Если бабушка уйдёт в туалет, он сможет быстро-быстро довязать носок, вот как.
- Одна петля изнаночная, одна лицевая, - бормочет бабушка, не поднимая головы, - ну иди, пожалуйста, и сделай всё, как положено. Одна изнаночная, одна лицевая…
- Но бабушка, мне туда совсем не надо, - уверяет Фридер. - Бабушка, мне не надо, это тебе надо!
- С этим я сама как-нибудь разберусь, - ворчит бабушка и не встаёт. Она считает петли, вяжет и сидит неколебимо, как утёс, в кресле на кухне. Ну что за человек!
- Бабушка! - умоляет Фридер. - Бабушка, тебе сейчас надо уйти, а то я не смогу сделать тебе подарок!
- Ах вот как, - ухмыляется бабушка, - ну раз надо - значит, надо! По правде сказать, мне, кажется, в самом деле пора в туалет.
И действительно, она встаёт, кладёт вязанье на кресло, рядом с ним очки и направляется в ванную. Фридер торопливо кричит ей вдогонку:
- Только тебе там надо долго просидеть, ладно, ба?
Бабушка кивает и исчезает. Фридер немедленно прыгает в бабушкино кресло и надевает её очки. Они слишком большие и сползают с носа. Но это ничего. На самом кончике носа очки всё-таки останавливаются. Фридер хватает вязанье - теперь ему нужно вязать быстро-быстро, ведь бабушка не будет сидеть в туалете вечно, это же ясно.
Фридер ловко наматывает шерсть на руку, для надежности - три раза. Теперь нужно взять спицы, щёлкать ими и считать. Да тут их целых четыре! А у Фридера рук всего две. Две спицы лишние, они совершенно ни к чему, и Фридер просто вытягивает их из вязанья - это получается совсем легко - и бросает на пол. Тут с кончика его носа соскальзывают бабушкины очки и падают вслед за спицами. Но это ничего, Фридер может вязать и без очков, он же не какая-нибудь старая бабушка. Теперь надо только считать, и дело пойдёт. Фридер пыхтит и громко считает:
- Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, ну давай!
Он тычет спицами в носок и вытягивает из вязанья большую красивую петлю. Теперь надо продеть через неё нить. Но нить не хочет продеваться, она же плотно обмотана вокруг Фридеровой руки. Он дёргает её, тянет, пытается поддеть спицей - ничего не получается. Гадство!
Носок вовсе не становится больше. Наоборот, он уменьшается! Там, где Фридер вытащил спицы, торчат петли, он старается убрать их… И в эту секунду петли делают "тр-р-р… тр-р-р…" туда и сюда, и носок съёживается прямо на глазах. Но он ведь не должен съёживаться, он должен расти!
Фридер громко считает и изо всех сил тычет обеими спицами в носок, как вдруг… одна из спиц впивается ему в ногу! Этого ещё не хватало! Фридеру ужасно больно. И носок не готов, и вообще, на вид он совсем не такой, как обычные носки. Получилась какая-то ерунда. На подарок для бабушки это совсем не похоже.
Фридер заливается горючими слезами, которые капают на бесформенное вязанье и уколотую ногу. Бабушка в туалете шумно нажимает на слив и зовёт через закрытую дверь:
- Внук, мне уже можно приходить?
Фридер плачет ещё громче. Бабушка так обрадовалась бы подарку, а теперь она не получит ничего - только носок, которому вот-вот придёт конец, и такого же внука.
Фридер громко всхлипывает.
И тут на кухне появляется бабушка.
- Ха! - вскрикивает она. - Это что ж такое? Мальчик сидит и ревёт. А я-то думала, что получу подарок!
- Не-е-ет, бабушка, - жалобно стонет Фридер. От долгих всхлипываний он еле дышит. - Видишь, ба, я испортил носок. Потому что не умею вязать!
Он протягивает бабушке носок, превратившийся в комок шерсти, и объясняет:
- Я только хотел его довязать. Это был бы подарок для тебя!
- Ха! - опять вскрикивает бабушка и растерянно смотрит на то, что осталось от носка. Потом она замолкает, глубоко вздыхает, сажает Фридера к себе на колени и говорит: - Что случилось, то случилось, ничего не поделаешь… Носок я перевяжу. Главное, что внук цел. Ребёнок в целости и сохранности - это для меня самый лучший подарок!
Тут уж Фридер не выдерживает и всхлипывает громко-громко.
Он вовсе не в целости и сохранности, он ранен. В ногу, там, куда впилась спица. Бабушка про это ещё ничего не знает.
- Бабушка, - сквозь слёзы шепчет Фридер и сползает с бабушкиных колен. - Бабушка, я вовсе не самый лучший подарок: вот, смотри!
Он быстро стягивает с себя штаны и трусы и задирает уколотую ногу прямо бабушке под нос.
- Да что ж сегодня за день такой, всё наперекосяк! - вздыхает бабушка, подбирает очки и наклоняется к ноге Фридера. - Я ведь сразу поняла - с подарками сегодня ничего не выйдет. Вот теперь ещё и внук поранился!
Но сколько бабушка ни смотрит, сколько ни ищет рану на ноге Фридера - и спереди, и сзади - ничего не находит. А уж про кровь и говорить нечего.
- Слава богу, вязальщик ты мой непослушный, - наконец произносит бабушка и вытирает пот со лба, - ты цел. Но к моему вязанью с острыми спицами больше не смей даже приближаться. Сколько раз тебе это повторять?
Тут Фридер улыбается, снова взбирается бабушке на колени и шепчет ей в ухо:
- Слушай, бабушка, тогда я всё-таки подарок. Для тебя! Потому что я остался цел и невредим. Теперь ты рада?
- И ещё как, озорник ты мой любимый! - усмехается бабушка и чмокает Фридера… в голую попку. Потому что за подарки нужно благодарить!
Пасхальный заяц
- Бабушка! - кричит Фридер и дёргает её за юбку. - Бабушка, отгадай, кто я?
- Да отстань от меня ради бога, шпингалет! - ворчит бабушка и стряхивает с кофты землю. - И не мелькай всё время перед моим носом! А то у меня голова закружится!
Бабушка в саду стоит на коленях посреди грядки с салатом, вырывает сорняки и аккуратно складывает их в кучку. Фридер скачет вокруг неё, высоко подпрыгивает, вытянув вверх руки и прижав их к голове. И машет ладошками прямо перед носом бабушки. Аккурат посередине грядки с салатом.
- Ну бабушка! - кричит Фридер ещё громче и подпрыгивает ещё выше. - Ну отгадай же! Кто я?
И чтобы бабушка, наконец, догадалась, он три раза вприпрыжку обегает вокруг бабушки и перепрыгивает через салат, сразу через три кочана, не меньше.
И раз уж Фридер оказался посреди салата, он отщипывает салатный лист и грызёт его. Точно перед бабушкиным носом, чтобы она наконец отгадала, кто же он.
Бабушка не отгадывает, она совершенно спокойно рвёт сорняки и не смотрит на внука. Куча травы становится всё выше, а салатный лист совсем не вкусный.
Фридер бросает его к сорнякам и опять скачет вокруг бабушки, на этот раз в другую сторону, и просит:
- Пожалуйста, ба, отгадай! Знаешь, кто я?
- Приставучка ты, вот кто! - говорит бабушка и продолжает полоть. - Мои грядки с салатом - это тебе не детская площадка! Прыгай в другом месте, внук, ты же видишь, я работаю!
Фридеру ясно: бабушка ничего отгадывать не хочет, совсем ничего. Ей приятнее копаться в дурацкой грядке с салатом.
- Ну бабушка! - с обидой в голосе восклицает он и снова подпрыгивает перед ней как можно выше. - Ты только посмотри, какие у меня замечательные длинные уши! Посмотри хорошенько, ты же их видишь!
И Фридер энергично машет высоко поднятыми ладошками - вверх и вниз.
- Я пасхальный заяц, ба!
И решительным прыжком Фридер приземляется точно на кочан салата! Салат, к сожалению, расплющился. А бабушка разозлилась!
- Вон с моей грядки! - ругается она. - Сколько раз тебе говорить! Ты растопчешь весь наш ужин, озорник. С ума сошёл, что ли?
Бабушка сердито вырывает сорняки и бросает их Фридеру прямо на сандалии. Фридер отпрыгивает в сторону и упрямо бормочет:
- Я всё равно пасхальный заяц! А ты - старая бабушка, которая ничего не может отгадать!
- А ты - несносный мальчишка, который никого не слушает! - возмущается бабушка и грозит внуку раздавленным кочаном салата. - Шагай отсюда, да побыстрее. А пасхального зайца я себе совсем по-другому представляла, если хочешь знать!
Огорчённая бабушка кладёт мятые листья салата к сорнякам. Обиженный Фридер прыгает прочь, в дальний угол сада. Бабушка не верит, что он пасхальный заяц. А ведь он прыгает совсем как настоящий заяц. Пасхальный заяц - тоже заяц, это же ясно! Фридер даже откусил лист салата, хотя он совсем не вкусный! Но бабушка стала бросаться в него сорняками и отослала его прочь, его, замечательного пасхального зайца.
Фридер сидит в дальнем углу сада за кустом сирени и сердито бурчит себе под нос. Ему так хочется поиграть в пасхального зайца! А бабушке совершенно не хочется! Вот свинство! Ей бы только возиться с сорняками и салатом, хотя салат - это совсем не вкусно! Фридер вздыхает, дуется, общипывает листья сирени и разбрасывает их перед собой по земле. Он размышляет.
Нужно что-нибудь сделать, чтобы бабушка поверила, что он - пасхальный заяц. И Фридер уже знает что! Надо оставлять после себя следы, заячьи следы.
Только какие следы оставляют зайцы?
Фридер напряженно думает… и кое-что приходит ему в голову. Он тихонько хихикает под кустом сирени. Если зайцам хочется покакать, они ведь не идут в туалет, у них вообще нет туалетов, да им и не нужно. Они просто приседают и делают свои делишки на землю. Заячьи какашки хорошо видно, потому что они выглядят, как кофейные зёрна, прямо не отличишь. Фридер их однажды видел, и они ему понравились.
Значит, теперь ему просто-напросто нужны кофейные зёрна - это будут заячьи какашки, ясное дело. Фридер ухмыляется и стремительными прыжками пасхального зайца несётся к бабушкиной корзинке для покупок. Перед тем как пойти в сад, они зашли в магазин. И купили там всяких скучных вещей для ужина: сыр, хлеб и молоко и ещё много всякого разного, того, что едят и что не едят. Среди покупок был пакет с кофейными зёрнами, Фридер это помнит, потому что бабушка очень радовалась, что вечером сможет выпить чашечку "бодрящего, живительного напитка". Так она сказала и взяла сразу большой пакет.
Фридер роется в корзинке. Да где же он, этот пакет? На всякий случай он оглядывается на бабушку, но она так и стоит на коленях и рвёт сорняки, а в его сторону даже не смотрит.
Фридер продолжает копаться в корзинке и наконец вытягивает из неё пакет с кофейными зёрнами. Он коричневого цвета и туго трещит в руках. Фридер быстро разрывает его и достает две полных пригоршни зёрен. Отлично! Они выглядят, как самые настоящие заячьи какашки. Теперь их надо только разбросать.
Фридер прыгает по саду, руки и карманы штанов его полны кофейных зёрен. Он раскидывает их: под ягодный куст - три зёрнышка! Рядом с яблоней - пять! Около бочки с водой - много-много!
В руках и карманах ещё много зёрен, поэтому Фридер просто бросает их на дорожку. Здесь, и здесь, и вот там ещё несколько штук.
Получается замечательно - как настоящие заячьи следы. Зёрна в руках и карманах быстро заканчиваются, Фридер набирает из пакета ещё и разбрасывает их. Наконец пакет опустел, а по всему саду теперь валяются кофейные зёрна.
В саду, похоже, побывал не один пасхальный заяц, видимо, тут их пробежала целая стая!
Фридер хихикает и быстро прыгает назад, в дальний угол сада. Он снова устраивается под кустом сирени и ждёт. Когда бабушка закончит полоть грядки с салатом, она увидит кофейные зёрна и поверит ему! Довольный Фридер ждет. Бабушка не может вечно рвать сорняки… И вот она уже встаёт, охая, трёт поясницу, делает несколько шагов к бочке с дождевой водой… и озадаченно останавливается. Она наклоняется и, покачивая головой, рассматривает кучку кофейных зёрен у бочки. Потом идёт дальше, к яблоне, и снова качает головой. Фридер обеими руками закрывает себе рот, чтобы не расхохотаться. Потому что бабушка наконец наклоняется, поднимает с земли несколько зёрен, обнюхивает их, ещё сильнее качает головой и бормочет:
- Они пахнут прямо как кофе… Что ж это такое?
Фридер больше не может терпеть.
- Это заячьи какашки, бабушка! - торжествующе кричит Фридер и в три прыжка оказывается рядом с ней. - От пасхального зайца! И он - это я!
Но бабушка уже стоит возле корзины для покупок. Она хватается за голову и вскрикивает:
- Какая муха тебя укусила?! Глазам своим не верю! Взял и ни с того ни с сего разбросал мой дорогой кофе по саду, безобразник ты эдакий! Ты что, совсем спятил?
И бабушка огорчённо встряхивает пустой пакет.
Фридеру становится ясно, что затея с кофейно-заячьими какашками была ошибкой. Бабушке гораздо больше нравятся кофейные зёрна в пакете.
Повесив голову, Фридер тихо шепчет:
- Бабушка, я же просто хотел побыть пасхальным зайцем… Только зря я так сделал.
И он всхлипывает, уткнувшись носом в бабушкин фартук.
- Я тоже так думаю! - с горечью соглашается бабушка. - Мой замечательный кофе, высшего сорта. И недешёвый, между прочим. Это ведь было специальное предложение.
Она аккуратно складывает пустой пакет и, тяжело вздыхая, кладёт его назад в корзинку. Фридер всхлипывает ещё громче.
Пакет совсем пустой! И бабушка сегодня уже не сможет попить кофе. А ведь она так ему радовалась!
Фридер чуть не плачет, слёзы уже на подходе, такие же большие, как кофейные зёрна, разбросанные по саду.
- Бабушка, - он шмыгает носом и снова утыкается в бабушкин фартук. - Бабушка, я правда только хотел побыть пасхальным зайцем. Что же нам теперь делать?
- Ничего! - говорит бабушка и достаёт из кармана фартука носовой платок. - Вот, высморкайся как следует. А про кофейные зёрна в грязи лучше забыть.
Фридер сопит и сморкается, а бабушка говорит с ухмылкой:
- А вообще-то пасхальные зайцы ничего вокруг не разбрасывают, они всегда что-то прячут, ты же понимаешь?
Фридер внимательно слушает бабушку. Зайцы? Прячут? Но что же?
У него нет ничего, что можно было бы спрятать.
- Вот, смотри! - продолжает бабушка и ещё раз вытирает Фридеру нос. - Здесь, в корзинке! Тут много всякого разного. Можешь спрятать всё это, ты, озорник пасхально-заячий!
Фридер ликует, бросается к корзинке, молниеносно вытаскивает из неё всё, что там есть, и прячет по всему саду. Сыр, и хлеб, и яблоки, и бананы, и баночку крема для обуви, и пакет макарон, и пачку сахара, и ливерную колбаску, и детскую зубную щётку. Бабушка старательно закрывала глаза, а потом усердно искала спрятанное. И действительно нашла всё. Даже зубную щётку; а это было очень даже нелегко, потому что Фридер спрятал её в бочке с дождевой водой.
А потом бабушка перепрятывала всё для Фридера, и Фридер искал и тоже всё нашёл. Почти всё… потому что зубную щётку он всё-таки найти не смог. Бабушка спрятала её в кармане фартука. А ещё он не нашёл ливерную колбаску, потому что бабушка её съела. Но это ничего. Такую колбасу Фридер всё равно не любит.
Письмо
- Бабушка! - кричит Фридер и дёргает её за юбку. - Бабушка, я хочу получить письмо. Прямо сейчас!
- Да отстань от меня ради бога, шпингалет, - ворчит бабушка, перемешивая тесто для пирога - сначала справа налево, потом слева направо. - Письмо! Ты ж его даже прочитать не сможешь. Зачем оно тебе?
Фридер тихонько подбирается к миске с тестом.
- Потому что все люди получают письма, - говорит он, запуская руку в тесто. - А я - никогда!
- Ха! - восклицает бабушка и отталкивает Фридера от миски. - Убери отсюда руки, озорник, и уходи из моей кухни. Миску оближешь позже.
- Не хочу облизывать, хочу письмо! - ноет Фридер и вытирает пальцы о штаны. Но бабушка смотрит на него строго и грозит половником.
Фридер тяжело вздыхает. Когда бабушка так смотрит, лучше уйти. Но у двери в кухню он ещё раз оборачивается и говорит тихим голосом очень послушного Фридера:
- Мне так хочется получить письмо, бабушка!
- А мне вот хочется послушного внука, - возражает бабушка и энергично перемешивает тесто. - Такого, который не отвлекает свою бабушку, когда она печёт пирог. Ты меня понял?
Фридер вздыхает второй раз, совсем тяжело, и послушно идёт в детскую. Но дверь комнаты он захлопывает с такой силой, что стены трясутся.
Так, сейчас бабушка, конечно, сердится, потому что она терпеть не может, когда хлопают дверями. А Фридер терпеть не может того, что он никогда, никогда не получает писем. Каждый день он видит тётеньку-почтальона с толстой сумкой, видит, как она опускает письма в почтовые ящики. Но для него в её сумке никогда ничего нет! А ведь ему так хочется получить письмо! В нём наверняка будут написаны всякие замечательные вещи, как в книжке с картинками, но только для него, для него одного.
Фридер достаёт с полки все свои книжки с картинками и кладёт их на пол. Он может прочитать их все, от корки до корки. Он помнит, что там написано, а уж картинки знает лучше некуда.
Фридер садится на корточки и открывает одну из книжек. На первой картинке по деревьям лезут дикари, и с ними мальчик в шкуре волка. Фридер точно знает, что про мальчика там написано так:
"А теперь, - сказал Макс, - мы устроим бучу!"
И все устраивают совершенно невероятный тарарам.
Это Фридеру нравится.
Он ухмыляется и громко говорит:
- А теперь, сказал Фридер, мы устроим бучу!
Раз письма он всё равно не получит, то уж бучу точно устроит.
И он уже знает как. Он станет дикарём, будет качаться на деревьях и страшно-престрашно рычать. Рычать он хорошо умеет. Но в комнате деревьев нет, на чём же ему тогда качаться?
- Бабушка! - кричит Фридер, распахивая дверь детской. - Принеси мне что-нибудь похожее на дерево, я буду на нём качаться!
- Разве я твоя служанка? - кричит бабушка в ответ. - И вообще, качаться надо во дворе, если хочешь знать.
- Но мне здесь надо! - не унимается Фридер. - Я же самый дикий дикарь!
- А я - твоя самая добрая бабушка и пеку пирог, - отвечает бабушка, - сколько раз тебе повторять!
Фридер снова с грохотом захлопывает дверь комнаты. Всё нужно делать самому! От бабушки никакой помощи не дождёшься! Фридер оглядывается вокруг, а потом залезает на стул. Стул - это никакое не дерево, качаться на нём нельзя. Но если как следует попрыгать, то стул начнёт шататься.
Фридер испускает громкий вой и энергично прыгает на стуле.
- Внук, Фридер! - зовёт бабушка из кухни. - С тобой ничего не случилось?
- Не-е-ет, бабушка! - вопит Фридер. - Я просто дикий дикарь! У-а-а-а, у-а-а-а, у-а-а-а!
- Я, конечно, старая женщина, но не глухая! - кричит бабушка. - Играй потише, а то дом обрушится!
"Ещё чего", - думает Фридер, громко воет и сильно раскачивает стул.
И тут стул, к сожалению, опрокидывается и падает на пол. Вместе с Фридером.