края цепочки повернулся и увидел мою машину. Автомат у него лежал на коленях - он держал его одной рукой, а другая сжимала что-то на шее. Крест, подумала я, но увидела его лицо, и поняла - там осколок снаряда. Осколок, подвешенный на кожаном шнурке.
Он смотрел на меня круглыми карими глазами, кожа под жарким солнцем успела заметно потемнеть с того времени, когда я его видела. Это был Бреннан - один из тех, кого я вылечила в ту памятную ночь.
Его губы шевельнулись, и по их очертаниям я разобрала свое имя. Звук сквозь шум боя не доходил.
- Мередит, - сказал он.
"Хаммер" поехал к нему. Пули словно отклонялись от бортов машины, а следующая ракета прошла на волосок мимо. Ее разрыв отдался гулом у меня в костях, песок и комья земли сухим дождем застучали по гладкому металлу капота.
Я открыла дверь, но видел меня как будто один только Бреннан. Остальных я не знала, они были не мои. Бреннан снова произнес мое имя, даже сквозь звон в ушах я разобрала его шепот:
- Мередит.
Он протянул ко мне руку - ту, в которой сжимал осколок.
- Ты что? - спросил его кто-то из товарищей.
Только когда его рука коснулась моей, меня и машину увидели остальные. Под удивленные возгласы автоматы повернулись ко мне, но Бреннан закричал:
- Она своя, своя! Скорей в машину!
- Откуда она взялась? - выразил общее недоумение другой солдат. - Как она…
Бреннан толкнул его к передней двери.
- Вопросы потом.
Еще один снаряд упал, почти задев их джип, и вопросы мгновенно отпали. Кто-то воскликнул: "Водителя нет!", но все запрыгнули в машину - Бреннан пролез на заднее сиденье ко мне, - и едва последний оказался внутри, "хаммер" поехал прочь. Мы только успели добраться до не тронутого разрывами участка дороги, как оставшийся позади армейский "хамви" взлетел на воздух.
Кто-то повторил:
- Накрыли нас огнем, гады.
С переднего сиденья повернулся солдат, спросил:
- Бреннан, что это такое, мать его?
Бреннан глянул на меня и сказал:
- Я молился о спасении.
- Да, Бог тебя хорошо слышит, - поднял брови тот.
- Я не Богу молился, - поправил Бреннан. Он посмотрел мне в глаза и осторожно протянул ко мне руку, будто боялся дотронуться.
Я приложила его ладонь к своей щеке, почувствовала песок, грязь, кровь. Рука, сжимавшая осколок, была ранена.
- Я молился Богине.
- Ты призвал меня кровью, металлом и магией, - прошептала я.
- А ты где? - спросил он.
- В Лос-Анджелесе, - сказала я. Мой сон, или видение, или как его еще назвать, начал таять и колебаться, и я сказала громко в воздух: - Черная моя карета, увези их от опасности. Пусть никакой вред не коснется моего народа.
На приборной панели затрещало радио, заставив всех вздрогнуть, а потом нервно рассмеяться. "Игле" пели нам "Будь спокойней".
Кто-то из солдат спросил:
- Это что, сцена из "Трансформеров"?
Я еще услышала их смех, а потом сон кончился, и я проснулась, сидя на кровати между двумя мужчинами, выпрямившись, будто кочергу проглотила.
Кровать была усыпана розовыми лепестками.
Глава 18
Кроме меня, не спал только Рис. Гален и Вин спали сном младенцев, их не разбудили даже лепестки, усыпавшие лица и волосы.
- У тебя на щеке что-то, - сказал Рис, протянув ко мне руку. - Ты ранена? - спросил он, увидев кровь и грязь у себя на пальцах.
- Это не моя кровь.
- А чья же?
- Бреннана.
- Того капрала, которого ты вылечила? Который воевал за нас?
- Да, - сказала я. Мне хотелось спросить, давно ли Рис на меня смотрит. Хотелось знать, оставалось ли мое тело в постели или я исчезала, но спрашивать было страшновато. Все же желание знать пересилило.
- Ты давно не спишь?
- Я почувствовал прикосновение Богини. Она меня разбудила, чтобы я хранил твой сон хотя с обязанностями я плохо справился, видимо, раз ты вернулась с кровью Бреннана на лице.
- А почему не проснулись Гален и Вин? - спросила я, машинально приглушая голос, как всегда делают рядом со спящими.
- Не знаю. Пусть спят, а мы пойдем поговорить в гостиную.
Не споря, я выскользнула из засыпанных лепестками простыней и тепла мужских тел. Вин заерзал, съезжая в оставленную мной ямку, но заснул еще глубже, едва привалился к Галену. Гален даже не шелохнулся - что было несколько странно. Спит он крепко, но все же не настолько.
Рис подобрал кобуру, пистолет и короткий меч, который он носил на спине. Лицензию на ношение огнестрельного оружия он получил как детектив, но меч имел право носить только потому, что официально числился моим телохранителем, а на меня могли напасть такие существа, от которых клинок защищает лучше пули.
Оружие он собрал, а об одежде даже не задумался. Переложив все оружие в одну руку, он протянул другую мне, совершенно нагой. Я нагнулась за шелковым халатом, упавшим на пол. Мне бывает холодно, Рису - почти никогда. Он, как и Холод, был когда-то божеством явления, которое похолоднее калифорнийской ночи.
Положив оружие на кухонный стол, он включил лампочку над плитой - в тихом темном доме зажегся уютный огонек. Кофеварка была готова с вечера, ему надо было только ее включить.
- Ты просто кофе хотел, - подколола я его.
Он улыбнулся:
- Кофе всегда в радость, но я решил, что разговор ожидается долгий, а я сегодня работал весь день.
- Промышленный шпионаж с использованием магии, да?
- Да, но Богиня разбудила нас не для обсуждения материалов дела.
Я завязала халат на поясе. Халат был черный, с красными и зелеными цветами. Чисто черное я носила крайне редко - это был фирменный цвет моей тети Андаис. Волосы у меня уже настолько отросли, что пришлось их убирать, расправляя воротник халата.
Рис возился на кухне голым, и я любовалась его наготой, восхитилась тугими линиями ягодиц, когда он потянулся за чашками к верхней полке шкафа.
- Когда главный обитатель дома имеет рост в семь футов, он вечно ставит нужные вещи слишком высоко.
- Он-то об этом не думает, - сказала я, садясь на табурет у длинного края стола.
Рис поставил чашки и повернулся ко мне с улыбкой:
- Любуешься моей задницей?
- И остальным тоже. Приятно смотреть, как ты тут возишься, сверкая не только улыбкой.
В ответ он сверкнул еще одной улыбкой, переставляя чашки под кофеварку - она весело тренькала, сообщая, что кофе на подходе.
Рис шагнул ко мне, вдруг посерьезнев, очень внимательно оглядел единственным трижды-синим глазом, тронул пальцем засыхающую кровь на щеке.
- Я так понимаю, Бреннан был ранен.
- Порез на ладони - той, которой он сжимал осколок.
- Он так и носит его на шнурке?
Я кивнула.
- А знаешь, какие слухи ходят о тех спасенных тобой солдатах?
- Нет.
- Они исцеляют людей, Мерри. Лечат наложением рук.
Я уставилась на него.
- Я думала, это благословение на одну ночь, только пока все вокруг было залито магией фейри.
- Похоже, что нет. - Рис напряженно смотрел в мое лицо, словно пытаясь разглядеть что-то особенное.
- Что такое? - спросила я, начиная нервничать под его слишком серьезным взглядом.
- Ты не покидала постели, Мерри, могу поклясться чем угодно. Но Бреннан физически до тебя дотронулся - достаточно материально, чтобы оставить следы крови и дальней земли, и это меня пугает.
Он пошарил, в ящиках кухонного шкафа и вернулся с ложкой и полиэтиленовым пакетом. Наверное, вид у меня был подозрительный, потому что он засмеялся и поспешил объяснить.
- Хочу взять образец крови и земли. Посмотрим, что из них извлечет современная лаборатория.
- Тебе придется придумать причину, если собираешься заставить агентство Грея заплатить за экспертизу.
- Джереми отличный босс, отличный фейри и отличный мужик. Спишем расходы по какому-нибудь из расследуемых дел.
С его характеристикой Джереми я была полностью согласна. Он был одним из немногих моих друзей, когда я жила в Лос-Анджелесе, скрываясь от всех.
Рис открыл пакет и наклонился с ложкой к моей щеке.
- Ты процедуру не соблюдаешь. В настоящем расследовании противная сторона заявила бы, что пакет не стерилен, и отвела улику.
- Согласен, я взял его голыми руками, не подумав, так что там будут частицы моей кожи, да и методика оставляет желать лучшего, но это не настоящее расследование, Мерри.
Он очень осторожно соскреб частицы грязи в открытый пакет. Я едва ощутила прикосновение ложки.
Набрав достаточно, он запечатал пакет, взял другой пакет и другую ложку, соскреб еще немного грязи, но на этот раз в ней было больше крови, чем земли. Времени у него это отняло больше, и ложка царапнула мне кожу. Больно не было, но могло бы быть, если бы он продолжил это занятие.
- А что ты надеешься узнать с помощью экспертов?
- Не знаю, но в любом случае мы будем знать больше, чем знаем сейчас.
Он открывал ящики один за одним, пока не нашел маркер в ящике, ближайшем к телефону. Надписав пакеты, поставив дату и свое имя, он заставил подписаться и меня.
Кухню наполнил густой аромат кофе - всегда любила этот запах. Рис наполнил одну чашку, но налить вторую я ему не дала.
- Мне запретили кофеин, помнишь?
Он опустил голову, белые кудри закрыли лицо.
- Я болван. Прости, Мерри. Сейчас поставлю чайник кипятиться.
- Мне надо было раньше напомнить, но из-за этого сна у меня все вылетело из головы.
Рис наполнил чайник водой и поставил его на плиту, потом вернулся ко мне.
- А расскажи-ка мне, что там было, пока вода греется.
- Ты кофе-то пей, - сказала я.
Он помотал головой:
- Налью свежий, когда будет готов твой чай.
- Тебе не нужно ждать, - сказала я.
- Знаю. - Он накрыл мою руку ладонью. - У тебя руки холодные. - Взяв мои руки в обе ладони, он поднес их к губам, поцеловал. - Рассказывай.
Глубоко вздохнув, я рассказала свой сон. Он слушал, поощрительно хмыкая и держа меня за руки, кроме тех минут, когда готовил чай. Когда мой рассказ кончился, руки у меня потеплели, а на столе ждал чайник с настаивающимся чаем.
- Не скажу, что путешествие во сне нечто неслыханное для нашего прошлого, но появление во плоти, так чтобы почитатель мог тебя коснуться, а ты мог дотронуться до него и спасти от опасности - это редкий случай даже для времен нашего расцвета.
- А насколько редкий?
Сработал таймер, поставленный на время заваривания чая, и Рис пошел нажать на кнопку.