Теперь каждое утро кот заходил за подругой, и они убегали на прогулку на долгие часы. Муся уже и забыла, что она недавно летала с крыши, словно юная парашютистка, но без парашюта. Забыла, что болели спина и лапы. Она начала новую жизнь, жизнь на лоне природы, в деревенской тиши, с новым чудесным другом.
Прошло два месяца, и у нашей красавицы Мусеньки появились четыре чудесных котеночка, два котика и две кошечки. И надо же было такому случиться, что коты оказались сибирской породы тоже, как Батон, серые и пушистые, а кошечки пошли в Мусю и радовали глаз трехцветной шерсткой.
Только-только начали подрастать котятки, как заявились хозяева из города, Мусечку хотят забрать. Взмолилась хозяйка, чтобы не забирали они у нее радость единственную. Показала котят, да такие они славные оказались, что забрали двоих гости и увезли в город. Погоревали Муся с Батоном, а потом порешили, что и горевать-то негоже, в хорошие руки попали детки, сытой жизнью жить будут.
Теперь каждое утро на полянке возле дома играла кошачья семья, Батон, лениво развалившись, Муся, ласково вытянувшись и вокруг них пара котяток резвятся. Любо-дорого каждому посмотреть.
Как Баба-Яга Мусечку украла
В далеком темном лесу жила Баба-Яга по прозванию Карга. Любила она устраивать мелкие и большие пакости всем, кто попадался на пути – будь то зверь, человек или птица.
Проснулась спозаранку Карга, потянулась, лохмотьями, что на ней кучей висели, тряхнула, в зеркало глянула, красотой своей залюбовалась.
– Ох, хороша я, хороша! И глазки-то маленькие, как уголечки, и нос-то длинный, да еще крючком, а волосы-то, волосы – будто сена копна! Нету никого краше!
Вышла на улицу, а там уж день золотой: солнце светит ярко, птички щебечут, даже ягодки красными боками из кустиков клубники выглядывают.
Налетела Карга на вкусную полянку, вмиг все ягодки на ней объела. Поглаживает себя по животу, довольнехонькая. Думает:
– Что бы это сегодня такое гаденькое сотворить, кому бы пакость устроить? Полечу-ка я к людям в деревню ближнюю, вдруг что запримечу, – решила Карга.
Села в свою ступу дубовую, взяла в руки метлу волшебную, свистнула три раза, стукнула метлой по ступе, будто коня пришпорила, и взлетела выше леса дремучего. Летит, зорко по сторонам глядит. А как подлетела к деревне, опустилась на землю, пошептала слова колдовские и превратилась в девицу красную, румяную да пригожую.
Пошла по улице, глядь, а на заборе кошка дивная сидит, шерсть на ней трех цветов! Слыхивала Карга, что такие чудо-кошки счастье в дом приносят. Ах, как ей захотелось кошечку эту в свой дом забрать! Подошла Карга к забору да ласково так, будто и впрямь девица-красавица, зовет:
– Киса, киса, иди ко мне, я тебя поглажу.
А Муся доверчивая была и ласковая, все ее любили да баловали, ей и бояться-то никого не приходилось.
Хотела с утра сбегать к другу своему коту Батону, но загляделась на птичек. А тут и молодица незнакомая подошла. Говорит ласково, руки тянет шерстку погладить. Выгнула Муся спинку, мяукнула и спрыгнула с забора. В тот же миг схватила ее девица та неправедная и сунула в мешок, невесть откуда взявшийся. А сама превратилась в костлявую старуху в грязных лохмотьях. Свистнула три раза, появилась ступа дубовая с метлой. Уселась Карга, и полетели они по небу синему.
Испугалась Мусечка, да делать нечего, летать она не умеет, так что теперь не выпрыгнешь из ступы и не убежишь. Ну, будь что будет.
Долго ли они летели, коротко ли, наконец, опустилась ступа на поляну лесную. Занесла Карга мешок в избушку, развязала его и выпустила кошечку Прижала ушки и хвост Муся, страшно ей и к себе домой хочется. А Баба-Яга по избушке носится, угодить Мусе хочет.
– На-ко вот, сливочек поешь, Мурка. А тут вот еще кусочек зайчатинки от ужина остался. Поешь, красавица моя. Ты теперь мой талисман, который охраняет хозяйку свою и удачу приносит. И жить мне веселее станет, и словом перемолвиться есть с кем. Ух, заживем! – завизжала на радостях Карга и пустилась в пляс. А Муся юркнула под лавку, свернулась клубочком и стала думать, как бы ей сбежать отсюда.
А кот Батон в это время тоже думал-гадал, как найти и спасти подружку. Шел он утром на полянку, что возле дома Мусечки, где они обычно играли, и увидел, как бабка страшная в мешок подружку его заталкивает. Зашипел Батон, шерсть дыбом, спину выгнул и бросился на старуху. А она вдруг раз – взлетела в небо вместе с Мусечкой… и была такова.
Загоревал кот Батон. Как теперь узнать, куда унесла подругу старуха та страшная? "Побегу в ту сторону, куда она полетела. Бог даст, кто-нибудь подскажет, где живет эта ведьма".
Вот день он бежит и два бежит. Устал, прилег под деревом отдохнуть. Проснулся от чьих-то шагов осторожных. Затаился, ушки прижал.
Видит, идет по тропинке старик с клюкой и котомкой за плечами. По сторонам посматривает, наклоняется и траву какую-то рвет. Понюхает, улыбнется, довольный, и дальше идет. Хоть и страшно Батону, а спросить надо, верной ли он дорогой бежит.
– Мяу, – тихонько мяукнул кот.
– Кто здесь? – удивился старик. – Как ты сюда, в такую глушь, попал? Да красавец какой, неужто потерялся?
– Мою подружку Мусеньку злая старуха украла и улетела в ступе. Вот ищу ее. Может, ты знаешь, где она живет?
– Знаю, знаю я эту злую ведьму. Никак не угомонится Карга. Это счастье твое, что мне травы понадобились – внучок приболел, так вот я сюда забрел. А мог бы ты и в болото угодить, тут неподалеку топь непролазная. Иди за мной. Я тебя на тропинку выведу, по которой ты прямо к Карге и попадешь. Только знай, хитрющая она очень и всякую живность за версту чует. Давай я тебя грязью болотной обмажу, она твой запах отобьет.
Отошли они к болотцу, намазал старик кота. Теперь и Батон – не Батон, а крыса какая-то с хвостом длинным. Чудище настоящее, да и только!
– Фу ты ну ты, глянь, какой ты страшный получился. Может, и Карга испугается, не приходилось ей видывать таких зверей.
Распрощались они, и побежал Батон прямехонько в логово Бабы-Яги.
Долго ли, коротко ли бежал он, наконец, увидел за деревьями избушку на курьих ножках. Подкрался поближе и затаился в траве. Смотрит, выходит бабка та страшная и на руках Мусечку держит, приговаривает:
– А вот мы с тобой, талисманчик мой, к другу моему Лешему сейчас слетаем. Не терпится мне похвалиться, какую я драгоценность теперь имею. Он от зависти лопнет. Ха-ха-ха!!!
Только села она в ступу, Батон ка-а-ак выскочит из травы, встал перед ее ступой на задние лапы и шипит. От неожиданности выронила Карга Мусечку, и взмыла вверх в ступе. А Батон заурчал, зазывая подружку. Узнала кошечка друга своего лучшего. Кинулись они наутек. Шерсть на Батоне сохнуть стала, стянуло всю шкуру, больно бежать. Увидали ручеек, вымылся кот, и дальше бегут. Знают, что настигнет их Карга, если на открытое место выйдут. А старичок-то все еще по лесу ходил. Увидал их, обрадовался.
– Идите-ка вы, друзья, ко мне в мешок. Я вас спрячу.
Прыгнули кот и кошка в мешок, а старик его в суму заплечную положил. Пошел в обратный путь. Только вышел из лесу, Баба-Яга тут как тут.
– Не видал ли ты кошечку мою трехцветную? Ее чудище вонючее у меня похитило.
– Нет, никого не видал. Траву ходил собирать, да зайца вот в силки поймал, домой несу.
Улетела Карга, а старик выпустил беглецов из мешка и побежали они домой.
Довел кот Батон Мусеньку до самого ее дома и, довольный, к себе направился. Знал, что хозяева Мусеньки заждались уже. То-то радости было, когда увидели они Мусю-любимицу и Батона-спасителя!
Смелый да добрый всегда победителем выйдет!
Баба-Яга – невеста
Как украли трехцветную кошечку у Карги, загоревала она очень. Неделю из своей избушки не показывалась. На печи полеживала, вздыхала да охала. А тут сорока-белобока в окно постучалась, на хвосте новость принесла. Появился-де в их краях колдун странный. Может и не колдун, но очень уж страшный, такого здесь и не видывали никогда. Ростом высоченный, голова без волос, череп кожей желтой да сморщенной обтянутый. Нос маленький с огромными ноздрями. Ручищи длинные, рыжим пухом покрытые, а пальцы короткие, толстые и с когтями острыми.
Плечи широкие, а ножонки худые да кривые. Вот урод, так урод.
По земле почти не ходит, а на доске летает. Досточка такая короткая, широкая, серебристая. Сидит на ней колдун, как на стуле, и летает, словно на аэроплане.
Поудивлялась Баба-Яга и решила на белый свет выйти. Взглянула на себя в зеркало, лохмотьями встряхнула – ох, хороша! Нет никого краше ее бабульки-красотульки. А почему это бабульки? Ей всего двести пятидесятый годок идет, девочка еще, можно сказать. Девулька-красотулька, вот кто я! Волосы вздыбила, бородавку на носу сажей намазала – пусть думают, что это родинка. Ну глаз не оторвать от красоты такой!
И про горе свое забыла, села в ступу, метелкой махнула и полетела. Летит, песни во все горло распевает.
Ах я Баба-Яга, удалая нога!
Я девулечка, красотулечка!
Солнышко светит, птицы вокруг поют, жизнь удалась! Решила к другу Лешему заскочить в гости, новости лесные разузнать получше. Сорока, чего доброго, и придумать небылицы любительница.
– Здорово, Карга, сто лет тебя не видел, – обрадованно встретил ее старый друг, – куда запропастилась?
– Да горевала по талисманчику пропавшему. Кошку мою чудище вонючее украло. Что поделаешь, без него жила и теперь проживу. А ты вот скажи, кто это тут появился невиданный такой? – сорока рассказала.
– О-о-о, нашего поля ягода. Говорят, прилетел из мест далеких невесту искать. Объявил, что золотом осыплет того, кто ему идеал приведет. А каков идеал – не говорит. Вот теперь ему со всех концов света родители, падкие на золото, девушек везут. Он только головой качает – все не то. Ты, что ли бы, слетала, показалась гостю. Может, и тебе хватит жить одной-одинешенькой в темном сыром лесу. Пора и за ум взяться. А там, глядишь, и делами своими черными перестала бы заниматься, – предложил Леший.
– Ах ты, нечистая сила, а сам разве добрые дела творишь в лесу? – возмутилась Карга.
– Да я только попугать и могу, сама ведь знаешь, – оправдывается друг.
– Да и то правда, нечего прятать по лесам свою красоту. Говори, где этот чудо-жених обитает?
– Полетишь на север, там на горе увидишь дом не дом, так, на тарелку больше похож… Это и есть его владения, – напутствовал Леший.
Понеслась Баба-Яга замок искать. Смотрит, летит ей навстречу кто-то. Удивилась Карга. Раньше никто, кроме нее и Змея Горыныча, летать не мог. А тут – на тебе. Подлетела поближе и поняла, что это и есть тот самый неведомый жених-колдун.
Закружились они друг против друга, рассматривают.
– Здравствуй девица-красавица, – зарычал над самым ухом Яги незнакомец, – добро пожаловать ко мне в гости. Триста лет ищу себе подругу, такой, как ты, не видывал нигде.
– Да уж и я никого похожего не встречала, – отвечает Карга, – спасибо за приглашение.
Опустились они на поляну у замка. Повел великан Каргу в дом. А и домом-то его правда назвать нельзя. Как есть тарелка серебристая.
– Скажи мне имя свое, красавица.
– Бабой-Ягой зовут, а прозывают люди Каргой.
– Да что ты, не баба ты вовсе, а девулечка-красотулечка, – воскликнул великан.
Порозовели щечки у невесты.
– Надо же, как ты истинное мое имя угадал, – обрадовалась Карга.
– Я много чего умею, тебе и присниться не может такое. Пойдешь замуж за меня? Унесу тебя за моря синие, горы высокие, небеса дальние в царство мое. И будем жить-поживать да жизни той радоваться.
Подумала-подумала Баба-Яга, пора ей и остепениться. Хорошо жить в холе и неге с другом могучим. Да и согласилась. В тот же миг нажал колдун кнопку какую-то и почувствовала Карга, что летит она вместе с домом в неизведанную даль. Страшно ей стало, так ведь это не ее ступа, не выпрыгнешь. Будь что будет – успокоила себя Яга.
А сорока полетела новость разносить, что Каргу страшный колдун вместе с домом своим в небо унес. Вот чудеса-то, так чудеса! Чего только на свете не случается.
Горыныч
Жил да был в дремучем лесу Змей Горын Горынович. Тот лес стоял за горами высокими, за долами дальними. Семь рек надобно переплыть, чтоб до людских поселений добраться.
Стар стал Змей. Уж и не долететь до людей, не доплыть, не позабавить душу, не разгуляться.
Раньше-то, бывало, чувствовал в себе силушку великую. Три головы во все стороны, глазищи страшные искры высекали, а из каждой пасти огонь пламенем жарким полыхал.
Летал по свету, везде только страх и горе сеял. Уж сколько смельчаков пыталось сразиться со Змеем, да полегли все во поле чистом.
Однако пришло, наконец, время, когда состарился Горыныч. Зубы пообломались, глаза хуже видеть стали, а вместо огня из пасти только сизый пар тонкой струйкой и вьется.
Закручинился Змей, запечалился.
– Да так ли я жил? Да затем ли я был рожден, чтобы горе да ненависть нести в мир? Вот и остался теперь один-одинешенек в этом лесу темном. Уж и поляна моя кустарником зарастать стала. Еще немного, и уже не хватит места, чтобы разбежаться и взлететь. Так и помру, горемычный, один, никому не нужный.
Закапали слезы сразу из всех шести глаз.
– А вдруг да смогу я быть полезным людям? Долечу, доползу, доплыву как-нибудь. Притаюсь за горкой невысокой да стану добрые дела совершать. Может, и простят меня люди. Слышал я от Лешего лесного, что полна земля сердец добрых. Пойду в мир людской, что уж будет. А то зачахну тут, как пень трухлявый.
Начал Змей Горыныч готовиться к походу дальнему. Днем поляну расчищает, ночью спит сном непробудным – силушку копит. Вот и конец его приготовлениям настал. Встал на краю поляны, оглядел свое лежбище последний разок, вздохнул поглубже и побежал, расправив крылья.
– Лечу!!! – зарычал змей. – Лечу-у-у-у!
Долго ли, коротко ли летел он, притомился.
Опустился на берег реки отдохнуть да отдышаться. Положил все свои головы на лапы, закрыл глаза, крылья сложил. Лежит на траве, как бревно старое, мхом поросшее. Когда почуял силу, от земли прибывшую, снова полетел потихоньку.
Уж несколько раз сменялась ночь зарею, и уж совсем из сил выбился Горын Горынович. Да возникло вдруг селение большое. Внизу долина зеленая, река неподалеку широкая, да горы, да холмы вокруг. Опустился Змей меж двух холмов, отдышался и затаился. Лежал, лежал, решил выглянуть из-за горки. Видит – домики красивые, улицы широкие, огороды со всякими виданными и невиданными овощами. Ребятишки веселые играют, резвятся. Взрослые каждый своим делом занят. Тихо так вокруг, хорошо.
Вздохнул Змей Горыныч, свернулся большим калачом, да и заснул с устатку.
Рано-рано утром разбудил Змея шум. Стадо коров гнал молодой пастушок. Вытянулся Горыныч в струнку, старым бревном засохшим притворился.
Прошли коровы на лужок, стали травку щипать. Пастушка же молодого сон сморил. Откуда ни возьмись, стая волков появилась, три огромных зверя. Заволновались животные, мычат тревожно, в кучу сбились. Волки совсем уж было подступили, а пастушок спит, проснуться не может. В ночное ходил с ребятишками, там спать было некогда.
Высунулся Змей Горыныч из-за холма, вытянул все свои шеи, да и схватил всех волков сразу.
Тут проснулся пастушок, увидел, что вокруг творится, испугался до смерти, что делать, не знает.
А Горыныч придушил волков немного, потом и выплюнул. Бежали они, что было сил, хвосты поджав. А Змей Горыныч прилег в сторонке смирненько, только глазищами помаргивает.
Рассказал вечером пастушок в деревне, как Змей стадо коров от волков спас. Диву дались люди – чудо-чудное, да и только. Пошел к Змею на переговоры старец седой узнать, зачем пожаловал в их края зверь невиданный. Пожаловался Горыныч на старость пришедшую. Попросил прощения за грехи давние. Да еще просил, чтоб не гнали прочь, а служить добру бы позволили.
Посоветовались селяне, и решили оставить Горына Горыныча сторожем при деревне. И с тех пор еще лучше зажили. А когда сено коровам заготавливали, и про Змея не забывали. Волки с тех пор дорогу к людям забыли. А ребятишки стали лучшими друзьями Змея-сторожа.
И понял Горыныч, что добро делать гораздо приятнее, чем зло. Теперь ему и старость была не страшна.