- Выглядела она хорошо, - продолжала я. Если Таллок нужны бесконечные подробности, что ж, она их получит. - Хорошо одета. Дорогие вещи, сразу видно. Незатейливые, но качественные. Профессиональная укладка. Такую краску для волос не купишь в простом супермаркете, темные корни тоже не торчали. Кожа гладкая, зубы белые, но вокруг глаз все-таки видны морщинки, и линия подбородка уже не очень четкая.
- Сколько ей, по-вашему?
- Сорок с чем-то. И для своих лет она прекрасно сохранилась.
- Согласна.
Вокруг нас суетились какие-то люди, но Таллок не сводила с меня глаз. Словно мы стояли тут вдвоем.
- А документы у нее при себе были? - спросила я. - Мы уже знаем, кто она такая?
- В сумочке ничего не нашли, - ответил мужской голос.
Обернувшись, я увидела напарника Таллок, только теперь он уже поднял очки на лоб. Вокруг правого глаза белел свежий шрам.
- Ни документов, ни ключей от машины, только наличные и косметика. Как она вообще сюда попала? До метро далеко, а на автобусах такие дамы обычно не ездят.
Таллок обвела взглядом высотки вокруг стоянки.
- Конечно, ключи могли украсть вместе с машиной. Такая дама наверняка должна ездить в хорошем авто. - Акцент, пусть и неочевидный, выдавал в нем выходца из южных кварталов Лондона.
- У нее в ушах остались бриллиантовые сережки, - сказала я. - Не похоже на ограбление.
Он внимательно посмотрел на меня. Этими ярко-голубыми, почти бирюзовыми глазами. Белок того, что окаймлялся шрамом, был налит кровью.
- Может, стразы? - предположил он.
- На месте грабителя, перерезавшего женщине горло и вывалившего ее кишки наружу, я бы, пожалуй, сняла любые драгоценности, даже рискуя нарваться на подделку. Более того, часики у нее тоже были симпатичные. Когда она умирала, то оцарапала мне ими запястье.
Я сразу поняла, что моя тирада не пришлась ему по душе. Он, нахмурившись, потер больной глаз кулаком.
- Флинт, знакомьтесь: детектив-инспектор Джосбери, - сказала Таллок. - К расследованию он не подключен, приехал сюда просто за компанию. Скучно ему, знаете ли. Детектив-констебль Флинт… Лэйси, да?
- Кстати, - недослушав, перебил Джосбери, - в Льюисхэме интересуются, когда ты ее привезешь.
Таллок еще раз осмотрела здания вокруг.
- Не понимаю я этого, Марк. Тут же столько квартир, и время еще не позднее. Кто угодно мог увидеть. Зачем убивать человека именно здесь?
Где-то поблизости залаяла собака.
- Ну, она тут оказалась не случайно, - ответил Джосбери. - Этой женщине место в Найтсбридже, а не в Кеннингтоне. Благодаря детективу-констеблю Флинт, которая на удивление хорошо разбирается в ювелирном деле, мы можем исключить мотив ограбления, хотя куда пропала машина, по-прежнему непонятно.
- Здешняя детвора убивать за машину не станет, - сказала я, и оба снова посмотрели на меня. - Угнать-то, конечно, угонят, но максимум вырвут ключи из рук и пихнут легонько. Им необязательно…
- …вонзать нож в горло аж до самой трахеи? - закончил за меня Джосбери. - Вспарывать живот от грудины до лобка? Пожалуй, соглашусь с вами, детектив-констебль Флинт. Как-то оно чересчур.
Ясно: парень меня невзлюбил. Я сделала шаг назад, потом еще один. То ли из-за шока, то ли по какой-то иной причине я болтала гораздо больше обычного. Может, стоит притихнуть? Помолчать и послушать.
- Но как? - спросила Таллок.
- Что-что? - Джосбери отвлекся, наблюдая, как я пячусь.
- Когда Флинт ее увидела, она еще стояла на ногах, - сказала Таллок. - Она еще была жива, хотя и ранена. Значит, на нее напали буквально за несколько секунд до того. Пока Флинт копалась в своей сумочке. Как он это сделал? Как он мог нанести такие тяжелые ранения и моментально скрыться?
"Копалась в своей сумочке"? Таллок говорила так, будто я была виновата в случившемся. Я открыла было рот, чтобы возразить, но вовремя сдержалась. Притихнуть. Молчать и слушать.
- Камер слежения здесь нет, - сказал Джосбери. - Но проспект всего в паре ярдов отсюда. Стеннинг уже отправился за пленками. Если наш злодей вышел за пределы жилищного комплекса, его должны были заснять.
А может, я и впрямь виновата. Если бы не витала в облаках, могла бы заметить преступника и не дать ему нанести удар. Могла бы закричать или вызвать полицейских по рации. Могла бы предотвратить убийство. Только укоров совести мне не хватало!
- Преступник должен быть залит кровью с ног до головы, - заметил Джосбери, по-прежнему не сводя с меня глаз. - За ним должен остаться след. - Он обернулся. - Собаки на месте.
Мы взглянули на скопление машин, куда подвезли двух немецких овчарок, каждую со своим дрессировщиком.
- Необязательно, - выпалила я, не успев одуматься. Оба инспектора уставились на меня. - Если горло перерезали сзади, преступник мог и не испачкаться. И внутренности вывалились вперед. Прямо на мою машину.
- И на вас, - добавил Джосбери, переводя взгляд на кровавые пятна, заметные даже сквозь полиэтилен защитного костюма. - Ну, что, Талли, сворачиваемся? Пора везти Флинт в участок.
- Надо только проверить, смог ли Нил… - засомневалась она.
- Андерсон - большой мальчик, справится, - заверил ее Джосбери. - Шесть офицеров уже собирают показания, на развязке стоит регулировщик. Жильцов начнут опрашивать, как только собаки закончат свое дело.
- Сможешь отвезти ее? Я хочу повнимательнее осмотреться, когда рассосется толпа.
Джосбери попытался было возразить, но вместо этого лишь расплылся в улыбке. Зубы у него были идеальные.
- Значит, я поеду на таллимобиле?
Покачав головой, Таллок расстегнула "молнию" на костюме и достала из кармана ключи.
- Поцарапаешь - башку оторву! - предупредила она.
- Идемте, Флинт, пока она не передумала.
И Джосбери под локоть повел меня к серебристому "мерседесу".
- Проследи, чтобы она костюм не снимала, - напутствовала Таллок, пока Джосбери открывал мне дверцу.
Забравшись внутрь, я оценила новехонький, словно только из магазина, интерьер, откинулась на спинку кожаного кресла и закрыла глаза.
4
Даже в начале десятого машин на улицах хватало, и продвигались мы очень медленно. Комментарий Таллок не давал мне покоя. Я сидела с закрытыми глазами и спрашивала себя, что можно было сделать иначе. Джосбери упорно молчал.
Через десять-пятнадцать минут тишины он наконец включил магнитолу, и машина заполнилась жутковатыми напевами "Clannad".
- Издевается она, что ли… - пробормотал Джосбери себе под нос. - В бардачке ничего другого нет?
Я открыла глаза и, не снимая резиновых перчаток, достала оттуда единственный диск.
- Средневековые григорианские хоралы, - прочла я вслух с обложки.
Джосбери покачал головой.
- Будь добра, при случае обсуди ее музыкальный вкус, - попросил он. - Она на днях уже ставила мне "Westlife".
И снова замолчал. Наша машина между тем выехала на Олд Кент-роуд. Время от времени, когда фонари подсвечивали ветровое стекло под нужным углом, я видела его отражение. Ничего особенного. Далеко за тридцать. Коротко остриженные каштановые волосы. Пару дней не брился. Загар на лице и плечах. Зубы, как я уже подметила раньше, ровные и белоснежные.
Мы помолчали еще с десять минут. Впрочем, по наклонам его головы я догадалась, что он тоже пытается ловить мое отражение в ветровом стекле.
Копалась в своей сумочке…
- Если бы я оказалась там раньше, она бы выжила? - спросила я, когда мы свернули с Льюисхэм Хайстрит на стоянку возле участка.
- Кто ж это знает? - ответил Джосбери.
Свободных мест не оказалось, поэтому пришлось припарковаться прямо за зеленым "ауди" и перегородить ему путь.
- Она умерла за пару секунд до приезда "скорой", - сказала я. - Надо было что-то приложить к ране, да? Остановить кровотечение?
Зря я надеялась на утешительные слова.
- Я полицейский, а не парамедик, - сказал он, выключая мотор. - Тебя тут, похоже, уже ждут.
Нас действительно ждали: дежурный сержант, криминалист и полицейский врач. Мы вместе вошли на территорию участка через зарешеченную заднюю дверь, и мой визит официально зафиксировали в журнале. В лондонской полиции я служила уже четыре года, но интуиция подсказывала, что совсем скоро я увижу знакомые вещи с совершенно другой стороны.
И вот я сидела там, переводя взгляд с грязно-бежевых стен на серую напольную плитку. Левое плечо болело от недавнего падения, надвигался приступ мигрени. Около часа назад меня попросили полностью раздеться для медицинского обследования. Затем я приняла душ, и врач осмотрел меня снова, только теперь меня еще и фотографировали. Мне срезали ногти, взяли мазок слюны и тщательно - до боли - прочесали волосы. После этого одели в оранжевый комбинезон, вроде тех, которые обычно носят арестанты.
В тот вечер я не успела поужинать и теперь безудержно дрожала: то ли сахар в крови понизился, то ли сказывался шок, то ли в комнате попросту было холодно. И я никак не могла забыть те голубые глаза.
Я же могла ее спасти. Если бы не строила воздушные замки, сейчас не было бы нужды возбуждать уголовное дело. Все это понимали. Это станет моим клеймом до самой пенсии. Я прославлюсь как детектив-констебль, допустившая убийство в двух шагах от себя.
В комнату вошел детектив-инспектор Джосбери. Из-за низкого потолка он казался еще выше, чем на улице или даже в машине Таллок. С ним была детектив-констебль Гейл Майзон, которая помогала врачу меня осматривать. Они над чем-то смеялись в коридоре, и, когда он открыл ей дверь, на губах у него еще играла усмешка. Неотразимая усмешка. Которая враз исчезла, стоило ему взглянуть на меня.
- Скучаете, да? - не сдержалась я.
Впрочем, с тем же успехом я могла и промолчать: реакции не последовало.
Майзон была симпатичной блондинкой лет тридцати трех-четырех. Она принесла мне кофе. Я погрела ладони о стенку кружки, но поднести ее ко рту не осмелилась: слишком сильно дрожала. А Джосбери все рассматривал меня. Мои мокрые после душа волосы. Мою шелушащуюся кожу на лице (увлажняющего крема в участке, сами понимаете, не нашлось). Мою арестантскую форму. Впечатление я, конечно, производила сногсшибательное.
- Ну что ж, - сказал он. - Приступим к официальным показаниям.
К тому моменту, как он закончил, я готова была свалиться со стула замертво. Тактичным описанием техники, которую инспектор Джосбери применял для допросов, было бы слово "въедливая". А если бы меня попросили проявить не такт, но честность, то я бы назвала его гребаным садистом.
Еще до начала мне разъяснили, что показания будет брать Гейл Майзон, а Джосбери выступит только в роли советника. Я даже могла попросить его удалиться. Но нет, я лишь пожала плечами и пробормотала, что, дескать, пускай остается. Большая ошибка с моей стороны. Как только начался допрос, он взял бразды правления в свои руки.
И эта дача показаний не была похожа ни на одну из тех, в которых я принимала участие. Меня допрашивали как подозреваемую. Я повторяла каждую деталь до тех пор, пока даже Майзон не стало неловко. Джосбери неизменно возвращался к одному и тому же вопросу: как я могла ничего не увидеть? Как я могла пропустить само нападение, находясь при этом так близко, что жертва умерла у меня на руках? Я каждую секунду ждала, что он вот-вот скажет прямым текстом: блондинка выжила бы, если бы я не оплошала.
Наконец допрос подошел к концу. Он выключил аппаратуру. Настенные часы показывали десять минут двенадцатого.
- Может, хотите позвонить кому-то? - предложила Майзон, пока Джосбери клеил стикер на диск с моими показаниями.
Я покачала головой.
- А дома кто-то будет, когда вы вернетесь? - спросила она. - Соседка? Парень? Вы пережили сильное потрясение, вам сейчас лучше не оставаться одной.
- Я живу одна, - сказала я. - Но вы не переживайте, - добавила я, заметив на ее лице тревогу. - Мне можно идти?
- А родственники у вас есть? - не сдавалась Майзон.
- В Лондоне никого. - И я не соврала, просто ушла от прямого ответа. На самом деле у меня нигде никого не было. - Послушайте, я устала и проголодалась, мне бы сейчас просто лечь…
Джосбери оторвался от диска и, нахмурившись, взглянул на меня.
- Вам никто не предложил поесть?
Потрясающий парень! Только он мог задать этот вопрос так, будто я и тут провинилась.
- Да ерунда. Так что, мне можно идти? - Я встала. - Сэр, - добавила я.
- Гейл, - обратился он к Майзон, - если бы мы привезли сюда убийцу, пойманного с поличным, с ножом в зубах, то все равно пришлось бы его кормить. А свою коллегу вот морим голодом.
- Я думала, кто-то другой… - начала оправдываться Майзон.
- Да не стоит… - попыталась возразить я.
- Извините, - сказала она.
Я только пожала плечами и из последних сил улыбнулась.
Джосбери встал и открыл дверь.
- Идем.
- А теперь куда?
На элементарную вежливость у меня уже не осталось сил. С другой стороны, с этим человеком и вежливость не срабатывала.
- Покормлю тебя, а потом отвезу домой, - ответил он. - Сделаешь расшифровку? - спросил он у Майзон, кивая на диск на столе.
И мы вместе вышли из здания участка.
Серебристый "мерседес" Таллок уже куда-то отогнали, и Джосбери открыл зеленый "ауди", которому тот раньше преграждал дорогу. Заведя мотор и выбрав нужную передачу, он начал перебирать стопку дисков.
- "Westlife" не найдется? - спросила я, когда он выехал с парковки.
Ответа не последовало. Что ж, буду иметь в виду: чувством юмора парень явно обделен. Равно как и чувством справедливости и сострадания. По большому счету список качеств, которыми он обладал, пока что сводился к одному пункту: уважительное отношение к потребности женщин в еде. Он сунул диск в магнитолу и, когда мы вернулись на Льюисхэм Хайстрит, вывернул ручку громкости до предела. Машина заполнилась ритмично пульсирующей клубной музыкой. Вас понял, детектив-инспектор Джосбери. Не больно-то и хотелось с вами болтать.
5
Длинный узкий сад. Не видно ни зги. Высоким стенам, с трех сторон ограждающим сад от уличных фонарей, помогает густая листва на разросшихся кустах: она поглощает тот ничтожный свет, которому все же удается сюда проникнуть. Несколько окон выходят на сад, но незваный гость, крадущийся по тонкой гравийной тропинке, облачен в черное с ног до головы. Едва ли его заметят во тьме.
В саду приятно пахнет. Незваный гость замирает и делает глубокий вдох, затем протягивает руку к крохотной звездочке цветка. Жасмин.
В конце сада притаился ухоженный деревянный сарайчик, частично скрытый буйной порослью. По стенкам его змеится плющ, ветви деревьев, низко свисая, покоятся на крыше. Дверь заперта, но незваный гость, подумав, проводит рукой по кромке приземистой плоской крыши. Всего нескольких секунд ему хватает, чтобы найти то, что нужно, - ключ.
Дверь легко подчиняется. Незваный гость отшатывается, выругавшись под нос.
На мгновение ему кажется, что в сарае повесился человек. Тело покачивается в петле, разворачивается для приветствия. Вроде бы человеческое, но не совсем. Мягкий цилиндр торса, одежда и ни единой конечности. Эта голова - мужская - когда-то взирала на прохожих с витрины.
Гость осторожно касается его. Тело крутится на цепи, крепящейся к потолку, и голова падает на грудь, как у пьяницы. Или безумца.
- Отличная идея, - говорит незваный гость. - О Лэйси! Блестящая идея.
6
- Вегетарианка? Лактозу переносишь? На кунжут аллергия есть?
Это были чуть ли не первые его слова с тех пор, как мы уехали из отделения. Мы зашли в небольшой китайский ресторанчик неподалеку от моего дома, я раньше о таком и не знала. Владелец - худощавый китаец за пятьдесят по имени Трев - поздоровался с Джосбери, как со старым другом.
- Я готова съесть все, что уже не шевелится, - ответила я.
Глаза у Джосбери округлились. Обменявшись с ним взглядом, понятным только им двоим, и парой негромких слов, Трев удалился. Джосбери сел напротив. Я ждала - можно сказать, с нетерпением. Ждала, что он мне скажет.
Он взял вилку и провел зубцами по бумажной салфетке, после чего откинулся на спинку стула и залюбовался четырьмя идеально ровными линиями. Оторвался, перехватил мой взгляд и снова опустил глаза. Вилка еще раз проехалась по салфетке. Похоже, к вербальному общению мы с инспектором Джосбери относимся совершенно по-разному.
- Если вы не из ОБОТП, то где же вы работаете? - спросила наконец я. - В дорожной полиции?
Худшего оскорбления для копа и не придумаешь: регулировщик. А вот зачем я решила оскорбить старшего по званию, к тому же едва знакомого, - это хороший вопрос.
- В СО10, - ответил он.
Я задумалась. СО означает "специальный отдел". Пронумерованы они в зависимости от функции: СО1 защищает общественных деятелей, СО14 - членов королевской семьи.
- Это отряд по работе под прикрытием? - предположила я.
Он наклонил голову.
- Сейчас предпочитают термин "секретные операции".
- То есть вы в Скотланд-Ярде работаете, да? - продолжила я, приободренная тем фактом, что он произнес целое связное предложение.
Опять кивок.
- В принципе, да.
Это как понимать? Ты или работаешь в Скотланд-Ярде, или нет.
- Как же вас сегодня занесло на место преступления?
Он вздохнул с явным раздражением, как будто искренне не понимал, чего я к нему привязалась.
- Я только вернулся с больничного, - сказал он. - Вывихнул плечо и чуть не потерял глаз в драке. Официально я до ноября работаю в облегченном режиме, но, как вы с инспектором Таллок уже не раз отмечали, мне скучно.
Трев принес нам по бутылке южноамериканского пива. Что я буду пить, никто не спрашивал.
- Судя по выражению лица, ты пиво не уважаешь, - сказал Джосбери, переливая содержимое бутылки в бокал. - А по моему выражению лица ты должна понять, что я об этом знаю: слишком уж ты тощая для любительницы пивка. Но оно хорошо помогает при шоке.
Я взяла бокал. Да, пиво я не пью, но от алкоголя в любом виде сейчас не отказалась бы. Под пристальным взглядом Джосбери я опустошила бокал примерно на треть - одним, замечу, глотком.
- Как ты вообще оказалась в полиции?
- Меня с детства интересовали маньяки, - ответила я и не соврала, хотя редко говорила об этом так прямо. Насилие и люди, которые его совершают, интриговали меня, сколько я себя помнила, и именно это "хобби" долгим и тернистым путем привело меня к полицейской службе.
Джосбери недоуменно вскинул бровь.
- Особенно садисты и психопаты, - продолжала я. - Ну, знаете, такие, которые убивают для того, чтобы удовлетворить свои извращенные сексуальные потребности. Сатклифф, Уэст, Брэди. Все эти ребята меня в детстве просто завораживали.
Бровь у него никак не опускалась. В этот момент я осознала, что выхлебала уже половину бокала и пора бы сбавить темп.
- Знаете, если вам скучно, советую поиграть в гольф. Многие мужчины среднего возраста проводят так часы досуга.
Джосбери поджал губы, но не удостоил мою дешевую подколку ответом. Я же поняла, что пора не то что сбавлять темп, а бить по тормозам. Это на меня не похоже - так откровенно дразнить старшего по званию, пускай и крайне неприятного. Я же по природе тихоня.
- Я прошу прощения. Вечерок выдался не из легких и…