Я понимал, куда это ведет: "Связано это твое рыцарство с парнем - или с твоей женой?" Они случайно обнаружили кое-что и теперь хотели вернуться к этому. Деррин для меня много значила. Являлась брешью в моей броне.
- Думали, что для вашей жены существовала какая-то надежда, даже в конце?
- Заткнись, черт возьми.
- Надежда есть всегда, правда? Не будь ее, вы бы не находились здесь.
- Ты что, оглох?
- Бороться со смертью невозможно. Она неощутима. Это непобедимый враг, неравный бой, противник, приближения которого не видишь. - Уголки его рта опустились: видимость печального выражения. - Я понимаю ваши чувства. Я знаю о страхе смерти, Дэвид, - и о страхе того, что будет после. Знаю, что вы боялись за нее.
Я молча смотрел на него.
- Разве не боялись, Дэвид? Человека без религии, без веры пугает то, что будет потом с женщиной, которую он любил?
Он видел, что на меня это действует.
- Не хотели бы узнать?
Он шагнул ко мне.
- Вот почему вы все еще интересуетесь этим, разве не так? Вот почему вы здесь.
Еще шаг.
- Вы хотите узнать, куда она ушла. Почему должна была уйти.
Еще один шаг.
- Как ни тяжело слышать это, Дэвид, только Богу известно, почему и когда наше время приходит к концу. И, увидев, что кое-кто в нашем мире дерзает ходить по канату между жизнью и смертью и сам решает, как близко хотел бы соприкоснуться с загробной жизнью, Он огорчается. Я уверен в этом. Потому что ни вы, ни я не властны над нашим временем. Это не наше дело.
Майкл замолчал, приближаясь ко мне.
- Это дело Бога. И людей, которых Он изб…
Я выбил конверт из его рук. Майкл уставился на разлетевшиеся по полу документы, а я сунул руку за пояс сзади и достал пистолет. Он отшатнулся и вскинул руки:
- Дэвид, погодите мин…
Я схватил его за грудки, затолкал за конторку и повалил на пол. С улицы нас не было видно.
- Мне нравится то, что ты говоришь, - сказал я, сунув дуло ему под челюсть. - И я хочу тебе верить. Хочу верить, что моя жена находится в лучшем месте, чем этот мир. Но, глядя на тебя, вижу только гнусную змею. Ты говоришь одно, а думаешь другое. И какое бы добро, по-твоему, ты ни делал, ты так же замешан в этом, как все остальные. Ты такой же, как они. И все твои слова не могут изменить этого.
Я взвел курок. Вдавил ствол сильнее.
- Поэтому теперь ты едешь со мной.
32
Милях в семи к востоку есть несколько пустых складов, где, работая в газете, я встречался со своими информаторами. У одного из них я остановил машину, обошел ее спереди, вытащил Майкла с пассажирского сиденья и втолкнул в покореженную ржавую дверь.
Света внутри не было. Все лампы и лампочки были разбиты, на полу валялись осколки стекла. Я связал Майклу руки за спиной клейкой лентой и сделал подсечку. Он упал с глухим стуком и вскрикнул от боли. Я перекатил его в прямоугольник лунного света, падавшего из высокого окна.
Потом приставил пистолет к его голове.
Майкл смотрел на меня. В его лице было нечто странное. Он походил на человека, стоящего на краю пропасти. Боящегося ступить за этот край. Но не меня и не пистолета.
- Чего ты боишься? - спросил я.
- Я ничего не боюсь, Дэвид.
- Чего боишься?
Он замигал.
- Смерти?
- Нет, - спокойно ответил он. - Смерти не боюсь.
- Тогда чего же?
Он снова замигал.
- Какое это имеет значение?
- Я хочу знать, чего ты боишься. Хочу знать, почему все до того запуганы, что не говорят мне, куда вы дели Алекса. Итак… чего ты боишься?
Он усмехнулся:
- Хочешь знать? Боюсь, что мое время истечет до того, как я выполню свой долг. Я хочу помогать людям. Только мы совершали такие поступки, за которые я могу не получить прощенья. А программа… Я все еще верю в ее цели, поскольку считаю, что это миссия от Бога. Дар. Только мы совершали то, чего не следовало. И у нас есть люди, свернувшие с намеченного нами курса. И мысль о немедленном конце пугает меня. Потому что перед смертью я хочу быть там, где нахожусь. А если вы убьете меня сейчас, я не заслужу ничего.
- Понимаешь, что ты мерзавец?
Майкл не ответил. Лишь смотрел на меня.
- Понимаешь?
- Мне все равно, верите вы мне или нет, - сказал он. - Это правда. Но может быть, для меня уже слишком поздно - и наверняка слишком поздно для вас.
- Не слишком поздно.
- Слишком, Дэвид. Вы все испортили. Если бы отошли в сторону, когда мы вас просили, буря уже пронеслась бы. Я смог бы вернуться к своему делу, а вы - не думать о близкой смерти. Но вы превратили это в войну, которую вам не выиграть. И я не могу помогать людям, пока эта война не будет кончена, пока вас не остановят. И, ничего не делая для них, не могу ничего делать для себя.
Я сильнее прижал дуло пистолета к его лицу.
- Слушай: ты хочешь получить искупление, ведь так?
Он лишь молча, неотрывно смотрел на меня.
- Скажи, что мне нужно знать, и, возможно, я помогу тебе. Возможно, изменю это положение вещей и все… что ты там, черт возьми, защищаешь, начнется вновь. Будет лучше, чем прежде. Но я не в силах сделать этого, пока один из вас не скажет того, что мне нужно. Я вижу у тебя такой же страх, как у Джейд: ты боишься того, что произойдет, когда откроешь эту дверь, но ничего не хочешь с этим делать. Так вот, теперь я сделаю кое-что.
Я снова вдавил дуло ему в лицо.
- И ты скажешь мне все.
33
Когда мы подъехали к дому Майкла, было уже почти одиннадцать. Он находился на углу нового микрорайона у Темзы в Гринвиче. Мы остановились перед высоким узким фойе под стеклянным куполом, с основным зданием его соединял коридор.
- Что я должен делать? - спросил Майкл.
- Как ты думаешь?
Он порылся в карманах и достал ключи. Я посмотрел по сторонам, дабы удостовериться, что мы одни. Дом был восьмиэтажным, тянулся в обе стороны метров на пятьдесят. Вдоль дорожки, вьющейся от шоссе, стояли тонкие конические фонарики. Возле входа в фойе были разбиты крохотные сады камней, красные цвета образовывали надпись "РЕН ГРИН". Судя по всему, дом построили меньше года назад.
Майкл открыл дверь фойе. На стене висел поэтажный план здания и картина с изображением сада на крыше дома: каменные плиты с разбросанными между ними квадратами гальки и ряды деревянных скамей под кремовым тентом.
- Кто платит за квартиру?
- Я, - ответил он.
- Не ври. Ты работаешь в Редбридже, не в Канери-Уорф.
Майкл промолчал.
Отпер дверь в коридор, и я последовал за ним к лифтам. Справа и слева на первом этаже находились квартиры. Майкл вызвал лифт и повернулся ко мне. На плече у меня была его сумка, в руке его мобильный. Телефон был пуст, как и остальные, а компьютер, судя по беглому взгляду, работал без пароля из шести цифр.
Мы поднялись на лифте.
Когда подошли к квартире, Майкл снова вытащил ключи.
- Это нелепо, Дэ…
- Открывай дверь.
Он отпер замок, и мы вошли внутрь.
В квартире было тепло. Майкл оставил отопление включенным. Большая гостиная переходила в кухню с окнами в противоположных стенах, одна дверь вела в ванную, другая - в спальню. Я велел Майклу сесть в угол комнаты при выключенном освещении. Снаружи проникало достаточно света от уличных фонарей. Он повиновался, руки я ему уже развязал.
Я расстегнул его сумку и достал оттуда книгу, бросил ее на пол и вынул портативный компьютер.
- Где ввод?
- На работе.
- Не верю. Где?
- На работе.
Я вынул пистолет, подошел к нему и ударил рукояткой по голове. Он дернулся вбок, упал со стула и перекатился на спину, глядя на меня.
- Черт, - произнес он, держась за лицо.
- Я не шучу, - сказал я. - Где ввод?
Он потрясенно смотрел на меня - из разбитой головы текла кровь, - потом указал подбородком на телевизор, из-за которого тянулся провод. Я перенес туда компьютер и включил его. Он загружался тридцать секунд, потом я потребовал пароль доступа.
- Какой у тебя пароль? - спросил я.
- Одиннадцать, сорок один, сорок четыре.
Я набрал код, и требование пароля исчезло.
- Какое тут значение?
- Чего?
- Чисел.
Майкл молчал. Я повернулся и взглянул на него. Он все еще держался за голову, явно ошарашенный. Я со стуком положил пистолет на стоявший рядом стеклянный столик и уголком глаза видел, что Майкл смотрит то на пистолет, то на меня.
Появился рабочий стол. В правой его части было четыре папки - месячные бюджеты, группа двадцатилетних, декабрьские проповеди и декабрьские чтения - и две слева - картины и контакты. Я навел стрелку на "контакты" и щелкнул. Появилось второе требование пароля. Я набрал тот же код, но пароль оказался неверен.
- Какой пароль для папок? - спросил я и попробовал открыть месячные бюджеты. Папка открылась сразу, полная крупноформатных таблиц. Все другие тоже открывались. Я взглянул на Майкла: - Какой пароль для "контактов"?
Он молча смотрел на меня.
- Стукнуть тебя еще раз?
Он не шевельнулся.
- Какой пароль для "контактов"?
- Перейди к папке "картины".
- Назови пароль к папке "контакты".
- Делайте, что я говорю.
- Ты слышишь меня?
- Пожалуйста, - негромко сказал он.
Я посмотрел на него и дважды щелкнул папку "картины". Там была целая серия файлов, около тридцати, с названиями типа "тайная вечеря", "иисусипетр". Я открыл несколько из них. Это были изображения библейских сцен: непорочное зачатие; искушение Иисуса дьяволом; притча о двух сыновьях; Иисус на кресте.
- Откройте "вдова-тире-наин", - сказал он.
- У меня нет времени для проповедей.
- Вы получите ответы на несколько вопросов.
Я нашел это название в середине списка. На картине был изображен Иисус, стоящий над открытым гробом, и рядом с ним вдова. В гробу сидел человек.
- Знаете значение чисел одиннадцать, сорок один, сорок четыре?
Я бросил взгляд на Майкла. Выражение его лица мне не понравилось. Он выглядел так, словно мысленно составил план. Как отомстить мне. Как заставить открыть свои карты.
- Ну-ну, Дэвид. Мы оба знаем, почему вы здесь, почему не повернулись и не ушли, почувствовав, что слишком глубоко увязли в этом болоте.
- Что ты плетешь, черт возьми?
- Знаете, что здесь изображено? Воскрешение человека в Наине. Иисус и его ученики пришли в этот город из Капернаума и встретили похоронную процессию. Увидев вдову, оплакивающую мертвого сына, Иисус сжалился над нею. Понял ее страдание, пережил его, словно сам испытал утрату мертвого юноши. И ощутил такое сочувствие к вдове, что воскресил ее сына из мертвых. Воскресил его из мертвых.
- Какой пароль к папке "контакты"?
- В Евангелиях есть три описания воскрешения мертвых. В Евангелии от Луки - юноши в Наине; во всех, кроме четвертого, дочери Иаира, и, разумеется…
- Какой пароль к папке?..
- …воскрешение Лазаря.
Я посмотрел на него, он слегка улыбнулся:
- Некоторые ученые считают, что история юноши в Наине и воскрешение Лазаря на самом деле одно и то же. В таком случае количество воскрешений уменьшилось бы до двух, не считая воскресения самого Иисуса.
Я вспомнил о фотографии Алекса.
- Что такое "Лазарь"?
- Два воскресения.
- Что такое "Лазарь"?
- В определенном смысле то, что вы ищете.
Я поднял пистолет.
- Что такое "Лазарь"?
- Два воскресения, верно? Алекса - и вашей жены.
Кипя яростью, я бросился к Майклу и схватил его за горло. Он смотрел на меня, лицо его стало краснеть, когда я перекрывал доступ кислорода к мозгу.
- Посмей только еще заикнуться о ней.
Он мигнул. Я уставился в его глаза, сознавая, что вот-вот потеряю контроль над собой. Но понимал: он говорит правду. Я зашел так далеко, так глубоко увяз в этом болоте, потому что в глубине души хотел найти Деррин, как Мэри Алекса. Для меня это было не просто исчезновение. Нечто большее.
Майкл снова мигнул.
На сей раз выражение его лица изменилось. Он капитулировал. Я ослабил пальцы на его горле, и он судорожно вдохнул.
- Больше никогда не заикайся о ней.
Он поднял руки.
- Теперь скажи, где находится "Лазарь".
- Одиннадцать, сорок один, сорок четыре, - ответил он с легкой хрипотцой.
- Хватит загадок.
- Евангелие от Иоанна, глава одиннадцатая, стихи с сорок первого по сорок четвертый. Воскрешение Лазаря. Вот что мы обещаем людям, когда вербуем их, когда помогаем им.
- Обещаете воскресить их из мертвых?
- Дать новую жизнь. Новое начало.
- Вы дали ее Алексу?
- Мы помогали ему.
- Вы дали ее Алексу?
- Мы помогали ему, Дэвид.
- У вас извращенное представление о помощи, понимаете вы это?
Майкл засмеялся:
- Мы были последовательны. Никогда не отклонялись от намеченного курса, несмотря на все вызовы. Вы… - Он оглядел меня так, словно я только что выполз из канализации. - Вы же действуете как линчеватель.
- Нет, я не линчеватель. - Я выдержал паузу, глядя на него. - Думаешь, я хотел этого? Нет, не хотел. Но как только твои друзья привезли меня черт знает куда, чтобы похоронить, все изменилось. Потому я не пощажу вас, Майкл. Если возникнет выбор: вы или я, щадить вас не стану.
Он кивнул.
- Но вы не хладнокровный убийца, Дэвид.
- Какой пароль к папке "контакты"?
- Вы не убийца.
- Какой пароль?
Он улыбнулся. Промолчал.
Я взвел курок.
- Какой пароль?
- Вы не убийца, Дэвид.
Я приставил дуло пистолета к наружной стороне его бедра.
И нажал на спуск.
Раздался оглушительный грохот, расколовший тишину на миллион осколков. Майкл страдальчески закричал от боли и схватился за ногу, зажав рану, между его пальцев сочилась кровь.
- Черт! - выкрикнул он, держась за ногу уже обеими руками: одну прижимал к краю раны, другой пытался остановить кровотечение.
Теперь он боялся.
Я сел за компьютер.
- Какой пароль к папке "контакты"?
Он так посмотрел на меня, словно не мог поверить, что я все еще спрашиваю.
- Я насмотрелся огнестрельных ран, - заговорил я, обращаясь к нему. - Будучи за границей, видел, как человек получил пулю в грудь и все-таки выжил. Наружная часть бедра, пожалуй, самое безопасное место для ранения - много жира, поблизости никаких жизненно важных органов. Так что если пуля не прошла через бедренную артерию, ты не умрешь. Но определенно умрешь от следующей, потому что я всажу ее тебе в башку.
Майкл переместил окровавленные руки.
- Мне надоело убегать от вас. Надоело, что вы водите меня за нос, твердя, будто делаете добро. Может, ты и прав. Может, я не хладнокровный убийца. Но я убивал и буду убивать снова, поскольку понимаю, что проник слишком глубоко в эту тьму. Итак, спрашиваю в последний раз: какой пароль к папке "контакты"?
Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Наконец сказал:
- Два, пять, один, пять.
Я набрал этот код, и папка "контакты" открылась. Там был документ. Я дважды его щелкнул. Вверху имелся адрес: Шотландия, Лохланарк, Олд-Тэй, ферма "Стивенсшир". Ниже были еще два названия: Здание 1 (Вифания) и Здание 2 (Лазарь). Дальше шли цифры 2–5–15.
- Поезжайте на эту ферму… - Голос Майкла начал слабеть.
- Что означают цифры два, пять, один, пять?
- Второе Евангелие, от Марка; глава пятая, стих пятнадцатый. "Приходят к Иисусу и видят, что бесновавшийся, в котором был легион…"
"И видят, что бесновавшийся…"
И тут меня потрясло воспоминание.
Тот человек в Корнуолле. На его руке были вытатуированы эти слова.
- Я пытался помочь вам, Дэвид. Пытался отговорить. Но вы не слушали. Хотели пройти через болото в темноту. Увидеть, что на другой стороне. Ну вот, теперь можете выяснить.
- Кто этот человек?
Майкл не ответил.
- Он главный?
- Нет, не главный. Мы взяли его к себе по одной лишь причине. Его… опыт помогал нам. Но потом мы стали нуждаться в этом человеке все больше и больше, и постепенно он приобрел влияние. Поднялся вверх. А потом начал выдвигать… идеи. - Майкл умолк и покачал головой: - Так что нет, он не главный. Но может выходить из-под контроля.
- Так остановите его.
Майкл молчал.
- Остановите его.
- Дэвид, его невозможно остановить. Бог, которого я знаю, Бог, к которому ушла ваша жена, не тот Бог, которому он служит.
Я нахмурился:
- О чем ты, черт возьми, говоришь?
- "Приходят к Иисусу и видят, что бесновавшийся, в котором был легион, сидит и одет, и в здравом уме; и устрашились".
- Говори яснее.
- Его имя Легион… - сказал Майкл. - "Потому что в него вошло много бесов".
Я стянул ему клейкой лентой запястья и лодыжки, потом оттащил в угол комнаты и привязал к одному из радиаторов.
- Я вызову по телефону "Скорую помощь".
- Значит, вы все-таки не убийца? - сказал Майкл. - Нет - не нужно вызывать "Скорую". Мы не хотим привлекать власти без необходимости. Думаю, вы понимаете почему. Если я не буду сообщать о себе каждые шесть часов, за мной кто-нибудь приедет. У нас такой порядок. Форма защиты всех подобных. До тех пор со мной наверняка ничего не случится.
Он наблюдал за мной, пока я собирал свои вещи.
- Знаете, Дэвид, я никогда не испытывал к вам враждебности. Всегда восхищался вами. Вашей решительностью.
Я промолчал.
Майкл взглянул на рану в ноге.
- Но теперь с вами разделаются.
- Со мной уже разделывались.
Майкл покачал головой:
- Не Легион.
Он смотрел на меня с видом, знакомым мне по зонам боевых действий - этому аду, по которому я ходил и о котором писал. Так выглядели люди на разбомбленных улицах, качая на руках любимого человека.
Так выглядели люди, вглядывающиеся в лицо мертвеца.
ЛЕГИОН
Легион вышел из темноты и впился пальцами в лицо человека. Тот ерзал на стуле, пытаясь освободиться, отклониться от жесткого пластика маски, но дьявол приближался все ближе, глаза его сверкали, дыхание с шумом вырывалось через крохотные носовые отверстия. Запястья и лодыжки человека привязали к стулу, привинченному к полу. Пальцы Легиона глубже впились в его кожу. Он медленно повернул голову человека, заставив его смотреть прямо на маску.
- Знаешь, где ты?
Человек покачал головой.
- Ты у ворот новой жизни.
Легион улыбнулся за прорезью для рта и высунул язык. Показались два конца, извивающиеся, словно толстые черви, разрушающие поверхность земли.
- О Боже!
Легион замер. Уставился на него:
- Так ты веришь в Бога?
- Пожалуйста…
- Веришь?
- Я не зн…
- Веришь ты в Бога?