- В новостях все равно скажут… Машина зарегистрирована на имя Дэвида Джонса. Проживает в Чизике, жену зовут Джеральдина. К ним уже выехали наши ребята, но дома оказалась только домработница. Я сейчас как раз туда направляюсь.
Джеральдина Джонс. Совершенно незнакомое имя.
- А можно с вами? - неожиданно для себя спросила я.
- Ни в коем случае, - ответила Таллок, покосившись на меня. - Тебе надо отдохнуть. Я же вижу.
С этим, конечно, трудно было спорить. Мы какое-то время помолчали. Я хотела сказать ей одну вещь, но не знала, как начать. Так мы и ехали: она следила за дорогой, я рассматривала собственные ногти. Когда же я наконец подняла взгляд, мы были уже на Вондсворт-роуд, недалеко от моей квартиры.
- Я слышала, убийца использовал какое-то странное орудие преступления, - сказала я, понимая, что шансы получить ответ невелики.
- А вот об этом в вечерних новостях точно не расскажут, - ответила Таллок с тенью улыбки.
Завернув на мою улицу, она прижалась к бордюру. Я взялась за дверную ручку, нажала… Сейчас или никогда.
- Простите, что я так облажалась, - сказала я. - Я понимаю, что эта женщина могла бы выжить, если бы я не считала ворон.
Убрав руки с руля, Таллок развернулась ко мне.
- Ты о чем?
- Если бы я заметила, как он нападает, я могла бы его остановить. И даже если бы опоздала, то хотя бы смогла его опознать.
Она медленно кивнула.
- Не исключено. Или же у меня на руках были бы две мертвые женщины, а полиция Саусварка лишилась бы одного офицера.
Таллок провернула ключ в зажигании, и мотор заглох.
- В любом случае, - продолжала она, - собаки унюхали его след в том переулке, откуда ты вышла, помнишь ведь? Он услышал тебя и побежал в обратную сторону. А значит, он нанес ранения и бросил ее умирать задолго до того, как ты там появилась.
Она была права. Об этом я не подумала. Ну, слава богу.
- Лэйси, даже не думай винить себя за то, что случилось с Джеральдиной Джонс. Забудь об этом. И как следует отдохни.
Я не виновата. Джеральдина Джонс умерла не из-за меня. Я вышла из машины, поблагодарив Таллок. Она сказала, чтобы я приезжала в Льюисхэм в понедельник утром, и уехала, как только дверца автомобиля захлопнулась. Взглядом проводив серебристый "мерседес" до поворота, я остро испытала это странное чувство, когда остаешься не у дел.
Я ничего не могла поделать. Я всего лишь свидетельница, а не следователь. И вот я наконец-то дома. Таллок права: мне нужно отдохнуть.
А жизнь продолжалась без меня, и вечерний воздух золотился тем неповторимым светом, который бывает лишь в сентябре. Грех сидеть в такой вечер дома одной. Даже в моей ситуации. Я зашла домой, быстро приняла душ - и через полчаса уже была готова к новым свершениям. Надо же как-то наверстывать упущенное.
Или нет. Все-таки на верхней ступеньке лестницы, ведущей в мой подвал, далеко не каждый день стояла непричесанная девица в розовой куртке, а именно эту картину я застала. Девица как будто не решалась приблизиться. Она вздрогнула, когда я отперла дверь, отошла в сторонку и дождалась, пока я к ней поднимусь.
- Лэйси, - вдруг обратилась она ко мне, хотя я точно видела ее впервые в жизни. - Можно вас на минутку? Я хочу кое-что рассказать насчет вчерашнего убийства.
15
- Простите, мы знакомы?
Девушке было немного за двадцать, и смотреть на нее - поверьте, я вынуждена это сказать - было весьма неприятно. Крашеные черные волосы, смазанные каким-то сомнительным жирным гелем, густой слой румян на подбородке, призванный скрыть россыпь прыщей. В левом ухе я насчитала шесть сережек-гвоздиков. Правого уха у нее не было. Шрамы от ожога, тянувшиеся по желвакам, справа выглядели особенно страшно.
- Меня зовут Эмма Бостон, - сказала она. По голосу ее можно было бы принять за пожилого курильщика. - Я занимаюсь этим убийством. И у меня для вас есть информация. Давайте зайдем внутрь.
- В каком смысле - занимаетесь?
Я попыталась припомнить, видела ли ее в Льюисхэме или хотя бы в Саусварке.
Глаза Бостон закрывали гигантские затемненные очки. Возможно, глаза тоже были повреждены.
- Вы ее нашли, - сказала она. - И она была еще жива, так?
Нет, эта женщина явно не работала в полиции.
- Я задам вам еще вопрос, а потом попрошу уйти. Итак: что вы тут делаете?
Бостон хотела было ответить, но вместо этого хрипло закашлялась.
- Она вам что-нибудь говорила перед смертью? - наконец выдавила она сквозь кашель. - Ее уже опознали?
Ну, теперь все более-менее ясно.
- Вы журналистка?
Она плотно сжала губы. Привыкла, должно быть, к уклончивым ответам.
- Послушайте, нам обеим нужно выполнять свою работу. Мне кажется, мы могли бы друг другу помочь. - Она огляделась по сторонам. - Где мы можем поговорить? У меня действительно есть важная информация.
- Следствие ведет детектив-инспектор Таллок, - сказала я. - Она работает в льюисхэмском отделении.
- Хорошо. Но мне в руки попало письмо убийцы, и, учитывая, что он обращается к вам по имени, я решила, что вам может быть интересно. Видать, ошиблась.
Она оттолкнула меня плечом и зашагала в сторону Вондсворт-роуд. Точно же соврала. Хотя…
Я догнала ее в десяти метрах от поворота.
- Простите, - сказала я, - тяжелый был день.
Губы Бостон расплылись в подобии улыбки. Она покосилась на паб на углу.
- Угостите чем-нибудь?
В субботний вечер посетителей, разумеется, хватало, но мы смогли уединиться в пивном саду, у самой стенки. Бостон закурила. Я ждала, потягивая диетическую колу. Она снова закашлялась и поймала мой взгляд на пачку сигарет.
- Да, не надо бы мне курить, - сказала она. - Но легким все равно уже хана, так что какая разница…
- Простите, - сказала я. Все, конечно, относительно. Жизнь у меня, прямо скажем, не сахар, но я хотя бы не выгляжу, как эта женщина.
- Разговор у нас, сами понимаете, не для печати, - сказала она, делая глубокую затяжку. - Я не буду вас цитировать, ничего такого.
- Я понимаю, - сказала я, хотя лично знала нескольких полицейских, лишившихся работы и репутации после разговоров "не для печати". Блокнота у Эммы Бостон не было; возможно, где-то был запрятан диктофон. Ее потрепанная холщовая сумка лежала рядом со мной. - Но у меня сложилось впечатление, что вы на данный момент знаете больше, чем я. Я не занимаюсь этим расследованием.
- Но это вы ее обнаружили?
Я кивнула.
- Она вам что-нибудь сказала?
- Вы говорили, у вас есть какое-то письмо. - Главное было не сболтнуть лишнего из жалости. - Письмо, в котором упомянуто мое имя. Если вы пытались таким образом меня сюда завлечь, то я немедленно ухожу.
Она достала из сумки тонкую прозрачную папку с листом бумаги внутри.
- Никто, кроме меня, к нему не прикасался. Я-то не знала, что это такое. Только тогда поняла, когда распечатала конверт. Потом, конечно, сразу вложила в папку. Я же правильно поступила? - Она как будто искала одобрения с моей стороны.
- Письмо пришло по почте?
- Нет. Мне его подсунули под дверь вчера ночью. Утром обнаружила.
- Можно взглянуть?
Под пластиком оказался лист бежевой бумаги, стандартной писчей. Сложен пополам - один раз вертикально, два раза горизонтально. Заметные сгибы. Аккуратный, разборчивый почерк. Красные чернила. Что-то знакомое… И знакомое в нехорошем смысле. Я быстро прочла его, но уже на середине в щеках начало покалывать.
Уважаемая мисс Бостон!
Ходят слухи, что Дерзкий Джеки вернулся. Вот смеху-то! Это правда? Если да, то у полиции, надеюсь, хватит мозгов. Надеюсь, они уже идут по следу.
Спросите у детектива-констебля Флинт: эта женщина визжала? Времени отрезать ей уши не было, но забавы ведь только начинаются.
С уважением,
Ваш (не)друг.
Надеюсь, настоящее красное вам понравится.
Я вернула письмо владелице.
- Какой-то вздор. Неудачная шутка.
Бостон склонила голову, как будто присматривалась ко мне сквозь затемненные очки.
- Думаете? А вы, между прочим, побледнели.
Я отметила про себя, что впредь эту Бостон не стоит недооценивать.
- Я тоже так поначалу подумала. Но потом узнала, что вы таки были на месте преступления. Эта информация мало кому доступна.
Я пыталась не подавать виду, но меня и впрямь беспокоило то, что мое имя известно людям, с которыми я не знакома. Но еще больше - гораздо больше! - меня беспокоило то, что это письмо я уже где-то видела.
- Ну, если вы узнали, то, наверное, не так уж это и сложно. - Я тянула время.
- Мы прослушиваем полицейские частоты, - сказала она с вызовом. - Мой парень записал вчерашние переговоры. Такая аппаратура есть далеко не у всех. А вот что меня по-настоящему смутило, так это упоминание Дерзкого Джеки.
Я снова взяла письмо в руку и перечитала первые строки: "Уважаемая мисс Бостон! Ходят слухи, что Дерзкий Джеки вернулся. Вот смеху-то!"
- А кто это такой?
И в этот момент произошли сразу два события: во-первых, мой сотовый пикнул, известив о новом сообщении, а во-вторых, я вспомнила, кто это такой.
- Вбейте в "Гугле", - сказала Бостон. - Найдете тысячи ссылок. Дерзкий Джеки - это одно из прозвищ…
- …Джека-потрошителя, - закончила я за нее. - Он так себя называл, да? Подписывал так письма, которые слал в полицию.
- И в газеты, - дополнила Бостон.
Я поняла, что слишком пристально на нее смотрю, и достала из сумочки телефон. Писал Пит Стеннинг: они с ребятами шли в какой-то бар в Пекэме, не хочу ли я присоединиться? Наверное, две встречи со мной за одни сутки погрузили его в ностальгию. Может, он даже забыл, что я еще ни разу не согласилась сходить с ним куда-нибудь выпить.
- Я мало знаю о Джеке-потрошителе, - зачем-то соврала я. - Он, кажется, проституток убивал, да?
- Да. Многих, прямо скажем, убил. Если вкратце, то он перерезал им глотки и вспарывал брюшные полости. Совсем как той женщине, которую убили в пятницу вечером. Первое убийство он совершил тридцать первого августа тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года, женщину звали Полли Николс. Первое, но не последнее. Думаю, вы имеете дело с имитатором.
- Можно оставить его себе? - спросила я, указывая на письмо.
- А что вы расскажете мне взамен?
Я покачала головой.
- Тогда нельзя.
Протягивая письмо, я заметила, что рука у меня дрожит.
- Я постараюсь прояснить этот вопрос. Сегодня же. И если не возникнет возражений, устрою вам встречу с инспектором Таллок. Пусть она решает, что рассказывать, а что утаивать. Но мой вам совет: если вы не будете ничего публиковать до того, как побеседуете с ней, инспектор, скорее всего, охотнее поддержит беседу.
Бостон аккуратно вложила письмо обратно в папку.
- Или мы с ней встречаемся завтра же, - сказала она, - или я публикую статью.
- У вас есть сканер? - Дождавшись кивка, я записала свой рабочий электронный адрес. Оставалось лишь надеяться, что письма будут автоматически перенаправляться в Льюисхэм. - Отсканируйте и пришлите мне копию. И никому не давайте притрагиваться к оригиналу. Как я могу с вами завтра связаться?
Бостон оставила свои координаты. Я допила колу и вышла из паба. Возвращаясь домой, я возвращалась на несколько десятков лет назад.
16
Моя спальня в подростковые годы была совершенно не похожа на ту комнату, в которой я сплю сейчас, скромно убранную и полупустую. В той спальне всюду возвышались башни из книг. Книгами были забиты все полки, они, покачиваясь, а иногда и падая, громоздились на всех шкафах и лежали грудами даже под кроватью. В основном детективы и триллеры. В основном базирующиеся на реальных событиях. Если бы меня взяли на телевизионный конкурс "Самый умный", я бы выбрала категорию "Преступления против личности".
С моего прихода не прошло и трех минут, а воздух уже прогрелся и стены, казалось, сблизились на несколько дюймов. Мне срочно нужно было подышать свежим воздухом. Выйдя на улицу, я подошла к веткам жасмина, перекинувшимся через стену из соседнего сада. Вдохнула мягкий, сладкий запах, как будто надеялась, что он внесет ясность в мысли и вернет меня из прошлого в настоящее.
Не сработало. Я невольно переместилась на двенадцать, а то и все четырнадцать лет назад, на урок истории. И вот я уже сижу за партой, изнывая от скуки, малюю какие-то каракули в тетрадке и перешептываюсь с соседкой… Я помню, как учительница буравила меня подслеповатым взглядом. Она всегда меня побаивалась, эта училка, но иногда у нее возникало непреодолимое желание взглянуть своему страху в глаза.
- А кто твоя любимая историческая личность? - спросила она меня.
Я, как обычно, слушала вполуха - я до сих пор владею этим навыком, - пока одноклассники перечисляли стандартных Оливера Кромвеля, Леонардо да Винчи, Елизавету Первую и Эйнштейна.
- Джек-потрошитель, - не моргнув глазом ответила я.
Класс разразился хохотом. Растерянно заморгав, учительница собралась с духом и попросила меня обосновать ответ. Я и обосновала. Поведала им о надменном, глубоко несчастном Лондоне викторианской эпохи и о том, как один убийца в корне изменил наше понимание зла, таящегося в человеческой душе. Поведала о страхе, который расползался по Ист-Энду, как густой туман, и о людях, которые ликовали от беспомощности полиции.
А еще я поделилась собственной теорией насчет Джека. Мне казалось, что даже сто лет спустя убийца - или его призрак - по-прежнему смеялся над нами.
Я напрочь позабыла об этом и вспомнила только сейчас. Я действительно не помнила, что когда-то считала Джека-потрошителя своей любимой исторической личностью. А теперь письмо, подписанное одним из его псевдонимов, связало меня с убийством, совершенным в пятницу вечером.
17
Зайдя в бар "Конская голова", я сразу увидела Стеннинга и его приятелей из ОБОТП возле игрового автомата. Одного я даже узнала - Тома Барретта, констебля, с которым мы несколько часов кряду смотрели записи с камер слежения. Стеннинг заметил меня и подскочил, едва не опрокинув столик со стаканами.
- Флинт, черт тебя дери! Что ты с собою сделала?
Господи, подумаешь… Ну, распустила волосы, подкрасилась немного, надела джинсы и футболку по размеру. Почти ничего, в общем-то, не сделала, но я еще в подростковые годы уяснила, насколько тонка грань между женщиной, которую никто не замечает, и женщиной, которую не заметить нельзя. В большинстве случаев, особенно на работе, я предпочитала оставаться невидимкой: мешковатая одежда, полное отсутствие макияжа, массивные очки, несмотря на нормальное зрение, и зачесанные назад волосы. Говорю я только по делу, слов на ветер не бросаю, и до того, как меня невольно затянуло в это расследование, большинство сотрудников Саусварка, думаю, и не догадывались о моем существовании. По вечерам же я становлюсь совсем другой.
В иных обстоятельствах я бы не стала специально встречаться с коллегами. Да что там специально - я бы попыталась отделаться от них, попадись они мне случайно. Но в тот вечер я уже прихорошилась, готовясь выйти в свет, а после разговора с Эммой и всей этой непонятной ерунды насчет Джека-потрошителя сидеть дома не было никакой возможности.
- Ты только из Чизика, да? - спросила я, когда мы уселись за стойкой. - Это таки оказалась Джеральдина Джонс?
- Официальное опознание пока не провели.
- А если неофициально?
- Если неофициально, то в доме висят фотографии. Это она. Домработница говорит, что последний раз видела миссис Джонс в пятницу утром. Решила, что та, видимо, передумала и поехала играть в гольф с мистером Джонсом и их старшим сыном. Они на выходные уехали куда-то под Бат. Вернулись уже, наверное… Инспектор Таллок осталась их дожидаться.
- А потом поведет на опознание.
Стеннинг кивнул.
- А что она делала в таком районе, по-прежнему неизвестно?
Не успела я договорить, как в паб вплыла знакомая высокая фигура. Черт возьми!
- Дом обыскали, как и положено. От домработницы проку особого не было: она нервничала при полицейских, тем более в таком количестве. Вроде бы ничего интересного не нашли. Никаких, знаешь, пакетов с кокаином в сливном бачке. На первый взгляд, самая заурядная лондонская семья, верхушка среднего класса. Он страховик на руководящей должности, она подрабатывала в картинной галерее. Двое сыновей, один - врач, в интернатуре, другой - еще студент.
- И где же он сейчас, этот студент?
- Путешествует. Должен вернуться через пару дней, как раз к началу занятий.
Джосбери шел в нашу сторону, мать его растак!
- Привет, Флинт, - сказал он, остановившись рядом со мной, хотя никакой необходимости стоять так близко не было. - Что будем пить?
Прошло уже два часа, а я до сих пор и словом не обмолвилась о встрече с Эммой Бостон. С одной стороны, я понимала, что обязана это сделать. С другой, среди присутствующих старшим по званию был Джосбери, а мне вовсе не хотелось при нем вдаваться в причудливые и прекрасные теории о серийных убийцах девятнадцатого века. Во всяком случае, пока факты не подтвердятся. Если он не отмахнется от меня сразу же, то понадобятся подробности, которыми я пока не располагала. Я как раз собиралась с силами, чтобы хоть что-то из себя выдавить, когда он вдруг отошел в сторону поговорить с Таллок по телефону. Вскоре после этого компания разбилась на отдельные мелкие группки.
И что самое ужасное, все остальные, похоже, считали его благодетелем уровня мистера Уорбертона, изобретшего хлеборезку. Просто подарок всему человечеству, а не мужик. Почти весь вечер он развлекал коллег рассказами о своей работе под прикрытием.
- В общем, сижу я в "воронке", - говорил он, - с целой толпой футбольных фанатов, вижу, валяется на полу мегафон. Беру, значит, и начинаю орать прямо в окно. А они мне: "Перестань, у нас из-за тебя проблемы будут".
Все дружно рассмеялись. Поймав на себе взгляд Джосбери, я вымученно улыбнулась. Опять эти укоры совести… В конце концов, речь идет об убийстве, а я располагаю важной информацией. И не делюсь ею со следователем.
Когда Стеннинг, напросившийся мне в провожатые, наконец уехал, я опрометью кинулась вниз по лестнице, на ходу проверяя, не притаился ли кто под лестницей. Аккуратно застеленная кровать, которую я увидела, едва открыла дверь, манила со страшной силой, но с этим придется подождать. Вместо того чтобы завалиться спать, я опустила жалюзи, открыла ноутбук и ввела "убийства Джек-потрошитель" в поисковик.
…и снова стала девочкой-подростком, и в памяти всплыли все подробности убийств, потрясших Уайтчэпел в конце девятнадцатого века.