Потрясающая книга, только первый тираж которой составил 2 500 000 экземпляров!
Казалось бы, о таком писали не раз.
Признание, выбитое на допросе…
Приговор, состряпанный прокурором вместе с судьей…
Неожиданно всплывшие доказательства невиновности осужденного…
А дальше?
Бумаги задерживаются. Двери кабинетов запираются. Чиновники, от которых зависит - жить или умереть осужденному, беззаботно уезжают на пикники.
Стрелки же неумолимо отмеряют не часы, а минуты до казни!
Кто остановит безжалостную и равнодушную судебную машину, готовую раздавить "маленького" человека?
Содержание:
-
Часть I. Преступление 1
-
Часть II. Наказание 33
-
Часть III. Оправдание 60
-
Эпилог 81
-
От автора 82
-
Примечания 82
Джон Гришэм
"Признание"
Часть I. Преступление
Глава 1
Едва дворник церкви Святого Марка успел очистить дорожки от выпавшего снега, как на улице показался мужчина с палкой в руке. Хотя солнце стояло уже высоко, дул сильный ветер, и температура застыла на нулевой отметке. На мужчине были рабочие брюки из грубой хлопковой ткани, застиранная летняя рубашка, стоптанные туристические ботинки и легкая ветровка, явно не спасавшая от холода. Однако его, казалось, это ничуть не смущало, и он двигался не торопясь. Мужчина чуть прихрамывал на левую ногу и опирался на палку. Свернув на дорожку, ведущую к церкви, он остановился у боковой двери, на которой было выведено красными буквами "Канцелярия". Он не стал стучать, а дверь была не заперта. Мужчина шагнул внутрь, и в спину ему ударил очередной порыв ветра.
Он оказался в обычном для таких старых церквей помещении, покрытом пылью и загроможденном хламом. На столе в центре комнаты стояла табличка с надписью "Шарлотт Джангер", возле которой сидела женщина.
- Доброе утро, - улыбнулась она.
- Доброе утро, - поздоровался мужчина и добавил, помолчав: - Сегодня очень холодно.
- Это правда, - согласилась она, окидывая его быстрым взглядом. Неудивительно, что без пальто и головного убора ему было некомфортно.
- Полагаю, вы и есть мисс Джангер.
- Нет, мисс Джангер простудилась, сегодня не будет. Меня зовут Дана Шредер, я - жена священника и сейчас просто подменяю Шарлотт. Чем мы можем вам помочь?
Мужчина посмотрел на свободный стул и спросил с надеждой:
- Можно я присяду?
- Ну, конечно, - ответила она.
Он осторожно и медленно опустился на стул, будто каждое движение совершал обдуманно.
- А священник сейчас на месте? - поинтересовался он, посмотрев на большую закрытую дверь слева.
- Да, но у него встреча. Чем мы можем вам помочь?
Дана Шредер была изящной женщиной, с красивой грудью, обтянутой узким свитером. - Посетитель видел ее только до пояса - остальное скрывал стол. Ему всегда нравились маленькие хрупкие женщины. Чудесное личико, большие голубые глаза, высокие скулы, миниатюрная и хорошенькая - настоящая жена священника.
Он уже очень давно не прикасался к женщине.
- Мне нужно поговорить с преподобным Шредером, - сказал он и умоляюще сложил руки. - Я был вчера в церкви, слушал проповедь, и мне нужно… наставление.
- Священник сегодня очень занят, - объяснила она, обнажив в улыбке красивые зубы.
- Дело очень срочное, - сказал он.
Дама была замужем достаточно давно, чтобы знать: ее муж никогда не отказывался принять посетителей, даже если о встрече не договаривались заранее. Кроме того, в этот понедельник было действительно очень холодно, а никаких особых планов муж не имел. Несколько телефонных звонков, беседа с молодой парой, которая в последний момент передумала сочетаться браком, обычное посещение больных. Она покопалась в бумагах на столе, нашла анкету и кивнула:
- Хорошо, сейчас я попрошу вас ответить на несколько вопросов, и мы посмотрим, что можно сделать.
- Спасибо, - поблагодарил мужчина, слегка поклонившись.
- Имя?
- Тревис Бойетт. - Фамилию он привычно произнес по буквам. - Дата рождения: 10 октября 1963 года. Место рождения: Джоплин, штат Миссури. Разведен, детей нет. Адреса нет. Работы нет. Будущего нет.
Дана лихорадочно искала нужные графы, стараясь удержать в голове услышанное. Его ответы не совсем соответствовали скупым вопросам маленькой анкеты.
- Хорошо, - сказала она, записывая. - Насчет адреса… Где вы сейчас живете?
- В настоящее время я нахожусь в ведении Канзасского управления исправительных учреждений. Я приписан к "Дому на полпути" на Семнадцатой улице в нескольких кварталах отсюда. Сейчас прохожу период адаптации. После нескольких месяцев в этом заведении здесь, в Топеке, я стану свободным человеком с пожизненным статусом условно-досрочно освобожденного.
Рука с ручкой замерла, но Дана продолжала смотреть на листок. У нее пропало всякое желание продолжать расспросы, однако она чувствовала, что выбора нет. Надо же чем-то занять время, пока они ждут!
- Хотите кофе? - спросила она, чтобы разрядить обстановку.
Бойетт надолго задумался, будто взвешивая, как лучше ответить.
- Да, спасибо. Черный и немного сахара.
Дана вышла из комнаты за кофе. Он внимательно посмотрел ей вслед, задержав взгляд на круглых ягодицах, скрытых просторными брюками, и отметил стройные ноги, покатые плечи и даже то, что волосы стянуты в конский хвост. Рост - пять футов три, а может, четыре дюйма, вес - максимум сто десять фунтов.
Когда она вернулась, Тревис Бойетт продолжал сидеть на том же месте. Его руки были сложены как у монаха; черная деревянная палка лежала на коленях, а взгляд устремлен на стену напротив. Маленькая, абсолютно круглая голова была выбрита и блестела, и Дана даже легкомысленно задумалась почему: то ли он рано облысел, то ли ему так просто нравилось. Слева на шее посетителя темным пятном выделялась жутковатая татуировка.
Он взял кофе и поблагодарил. Она снова устроилась за разделявшим их столом.
- Вы лютеранин? - спросила она, взяв ручку.
- Я бы не сказал. Вообще-то я не принадлежу ни к какой конфессии. Никогда не испытывал потребности ходить в церковь.
- Но вчера вы были на службе. Почему?
Бойетт держал кружку обеими руками у самого подбородка, что делало его похожим на мышь, которая грызла сухарь. Если ответ на простой вопрос о кофе занял столько времени, то о причине посещения церкви он, должно быть, станет размышлять не меньше часа. Он сделал глоток и облизнул губы.
- Как вы считаете, когда преподобный сможет меня принять? - наконец спросил он.
"Не так быстро", - подумала Дана, теперь уже тяготившаяся его обществом и желавшая как можно скорее вверить его заботам мужа. Посмотрев на часы на стене, она ответила:
- Теперь уже ждать недолго.
- А мы можем просто молча посидеть и подождать? - вежливо поинтересовался он.
Дана, конечно, сразу поняла, чем вызвана эта просьба, и решила, что молчание и ее вполне устроит. Однако вскоре любопытство взяло верх.
- Конечно, только последний вопрос. - Она посмотрела на анкету, делая вид, что нужная графа так и осталась незаполненной. - Сколько времени вы провели в тюрьме?
- Половину жизни, - неожиданно быстро ответил Бойетт, будто ему приходилось произносить эту фразу по пять раз на дню.
Дана что-то записала и, подвинув к себе клавиатуру, набрала текст электронного письма: "Здесь сидит какой-то уголовник, который хочет с тобой поговорить. Готов ждать, сколько потребуется. По виду довольно безобидный. Сейчас пьет кофе. Постарайся освободиться поскорее".
Через пять минут дверь открылась, и из нее, вытирая слезы, вышла молодая женщина. За ней показался бывший жених, который умудрялся одновременно и хмуриться, и улыбаться. Они проследовали мимо Даны, не проронив ни слова, а Тревиса Бойетта вообще не заметили.
Едва за ними закрылась дверь, Дана повернулась к Бойетту.
- Одну минуту, - сказала она и скрылась в кабинете мужа, чтобы ввести его в курс дела.
Преподобному Киту Шредеру было тридцать пять лет, десять из которых прошли в счастливом браке с Даной, родившей ему троих сыновей. Уже два года Кит являлся настоятелем церкви Святого Марка, а до этого служил в одном из приходов Канзас-Сити. Отец Кита, уже вышедший на пенсию, тоже был лютеранским священником, и сам он с детства мечтал пойти по его стопам. Он вырос в небольшом городке возле Сент-Луиса, учился в местных школах и никогда не покидал пределов Среднего Запада, если не считать поездки в Нью-Йорк вместе с классом и медового месяца, проведенного во Флориде. Прихожане его любили, хотя порой бывали и неприятности. Самая большая произошла после снежной бури в прошлом году, когда он пустил бездомных на ночлег в подвал церкви. После того как снег растаял, кое-кто из бездомных решил задержаться, и городские власти вызвали Шредера в суд, обвинив в незаконном использовании помещения. Появившаяся в газете статья об этом его отнюдь не порадовала.
Вчерашнюю проповедь он посвятил прощению - тому, как Господь в своем бесконечном милосердии отпускает нам самые тяжкие грехи. Грехи Тревиса Бойетта действительно были ужасными. За совершенные преступления он наверняка заслуживал вечных мук и смерти, да и сам не сомневался, что недостоин прощения. Но ему было любопытно.
- К нам уже не раз заходили постояльцы "Дома на полпути", - сказал Кит. - Несколько раз я проводил там службу. - Они сидели в обитых тканью креслах в углу кабинета как два старых приятеля. В декоративном камине, украшавшем кабинет, "горели" декоративные дрова.
- Там неплохо, - заметил Бойетт. - Намного лучше, чем в тюрьме. - Он был довольно хилым, а бледность кожи свидетельствовала о том, что он редко бывал на солнце. Бойетт сидел, сжав худые колени и положив на них палку.
- А в какой тюрьме вы отбывали срок? - В руках Кита дымилась кружка с чаем.
- В разных. Последние шесть лет - в Лансинге.
- А за что вас осудили? - продолжал расспрашивать Кит, желая узнать побольше об этом человеке. Насилие? Наркотики? Возможно. С другой стороны, не исключено, что Тревиса осудили за воровство или уклонение от уплаты налогов. Он явно не походил на человека, способного причинить боль другим.
- Да обвинений было много, пастор. Всех даже не упомнить. - Он избегал смотреть священнику в глаза и разглядывал ковер.
Кит продолжал пить чай, изучая собеседника. Он заметил у того тик: каждые несколько секунд голова чуть отклонялась влево, а потом быстро возвращалась назад.
После довольно длинной паузы Кит, не выдержав, спросил:
- Так о чем вы хотели поговорить, Тревис?
- У меня опухоль головного мозга, пастор. Злокачественная, смертельная, неоперабельная. Будь у меня деньги, я бы продлил себе жизнь облучением, химиотерапией, в общем, обычными процедурами, и протянул еще десять месяцев, максимум год. Но у меня глиобластома четвертой степени, а это значит, что я - практически труп. Полгода или год - разницы, по сути, никакой. Меня не станет уже через несколько месяцев. - Будто подтверждая сказанное, опухоль дала о себе знать - Бойетт скривился, подался вперед и начал массировать виски. Дыхание стало прерывистым, и весь он, казалось, содрогался от боли.
- Мне очень жаль, - произнес Кит, понимая всю неуместность своих слов.
- Проклятая головная боль, - прошептал Бойетт, закрывая глаза. Несколько минут он боролся с болью в полной тишине. Кит беспомощно наблюдал за ним и поймал себя на мысли, что едва, по глупости, не предложил ему таблетку тайленола. Потом боль отступила, и Бойетт пришел в себя.
- Извините, - сказал он.
- Когда вам поставили диагноз? - поинтересовался пастор.
- Точно не помню. Может, месяц назад. Головные боли начались в Лансинге, летом. Сами понимаете, как там с медицинским обслуживанием, - поэтому никакой помощи мне не оказали. Когда меня выпустили и отправили сюда, то в больнице Святого Франциска провели обследование, просканировали мозг и нашли опухоль размером с яйцо. Причем слишком глубоко, чтобы оперировать. - Он сделал глубокий вдох и, выдохнув, выдавил первую улыбку. Слева вверху у него не хватало зуба, и на его месте зияла внушительная дыра. Кит подумал, что со стоматологией в тюрьмах тоже явно не все в порядке.
- Думаю, вам приходилось иметь дело с такими, как я, - произнес Бойетт, - кому осталось жить совсем недолго.
- Приходилось. При моей профессии это естественно.
- Наверное, эти люди очень серьезно задумывались о Боге, рае, аде и всем таком?
- Это действительно так. Это свойственно людям. Перед лицом смерти мы все размышляем о том, что нас ждет после нее. А вы, Тревис? Вы сами верите в Бога?
- Иногда - да, иногда - нет. Но даже когда верю, то сильно сомневаюсь. Вам легко верить в Бога, потому что вы прожили легкую жизнь. У меня совсем другой случай.
- Не хотите рассказать о своей жизни?
- Вообще-то нет.
- Тогда зачем вы сюда пришли, Тревис?
Снова тик. Когда он прошел, Тревис, окинув взглядом комнату, устремил взор на пастора. Они долго смотрели друг на друга не мигая.
- Пастор, в своей жизни я совершил немало плохого. Причинял боль невинным людям. Я неуверен, что хочу унести все это с собой в могилу.
"Наконец-то он решился, - подумал Кит. - Бремя совершенного греха. Муки тайной вины".
- Вам станет легче, если вы обо всем расскажете. Исповедь - лучшее начало.
- А это останется между нами?
- Обычно именно так и происходит. Но бывают и исключения.
- Какие исключения?
- Если после вашего рассказа я приду к выводу, что вы представляете угрозу для себя или окружающих, то тогда конфиденциальность может быть нарушена. Я могу предпринять шаги, чтобы защитить вас или кого-то еще. Словом, могу обратиться за помощью.
- Звучит не очень понятно.
- Напротив.
- Послушайте, пастор, я много грешил, но кое-что меня мучает уже несколько лет. Я должен с кем-то поговорить, а мне больше не к кому обратиться. Если я расскажу вам об ужасном преступлении, совершенном мной много лет назад, вы обещаете сохранить все в тайне?
Дана нашла в Интернете сайт Канзасского управления исправительных учреждений и через несколько секунд читала ужасный "послужной" список Тревиса Дейла Бойетта. Приговорен к десяти годам тюрьмы за изнасилование. В настоящее время отбывает заключение.
- В настоящее время находится у моего мужа в кабинете, - пробормотала она, углубляясь в чтение.
В 1991 году Бойетта приговорили к двенадцати годам тюрьмы за нанесение тяжких телесных повреждений при нападении сексуального характера в штате Оклахома. В 1998 году освобожден условно-досрочно.
В 1987 году приговорен к восьми годам заключения за попытку изнасилования в штате Миссури. В 1990 году освобожден условно-досрочно.
В 1979 году приговорен к двадцати годам заключения за нанесение тяжких телесных повреждений при нападении с целью сексуального насилия в штате Арканзас. В 1985 году освобожден условно-досрочно.
Бойетт был рецидивистом-насильником, совершившим преступления в Канзасе, Миссури, Арканзасе и Оклахоме.
- Настоящее чудовище! - сказала себе Дана. С фотографии на нее смотрел молодой человек с темными редеющими волосами, не такой худой, как сейчас. Она быстро скопировала основные факты биографии Тревиса и отправила на компьютер мужу. Она не беспокоилась насчет безопасности Кита, но хотела, чтобы посетитель как можно скорее покинул здание.
После получаса вялой и пустой беседы Кит начал тяготиться общением. Бойетт не выказывал никакого интереса к Богу, а поскольку именно вопросы веры входили в сферу деятельности Кита, тот не представлял, чем может оказаться полезным этому человеку. Кит не был хирургом и не мог предложить посетителю никакой работы.
По электронной почте поступило сообщение, о котором возвестили сигналы старинного звонка. Два звонка означали, что письмо могло поступить от кого угодно, а три - что сообщение пришло из приемной. Кит сделал вид, что не обратил на сигналы внимания.
- А зачем вам палка? - вежливо поинтересовался он.
- Тюрьма - жестокое место, - ответил Бойетт. - Там часто затевают драки. Как-то раз меня ударили по голове. Может, потому и появилась опухоль. - Решив, что шутка вышла удачной, он засмеялся.
Кит из вежливости тоже хмыкнул, а потом поднялся и, подойдя к столу, сказал:
- Я дам вам свою визитку. Звоните в любое время. Вам здесь всегда будут рады, Тревис. - Он взял карточку и бросил взгляд на монитор. Четыре - он специально пересчитал - приговора, и все за нападение с целью сексуального насилия. Он вернулся к креслу, передал карточку Тревису и снова сел.
- В тюрьме особенно трудно приходится насильникам, так ведь, Тревис? - спросил Кит.
После переезда в другой город осужденный насильник должен явиться в полицейский участок или суд и зарегистрироваться. Бойетт не удивился вопросу: за двадцать лет начинает казаться, что о твоих преступлениях известно буквально всем, и все за тобой следят.
- Очень трудно, - подтвердил он. - Я даже не знаю, сколько раз на меня нападали.
- Послушайте, Тревис, я не очень силен в этих вопросах. Если вы захотите снова встретиться со мной, пожалуйста, позвоните заранее и предупредите. А пока я приглашаю вас на воскресную службу. - Кит не был уверен, что действительно хочет опять увидеть Бойетта, но говорил искренне.
Посетитель вытащил из кармана ветровки сложенный лист бумаги.
- Вам приходилось слышать о Донти Драмме? - спросил он, протягивая лист Киту.
- Нет.
- Черный парень из маленького городка в Западном Техасе, осужден за убийство в 1999 году. Жертва - белая старшеклассница из команды чирлидеров, танцевавших в перерывах между матчами. Тело так и не нашли.
Кит развернул листок. Это оказалась ксерокопия маленькой статьи из местной газеты за прошлое воскресенье. Пастор быстро ее прочитал и посмотрел на фотографию Донти Драмма, сделанную в полицейском участке. В статье не было ничего особенного - просто сообщение о предстоящей в Техасе казни преступника, утверждавшего, будто он невиновен.
- Приведение приговора в исполнение назначено на четверг, - прочел Кит, поднимая глаза.
- Скажу вам вот что, пастор: казнят не того парня. Он не имеет никакого отношения к ее убийству.
- Откуда вы знаете?
- Нет никаких улик. Абсолютно никаких. Полицейские решили, что это сделал он, выбили из него признание, а теперь собираются убить. Это неправильно, пастор. Такого не должно быть.
- Откуда вам все это известно?