Оставайтесь на нашем канале - Кузьмин Владимир Анатольевич 8 стр.


- Просто праздник какой-то! - в смущении пробормотал Лёшка. - Спасибо.

Ждали-ждали премьеру, а подкралась она незаметно. Всю последнюю неделю репетировали ежедневно и прогоняли спектакль от начала до конца.

В день премьеры на автобусной остановке Гранаткин углядел афишу их спектакля "Тайна цвета апельсина", где был изображён он с Лёшкой и Ирка.

- Во! - Серёга легонько толкнул товарища. - И для тебя место нашлось. Потому что фотогеничный.

- Не-а, - не поддался на провокацию Лёшка. - Куртка здорово смотрится. И потом, на афишах всегда рисуют главных героев. Ты лучше скажи, почему здесь сегодняшней даты нет?

- На фига? Ты сколько пригласительных брал? Восемь? И я десять. Девчонки штук по пятнадцать набрали. А в зале всего четыреста мест.

- И куда столько?

- Четыреста мест куда?

- Да нет, куда девчонкам столько билетов?

- Не знаю. Может, весь свой класс позвать решили.

- Тьфу ты, пропасть. А я и не подумал, что нужно кого-нибудь из школы позвать.

- На халяву? Не фиг! Пусть идут и покупают билеты. А мы с тобой в школе афишку повесим.

- А у нас что, билеты за деньги продаваться будут?

- Лёшка, ты анекдот помнишь? Что такое бумажное, прямоугольное, зелёное, но не деньги? Десять рублей. И сорок рублей тоже не деньги за спектакль лауреатов межрегиональных фестивалей, между прочим.

- Выходит, наш театр ещё и лауреат?

- Ты что, сегодня родился? Я про это Ирку расспросил сразу же, как только она нас заманивать стала.

На этот раз они переодевались в настоящих гримёрных. Там даже повесили списки, кому где располагаться. Лёшка снял верхнюю одежду и уселся перед столиком с зеркалами.

Почти тут же в гримёрную без стука ворвалась незнакомая девица.

- Кто тут Кузнецов? Ты? Сидеть, не двигаться.

Она быстро достала из сумки простынку, вроде тех, что используют в парикмахерских, и обернула ею Лёшку. Приклеила скотчем на зеркало листочек со странным рисунком: овал с ушами, сверху некое подобие причёски, на месте глаз одни ресницы, носа нет, а ниже - губы.

- Так. Начнём с укладки. Не двигаться, я сказала.

И принялась терзать Лёшкины волосы расчёской и смазывать их гелем. "Сильной фиксации", как значилось на этикетке.

- Серёга! - взмолился Лёшка. - Это что за инквизиция?

- Я тебе дам инквизицию, - осадила его девчонка и больно дёрнула за волосы.

Гранаткин довольно заржал, но снизошёл до объяснений:

- Тут ещё школа визажистов имеется. Они вызвались нас загримировать. Решили на живых людях эксперименты ставить. А ты не в курсе, потому что на нас впервые это испытывали, когда ты на соревнованиях был.

Участница кружка юных визажистов изобразила у Лёшки на голове какой-то панковский гребень и покрасила его в рыжий цвет.

- Блин! - завопил Лёшка. - Как я домой пойду в таком виде?

- Умоешься. Вон раковина, шампунь и салфетки, - успокоила его визажистка. - И перестань дёргаться, а то хуже будет. Так, дай спереди посмотрю. Ага, вот здесь прижать надо.

Она ухватила две пряди волос за Лёшкиными ушами и стала их тянуть назад. Поскольку в этот момент она стояла к нему лицом, её грудь оказалась в непосредственной близости перед его глазами. А на блузке расстегнулась пуговица. Лёшка с ужасом увидел, что под кофточкой ничего нет. То есть, наоборот, есть… Ну в смысле… И слово "ужас" тут тоже не подходило… Голова его была зажата, и отвернуться он не мог. Закрывать глаза ему показалось глупым, а отвести в сторону почему-то не выходило. Лёшка уставился в одну точку. Как раз в ту, куда воспитанному человеку смотреть не стоило, но все зачатки приличия вдруг куда-то улетучились.

В это время в гримёрку принесли костюмы.

- Так, кто у нас здесь проживает? Кузнецов, Гранаткин, Петров, Осипов. Вот костюмчики ваши. После спектакля прошу развесить на плечики в том же порядке.

- А неплохо здесь артистом быть! - прокомментировал Серёга.

- Это точно, - хрипло произнёс в ответ Лёшка, хотя и вкладывал в свой ответ несколько иной смысл.

Наконец девчонка отпустила его волосы, ещё раз оглядела изучающим взглядом и, кажется, осталась довольна.

- Ну вот. Вовсе не такой страшненький. Сейчас глазки-губки подкрасим, и совсем хорошеньким станешь.

Лёшка от таких "комплиментов" поперхнулся и закашлялся. Девчонка ещё раз осмотрела свою работу, словно имела дело с манекеном, поправила свою причёску и, мимоходом застегнув злополучную пуговку, начала красить Лёшке ресницы, потом губы, тонировать кисточкой лицо.

- Готов! - наконец сообщила она. - Следующий, пожалуйте.

- Большое русское мерси! - вежливо поблагодарил сам на себя непохожий Лёшка и почесал затылок, который давно уже свербел, потому что волосы стягивало высыхающим гелем.

- Руки оторву, ещё раз станешь укладку портить! - сделав страшные глаза, гаркнула девчонка.

Лёшка поспешно убрал руки в карманы.

Почему так бывает? На генеральной репетиции всё получалось безошибочно, а на премьере пошло через пень-колоду. То кто-то роль забыл, то не ту фонограмму включили. После антракта занавес заело. Лёшка несколько раз умудрился ловко подсказать текст растерявшимся партнёрам, а потом чуть сам не опозорился.

Стоял себе за кулисами, ждал своего выхода.

- Кузнецов, ты же всю пьесу помнишь, - подошла к нему Тоня. - Давай с тобой мою сцену проговорим, боюсь, забуду что-нибудь.

Стали вполголоса текст повторять, тут бежит Петров и орёт шёпотом - кто бывал за кулисами, поймёт сразу, о чём речь:

- Лабан, на сцену, так тебя разэтак.

Ну Лёшка и выскочил на сцену. Выскочить-то выскочил, но забыл всё начисто. Нет, текст, даже чужой, он мог бы без запинки начать с любой фразы. Но кто бы ему эту фразу подсказал? И вообще, чего он тут в одиночестве прохлаждается? Хоть бы кто появился, тогда сразу бы всё вспомнилось, а так ничего не соображается, хоть тресни.

Лёшка посмотрел на зрителей и почувствовал: они сейчас догадаются, что в спектакле произошёл какой-то сбой. Он сделал вид, что что-то ищет, а потом понёс отсебятину:

- Опять все ловушки пустые. Хоть бы мелочь какая попалась. Тайна цвета мандарина, жёлтый пух и тонкие коленки. Мы бы этот пух повыщипали и коленки пообгрызли!

С этими словами он добрался до кулис.

- Какая сейчас сцена должна быть? - сделав страшные глаза, шёпотом обратился он к стоявшим там девчонкам.

Все только в ужасе замотали головами.

- Восьмая! - нашлась одна.

Лёшке ничего не оставалось делать, как спросить:

- А про что она? Вспоминайте быстрее, я пока по сцене похожу, публику отвлеку.

Он пропел пару строчек из своего рэпа, в том же стиле исполнил несколько строк из репертуара Людвига, как бы передразнив того, пнул декорацию, но по-прежнему ему никто ничего не подсказал. Что делать дальше, становилось неясным. Наконец Лёшка заметил, что из противоположной кулисы Петров с квадратными глазами машет ему руками.

- Лёха, линяй со сцены, сейчас не твой выход.

Лёшка сделал знак, что понял. Но как со сцены уйти, чтобы зрители не заподозрили, что в спектакле произошла путаница? На его счастье, за кулисами что-то грохнуло.

- О! - нашёлся Лёшка. - Кажется, ловушка сработала. Пойду проверю.

В антракте Владимир Михайлович не слишком уверенно всех подбадривал:

- Хорошо, молодцы, всё в порядке.

И сам делал вид, что верит своим словам. Получалось это у него из рук вон плохо, потому что все видели, как пот струится по его лицу целыми потоками, так что платок давно промок насквозь.

Во втором акте всё как-то утряслось. Публика аплодировала с энтузиазмом. Особым восторгом пользовались песенки Людвига в исполнении Серёги. Хор несушек тоже произвёл впечатление - очень бодро и громко девчонки пели. На поклон выходили уже спокойно и даже весело. Выяснилось, что не зря они репетировали поклон как отдельный номер - пригодилось, потому что в зале хлопали очень долго и кричали "Браво!" и "Бис!". Больше всех аплодисментов досталось Ирке с Серёгой и, конечно, режиссёру.

В коридоре возле гримёрок царила суматоха. Все живо обсуждали спектакль, а Серёга даже раздавал автографы. Возле него крутилась целая стайка поклонниц. Лёшка хотел подколоть товарища, но к нему самому стали подходить за автографами. А одна девчонка даже попросила разрешения сфотографироваться с ним.

- Спа-асибо! - поблагодарила она Лёшку, смешно растягивая гласные. - Вы-ы тако-ой ми-илый!

И поцеловала его в щёку. Лёшка растерялся и не нашёлся, что ответить.

- Кузнецов, ты бы хоть помаду стёр! - проходя мимо, на весь коридор прокричал Петров.

Владимир Михайлович каждому подарил подписанную программку. Лёшке он написал: "Нервы ты мне потрепал основательно. Но за несомненный талант и проделанную работу я тебе всё прощаю. Молодец!"

По случаю премьеры всех пригласили на чай с тортами и конфетами. Режиссёр и остальные взрослые довольно быстро ушли: для них столы были накрыты отдельно. Все ребята этому только обрадовались, потому что Гранаткин с Петровым организовали несколько бутылок шампанского, а злоупотреблять им при старшем поколении было не с руки. Правда, пришлось соблюдать конспирацию и не открывать стрельбу пробками, как хотелось.

Последняя неожиданность поджидала Лёшку в конце вечера. К нему вдруг подошла та самая бойкая девчонка-визажистка и безапелляционно заявила:

- Кузнецов, ты меня сегодня провожаешь домой.

Лёшка опешил.

- Ты хоть знаешь, что мы в одном доме живём? - засмеялась девчонка. - В соседних, между прочим, подъездах. Так что тебе не отвертеться.

До дома шли вчетвером - Серёга и Петров тоже жили неподалёку. Потом Лёшка с девчонкой стояли возле её подъезда, обсуждая разные моменты спектакля. Соседка не спешила уходить. Но в конце концов не выдержала и сказала:

- Балбес ты, Кузнецов. Всем нормальный, только слишком скромный. У своего дружка хоть бы капельку нахальства позаимствовал.

Чмокнула его в щёку и убежала.

- И чего сегодня все целоваться лезут? - удивился Лёшка. Петрова рядом не было, но он и сам догадался стереть помаду.

Дома его ждала ещё одна неожиданность. Позвонил Серёга и сказал:

- Зойсанна звонила. Просила нас завтра в два часа к ней зайти. Говорит, важно.

Зоя Александровна лишь однажды спросила Лёшку, отчего Серёжа Гранаткин перестал к ней заходить. Он тогда не ответил ничего толкового. Да и что тут скажешь? Есть желание - найдёшь возможность, нет - отыщешь тысячу причин. Больше она про Серёгу не спрашивала. А тут сама позвонила. И время назначила…

Думать о чём бы то ни было сил не осталось. Лёшка здраво рассудил, что утро вечера мудренее, затем вспомнил, что нулевого урока по математике не будет, и заснул почти счастливым.

Зою Александровну ребята застали в холле на любимом месте в компании доктора Аптекаря и ещё одного молодого мужчины, кареглазого и обаятельного. Именно обаятельного: красивым назвать его было трудно, а вот слово "обаятельный" само собой завертелось у Лёшки в голове.

- А вот и молодёжь, - прокомментировал появление ребят доктор. - Здравствуйте и сразу до свидания. Я вас покину. Дела!

- Здравствуйте, мальчики! - поздоровалась Зоя Александровна.

Сегодня она выглядела очень бодрой и довольной жизнью, даже болезненная бледность с лица почти исчезла.

Кресел было всего три, и незнакомец тут же встал, уступая им место.

- Здравствуйте, - сказал он, весело блеснув глазами. - Усаживайтесь, а то я себе уже отсидел всё, что можно и нельзя, так что дальше буду стоя разговоры разговаривать.

- Серёженька, Лёшенька, это Тёмочка, Артём Николаевич, мой давний знакомый. Он приехал из Москвы и очень хотел с вами встретиться. Только пусть уж сам всё рассказывает. Я его вам отрекомендовала, и на этом моё посредничество заканчивается.

- Пусть сначала о своей премьере поведают, - улыбнулся Артём Николаевич.

- Ну вот, совершенно из головы вылетело, совсем старая стала, - всплеснула руками Зоя Александровна. - Хотя вру. Просто посчитала, что вам, мальчики, интереснее будет с Артёмкой поговорить. Но, раз он сам пока в кусты прячется, давайте-ка всё с подробностями.

Судя по вопросам, которые задавала по ходу рассказа Зоя Александровна, она была уже в курсе того, как прошла премьера, и её действительно интересовали детали. Когда рассказ дошёл до того места, где Кузнецов оказался на сцене в гордом одиночестве и ему пришлось выкручиваться, Артём Николаевич вставил пару слов:

- Ты молодцом держался. Я-то сразу понял, что произошла ошибка, и мне было интересно, как ты вывернешься. Можно сказать, справился весьма успешно.

Вот тут Лёшка сообразил, отчего лицо этого человека показалось ему знакомым - тот накануне был на их спектакле и за кулисами подходил к Владимиру Михайловичу.

- Цветов понадарили! - прихвастнул в конце рассказа Серёга, а Лёшка аж губу прикусил: могли бы догадаться и принести букет в больницу. Ведь только благодаря Зое Александровне их позвали участвовать в спектакле.

- Это хорошо. У меня, наверное, получится прийти на спектакль в следующий раз, - Зоя Александровна улыбнулась. - А теперь послушайте Артёма, есть у него для вас предложение. Вы, конечно, сами серьёзно подумайте, но мне кажется, оно вам понравится.

- Вот-вот, обязательно обмозгуйте, - согласился с ней Артём Николаевич. - А вам, вообще-то, нравится играть? В театре, на телевидении?

- Ещё бы! - воскликнул Серёга и посмотрел в сторону Лёшки, не поспешил ли он за товарища расписываться.

А Лёшка вдруг задумался. Понятно, что ему льстило, когда на его игру смотрят зрители и ему аплодируют. Даже цветы дарят. Кому такое не понравится? Серёга вообще хочет стать артистом. Но сам-то он не собирается. Или просто не успел об этом подумать? Лёшка вспомнил, каким усилием воли заставлял себя идти, скажем, на очередной урок математики и с каким удовольствием бежал на репетиции в театр, даже в те дни, когда у него ничего толком не получалось.

- Очень интересно работать, - сказал он. - А когда получается хорошо, то ещё больше нравится.

К его словам все отнеслись очень серьёзно, никто не подумал острить. Зоя Александровна переглянулась с Артёмом Николаевичем, тот кивнул и пристально посмотрел на мальчишек:

- Очень к месту слово "работа" прозвучало. Потому что я хотел предложить вам работу. Самую настоящую, непростую и даже тяжёлую. Но интересную и где-то, пожалуй, весёлую. Лет пятнадцать назад я, как и вы, участвовал в передачах, которые делала Зоя Александровна. Это были не только мини-спектакли, но и другие программы. Впрочем, сейчас это не важно.

Он шагнул к окну, посмотрел на улицу.

- Вот, не подготовил речь заранее, теперь соображаю, как вам всё объяснить без лишних подробностей.

- Давай я тебе помогу, - вмешалась Зоя Александровна. - Артём тогда почти собрался поступать в театральный. Но передумал и пошёл учиться на физмат.

- Физтех, - поправил её Артём Николаевич.

- Да-да. Университет закончил, в армии отслужил. А потом понял, что душа другого просит. Ну и поступил во ВГИК, на режиссуру.

- А сколько человек на место было? - тут же спросил Серёга.

Зоя Александровна и Артём Николаевич рассмеялись.

- Это как считать. Перед первым туром человек сто. После народу поубавилось, и на экзаменах конкурс был всего по двадцать. Но я хорошо учился, чистил зубы и не забывал есть морковку, поэтому меня и приняли.

- А морковка тут при чём? - удивился Серёга, принявший шутку за чистую монету.

- Морковка содержит витамины и другие полезные для мозговой активности вещества. А мозг при сдаче экзаменов является предметом первой необходимости. Ладно, пошутили и будет. В мае я получил диплом. Но сейчас время такое, что сразу снимать кино никто мне не даст. Надо для начала проявить себя, а лучшего места, чем приличный телеканал, для этой цели не придумаешь. Есть у меня очень хороший проект, но в Москве даже с отличным проектом пробиться непросто. А здесь, в нашем городе, мне удалось решить все вопросы. Будем снимать детскую юмористическую программу. Не стану говорить, какого рода, потому что очень надеюсь, что получится что-то ни на что не похожее. На днях должны объявить о кастинге. Но актёров я стал искать заблаговременно. И Зоя Александровна считает, что лучших кандидатур, чем вы, не найти. Я уже посмотрел все записи с вашими телевизионными работами, вчера был на спектакле и всё больше склоняюсь к мысли, что она права.

Он бросил взгляд на часы.

- Так, Зоя Александровна, сейчас вас у нас заберут.

- Да уж, уколы, процедуры… - вздохнула Зоя Александровна.

- Мы тогда тоже не будем здесь рассиживаться, с ребятами по дороге договорим. А вы уж окажите любезность, перестаньте болеть.

- Как скажешь, Артёмочка, как скажешь, - засмеялась Зоя Александровна.

На улице Артём Николаевич заговорил совсем на другую тему:

- Зоя Александровна или забыла, или не захотела об этом говорить, но сразу после Нового года она уезжает в Москву, в Дом ветеранов сцены. Вы физиономии не морщите. Зоя Александровна одна-одинёшенька, а там всё-таки не богадельня убогая, а вполне приличный пансионат. Туда ещё устроиться надо суметь. Вот такие дела.

- Это вы ей помогли? - спросил Лёшка.

- Не я один. Я тут, пожалуй, приврал насчёт её одиночества. Учеников и друзей у неё как ни у кого много. Ладно, давайте о наших баранах. Кастинг будет 4 января, место и время я вам скажу. Вам быть там строго обязательно, не считайте, что вы уже приняты на роли. Подготовительный период и съёмки начнутся числа с десятого и будут проходить четыре дня в неделю по три часа. Честно говорю, придётся туго. Но если согласитесь, а у вас ещё есть время передумать, то без нытья. Ваше расписание в театре я знаю и пока буду под него подстраиваться. Но с февраля Володя, ну ваш Владимир Михайлович, обещал, что станет уже под наши съёмки подстраиваться. Пока всё.

Лёшка с Серёгой переглянулись, похоже, им не терпелось задать один и тот же вопрос.

- А про что будет передача? - не выдержал Гранаткин.

- Во-первых, передача будет не одна, а двенадцать выпусков. Про старика Хоттабыча читали? Ну вот, завязка будет схожей - мальчишка находит старинный кувшин, из которого выпускает джинна. Только джинн этот не старый, а такой же мальчишка. И исполняет желания сикось-накось. Например: понадобилось Вольке, Ибн-Алёше, - хотя героя будут звать по-другому, - обратиться в поликлинику, а добираться на трамвае лень. Он и просит джинна перенести его одним махом. Тот, конечно, переносит, но ни с того ни с сего Волька сам превращается во врача этой поликлиники и приходится ему поневоле больных лечить. Ну а какой из него врач, любой может догадаться. И так всякий раз.

- А кто сценарий писал? - поинтересовался Лёшка.

- Я и несколько моих хороших знакомых. Что-то было написано, когда мы ещё в университете учились, что-то сочинили специально. Да, чуть не забыл. Мне с вашими родителями не нужно переговорить? Попросить за вас. Ладно, вам видней. А сейчас мне на остановку и в центр. Никому не по пути? Тогда до свидания.

- Лёха, извини, - сказал вдруг Серёга. - Я в музыкалку опаздываю, так что тоже на маршрутку.

- Ты ж говорил, что в прошлом году закончил?

- Да мне по делу, бывай.

Назад Дальше