- Во-первых, как я уже сказал, интересно. Во-вторых, я вместе с вами хочу сделать высококачественный телевизионный продукт! А не чушь собачью. В-третьих, есть ещё один человек, который хочет того же, а главное - умеет это делать. Не, мужики, мы чего-то с вами разболтались, давайте-ка работать. А то я ведь найду такую технологию, которая мультяшки в живых мальчишек перерисует. Уж они меня пустыми разговорами отвлекать не станут.
Накануне они всё отрепетировали и заранее обговорили последовательность съёмок. Репетировали без грима и без Лёшкиного "костюма", и сейчас Лёшке никак не удавалось повторить, как он из кувшина вылезает: очень уж накладные мускулы мешали.
Мультипликатор по имени Арон и по фамилии Вайнгартер, которого взрослые звали Арой, скучнел с каждой неудачной попыткой.
Выход нашёл оператор Олег Иванович.
- Тёмный! - запросто обратился он к режиссёру. - Давай мы задом наперёд это снимем. Точно говорю, парню легче будет.
- Давай. Лёша, сможешь?
- Попробую.
- А меня почему никто не спросит? - возмутился Арон.
- Ара, тебе же всё равно, как будет снято.
- Ессесссвенно, всё равно. Но по-хорошему могли бы и спросить.
- Ну спросили. Отвечай давай.
- Мне такое решение тоже кажется верным. Можете начинать.
Этот демарш Арона слегка всех развеселил. Даже Лёшке поднял настроение, хотя ему сейчас было хуже некуда.
Как ни странно, но влезать в кувшин оказалось легче, чем вылезать. Пару раз Лёшка перепутал движения, потом не сразу поймал нужный ритм, но быстро исправился, и всё сняли так, как нужно в нескольких дублях. Дальше всё пошло почти хорошо, если бы не грим, от которого он уже мечтал избавиться, даже если при этом придётся выскочить из собственной шкуры.
- Тёмный, блики, - заглянув в объектив в очередной раз, сообщил Олег Иванович.
К Лёшке тут же бросились гримёрши промокать пот и пудрить, чтобы влажное лицо не бликовало в лучах светильников.
Свет в студии был мягким и сначала показался совсем холодным, но вскоре Лёшка стал превращаться в мокрую курицу.
- Олежка, - сказал оператору Арон. - Сегодня на это можно внимания не обращать. Я всё равно изображение стану на компе обрабатывать.
- А чего молчал? Твою… - выругался оператор.
- Так Лёхе всяко передых требовался. А сейчас ему поскорее надо до настоящего перекура добраться. Не ровён час, издохнет.
- Добрый ты, Ара!
- А то!
Наконец Лёшке в самом деле сделали перерыв, а в пыточную камеру вызвали Серёгу.
Лёшка выбрался в коридор. Рядом с выходом из павильона, где шли съёмки, располагалась аппаратная, так же, как на ГТРК соединённая с павильоном звуконепроницаемым окном и с распахнутыми настежь дверьми. Как бы тошно ему ни было, любопытства он до конца не растерял и заглянул внутрь помещения. Пульты и мониторы в этой аппаратной, даже на Лёшкин неискушённый взгляд, выглядели более современными.
- Умеет новый работу наладить. В кои-то веки всё вовремя началось и по графику идёт, - сказала одна из двух женщин, сидящих за пультом.
- Меня больше всего удивило, что Олег ни разу не матюгнулся. Редчайший случай.
- Нет, один раз было.
- Один раз и тихонько - не в счёт. Хотя, с чего материться, если всё по плану идёт? Иванов от бардака свирепеет и всех матом кроет. Мама моя родная!
Последний возглас относился к Лёшке, отражение которого на тёмном экране монитора увидела женщина. Вторая обернулась и тоже взвизгнула. Даже за сердце схватилась.
- Извините, я тут забылся… Забыл, как выгляжу.
- Ох не надо больше так делать! - попросила его одна из женщин. И тут же сказала в микрофон: - Это не вам. Мало ли чего визжим. Захотелось, вот и повизжали чуток. Вы там работайте, а то до полуночи протянете.
"Мне бы до полуночи протянуть и не загнуться!" - подумал Лёшка, которого опять позвали в павильон.
- Согласись, что стоило потерпеть ради такого кайфа? - спросил его Валентин, ловко снимая накладку с носа. - Завтра у нас всё быстрее получится. И сниматься в этом облике тебе надо будет всего ничего.
Лёшка мог бы согласиться и даже вслух, но сил не было совершенно. Валентин снял оставшийся макияж и протёр ему физиономию каким-то кремом. Сразу перестало свербить и чесаться, и, кажется, даже силы появились. Во всяком случае, их достало, чтобы выпить чашку горячего крепкого чаю, заваренного не пакетиком, а чайными листами. Понемногу Лёшке действительно становилось лучше.
Пока он управлялся с чаем, Лидусик закончила возиться с Серёгой, который вернулся из павильона позже.
- Ну ты даёшь! - сказал он. - Если я под собой ног не чую, то как тебе выжить удалось, ваще не понятно. Завтра тебе орден надо будет вручить "За героизм на съёмках". - Серёга чуть подумал и добавил: - Ну и мне медаль "За безропотность в служении музам".
- Молодец, что себя не забыл, - похвалил его Артём Николаевич, появляясь в гримёрке. - Могу вас обрадовать, отснятый материал полностью удовлетворил Ару, и переснимать ничего не нужно. Валя, мы человеку кожу не попортим твоими мазилками?
- Тёмка, противный, ты меня обижаешь, - Валентин сделал вид, что расстроился. - Всё самое лучшее - детям! Этим дерьмом самого Тома Круза мазали, так жив и здоров пока, а твоим сибирским мужикам и вовсе ничего не сделается.
- Э-э-э… Ты про дерьмо в каком смысле?
- В буквальном. Весь грим натуральный на основе гуано мадагаскарских летучих мышей и бразильских колибри.
Серёга посмотрел в его сторону с подозрением, но московский гримёр и ухом не повёл. Гранаткин махнул рукой и ничего переспрашивать не стал.
На следующий день в студию заявился фотограф и стал бесцеремонно фотографировать всё подряд. Больше всего его заинтересовал процесс гримирования Лёшки, который уже слепнуть начал от бесконечных вспышек.
- Так! Тут желают меня до греха довести? Прости меня, Господи! Кто-нибудь уберёт отсюда этого идиотского папарацци? - очень по-доброму спросил Валентин, адресуя свой вопрос напрямую фотографу. Тот обиделся и хлопнул дверью. Но через пять минут вернулся и очень вежливо спросил:
- Извините. Вы не позволите сделать мне ещё несколько кадров?
- Дозволим, если не станете меня толкать и выключите вспышку, - так же любезно ответил ему Валентин.
- Я бы с превеликим удовольствием, но без вспышки не выйдет.
- Выйдет, выйдет! - успокоил его гримёр. - Сейчас такая техника, что всё получится. Вы уж, пожалуйста, не переживайте по такому пустяковому поводу.
Папарацци сделал несколько снимков, стараясь быть незаметным, и без вспышки. Затем откланялся в буквальном смысле и сказал, что будет ждать в коридоре.
- Он, Лидусик, - отвечая на немой вопрос своей коллеги, сказал Валентин, - сюда не один пришёл, а со своим главным редактором. Вот и рвение свыше разумного проявлял. А как я его послал, побёг своему начальнику ябедничать. Главный же сей, лепший и наидревнейший друг нашего Артемоши, и все эти съёмки и репортажи организовал по его просьбе. Какими словами он фотографу на его жалобы отвечал, даже и предположить не берусь. Может, я таких слов и не знаю, вон какое положительное и воспитательное воздействие они оказали!
Прибежал помреж, велел выдвигаться на исходные, заранее подготовленные позиции - то есть в павильон топать. У входа их ждал режиссёр компании какого-то мужчины; тот был высок и, скорее, могуч, чем толст, и чем-то неуловимо походил на Артёма Николаевича.
- Живописно! - сказал мужчина, разглядывая Лёшку с Серёгой. - Тёмный, а ты в курсе, что этот Кузнецов сын Володьки Кузнецова? Вспомнил, о ком речь?
- Из команды КВН?
- Точно.
Лёшка даже не удивился тому, что Артём Николаевич с его отцом когда-то знаком был. Он давно уже заметил, что попал в странную компанию, в которой все всех знают.
- Ребята, Леонид Аркадьевич, - режиссёр кивнул на своего знакомого, - просит вас ещё немного попозировать. У нас ещё пять минут до начала. Лады?
- Эк всё повернул и на меня стрелки перевёл, - засмеялся Леонид. - Это ж ты меня просил фотосессию организовать.
- Ты мне воспитательный момент не срывай. Я же должен сделать вид, что ни в чём не виноват!
Ребята прошли в павильон, а эти двое продолжали препираться. Похоже, они по таким перепалкам соскучились и получали от них удовольствие.
Фотосессию бесцеремонно прервали в самом разгаре. Просто объявили, что начинаются съёмки и посторонних просят удалиться. Фотограф в этот раз обижаться не стал, а Лёшке неожиданно стало приятно оттого, что он здесь не посторонний.
С последними кадрами съёмок в гриме закончили довольно быстро, во всяком случае, Лёшка чувствовал себя не таким измотанным, как накануне. Его разгримировали, и тут же загримировали по новой. Но из всех его джинновых прибамбасов остались только крохотные рожки на голове. Общим числом четыре штуки. Четыре миниатюрных рога были вплетены в волосы так аккуратно, что почти не ощущались. Лёшка не сильно разбирался в джиннах и демонах, так что даже особого внимания на их количество не обратил. А вот для чего Валентин при каждом переодевании вносит в его грим какие-то мелкие изменения, он так и не понял.
Сами съёмки состояли из таких коротких фрагментиков, что Лёшка сбился со счёта. Зато время пролетело незаметно и усталости он почти не чувствовал.
- Стоп! Снято! Всем спасибо, - наконец сказал Артём Николаевич. - Мальчишки, завтра кастинг! Не опаздывать.
- Сам не опоздай, - вставил своё словечко Арон.
- Что за грязные инсинуации?
- Ты же нас с Валей завтра должен проводить, а до этого накормить…
- … и напоить! - подхватил Валентин.
- Вы мне при детях мой высокий моральный облик портите своими гнусными и непонятными намёками! - гневно заявил режиссёр. - Оставлю вас без сладкого!
- А с нас и горького достанет, - жизнерадостно согласились те.
На кастинг ребята договорились идти вместе и встретиться на остановке. Серёга чуть припозднился, - Лёшка уже замерзать стал, - но вместо извинений помахал у товарища перед носом газетой:
- Снимали нас вчера, снимали, а в газете ничего!
- А это та газета?
- Обижаешь. Папарацци ж представился, когда пришёл.
- Так он пришёл, когда меня ещё не было.
- Но я-то был. А потом я ещё и переспросил.
Лёшку эта тема не слишком волновала.
- Может, в следующем номере напечатают. Ты мне лучше вот что объясни: зачем нас на этот самый кастинг тащат, если нас с тобой и так утвердили?
- Фиг его знает! - честно ответил Серёга. - Может, надо видимость создать, правила соблюсти. Не знаю, в общем. Наша маршрутка, поехали, а то время поджимает.
Последние слова прозвучали так, будто это Серёга прождал товарища на остановке, а не наоборот, но Лёшка промолчал и полез в машину.
Кастинг проводился в зале Дома культуры. Зал был небольшой, и от этого казалось, что желающих сниматься на телевидении собралось полгорода. На самом деле было человек сто. Из них две трети девчонки.
- У нас тоже был в прошлом году набор. Зойсанна проводила, - стал рассказывать Серёга, пока они, не видя своего начальства, присели на свободные места. - Так тоже одни девчонки набежали. Мальчишек было человек десять, им она сразу сказала, что они все приняты или почти приняты. Так Олег - тот, который вместе с тобой пробовался, помнишь? - сразу решил, что от него больше ничего и не нужно, кроме как прийти и начать сниматься. Ну он и пришёл. Так до сегодняшнего дня и ходит, и никто не наберётся храбрости объяснить ему, что таких бездарных не принимают. Теперь уж, пожалуй, отходил, раз Зойсанна уехала.
- Так он же ни разу не играл, ни в одном спектакле. Чего ходить-то?
- Ну каждый раз получалось, что его вроде только на эту роль не утвердили, а не вообще. Вот и ждал своего часа.
- Настойчивый, - с долей уважения произнёс Лёшка.
- Придурок он, - отрезал Серёга.
На сцене появился Артём Николаевич. Каким-то образом сразу заметил их в толпе, кивнул и рукой показал на три стоящих на сцене стула. Ребята по ступенькам поднялись к нему.
- Присаживайтесь, пока я всем всё разъяснять стану. Куртки снимите.
После этих слов он шагнул на авансцену. Гомон в зале мигом затих.
- Добрый всем вечер. Раз вы пришли сюда, значит, слышали объявление по телевидению или прочли его в газете и желаете участвовать в съемках нового телевизионного проекта. Для начала хочу вас разочаровать - исполнители главных ролей у нас уже есть, так что остались лишь роли второго плана и участие в массовых сценах. Если кто-то рассчитывал на большее и не слишком рад возможности довольствоваться малым, то приношу наши извинения.
Несколько человек встали и вышли из зала.
- Есть у меня подозрения, что скоро исход из зала станет массовым, - весело блеснув глазами, сообщил публике Артём Николаевич. - Дело в том, что первые съёмки уже состоялись. Сергей и Алексей сейчас о них расскажут, и боюсь, что после этого здесь останутся только самые храбрые. Ребята, вам слово!
- Не мог предупредить, - пробурчал еле слышно Серёга, поднимаясь со своего места. - Мы бы хоть приготовились. Слушай, Лёха, давай я про тебя расскажу, а то, если каждый про себя, на хвастовство будет похоже. А ты потом про меня что-нибудь скажешь.
- Хорошо, - согласился Лёшка. - Только ты…
Но попросить, чтобы Серёга не слишком завирался и приукрашивал, не успел. Гранаткин уже встал точно на то место, где только что был режиссёр.
- Прошу простить мне моё волнение, - печально и очень по-взрослому начал он. - Мне тяжело говорить об этом. Но раз надо… Все знают, что такое инквизиция? Ну кто не знает, пусть про гестапо вспомнит - там тоже людей пытали! Так вот позавчера мой друг Алексей Кузнецов оказался в лапах палача-инквизитора!
Зал от таких слов замер в недоумении, а кое-кто и в страхе, поскольку было совершенно непонятно, шутит Серёга или нет. Но тот расплылся в довольной улыбке и начал живописать о тех "истязаниях", которым подверг его товарища гримёр-садист Валентин Валентинович. Он и про Лёшкины ощущения рассказал подробно и очень убедительно, хотя знал о них только понаслышке. Несколько раз раздавался смех, а в конце, когда Серёга закончил свой экспромт и поклонился, народ зааплодировал.
Лёшка не придумал ничего лучшего, как продолжить в том же духе. И он рассказал, как Серёга чуть не ослеп от фотовспышки и едва не умер со страху, впервые столкнувшись с ним, с Лёшкой, в полном джинновом облачении в тёмном коридоре. Хлопали ему пожиже.
- Не назвал бы эти истории правдивыми, - сказал Артём Николаевич собравшимся в зале, - но и приврали ребята немного. А если говорить серьёзно, то вы, наверное, поняли, что участвовать в такой непростой работе, как съёмки телешоу, не так легко, как порой кажется со стороны. Алексею и впрямь пришлось проявить капельку мужества, чтобы выдержать съёмочный день. И ещё вот что: Сергей и Лёша попали в проект не случайно, их приняли как опытных и талантливых ребят. Без них проект уже не получится. Но он не получится и без тех, кто будет играть в нём небольшие роли или участвовать в массовых сценах. Поэтому и приглашать на них мы будем не просто симпатичных-фотогеничных, а тех, у кого есть талант, работоспособность и напрочь отсутствует капризность. Подумайте для начала сами, подходите ли вы под эти требования.
- А я не знаю, есть у меня талант или нет, - выкрикнула девчонка из последнего ряда.
Все засмеялись, но Артём Николаевич быстро смех прекратил:
- Справедливое замечание. Иногда наличие таланта можно определить только в процессе работы. Так что тех, кто попробует свои силы, но получит отказ, прошу не обижаться. Это не означает отсутствия у вас таланта, это говорит только о том, что мы посчитали вас не подходящими для этого конкретного проекта. И должен предупредить, что положительный ответ тоже не окончательный. Согласны на такие условия? Тогда мы отпускаем ребят, я зову своих помощников и начнём.
- Сильный ход, - сказал Серёга, едва выйдя из зала.
- Ты про что?
- Про Артёма нашего Николаевича. Он нас перед всеми выставил талантливыми, умными, работоспособными и чего-то там ещё.
- Не капризными.
- Ну да. И нам теперь придётся соответствовать.
- Он же заранее предупреждал.
- Предупреждал не предупреждал, какая разница. Всё равно при случае можно было бы и сачкануть чуток, поканючить. А теперь всё - никак нельзя. Особенно при остальных.
- Ты вроде сачковать не собирался.
- А вдруг захотелось бы? Ладно, забыли. У тебя с Ленкой как отношения? Развиваются?
- С какой Ленкой?
- С той самой, с визажисткой, которая в твоём доме живёт.
- А какие у нас отношения?
- Тебе лучше знать, ты же её провожаешь.
- Так мы в одном доме живём, сам же сказал.
- Кузнецов, не темни. Я ж вижу, она к тебе неровно дышит.
- А-а-а. Нет у нас таких отношений.
- Что, даже не целовались?
- Не целовались. Почти.
- Вот с этого места поподробнее.
- Она меня один раз в щёчку чмокнула. Всё!
- Лёха, она тебе что, не нравится?
- Нравится.
- Может, тебе целоваться не нравится?
- Нравится.
- Ну?
- Ленка мне нравится, - вздохнул Лёшка. - И целоваться нравится. Но не с Ленкой.
- Не понял?
- Ну мне бы хотелось целоваться с другой девчонкой.
- Так в чём дело?
- Я не знаю с какой!
- Всё! Тушите свет! Либо ты балбес, либо я балбес, либо мы оба. Но я ничего не понимаю.
В этом вопросе Лёшка и сам себя не понимал.
Статья в газете появилась только на следующей неделе. До этого времени в театре про их участие в новом телепроекте знал только Владимир Михайлович, теперь узнали все, и ничего хорошего в этом не оказалось. Лёшка думал, что особо никто и внимания не обратит, как это было у них в классе после его телевизионного дебюта. Но реакция "соучастников по театральному делу", как иногда шутили в театре, оказалась неприятной и совершенно неожиданной: их с Серёгой стали чураться. Нет, здоровались и разговаривали, но скоро стало понятно, что общаются с ними только по делу, когда нужда заставляла. Если же разговор шёл о постороннем, то при их появлении он прекращался, компания расходилась. Тоня как-то мимоходом поинтересовалась у Лёшки про дела в школе, и то на неё так посмотрели, что девчонка чуть не заплакала.
Лёшка по наивности решил выяснить всё напрямую.
- Петров, скажи мне по-родственному, чего на нас все надулись? - спросил он Антона Петрова, который играл папашу их лисьего семейства.
- Никто на вас не надулся, - ответил Петров. - Просто с предателями никому разговаривать не интересно. Мне - тоже.
- Это с чего мы предателями стали? Бред какой-то! - возмутился Лёшка, но ответом его не удостоили.
- Нашёл, к кому с расспросами лезть, к самому принципиальному, - сказал подошедший Серёга. - Это Петров всех подбил, чтобы с нами никто не разговаривал. Он бы нас давно уже изгнал отсюда с позором, но без нас они не смогут, пока новых артистов в спектакль не введут. Да и дядя Володя не даст.
- Откуда ты всё знаешь?
- Илона рассказала потихоньку. Я, в отличие от тебя, девчонками не разбрасываюсь.
- Что ещё она рассказывала?
- Ну все знают, что мы скоро уйдём.
- Куда?