Серёга прямиком направился к барной стойке, о чём-то переговорил с барменом, молоденьким парнишкой, и вернулся довольный. Почти сразу подошла официантка. Они дружно, по-деловому и не спеша обсудили меню и сделали заказ. В этот момент принесли коктейли. Края стаканов украшала цветная сахарная каёмочка - жёлтая, красная или розовая - и тонкие дольки апельсина. Через янтарный напиток со дна поднимались пузырьки, выглядело всё очень красиво. Лёшка осторожно потянул через соломинку: было вкусно, мятно, явно чувствовался вкус алкоголя, но не сильно, а так, самую малость. Было очень славно, расслабившись, сидеть, перебрасываться ничего не значащими фразами, смеяться над шутками, потягивать коктейль.
До дома снова доехали на такси. Несмотря на непривычно большие расходы, гонорар почти не уменьшился. Лёшка подумал и полностью отдал его маме. Та побежала к отцу, родители что-то обсудили и вдвоём зашли в его комнату.
- Молодец, мне и сказать-то особо нечего, - начал папа. - Ириша, сообщи отроку решение семейного совета.
- Да какое там решение. Нужно тебя, Лёш, приодеть немного.
- Это точно. Ты теперь публичный человек, - подтвердил отец.
- Можешь половину денег считать своими. Только трать с умом.
- Ты что? - накинулся на маму отец. - Сомневаешься в моем сыне? Он же весь в меня. И в тебя. Немножко.
- А сейчас на эту сцену со своими поздравлениями выйдут Серёга и джинн Толик!
В переполненном зале драматического театра зааплодировали, Артём Николаевич слегка подтолкнул ребят вперёд.
- Здравствуйте, добрый вам вечер! - начал Серёга. - Толик, поздоровайся.
- Хай, пиплы! - сказал Толик.
- Ну вот уже нахватался, а с виду воспитанный джинн, - пожурил его Серёга и повернулся в сторону зала. - Нам очень приятно оказаться сегодня в этом зале. В вашем обществе, в котором мы чувствуем себя вполне в своей тарелке.
- Это как?
- Толик, мы же на юбилее ОАО "ТЕЛЕком", а сами мы откуда? С ТЕЛЕвидения!
- А! Тогда я тоже чувствую себя как в своём кувшине.
- Может, кто-то полагает, что все наши метаморфозы, превращения и трансформации возможны лишь на телеэкране? Что на самом деле Толик ничего не умеет? Мы прямо сейчас докажем вам обратное. Толик!
Лёшка щёлкнул пальцами. Мальчишки тут же достали парички, нацепили их на головы. Серёга размашистым жестом изобразил, как подкрашивает губы, Лёшка слегка взбил волосы. В зале засмеялись. Они сели на стулья и заговорили девчачьими голосами.
- Мы ведём репортаж со стадиона Лужники, где проходит финальный матч на кубок Димы Билана по российскому футболу, - жеманно начал Толик. - Играют наши любимые команды "Торпедо" и "Шинник".
- Сёдня 14 февраля, день святого Валентина Иванова, - ещё жеманнее подхватил Серёга. - Капитаны обменялись поцелуями и валентинками. Все делают чмоки-чмоки. Я рассказываю легенду. Эта история уходит корнями в прошлое, ей один год. Однажды судья Иванов раздал много жёлтых и красных карточек и вошёл в историю. Жёлтые он давал в знак дружбы, красные - с номером своего телефона - в знак любви. С той поры они так и называются "валентинками", а футболисты вырезают из них сердечки и хранят в шкатулочке. Почему в форме сердечек? Потому, что Иванов их как от сердца отрывал. Амбициозные спортсмены соревнуются, кто наберёт больше. На сегодняшний день больше всех собрал Павел Погребняк. Павел, I love you.
- Футболисты "Шинника" играют в белой форме, она их полнит, - сообщил публике Лёшка. - На футболистах "Торпедо" чёрные футболки с надписью "ЛУКОЙЛ", какой-то новый кутюрье. На мне юбочка Dolche & Gabbana, кофточка Dior и косметика Avon…. Тоже прикольно.
Ну и дальше в том же духе. К некоторому Лёшкину удивлению, даже не самые смешные шутки вызывали взрывы хохота.
Заканчивали они своё выступление песенкой про футбол от лица всё тех же недалёких девчонок. Серёга пел куплет, Лёшка по-рэперски зачитывал припев. В самом конце Серёга на саксофоне сыграл несколько тактов мелодии песенки и ловко перешёл на футбольный марш. Тут уж зал разразился настоящей овацией. Ребята сняли парички, раскланялись и ушли за кулисы. Но зал не утихал.
- Быстренько на "бис", - сказал Артём Николаевич.
Они вновь вышли к микрофонам и надели свои парички.
- Слушай, - растягивая гласные, сказал Лёшка. - Как у тебя вчера с твоим новеньким закончилось?
- Как-как? Ну поднял он меня до квартиры…
- Что? Неужели на руках до самой квартиры? У тебя же десятый этаж.
- Ты чё? На каких руках? На лифте поднял!
- У-у-у какой он у тебя умный! Сам лифтом управлять умеет!
Но и этим дело не закончилось, пришлось выходить ещё раз.
- В целом молодцы. Можно вас поздравить с дебютом, - сказал им режиссёр, пока они стирали грим. - Но вы реакцию зала учитывать должны. Дайте зрителю просмеяться, паузу подержите, не надо гнать.
В дверь постучали:
- Можно?
- Нужно! - отозвался Артём Николаевич.
- Артём, распишись в ведомости, - сказал вошедший. - Ведомость - мне, конвертик - тебе. А это вам по нашему значку, сувениры на память. Всё, побежал дальше. Спасибо, мужики, народ в восторге.
Артём Николаевич вытащил из конверта купюры и разложил их на четыре равные части.
- Это мне, как режиссёру и продюсеру. Это автору. А эти две части ваши. Справедливо?
- Нет, - сказал Лёшка.
Артём Николаевич с Серёгой уставились на него, всем видом демонстрируя непонимание.
- Про автора не знаю, но мы должны получить меньше, чем вы. Без вас ничего бы не было. Ни передачи, ни концертов, ни денег.
- А это ты уж позволь решать мне самому. Слово продюсера - закон. И вообще первый раз от артистов слышу, что они получают много, а продюсер мало. Короче, берите, пока дают. И поверьте, я себя не обделю. Мы на эту тему как-нибудь побеседуем, вам полезно будет. Сейчас давайте о другом. У нас ещё пять приглашений. Нужно репертуар расширять. Костя Фадеев уже кое-что набросал, мы сегодня подправим, завтра вам по почте скину.
- Мальчики! - заглянула в гримёрку администратор вечера. - Машина у подъезда! Одеваемся, я вас провожу.
- Не-е-а, - сказал Серёга, - мне так жить нравится. Деньги платят, на машине возят.
- Ещё и сувениры на память дарят, - поддержал его Лёшка.
- Аркадий, - со вздохом произнёс Артём Николаевич. - Мы с тобой с самого начала договорились: на региональные каналы хоть даром отдавай, здесь у тебя полная свобода действий. Про центральные решаем вместе, и за нами право вето. Если ты по-дружески не понимаешь, напоминаю, что у тебя только двадцать процентов, у нас с Арой и Валькой - восемьдесят.
- Так, может, мне им позвонить? У нас на троих шестьдесят будет.
- Звони. Арон тебя пошлёт.
- Куда пошлёт?
- В лучшем случае ко мне. В худшем - туда, куда ты подумал. Всё, сил моих больше нет с тобой беседы беседовать. Ну потерпи ты до осени!
- До осени ажиотаж спадёт и таких предложений может не быть.
- Аркаша! Дай мне с мальчишками пообщаться, упёртый ты наш.
Разговор этот происходил в телевизионной гримёрке, которая в последние месяцы служила и рабочим кабинетом режиссёра. Лёшка с Серёгой пришли в разгар спора, но им не велели выйти за дверь, как можно было ожидать, а предложили тихонько посидеть здесь. Было понятно, что руководитель канала Аркадий пытается убедить Артёма Николаевича продать программу одному из московских каналов. Но тот на убеждения не поддавался. Наконец Аркадий ушёл.
- Уф-ф-ф! - выдохнул режиссёр с облегчением. - Привет, старики! Знаете, что самое неприятное в моей работе? Слишком часто приходится говорить про деньги. Вот и вас я позвал, чтобы про них, проклятущих, поговорить, а то другого момента уже не будет. Я вечером уезжаю и, когда теперь доведётся встретиться, не известно.
- Вы же говорили… - начал было Серёга, но Артём Николаевич жестом остановил его.
- Говорил, что буду до июня. Но тут любопытные вещи наклёвываются и, чем быстрее я окажусь в Москве, тем лучше будет для всех. Вот только не надо ни о чём спрашивать. Не скажу. Сглазить боюсь.
- А потом?
- Потом расскажу. А сейчас слушайте меня внимательно. Вы ещё некоторое время будете ангажированы. То есть вас будут приглашать на выступления, на интервью и всё такое. Интервью теперь - ваше личное дело, поступайте как хотите, но сильно журналистов не обижайте. А вот по поводу концертов и выступлений хочу дать пару советов, потому, как полагаю, что мои советы вам не безразличны.
Он потёр виски, а потом глаза.
- Так вот совет номер раз. Никогда не просите деньги за благотворительные выступления. И вообще старайтесь не отказываться, если позовут в детский дом или сельский клуб. Но, и это уже совет номер два, никогда не работайте бесплатно, если речь идёт о коммерческих выступлениях. Не хочу развивать в вас корыстолюбие, но ещё меньше мне нравится, что за ваш - да и за мой счёт - кто-то будет наживаться. Кстати, кое-кто вполне способен сделать это обманом. То есть сказать, что и он, и другие артисты работают концерт для благотворительного фонда повышения надоев птичьего молока, а на самом деле станет работать на свой карман. Короче, если будут сомнения по такому поводу, или по поводу цены вашего выступления, да по какому угодно поводу, можете писать или звонить мне. Или вон с Лёшкиным отцом советуйтесь, он в этих вопросах неплохо понимает. Можно и к Косте обращаться. Кстати, Костя, в случае нужды, поможет подготовить новые сюжеты, привязочку прописать к тематическому концерту. Его цену вы знаете и не забывайте про его долю.
Артём Николаевич резко встал и протянул руку на прощание.
- Всё, еду в гостиницу собираться. Лёша, привет отцу, так я к нему в гости и не напросился.
- А что осенью изменится? - уже прощаясь, спросил Серёга.
- Осенью много чего должно измениться, но нам до неё ещё дожить нужно.
- Как-то неожиданно, типа, - протянул Серёга.
- Что? - Лёшка думал о своём.
- Я про то, что расстались мы неожиданно.
- Встретились тоже без подготовки.
- Точно. Не ждали не гадали… Вчера, можно сказать, жили тихо и мирно, а тут - бац! Сколько времени прошло? Ну после того, как Зойсанна нас с Николаичем познакомила?
- Четыре. Всего четыре месяца.
- Вот! А жизнь у нас совсем другая. Я знаешь, что думаю? Осенью Артём Николаевич наверняка будет продолжение снимать. А нам не говорит, чтобы не сглазить. Ты-то как думаешь?
- Хорошо бы. Привык я уже. Ладно, поживём - увидим.
Глава 3
Лёшка выключил мобильник и вслух сказал:
- Вот те раз!
Таких приятных новостей ему слышать не доводилось давно. А может, и никогда. Захотелось обсудить, но было не с кем: родители ещё не пришли с работы, Серёга сейчас не ответит. Полине позвонить? Да ну её, эту Полину! Тут же потащит куда-нибудь отмечать, а Лёшку от посиделок в кафе, ресторанчиках, забегаловках уже мутить начинало. Вроде неглупая девчонка, с ней и поговорить есть о чём, но её дурацкое пристрастие к походам в кафе уже начинало выводить Лёшку из себя. Собственно говоря, дружбу с Полиной он завёл, когда однажды понял, что лучше иметь постоянную подружку, чтобы отпугивать других девчонок, чем подвергаться ежедневно домоганиям желающих свести с ним близкое знакомство. Тогда - да всего-то несколько месяцев назад - на волне славы таких было множество. Поначалу Лёшку это даже пугало, потом он стал воспринимать это как должное, потом не выдержал и сделал выбор в пользу Полины. Она как нельзя лучше подходила для того, чтобы отваживать назойливых поклонниц. Не потому, что была страшненькой, наоборот, была красивой настолько, что подавляющее большинство девчонок рядом с ней понимали, что им ловить нечего, и умна была в достаточной степени, чтобы без скандала сказать нечто подходящее тем, кто этого не поняли самостоятельно. В общем, с Полиной в целом было приятно, но порой хотелось от неё отдохнуть. Тем более что Лёшка до сих пор понятия не имел, с какой девчонкой ему хотелось бы встречаться, но точно знал, что Полина - это ненадолго.
Тем не менее новость пёрла наружу. И он набрал Пашкин номер. Лёшка не то чтобы сдружился с ним, скорее, просто сошёлся характерами. Главное, оба старались делать своё общение дозированным, не надоедать друг другу. А что касается сегодняшней темы, то лучше начисто лишённого чувства зависти Пашки никто не подходил для того, чтобы ею поделиться.
- Привет, Кузнецов, - отозвался Пашка. - Внимательно тебя подслушиваю.
- Здорово! Представляешь, наша передача вошла в число номинантов премии ТЭФИ.
- Приятно слышать. А это точно?
- Артём Николаевич звонил. Только что.
- Тогда точно. Эх, вы, наверное, теперь в Москву поедете премию получать?
- Получать или нет, это как раз не известно. А вот на церемонию, скорее всего, поедем. Даже точно поедем, если ничего не случится. Ну неожиданности какой.
- Так. Сейчас придумаю, что с тебя стрясти. Ну фотографии ты и сам покажешь. Вот придумал - автограф тёти Тани. Татьяны Веденеевой. Помнишь "Спокойной ночи, малыши"?
- Так она давно её не ведёт.
- А я её с детства помню. И высоко ценю.
- Ты серьёзно?
- Нет, шутки шучу. Вот ты сам говорил, что твой любимый артист - кто?
- Ну Черкасов.
- Ну и кто его, кроме тебя, помнит? Ты ж его с самого детства помнишь, он в старом кино Паганеля играл. А у меня что, никаких детских пристрастий не может быть?
- Вот за что я тебя, Пашка, люблю, так это за неординарность. Ладно, если встречу, попрошу автограф. Специально для Пашки скажу.
- Спасибочко вам, барин. Когда поедете?
- Вроде двенадцатого. На самолёте. Завтра точно знать буду.
- Я тебе накануне напомню.
- Давай.
В Домодедово их встретил Арон.
- Багаж нужно ждать? Это хорошо, что налегке. Поехали.
И пошёл вперёд, рассекая толпу, словно ледокол полярные льды. Следующую фразу он произнёс уже в машине, вставляя ключ зажигания:
- Назад оба садитесь, у меня на переднем сиденье ремень отвалился. Экскурсию по столице провести?
- А что здесь такого появилось, чего мы ещё не видели?
- Тогда в отель. Дорогой прямоезжей.
- А в какой отель?
- В "Метрополь", блин! В "Измайлово" перебьётесь, чай, не баре.
- О! А мы летом как раз в "Измайлово" останавливались.
- А в каком корпусе?
- В "Веге".
- Ну так теперь бери выше, в "Альфу" заселяемся. Чай, не голодранцы какие.
- Арон, что-то мы вас не поймём - и не баре мы, и не голодранцы, - Серёга на грубость тона внимания не обратил, может, они с Арой знакомы и не очень близко, но натуру его изучили. - Кто тогда?
- Ты меня ещё Арой назови, малолетка! Изволь к лауреату на "вы" и с пришёптыванием!
- Какому лауреату? Говорили же, что только сегодня объявят.
- Так то про передачу в целом. А я свою долю уже вчера огрёб, - сказал Арон и замолчал, как партизан на допросе.
- Арон… Арон Арнольдович! Вы уж расскажите нам, что да как! Пожалуйста!
- Умеют некоторые уговаривать, - буркнул довольный Арон, которому и самому не терпелось похвастать. - Ну слушайте, раз так хорошо просите. Мы же программу нашу по двум номинациям заявляли. Как лучшую юмористическую программу и за лучшие спецэффекты. Вернее, это нас с Валькой по линии спецэффектов заявили. Ну мы и огреблись по полной программе. А вот сегодня посмотрим, как программа наша огребётся.
- А Валентин Валентинович тоже здесь?
- Валька, скотина безрогая, вчера прямо с церемонии умотал. На Кавказ улетел кино снимать. Сказал, что там без него всё застопорилось. Он даже нашей номинации не дождался, мне пришлось одному выходить за статуей. И мямлить там ерунду всякую. Это Валька у нас мастер гламуры разводить, а я, говорят, там даже нагрубил кому-то. Может, и так, только я не помню ни черта, так растерялся. Ничего, из эфира вырежут.
- Интересно было? Ну в целом?
- Сегодня сами увидите. И уверяю, вам не понравится. С тоски удавитесь.
- Спасибо, обнадёжили.
- Мне что, соврать надо было? Если бы не в обязаловку, так меня бы туда и не затащили. Я бы предпочёл по телику обо всём узнать. С другой стороны, всё равно приятно. Хоть это и не "Оскар" или "Золотой глобус". Ну да какие наши годы? А?
- А нам вас теперь всегда Ароном Арнольдовичем называть?
- Получите сегодня свою долю, можно будет к старому обращению вернуться. Не получите, придётся вам всю оставшуюся жизнь повышенный пиетет к моей скромной персоне проявлять. Я ещё подумаю, может, стребую с вашего брата поприличней обращение. Господин лауреат, к примеру. Жрать хотите? Предлагаю заскочить попутно в какое-нибудь заведение, а то в отеле буфеты хреновые и дорогие, а рестораны офигенно дорогие и медленные.
- Вот, други мои юные, ваши хоромины боярские. Типа того. Чего застыли?
- Ждём ценных указаний.
- Это правильно. Указания такие: мыться, бриться, одеваться. Бриться - это мне.
Арон открыл дверцу шкафа.
- Одёжка для вас. Это тебе, Серёга. Это Ляксею. Может, и наоборот, сами разберётесь. Валька подбирал, так что проблем не должно быть.
Серёга с Лёшкой застыли, тупо уставившись на висящие в гостиничном шкафу смокинги.
- Бабочку завязывать кто умеет? - прервал их созерцание Арон.
- Он, - Серёга ткнул пальцем в сторону Лёшки.
Возразить Лёшка не успел.
- Будешь нас наряжать, - сказал Арон и вышел из номера, чтобы тут же вернуться. - Я напротив, в 2806. Выходим в 16.30. Нет, лучше в 16.00. В смокинге на метро некультурно добираться, а на пробки лучше заложиться по максимуму.
Самым ценным в номере был вид из окна с высоты двадцать восьмого этажа.
- Конкретный видок! - сделал своё заключение Серёга. - Я в таких небоскрёбах не жил. Мы всё больше в гостиницах пониженной этажности останавливались. Ладно, я в душ, а ты тренируйся на бабочках.
- Ох, Сергей Анатольевич, припомню я тебе эти бабочки.
- Что делать, уважаемый Алексей Владимирович? Есть такое слово "надо". Без тебя нам теперь никак.
- Арон что-нибудь придумал бы, а сейчас на меня надеется.
- Вот ты и постарайся надежды оправдать.
Пока Серёга мылся, Лёшка старательно тренировался. Он почти вспомнил, как проделал этот фокус на съёмках, но всё равно у него ничего не получалось. Для точного восстановления картины ему не хватало Серёги. Едва тот вышел из душа, он ему прямо на голую шею повязал бабочку, пару раз повторил и успокоился. Как вскоре выяснилось, зря. Арону и Серёге он завязал галстуки легко и почти ровно. А вот на себе у него никак не получалось. При этом зловредная бабочка, в отличие от обычного галстука, была короткой настолько, что, завязав её на ком-то, ослабить узел и переодеть на собственную шею тоже не получалось. Он уже собирался психануть, как вдруг всё вышло просто и быстро.
В зеркале лифта отражение их компании выглядело весьма элегантным. Арон, несмотря на свою упитанность и мешки под глазами, смотрелся моложе. Серёга с Лёшкой, напротив, казались старше и солидней.
Добрались они быстро.