* * *
Грег включил телевизор раньше времени. Дурацкая реклама - новый, улучшенный "Тайд" и смесь для выпечки печенья. Вздор для домашних хозяек.
Это лишний раз напомнило ему, что его Звезда играет совсем в другой лиге.
На экране появился анонс шоу, посвященного проблеме абортов: "Вы увидите все это в шоу Линн Марчетт через пятнадцать минут!" - который он видел уже не один раз.
Он прекрасно помнил, с какой гордостью Линн и Кара обсуждали эту программу, как радовались тому, что их увидят в Чикаго, Лос-Анджелесе, Майами и ля-ля-ля.
Он сидел на вращающемся стуле в своей гостиной; все его внимание было приковано к экрану телевизора. Он не хотел пропустить ни секунды из этой передачи.
Шоу началось. Представили родителей; показали фотографии девочек.
У Грега пересохло во рту. Ему нужен был глоток воды. Он все равно ничего не увидит, прежде чем Линн сядет на свое место, а она никогда не делает этого до окончания первой части, но он прибавил громкость и на всякий случай проделал путь из комнаты на кухню и обратно бегом.
Вернувшись на свое место, он выпил воду. Он весь напрягся, когда Линн села.
Ничего.
Неужели его шутка провалилась?
Зазвонил телефон, и он топнул ногой от злости.
Он хотел включить автоответчик, но потом решил снять трубку.
- Мистер Сэллинджер? У вас наверху ужасно шумно.
Он скривился, услышав скрипучий старушечий голос, который всегда раздражал его, а сейчас просто сводил с ума.
- Извините, миссис Минот. Я учту.
Она продолжала что-то говорить, но он повесил трубку. Ничего, он потом успокоит ее.
Он снова убавил звук, затем посмотрел на часы. Они были в эфире уже девять минут.
Если он вскоре ничего не увидит, ему придется допустить мысль, что они вовремя разгадали его трюк.
Но как? Все же было так просто и надежно. Никто и никогда не садится на место ведущей, кроме Линн.
А капсулы были так же невидимы, как и хороши в действии.
Одиннадцать минут. Он сжал подлокотники.
Он заметил, что непроизвольно затаил дыхание и медленно выпустил воздух из легких.
Он встал со стула и начал мерить шагами ковер, оставляя глубокий след в желто-золотистом ворсе. Он ходил тихо и старался избегать тех мест, где пол не был прикрыт ковром; меньше всего ему хотелось, чтобы миссис Минот позвонила в его звездный час. Красный час.
В конце концов он плюхнулся прямо на ковер перед телевизором - так близко, что мог различить тонкие линии, составляющие изображение. Его глаза заболели от яркости, словно он, не отрываясь, смотрел на солнце, окутанное легкой дымкой.
Линн показала на микрофон, взяла его себе и большими шагами начала пересекать съемочную площадку, повернувшись спиной к камере - и тут он увидел то, чего так долго ждал. Он забыл о том, что краска проявляется только через несколько минут. Все платье Линн на спине было темно-красного цвета!
Отключили звук, потом изображение. Появилась заставка шоу Линн Марчетт. Потом началась реклама.
Еще два рекламных ролика, затем три музыкальных клипа. После этого голос диктора: "Программа, назначенная на это время, откладывается. Пожалуйста, оставайтесь на нашем канале, в ближайшие минуты вы увидите программу "Лучшие из шоу Линн Марчетт"".
- Победа! - закричал Грег, вскакивая с места. Он забарабанил кулаками по телевизору. Он танцевал на ковре, аплодируя самому себе, прошелся в танце на кухню и обратно.
Он представил видеорежиссерскую аппаратную Третьего канала. Он расхохотался, нарисовав в своем воображении Линн, Кару и всех остальных.
Он все еще продолжал смеяться, когда, танцуя, подошел к зазвонившему телефону, чтобы успокоить миссис Миног.
* * *
- Как это может быть не противозаконным? - спросила Линн.
- Он сорвал важное и дорогостоящее шоу, идущее в прямом эфире!
- Один только ваш шеф говорил об этом пятнадцать раз, - сказал Майк, глядя на дверь в офисе Линн, через которую только что ушли Деннис и Кара. - Говорю вам еще раз. Я не знаю, где он достал капсулы для пометки денег, но, даже если он и украл их, официально из этого нельзя извлечь большой пользы. Этот трюк в компетенции гражданских служб, а не полиции.
Линн потерла глаза.
Майк смотрел на нее. Ее опущенные плечи говорили о том напряжении, которое она испытывала. Ее кожа напоминала молоко, с которого сняли сливки.
Он с удивлением понял, что в какой-то части его существа возникло желание дотронуться до ее плеч, сжать ее руку, облегчить ее страдания.
- Деннис говорил о том, чтобы нанять частных сыщиков, - сказала Линн.
- Чтобы делать что? В данном случае ничего больше сделать нельзя.
- Он это знает. Он решил отказаться от этой затеи. И пока он не хочет придавать эту историю огласке. Но собирается усилить охрану.
Майк спросил:
- Откуда Грег узнал, что именно это шоу надо испортить?
- О, я сама сообщила ему об этом. Он заводил со мной разговоры о моей работе, и я выдала ему всю нужную информацию о том, какие шоу важны для меня и какие должны проводиться на Западном побережье. Это шоу я описала ему в деталях. Я так гордилась тем, что родители доверяют мне.
- Как вы думаете, каким образом он проник сюда?
- Я согласна с Карой. Он сделал дубликат ее ключей, когда она впустила его в студию - или еще раньше воспользовался для этого моими ключами. В этом я тоже очень ему помогла. На всех моих ключах есть бирки.
Майк направился к двери:
- Похоже, он поставил своей целью разрушить вашу карьеру. Он не может быть профессионалом, работающим на телевидении?
- Думаю, я бы догадалась об этом. Хотя, может и нет. Сейчас я так многого не понимаю.
Глава десятая
- Почему ты не рассказала об этом мне? - шумел Бубу. - Я должен был знать. Я должен был разыскать тебя.
- Это не причина! - Линн отстранила трубку от уха, но голос Бубу продолжал греметь.
- Мою сестру окунают в кровь, а я по чистой случайности не смотрю это шоу, поэтому мне приходится узнавать об этом от одного из моих кассиров…
- Это была не кровь. Краска для пометки денег.
- Он сумел достать такую вещь? Каким образом?
- Я не знаю!
- Ты должна была рассказать мне.
- Я не хотела тебя беспокоить.
- Я беспокоюсь еще больше, зная, что ты что-то скрываешь от меня. Хотел бы я знать, о чем ты еще не рассказала мне. Ты была права по поводу этого парня. Жаль, что я не послушал тебя раньше, когда я еще имел возможность придавить его.
Линн закрыла глаза, с тоской думая о том секрете, который она утаила от него: фотография, сделанная ночной камерой, слухи о которой, по-видимому, еще не начали расползаться.
* * *
Еще до выхода в эфир шоу по проблемам воспитания, Линн знала, что оно будет одним из самых сильных шоу, которые они когда-либо делали.
Каждый день, прожитый без выявления какого-нибудь ущерба, нанесенного лично ей или шоу, становился причиной, чтобы испытывать благодарность.
Когда прошли титры, публика, находящаяся в студии, приветствовала ее, встав со своих мест, громкими аплодисментами.
Деннис пожал руки Майку Делано, представителям службы социального обеспечения и двум подросткам, которые были гостями программы, когда они покидали съемочную площадку. Мэри Эли быстро обняла Линн и поспешно ушла.
В вестибюле к ней подбежала Кара:
- Я только что разговаривала с офисом Опры. Она дала согласие. Мы увидим ее по прямому включению через спутниковую связь на нашем пробном показе!
Линн закрыла глаза:
- Слава Богу. Я боялась, что она откажет нам.
* * *
В шесть часов приехала Бернадин с шампанским, и они собрались в офисе Денниса, чтобы отметить успех.
- Как ты себя чувствуешь? - спросила Бернадин у Линн.
- Великолепно, - солгала Линн. Радость от полученной новости быстро испарилась, отодвинутая на задний план ее страхами.
Она старалась сохранять мужество, думая только о том, как ей повезло. Она была сильной, известной личностью; ее преследователь был далеко отсюда, не мучил ее физически, в отличие от тех несчастных женщин, которым приходилось видеть своих мучителей каждый день, чувствовать присутствие своего злого гения за каждым своим движением.
Но надолго ли хватит ее мужества?
Не успела она закончить проведение хорошего шоу, как все вопросы снова вернулись к ней.
Что сделает ей Грег в период между сегодняшним днем и записью пробного показа? Воспользуется ли он своими обычными трюками, которые сводят ее с ума? Изобретет что-нибудь новое и еще более мерзкое? Попробует ли он испортить еще какое-нибудь шоу, и не решит ли Деннис отменить запись пробного показа из-за возможного провала?
Каковы шансы на то, что полиция сумеет отыскать Грега? Остановится ли он, если они сделают это?
Сможет ли она сделать так, чтобы на КТВ не узнали обо всем этом?
- Ты не пьешь свое шампанское, - тихо сказала Бернадин.
Линн отпила немного из бокала, попыталась улыбнуться, надеясь, что это у нее получилось, но Бернадин сказала:
- С тобой все в порядке? Нет, вижу, что это не так.
- Я… немного подавлена.
Не повышая голоса, Бернадин спросила:
- Это из-за того человека, который преследует тебя? Деннис мне кое-что рассказал.
Линн посмотрела на эту дружелюбную элегантную женщину, которая совсем не соответствовала привычным представлениям о том, какой должна быть жена начальника. Ее глаза со светлыми ресницами смотрели на нее с сочувствием и пониманием. Казалось, Бернадин хочет переложить на свои плечи часть гнетущего ее груза.
- Это чертовски тяжело, - сказала Линн. Она почувствовала острую боль в глазах. Дальше она продолжать не могла.
- Что я могу сделать для тебя? - спросила Бернадин. - Я могу выслушать. Ты не хочешь рассказать мне об этом?
Линн заколебалась, и Бернадин сказала:
- Сейчас не самый подходящий случай. Но, дорогая, тебе необходимо встряхнуться. Скоро ты станешь звездой первой величины. Постарайся думать только об этом.
* * *
Когда титры закончились, Грег выключил видеомагнитофон. Интересное шоу; Линн прекрасно провела его. Жаль только, что он не мог посмотреть его из студии. Но запись - это все же лучше, чем ничего. Очень жаль, что он не может видеть ее на экране чаще.
А еще больше жаль того, что остальная часть населения вообще ее не увидит.
А сейчас настало время для тщательного изучения.
Откладывая момент получения доказательств своего триумфа, он подошел к окну и стал смотреть на открывающуюся ему панораму города, украшенного огнями. Затем он задернул шторы, чтобы лучше видеть на экране детали, и перемотал пленку на начало.
Пора поднять себе настроение.
Он тщательно просмотрел всю пленку, останавливая видеомагнитофон, когда на экране появлялось крупным кадром лицо Линн или когда она была видна во весь рост. Особенное внимание он уделил началу и концу шоу, когда, как он заметил, она была менее напряжена.
Его сердце забилось от удовольствия. Несомненно наблюдается прогресс.
Он заметил напряжение, которое словно скопилось в нижней части ее лица. Он воспринимал язык тела даже лучше, чем зрительные образы. Он раскрывал сигналы этого языка при помощи воспоминаний о том, что делало ее тело, когда оно принадлежало ему. Он был уверен, что ее движения стали чуть более резкими. Даже та свободная манера, с которой она двигалась по съемочной площадке, немного изменилась.
Чудненько. Чудненько.
Ощущая возбуждение, он снова просмотрел всю пленку, на этот раз в поисках татуировки. В этом шоу они сделали мало кадров, на которых можно было увидеть низ ее ног, но он отыскал такой, где через колготки можно было рассмотреть рисунок. Татуировка еще не сошла полностью.
Он до сих пор жалел, что не смог убедить ее сделать настоящую татуировку, какая была у других.
Но это была мелочь по сравнение с потрясающей возможностью постоянно следить за ней.
Раньше ему всегда приходилось прятаться и красться, чтобы что-то увидеть - лишь один быстрый взгляд украдкой, ничто в сравнении с восхитительным обладанием видеокассетой, которую можно изучать часами.
Раньше он не имел дела со звездами телевидения.
Он вспомнил, как впервые увидел живую Линн.
Это произошло в баре ресторана "У Джеффри", когда она стояла, окруженная людьми из КТВ. Ее аура вызвала в нем состояние, близкое к ликованию. По сравнению с той фотографией, которая до сих пор лежала в его тайнике, тем рекламным снимком из журнала "Телевизионное вещание", она казалась мерцающим, вибрирующим видением.
Эта кожа. Эти руки.
Ее изысканность, которая, словно конфетная обертка, лишь добавляла золотой блеск тем восхитительным силам, что таились внутри.
Вы могли почувствовать скрытую там жизнестойкость, которую невозможно сломить или поколебать, увидеть тот упругий клубок силы, который был заключен в той Линн, какой она была на самом деле.
В тот вечер ему пришлось проявить особую осторожность, чтобы подобраться к ней; в дальнейшем никто не должен был с полной уверенностью вспомнить, чьим другом он является.
Все прошло на удивление легко. Это был во всех отношениях удивительный вечер - возможно, самое лучшее из всех представлений, разыгранных им при вступлении в новый этап своих приключений.
Пришлось постараться.
Но он так восхитительно провел тогда время.
До сих пор он умирал от смеха каждый раз, когда вспоминал, как Кара и Линн объясняли ему принцип спутникового вещания.
* * *
Майк добавил на штангу двадцать фунтов веса и проскользнул под нее. На штанге было сто семьдесят килограмм - его максимум; ему следовало взять корректировщик, но он не хотел этого делать. Если ты не берешь корректировщик, ты должен все сделать сам.
Он снял штангу с крюков, положил ее на пол, почувствовал нарастающее напряжение в руках, плечах и спине, приготовившихся к поднятию веса. Он медленно поднял штангу, потом выше, сосредоточившись на толчке… выжимая вес, выжимая и преодолевая ощущение невозможного, оставляя его позади.
Он отдыхал на скамейке. В зале был включен кондиционер; пот стекал по его груди и спине, и он почувствовал дрожь. Он наклонился за полотенцем.
В конце зала было расположено углубление, в котором стояли тренажеры. Майк не любил их, предпочитая свободный вес. Но была еще одна причина, по которой он избегал это место, - там был установлен телевизор.
Он беспокоился о Линн немного больше, чем это было необходимо. У него не было желания увидеть ее на экране и ощутить еще большее беспокойство. Даже сейчас, поздно вечером, по телевизору шли рекламные ролики ее шоу.
Тогда вечером в ее квартире он испытал чувство, близкое к шоку. Такое испытываешь, когда долго обманываешь себя в чем-то.
Линн кричала на него в ванной комнате, требуя, чтобы он сказал, что думает на самом деле. От этих криков голова у нее болела еще больше, и он дал ей аспирин.
На самом деле, как он с огорчением понял в тот момент, ему больше всего хочется обнять ее.
И это, естественно, заставило его немедленно отстраниться. И как можно дальше.
Несколько последующих дней он убеждал себя в том, что он не испытывал такого импульса.
Он настолько преуспел в этом, что, когда это чувство вернулось, он был искренне удивлен. Это случилось после сорванной программы.
Затем было шоу, в котором он принимал участие, и все повторилось снова. Он не мог отвести от нее глаз. Это было настолько явно, что один из охранников, на съемочной площадке, заметил это и многозначительно посмотрел на Майка.
Он сделал еще два комплекса упражнений с более легким весом, доведя себя до полного изнеможения, и пошел в душ.
Намыливаясь, он думал о ней и тех молодых ребятах из шоу. О боли в ее глазах.
Он вышел из-под душа и взял чистое полотенце.
Ему следовало заставить себя не думать об этом в таком ракурсе.
Существовала тысяча причин, которые делали невозможным существование между ним и Линн каких-либо отношений, помимо профессиональных.
Он оставил ключ от своего шкафчика на столе дежурного и вышел в сырую ночь, помахав на прощание паре других полицейских.
Может быть, он вовсе не хочет ее. Может быть, это всего лишь новое для него ощущение, возникающее от общения со знаменитостью.
Возможно, он жалеет ее. Из-за всей этой дурацкой ситуации. Возможно, если он сможет все это уладить и помочь ей выбраться из нее, его чувства исчезнут сами собой.
Скорее всего, так и будет.