Отсюда, из расползшегося комплекса разносортных зданий, где помещался весь административный аппарат, и идет управление всеми пятью тысячами полицейских и штатских служащих, составлявших силы правопорядка графства. Непосредственно перед комплексом находится приятный глазу, сложенный из красного кирпича особняк в стиле эпохи королевы Анны. Некогда частное владение, он был заботливо восстановлен после опустошающего пожара, случившегося лет десять назад. Теперь в нем помещается служба главного констебля, офисы заместителя главного констебля и его помощников, а также кабинеты прочих высших чинов с соответствующим их положению штатом.
Остановившись у преградившего путь шлагбаума, Рой Грейс, как мальчишка, вызванный в кабинет к директору школы, ощутил знакомое волнение, которое испытывал каждый раз, когда приезжал сюда. С недавно назначенным главным констеблем, Томом Мартинсоном, он познакомился лишь несколько недель назад, на каком-то неофициальном мероприятии и до сих пор не имел возможности поговорить с ним сколь-либо обстоятельно. Грейс понимал, что для дальнейшего восхождения по карьерной лестнице ему не обойтись без поддержки главного констебля.
Следующей ступенькой на этом пути был ранг старшего суперинтендента, но идти дальше, к чину заместителя главного констебля, он не стремился, во-первых, потому, что не представлял себя в роли, требовавшей умения играть на политической сцене, а во-вторых, потому, что должность заместителя главного констебля почти наверняка лишила бы его возможности заниматься практической полицейской работой, которую он любил и к которой чувствовал настоящее призвание. Чем выше поднимается человек в полицейской иерархии, тем более он превращается в прикованного к столу менеджера. Сказать по правде, Грейс уже и в нынешней роли выполнял немало бумажной работы, но здесь у него всегда оставалась возможность подключиться к реальному расследованию, чем он и пользовался.
В любом случае Грейс был вполне доволен своим нынешним положением начальника отдела тяжких преступлений, о котором мог только мечтать, поступая в полицию. Работа приносила удовлетворение, и он с радостью остался на этой должности до конца карьеры.
Если Грейс и сожалел о чем-то, то лишь о том, что его отец, тоже служивший в полиции, и мать умерли, не успев порадоваться успехам сына.
Впрочем, в данный момент мысли его занимала другая, куда более серьезная проблема. Увы, жизнь не стоит на месте, и в результате последних правительственных бюджетных сокращений полицию ожидали слияния некоторых подразделений, перераспределение ресурсов и принудительные увольнения сотрудников, прослуживших тридцать и более лет. Отдел тяжких преступлений суссекской полиции ожидало слияние с соответствующим отделом суррейской полиции, а это означало, что он мог и не остаться в своем кресле. Грейс опасался, что вызов к шефу связан именно с этим и что его ждут плохие новости. Закон запрещал сокращать полицейских предпенсионного возраста, но многих уже отодвигали в сторону.
Охранник бодро махнул рукой, и Грейс проехал под поднявшимся шлагбаумом, повернул вправо, миновал корпус полицейской автошколы и остановился перед современным, из стекла и кирпича, зданием. Телефон зазвонил ровно в тот момент, когда он выключил двигатель.
Номер не определен, сообщил дисплей.
Грейс ответил и, к своему ужасу, услышал пробившийся через треск помех голос, сопровождавшийся звуком, подозрительно похожим на шум волн.
- Детектив-суперинтендент?
- Это вы, Спинелла? А я слышал, у вас отпуск.
- Так и есть. Медовый месяц на Мальдивах, - сказал главный репортер криминальной хроники брайтонского "Аргуса". - Возвращаюсь завтра.
"И как только ты еще нашел кого-то, кто согласился выйти за тебя замуж", - подумал Грейс и едва удержался, чтобы не произнести это вслух.
- Поздравляю. Боюсь, ваше свадебное приглашение затерялось где-то на почте.
- Ха-ха, - отозвался Спинелла.
- И что же оторвало вас от супруги? - сухо поинтересовался Грейс.
- Слышал, у вас еще одно убийство.
- А что, семейная жизнь уже наскучила?
Короткая пауза, затем еще одно "ха-ха".
- Будь я на вашем месте, Кевин, вернулся бы к молодой жене. А уж мы тут как-нибудь сами разберемся. Уверен, город переживет ваше отсутствие.
- На нас с вами, суперинтендент, лежит ответственность перед жителями Брайтона и Хоува, разве не так? Тем более что в данном случае речь идет о безголовом трупе.
Как, черт бы его побрал, не в первый уже раз удивился Грейс, этот Спинелла успел получить такую информацию?
- Вообще-то ответственность у каждого из нас разная, - ответил он.
- Можете что-то сказать об обнаруженном на ферме Стоунри трупе?
Грейс ответил не сразу. В полиции уже решили не сообщать прессе некоторые сведения - в частности, тот факт, что у трупа нет головы и конечностей.
- Почему вы считаете, что тело без головы?
- Ну, если нет рук и ног, нетрудно предположить, что и головы тоже нет. Если уж преступник взял на себя труд избавиться от конечностей, какой смысл оставлять голову? В любом случае футболистом ему уже не быть.
Каждый раз на протяжении всего последнего года, когда в городе случалось убийство, Спинелла получал информацию намного раньше других репортеров. Принимая во внимание, что доступ к журналу происшествий имеет каждый полицейский компьютер, логично предположить, что утечка идет непосредственно из суссекской полиции.
Грейс уже твердо решил при первой же возможности, как только позволит время, провести собственное следствие и выяснить, кто же все-таки "крот". Но сейчас на повестке дня стояли дела более важные: приближающийся суд над Карлом Веннером, неопознанный труп из Шорэмской гавани, отсутствие главного подозреваемого по операции "Скрипка", а теперь еще и обезглавленное тело на птицефабрике.
- А что вы скажете мне, Кевин? Вы ведь, похоже, знаете больше меня.
- Ха-ха!
Этот чертов смешок, ставший уже едва ли не фирменным знаком репортера, раздражал суперинтендента каждый раз, когда он его слышал.
Ему снова, как всегда, пришлось сдержать рвущуюся наружу злость. Сотрудничество с местными средствами массовой информации было одним из главных приоритетов в работе суссекской полиции, а конфронтация не только ничего не давала, но и играла против.
- Следствие по этому делу ведет исполняющий обязанности детектива-инспектора Гленн Брэнсон, и общение с прессой входит в сферу его компетенции, - сказал Грейс. - Так что вам лучше поговорить с ним.
- Я с ним разговаривал, и он отправил меня к вам.
- А я-то думал, что в отпуск уходят, чтобы отдохнуть, - вздохнул Грейс, мысленно проклиная Брэнсона. Надо же, нашел на кого спихнуть! И все-таки Спинеллу лучше было держать на своей стороне. - Боюсь, на данной стадии нам известно немногое. В половине шестого детектив Брэнсон проводит пресс-конференцию. Если позвоните непосредственно перед ней, возможно, я смогу сообщить вам больше.
Интересно, в каком часовом поясе Мальдивы? Что-то подсказывало, что разница составляет четыре часа. Следовательно, пресс-конференция начнется в половине десятого по их времени. По крайней мере, романтическим ужином Спинелла насладиться не успеет.
- Хм-м-м… ладно. Постараюсь.
- Скажите жене - пусть привыкает.
- Ха-ха!
- Ха-ха! - в тон репортеру ответил Грейс.
Он едва успел дать отбой, как позвонила Клио.
22
Грейс давно подметил: чем выше должность полицейского начальника, тем опрятнее его кабинет. Возможно, именно здесь крылся секрет успеха: чтобы подняться к званию главного констебля, нужно уметь разбираться с бумагами. Или, может быть, все дело в том, что в твоем распоряжении больше людей, которые занимаются всем остальным вместо тебя?
Его собственный кабинет неизменно походил на свалку: стол, пол и полки были завалены кипами файлов. Еще раньше, на заре полицейской карьеры, на столе у него постоянно валялись какие-то бумажки. Его неаккуратность частенько раздражала Сэнди, тяга которой к порядку и стремление к минимализму в доме принимали порой маниакальную форму. Любопытно, что после того, как Гленн Брэнсон ушел от жены и перебрался в его пустующий дом на правах постоянного жильца и смотрителя золотой рыбки по кличке Марлон, Грейс вдруг превратился в поборника чистоплотности, и тот бардак, который оставлял после себя Гленн - и в особенности его коллекция компакт-дисков, - неизменно действовал ему на нервы, раздражал и злил. Впрочем, после того, как он выставил дом на продажу, Гленн стал меняться в лучшую сторону.
Что ему нравилось в Клио - помимо многого другого, - так это ее врожденная неряшливость. В этом отношении они были почти на равных. А наличие в доме шаловливого Хамфри лишь усиливало ощущение царящего в доме перманентного хаоса.
Зато в кабинете главного констебля, куда Грейс сейчас вошел, все предметы находились на своем месте. На огромном полированном столе в форме буквы L ничего лишнего, только книга для записей в кожаной обложке, несколько фотографий в серебряных рамках, включая ту, на которой главный констебль засветился в компании телеведущего Деза Лайнама и еще одной местной знаменитости, письменный набор в кожаном держателе и один-единственный листок, похожий на распечатку имейла. В углу расположились два черных диванчика и кофейный столик. Хватило места и для круглого стола с восемью стульями. На стенах - фотографии спортивных звезд, карта графства и несколько этюдов. Большие створчатые окна давали возможность полюбоваться чудесными видами Суссекса. В целом, имея важный вид, кабинет выглядел уютным и теплым.
Том Мартинсон встретил Грейса крепким рукопожатием и пригласил к столу. Бодрый акцент выдавал в нем уроженца Центральной Англии. Чуть пониже Грейса, с коротко подстриженными темными волосами и приятным лицом, сорокадевятилетний шеф выглядел крепким, подтянутым и серьезным. Одет он был в белую рубашку с короткими рукавами и эполетами, черные брюки и черный галстук.
- Садитесь, Рой, - сказал он, указав на одно из кресел у кофейного столика. - Выпьете что-нибудь?
- Не отказался бы от кофе, сэр. - Грейс изо всех сил старался выбросить из головы все, что услышал от Клио, сосредоточиться и произвести благоприятное впечатление на Мартинсона.
- Вы какой пьете?
- Черный, без сахара, сэр.
Шеф улыбнулся, поднял трубку телефона, передал заказ и сел напротив Роя, скрестив руки на груди. На языке тела - держит дистанцию, подумал Грейс настороженно, несмотря на бодрое приветствие Мартинсона.
- Извините, что вытащил вас сюда в субботу.
- Никаких проблем, сэр. Я все равно работаю сегодня.
- Дело фермы Стоунри?
- Да.
- Есть что-то, что мне нужно знать?
Грейс в нескольких словах ввел его в курс дела.
- Должен сказать, - заметил Мартинсон, - для меня это приятная новость. Уверен, если следствием руководите вы, значит, дело в надежных руках.
- Спасибо, сэр, - сказал Грейс, приятно удивленный таким заявлением главного констебля.
- Причина, по которой я вас вызвал, - продолжал Мартинсон, переходя на более серьезный тон, - довольно деликатного свойства.
"Вот и приехали", - подумал Грейс. Похоже, речь все же пойдет о слиянии отделов тяжких преступлений суссекского и суррейского управлений.
Объяснений пришлось подождать - в кабинет вошла помощница шефа Джин, крайне редко работавшая по уик-эндам. Поставив на стол поднос с кофе и печеньем, она удалилась.
- Гея, - произнес Мартинсон и снова замолчал.
- Гея?
- Вы же понимаете, кого я имею в виду? Гею Лафайет, рок-певицу и актрису.
- Понимаю, сэр.
Последние две недели все средства массовой информации только и говорили о Гее Лафайет, так что не понимать, о ком идет речь, мог, наверное, лишь слепоглухонемой.
- Лично я придерживаюсь того мнения, что певица она более сильная, чем актриса, но кто я такой, чтобы судить?
Грейс кивнул:
- Я, пожалуй, соглашусь с вами. Поклонником ее не являюсь, но таковых знаю.
- Вот как?
- Например, детектив-сержант Брэнсон.
- Вам, конечно, известно, что она приезжает в Брайтон на следующей неделе для участия в съемках фильма о короле Георге IV и его любовнице Марии Фицхерберт?
- Я знаю лишь, что она приезжает. Детектив Брэнсон даже надеется, что, может быть, познакомится с ней. Полагаю, продюсеры знают, что миссис Фицхерберт была англичанкой, а не американкой?
Мартинсон улыбнулся и покачал пальцем.
- А вы знаете, что Гея родилась в Брайтоне?
- Да, в Уайтхоуке.
Мартинсон кивнул:
- Да, девочка, как говорится, далеко пошла.
На протяжении многих лет Уайтхоук оставался одним из беднейших районов Брайтона.
- Верно.
- Так вот, Рой, у нас возникает большая проблема. В последние дни я несколько раз разговаривал со старшим следователем отдела убийств полицейского управления Лос-Анджелеса, главой ее личной службы охраны, руководителем туристического управления Адамом Бейтсом и директором "Брайтон корпорейшн" Джоном Барраделом. Дело в том, что несколько дней назад возле дома Геи в Бель-Эйр застрелили ее ассистентку. Полиция полагает, что преступник ошибся и что настоящей целью была сама Гея.
- Впервые слышу.
- В британской прессе об этом почти не писали. Гея получила электронное письмо с предупреждением не соглашаться на роль Марии Фицхерберт. Судя по всему, служба безопасности не придала предупреждению какого-либо значения, что и неудивительно, поскольку такого рода письма поступают постоянно. Теперь положение изменилось, те, кому положено, зашевелились и считают, что нападение может повториться. Вот это письмо Гея получила на следующий после убийства ассистентки день.
Главный констебль взял лежавший на столе листок и протянул Грейсу. Суперинтендент пробежал глазами по строчкам.
"Я ошибся, дрянь. Тебе повезло. Но это ничего не меняет. В следующий раз повезет мне. Я достану тебя везде, куда бы ты ни подалась".
- Думаю, не мне вам объяснять, какой прекрасной рекламой для нашего города станут съемки этого фильма.
- Понимаю, сэр.
Том Мартинсон вымученно улыбнулся.
Криминальная история Брайтона началась в середине 1800-х. В начале 1930-х, после серии особо жестоких убийств, в том числе двух с расчлененными телами, обнаруженными в чемоданах, оставленных в камерах хранения железнодорожного вокзала, за городом закрепилось нежелательное звание "криминальной столицы Соединенного Королевства" и "уголовной столицы Европы". На протяжении многих лет туристическое управление всячески старалось избавить город от нехорошей репутации, а полиции удалось добиться значительного прогресса в снижении уровня преступности.
- Если за то время, что Гея пробудет здесь, с ней что-то случится, город понесет чудовищный репутационный ущерб. Понимаете, куда я клоню?
- Да, сэр. Я хорошо вас понимаю.
- Я в вас и не сомневался. Но есть одна проблема. Я уже обсуждал эту тему со службой охраны Скотленд-Ярда. По инструкции, высший уровень охраны гарантирован только членам королевской семьи, дипломатам и министрам правительства. Рок-звезды, как и кинозвезды, в этот список не входят, так что заботиться о безопасности надлежит им самим.
Грейс пожал плечами:
- Логично - деньги-то у них есть.
Том Мартинсон кивнул:
- Обычно так и бывает, и частные телохранители, по крайней мере, не подпускают к охраняемому лицу фанатиков. Но в этой стране им не разрешено носить оружие. Отсюда и проблема - как защитить охраняемого от человека с оружием.
Грейс отпил кофе. Подумать было над чем. При всем мрачном прошлом Брайтона городу повезло по крайней мере в одном отношении - здесь никогда не было такой проблемы, как вооруженные нападения, поразившей некоторые города Соединенного Королевства. Из всех убийств, совершенных в графстве Суссекс, лишь около десятка произошли с применением огнестрельного оружия. Но это вовсе не значило, что достать его так уж трудно - нужно лишь знать, к кому обратиться.
- Думаю, сэр, мы могли бы сделать исключение для нашей суссекской службы охраны.
Мартинсон кивнул.
- Я хочу, чтобы вы провели оценку рисков и прописали стратегию безопасности для Геи на время ее пребывания в Брайтоне с учетом возможной угрозы со стороны вооруженного неизвестного. Предлагаю встретиться в понедельник утром и потом еще раз попозже уже со старшими групп, которые нам придется задействовать, и помощником главного констебля. Мне очень жаль, что приходится обременять вас новыми поручениями в самом начале уик-энда.
- Ничего страшного, сэр. - Суперинтендент постарался не выдать волнения. Новое задание давало ему отличную возможность показать себя перед главным констеблем в лучшем свете. При этом он прекрасно понимал, какой груз ответственности взваливает на свои плечи. Теперь его карьера зависела во многом от того, удастся ли защитить Гею во время ее нахождения в городе. А между тем, как показывало последнее дело, операция "Скрипка", профессиональному американскому киллеру проникнуть в Брайтон не составляло особого труда.
Мартинсон разомкнул наконец руки, взял с тарелки печенье, но есть не стал, а нахмурился, словно подбирая подходящие слова для того, что лишь сейчас пришло ему в голову.
- И вот что, Рой. Дело совсем другое, но хочу предупредить вас кое о чем.
- Да?
- Насколько я понимаю, вам приходилось некоторое время назад сталкиваться с одним местным негодяем по имени Эмис Смолбоун?
При одном лишь упоминании этого мерзкого подонка Грейс невольно поежился.
- Я отправил его за решетку с пожизненным, и ему это не очень понравилось. Впрочем, такое мало кому нравится.
Том Мартинсон усмехнулся, но тут же посерьезнел.
- Если не ошибаюсь, это было лет двенадцать назад, не так ли?
Грейс быстро прикинул:
- Да, сэр.
Эмиса Смолбоуна он считал одним из самых подлых и злобных мерзавцев, с которыми когда-либо имел дело. Невысокого росточка, всего пять футов один дюйм, с вечно сальными, прилизанными волосами, одевавшийся зимой и летом в модные, но слишком тесные для себя костюмы, Смолбоун буквально источал самоуверенность и наглость. Копировал ли он какого-то взятого за образец киношного гангстера или помешался на Марлоне Брандо в "Крестном отце", этого Грейс не знал, да и узнать не стремился. Сейчас Смолбоуну было шестьдесят с небольшим, и он представлял собой последнего из живых наследников криминальных семей Брайтона. В свое время три поколения Смолбоунов контролировали рэкет в Кемптауне, получали доход от нескольких залов игровых автоматов, держали в своих руках торговлю наркотиками в половине ночных клубов и городскую проституцию. Ходили слухи - их с энтузиазмом поддерживали и в полицейской среде, - что одержимость Смолбоуна проституцией проистекала из его собственной сексуальной несостоятельности.
Когда Грейс лично арестовал Смолбоуна по обвинению в убийстве конкурирующего наркодилера посредством брошенного в ванну последнего электрообогревателя, тот пригрозил местью и детективу, и его жене, Сэнди. Три недели спустя, когда Смолбоун сидел в камере предварительного заключения, кто-то опрыскал гербицидом все растения в саду Грейса - самой большой страсти Сэнди, - превратив его в выжженную пустыню.