Я смотрел, как Эвелина идет по крыше мелкими шагами, стараясь не поскользнуться на льду. Дойдя до края, она оглянулась, заколебалась и спрыгнула. Лицо ее скривилось от боли, но она не издала ни звука. Поднялась на ноги, разбрасывая гравий, и побежала.
Я спустился по лестнице. Парадная дверь была все еще открыта. Дом напомнил мне ту квартиру в Брикстоне: стены одноцветные, возможно, некогда окрашенные, ковра на полу нет. В глубине коридора я видел кухню, несколько эркеров и еще одну закрытую дверь. Никакой мебели, только в кухне посуда и микроволновая печь. Я направился к переднему крыльцу.
- Ууххх… - послышалось из дома.
Чей-то голос.
Я остановился. Прислушался.
Ничего.
Я пошел по коридору. В доме чем-то пахло. По мере приближения к кухне запах становился сильнее.
В кухне было две двери. Одна вела в задний садик, заросший бурьяном. Другая - в жилую комнату без мебели и телевизора, лишь разбросанные по полу книги и одеяло в углу. Шторы на единственном окне были задернуты, маленькая арка вела в соседнее помещение. Со своего места я видел в арку часть дивана. Деревянные подлокотники, большие кожаные подушки.
И лежащую на одном из подлокотников голову.
Я осторожно двинулся вперед. Голова, грудь. Свисающая с дивана рука, костяшки пальцев касаются пола. В нескольких дюймах от пальцев шприц. Откатившийся так, что не дотянуться. Часть жидкости пролилась на пол возле переполненной окурками пепельницы. Это был мужчина. Точнее, парень. Брюки его намокли, темное пятно тянулось от паха по штанине. У конца дивана стояло ведро.
Полное рвоты.
Запах был очень сильным. Всепроникающим. Я отвернулся, прикрывая лицо рукавом.
Парню было не больше восемнадцати, но его руки пестрели синяками от уколов. Вздувшиеся вены отчетливо проступали сквозь кожу. Лицо было белым как снег, под полузакрытыми глазами желтело что-то, напоминавшее плохо наложенную косметику. Подойти ближе я не мог. Запах стоял совершенно отвратительный.
Потом где-то хлопнула дверь.
Я насторожился.
Кухня была по-прежнему открыта. А за ближайшей ко мне дверью, ведущей в коридор, послышались шаги. Мелькнула тень, по коридору кто-то прошел. Я взглянул на лежавшего парня и увидел еще кое-что: стеклянный пузырек с проткнутой шприцем пробкой. На этикетке было написано: "Кетамин".
Из кухни донесся какой-то звук.
Я подошел к ведущей в коридор двери, медленно открыл ее и стал ждать. Слышалось, как в кухне кто-то ходит. Открывает ящики. На половике возле парадной двери лежал снег. Тут я увидел негра, кричавшего мне вслед на улице. Он выглядел лет на тридцать, а ростом был не больше пяти футов десяти дюймов, но коренастый, под кожей перекатывались мускулы, от уголка глаза вверх по бритой голове тянулась вена. Он смотрел из кухонной двери на сад.
Я снова взглянул на парня. Глаза его были закрыты, но рот открыт. Язык вываливался наружу, елозя по губам, словно не умещался во рту. Десны кровоточили. Когда язык шевельнулся снова, я увидел, что зубов у него нет.
Их вырвали.
Парень кашлянул, приглушенный слюной и рвотой звук разнесся по дому. Человек на кухне обернулся, посмотрел на меня.
И улыбнулся.
Я пошел к парадной двери, но когда приблизился, она распахнулась. Вошла Эвелина, щеки ее раскраснелись, лицо искажал гнев. Она вскинула руку. Пальцы сжимали пистолет. Ствол медленно двигался к моему лицу, я инстинктивно попятился и выставил ладони. Сверкнула вспышка, со стены надо мной посыпалась штукатурка. Потом прогремел еще один выстрел, на сей раз более громкий.
- Эвелина, постой!..
Она пошла ко мне, держа перед собой пистолет. Новенький, в превосходном состоянии. Возможно, до сих пор из него не стреляли.
Эвелина остановилась футах в двух от меня, явно собираясь выстрелить мне в голову. Пистолет, наведенный мне в глаз, совершенно не дрожал. Потные пальцы крепко сжимали рукоятку.
- Дэвид, что ты делаешь?
Я молчал, охваченный страхом, что она выстрелит, едва я заговорю, хотя голос ее звучал мягко, почти восхищенно. А ведь я знал ее еще до смерти Деррин, разговаривал и смеялся с ней.
- Что ты делаешь? - спросила она снова.
В воздухе стоял тошнотворный запах порохового дыма, напоминавший о езде по городу до восхода солнца. Я слышал шаги негра за моей спиной в коридоре. И не шевелился. Любое движение могло оказаться достаточным поводом для выстрела.
- Надо было оставить нас в покое, - сказала Эвелина.
И шагнула ко мне. Я напрягся и отвел голову от пистолета. Эвелина зашла мне за спину, и я ощутил затылком дуло.
- Слышишь меня, Дэвид? Надо было оставить нас в покое.
- Эвелина, ты мне не нужна. Не делай это.
Она промолчала.
Я слегка повернулся и увидел, что она передала пистолет негру.
- Мне не нужен никто из вас. Только Алекс.
- Алекс не…
- Хватит, Ви, - перебил ее негр.
Он переложил пистолет из одной руки в другую. Перевернул его рукояткой вперед. И - прежде чем я успел среагировать - ударил меня по лицу.
Я потерял сознание.
26
Я открыл глаза и увидел краснокирпичную постройку. Это была та самая фабрика. Пустая, заброшенная: окна выбиты, стены разрисованы граффити, двери сорваны с петель. Передо мной раскинулась большая бетонная площадка, сквозь трещины пробивалась трава, местами лежал снег.
Мне заткнули рот кляпом. Шевельнувшись, я почувствовал, что руки связаны, а ступни онемели. На мне были джинсы, майка и куртка на молнии, но пальто, ботинки и носки с меня сняли. Я сидел босиком, касаясь подошвами пола. Кости ныли от холода. Небо меркло. Надвигалась ночь.
Я прислушался, но уловил только шум машин на далекой дороге. Футах в сорока от меня высились полуразрушенные стены - остовы надворных построек, давно забытых.
Потому-то меня и привезли сюда. Никто здесь не появится.
Никто меня не найдет.
Мне почудилось какое-то движение, возможно, хлопанье птичьих крыльев. Слева за аркой послышались шаги, стук камня, катящегося по бетону от удара ногой, хруст снега. Приближался кто-то невидимый. Я попытался шевельнуться, но все тело заныло. Дали знать о себе ушибы на челюсти и затылке. Когда я попробовал повернуться, боль пронзила голову ото рта к глазу. Казалось, будто по лицу течет кровь.
Поднялся сильный ветер, продувающий открытое пространство и принесший теплый запах чего-то сладкого, похожего на карамель. Когда ветер утих, я ощутил возле уха чье-то дыхание. Я старался не шевелиться, сохранять хладнокровие, но от сознания, что кто-то находится рядом, меня пронизала дрожь. Казалось, это их позабавило: стоявшие сзади попятились, словно одержали маленькую победу.
Я подумал, не позвать ли на помощь, поднять как можно больше шума. Но это ничего не меняло. Здесь, вдали от дороги, меня бы никто не услышал. И, даже сбросив путы, я не смог бы убежать, блуждая в темноте словно с завязанными глазами.
Снова ветер. На сей раз более сильный и холодный.
- Эвелина?
Кляп приглушал мой голос. Я откашлялся и почувствовал, как напряглись мышцы. В висках запульсировала боль, вызвав головокружение и тошноту. Я безуспешно пытался повторить имя женщины и снова ощутил над ухом чье-то дыхание. Только на сей раз почувствовал еще и губы, на секунду коснувшиеся кожи, но этого было достаточно.
Удаляющиеся шаги по снегу.
Преодолевая боль, я начал поворачивать голову, мне нужно было увидеть, кто находится позади. Но тут меня ухватили снизу за челюсть, большой палец вдавился в щеку.
- Больше не делай этого.
Мужчина выпустил мое лицо и пригнул голову так, что подбородок коснулся груди, удерживая ее в этом положении. Между ногами я видел кровь, капающую в снег.
- Не разгибайся, - сказал мужчина. - И закрой глаза.
Я ощущал на языке вкус крови. Он так сильно прижал мне щеку, что она поранилась о зубы. Я сплюнул в снег и смотрел, как кровь растекается тонкими линиями.
Человек за моей спиной откашлялся. Потом послышался хруст шагов по снегу - он отходил за чем-то. Я качнул головой, ища более удобное положение, и тут же ощутил его руку на затылке и пистолет, скользнувший мимо уха под челюсть.
- Я что тебе сказал?
- Не могу держать так голову, - ответил я сквозь кляп.
- Только шевельнись, и я всажу тебе пулю в мозг. - Он сильнее прижал дуло к моему горлу. - Сиди в таком положении и не открывай глаз.
В наступившем молчании я понял, что голос мне знаком. Может, это человек с татуировкой? Но нет, не он. Я вспомнил бы его голос, услышав снова. Тогда кто? Мысли мои метались. Я старался сосредоточиться. Страх и холод начинали меня парализовывать.
Он вдавил дуло пистолета мне в горло еще сильнее и вдруг отвел его. Я не двигался, глядел вниз между ног и думал, что, возможно, он сейчас выстрелит. Вместо этого он вынул у меня изо рта кляп.
- Только пикни, и мои люди неделю будут собирать осколки твоего черепа.
"Мои люди". Он главный.
Он отшвырнул кляп, и я снова ощутил его дыхание.
- Я задам тебе несколько вопросов, и ты ответишь мне правду. Утаи хоть что-то, и я вырву тебе горло.
Он снова пригнулся к моему уху.
- Прежде всего, какого черта ты здесь делаешь?
- Алекс, - негромко ответил я.
- О, понятно! - Отрывистый хохот. - Думаю, во время вашей милой беседы с Джейд она отговаривала тебя от… Право, не знаю, как бы ты это назвал. Может, рыцарством?
Он выпалил последнее слово, я почувствовал его слюну на своей щеке и пожал плечами.
- Что это значит?
Я не ответил.
- А? - произнес он. И пригнулся ближе.
Я молчал, глядя вниз. На свою кровь в снегу. На свои постепенно синеющие ступни.
- Ты ответишь мне, Дэвид?
Я продолжал хранить молчание.
Он не стал долго ждать. Пока я пытался составить какой-то план, ударил меня по затылку рукояткой пистолета. И белизна снега превратилась в черноту забытья.
Очнулся я в другом месте. Было темно. Я слышал шум ветра, но не ощущал его дуновения. Огляделся. В высокое окно светила луна. Чуть повернул голову вправо и уголком глаза увидел дверной проем. Я находился в фабричном здании, перед которым был раньше.
Глаза постепенно привыкли к темноте, и я обнаружил человека, сидящего спиной ко мне на лестнице в конце комнаты. Он курил сигарету, вспыхивающую оранжевым огоньком. Я знал, что это мужчина: широкие плечи, коротко остриженные волосы, большая белая кисть руки, лежащая на ступеньке.
- Плохо слышишь, Дэвид? - спросил он.
Я промолчал.
- Отвечай.
- Нет. - Голос мой звучал слабо. Нижняя часть тела совершенно онемела от холода, затылок будто жгло огнем.
- Хорошо.
Он удовлетворенно кивнул, затянулся последний раз и отбросил сигарету в сторону. Она исчезла в темноте. Мужчина спустился по лестнице, позвякивая ботинками о металл, и скрылся. Звук шагов затих вдалеке.
Я вновь попытался вспомнить, где слышал этот голос. С другими этот человек говорил иначе. Более сдержанно. Более властно.
- Вы главный? - спросил я.
Ответа не последовало.
Потом он вдруг оказался за моей спиной.
- Что тебе сказала Джейд?
- Ничего.
Он вздохнул:
- Не лги мне.
- Я не лгу.
Я слышал только собственное дыхание. Потом сбоку медленно появился пистолет.
- Это причиняет боль, - сказал он и сильно ткнул стволом мне под челюсть. - Будь откровенен со мной, Дэвид, иначе уложу тебя в землю рядом с женой.
Они знали обо мне все. Даже о Деррин. В этом деле была какая-то брешь, и теперь моя жизнь вытекала из нее в чьи-то подставленные руки.
- Джейд сказала, что я в опасности.
- Что ж, она была права. Знаешь, почему?
- Могу догадаться.
- Ну так попытайся.
- Алекс.
- Оставь. Думаешь, все это связано только с ним?
Я пожал плечами.
- Отвечай вслух.
- Не знаю.
Пауза.
- Насколько понимаю, легкий беспорядок в церкви - дело твоих рук.
Я промолчал - не хотел признаваться, что рылся в вещах Майкла.
- Взлом и проникновение - преступление, - сказал он.
- А как, черт возьми, называется это?
Мужчина рассмеялся:
- Разница в том, что ты меня не знаешь. А я знаю, кто ты. Знаю о тебе все.
Он прижал ствол к моей щеке, и я ощутил очертания дула.
- Адрес церкви был в той коробке?
Я промолчал. Коробка. Они знали о ней.
- Дэвид.
- Да.
- Где?
- На обороте поздравительной открытки.
- Что еще там было?
Я подумал о снимке, который отдал Кэрри.
- Ничего. Только фотографии.
- Только?
Я кивнул.
- Не лги мне.
- Я не лгу.
Он опустил руку с пистолетом.
- Ладно, скажу тебе кое-что. Ты находишься здесь, а не сидишь дома у камина, задрав ноги, потому что вплотную приблизился к границе круга и разглядел кое-что внутри. - Снова запах карамели. - К несчастью для тебя, после увиденного в круге ты не можешь уйти как ни в чем не бывало - и потому замерзаешь в этой гнусной дыре.
Я то терял сознание, то приходил в себя.
- Мне все известно о тебе, Дэвид, - продолжал он. - Известно о твоем прошлом, откуда ты, чем занимаешься. Мой долг знать все это, поскольку я обязан оберегать то, что создал, от людей вроде тебя. И знаешь что? Читая о тебе, я заинтересовался: связано это твое рыцарство с парнем - или с твоей женой?
Я повернулся, и он схватил меня сбоку за голову, силой опуская ее вниз, пока она не оказалась почти между колен.
Я почувствовал, как кровь подступила к горлу.
- Ты стойкий человек, Дэвид, - заговорил он, - но из-за смерти жены тебя легко контролировать. Потеря близкого человека мучительна. Это опустошает, лишает уверенности. Но когда люди умирают, с ними нужно прощаться навсегда, потому что они не вернутся. Они мертвы. Мертва твоя жена, мертв парень, которого ты ищешь.
- Будь парень мертв, я не находился бы здесь.
Он рванул мою голову к себе и пригнулся к уху, его губы касались моей щеки.
- Ты хочешь умереть, Дэвид, да?
Я чувствовал его пальцы на своей голове, словно он старался ухватиться получше, потом он убрал руку и сунул ствол мне в рот. Затем - молниеносно и сокрушительно - ударил меня по лицу. Я качнулся вбок вместе со стулом и повалился вниз головой.
Темнота.
* * *
Я открыл глаза. Этот человек вдавливал мою голову между ног. Я видел только свои ступни на полу, пальцы были в лужице талого снега. Его рука сжимала мой затылок, пальцы впивались пониже уха. По лбу стекала в глаз струйка крови.
- Что еще ты знаешь? - спросил он.
Я дернулся, пытаясь стряхнуть кровь с глаза, но он еще сильнее стиснул мне затылок. Еще глубже вдавил голову между колен.
- Что еще? - повторил он вопрос.
- Вы вербуете людей.
- Это Джейд тебе сказала?
Я кивнул.
- Как понять "вербуете"?
- Не знаю.
- Опять лжешь мне, Дэвид?
- Нет.
- Ладно. Что еще?
- Кое-кто из вас считается мертвым. - Я сделал паузу, ощутив вкус крови во рту. Он снова нажал мне на затылок - чтобы я продолжил. - У вас есть квартира, зарегистрированная на несуществующую компанию, и пивная, приносящая вам деньги. Прикрытие. Там полно ваших людей, которые сменяются, когда начинают задавать вопросы. Как только появляется брешь, вы переводите их в другое место, и она закрывается.
- Что еще?
- Это и все, что я знаю.
- Ерунда. Что еще?
Я молчал, пытаясь думать. Он был прав - я действительно вплотную приблизился к границе круга и разглядел кое-что внутри: у них неприятности, что-то стряслось, и Алекс может быть жив. Но как и почему?
- Что еще?
Он снова нажал мне на затылок, и что-то щелкнуло. Какая-то косточка в шее. По хребту в голову стрельнула пронзительная боль.
Он думал, что я знаю больше, и я решил сыграть на этом. Возможно, это единственный выход. Прикинуться более осведомленным, чем на самом деле, и он непременно будет выяснять, насколько я проник в их секреты.
- Вы думаете, что ваше дело является миссией от Бога.
Он слегка ослабил хватку и наклонился к моему уху:
- Что ты сказал?
- Вы думаете, это миссия от Бога.
- Я думаю?
Я почувствовал, как он переступил с ноги на ногу. Одной рукой он держал меня, другой что-то доставал.
- Знаешь, Дэвид, я не люблю политики, потому что власть развращает. Ты даешь слабым людям абсолютное могущество и лишь порождаешь большую слабость.
От страха я весь покрылся мурашками. Сердце словно увеличилось в объеме. Он перестал задавать мне вопросы. Мы дошли до точки.
- Подождите! - воскликнул я.
- Но в сознании у меня засели слова Иосифа Сталина. Я не восхищаюсь этим человеком - лишь разделяю его взгляды.
- Подождите минутку, я не сообщил вам всего, что…
- Знаешь, Дэвид, что сказал Сталин? Он сказал: "Нет человека - нет проблемы".
Я услышал гудок, потом позвякивание. Он набирал номер на мобильнике.
- Зак, это я. Можешь забрать его. - Пауза. Молчание. - И непременно зарой там, где никто не найдет.
27
Я очнулся, когда меня вытащили из машины. Было все еще темно и очень холодно - видимо, три или четыре часа ночи. На мне остались только джинсы и майка. Ни куртки. Ни пальто. Ни ботинок.
Кто-то подтолкнул меня вплотную к машине и повернул к себе спиной. Это был негр из того дома в Бристоле. В руке он держал нож. Он разрезал клейкую ленту на моих запястьях и освободил руки. Я огляделся. Мы находились на грунтовой дороге, черной и грязной, по обе ее стороны высились деревья. Было тихо. До ближайшего шоссе, вероятно, было несколько миль.
Позади меня открылась и захлопнулась пассажирская дверца, слева появился второй человек: Джейсон, за которым я гнался в "Игл-Хайтс". Он обогнул машину с пистолетом в одной руке и фонарем в другой. Молния его куртки была застегнута до подбородка. Поглядел на меня и слегка улыбнулся, словно угадал мои мысли: "Они убьют меня, и никто никогда не найдет моего тела".
- Не нужно этого делать, - сказал я.
Джейсон, взяв меня за руку, повел по тропинке. Я плелся из последних сил, глядя вперед, в темноту, и думал о Деррин.
Я всегда хотел быть рядом с ней, когда это случится; думать о ней перед концом. После того как она умерла, я много размышлял о своей смерти и не боялся взглянуть ей в лицо. Но здесь, в сотне миль от фотографий Деррин, от ее вещей, я осознал - как, должно быть, и она в свое время, - что в конце почувствую только боль.
Неожиданно мы свернули с тропинки в лес. Джейсон крепче сжал мою руку. Начался легкий подъем по заснеженному подлеску. Я оглянулся через плечо на своего конвоира:
- Зачем вы это делаете?
- Заткнись, черт возьми!
Позади него негр осматривал лес. Луч его фонаря скользил туда-сюда, освещая густо растущие деревья.
- Джейсон, - сказал он, - подожди-ка.
Тот велел мне остановиться и обернулся к партнеру. Выше по склону лунный свет проникал между ветвями, образуя бледные туннели. Лес по бокам был черным, как нефть. Неровная земля под ногами поросла травой - бежать по такой нельзя - сломаешь лодыжку.
Я оглянулся.