- Только на полчасика. И никому не говори, что я тут появляюсь…
- Где ты обитаешь? Все нянчишься с Сусанной? - Платоша был в курсе Югиных дел.
- Ага…
- Не боишься, что она тебя по правде переместит?
- Уже… - посмеялся Юга.
- А куда?
- Ну… к себе в собеседники…
- Это не скучно?
- Даже наоборот… Интересно, когда поправляют подушку и подтыкают одеяло.
Платоша кивнул. Он был понятливый…
А одеяло тётя Сузи подтыкала под Югу, когда он примчался в отель дождливым вечером, под грозой. Решил было погулять вечером в одиночку и промок.
- Несносный ребёнок! Выпей горячий бульон и в постель!
- Ладно… - Слушаться было почему-то интересно. Тётя Сузи вытерла ему голову, заправила под него атласные стёганые кромки…
- Совершенно неуправляемое создание…
- Не, я управляемое… только со сбоями в рулевой системе.
- Ваше высочество, вы болтун… - она села на край постели. - Спи сейчас же…
- Ладно…
Однако спать он не стал. Через полчаса возник на пороге её комнаты, в свете лампы. За окнами опять собралась гроза, сильно гремело. Юга стоял съёженный, щуплый, взлохмаченный. В перекошенных зелёных трусах с герцогским гербом на боку, с белыми от нехватки загара ногами, с распущенными волосами. И с непонятным лицом.
- Можно, я побуду у вас?
- Ну… побудь… - Она поплотнее натянула покрывало. - А! Ты, наверно, боишься спать один во время грозы?
- Нет… То есть немножко, - соврал Юга, который не боялся спать один никогда и нигде. Даже в подвалах старых винных складов, когда охотился там за привидениями и устал… - Можно, я прилягу у вас тут с краешку?
Он подошёл, и за ним, как мантия, тянулась шёлковая простыня. Юга закутался в неё. Коснулся коленями обширной кровати. Лёг на кромку.
- Но… это, наверно, не принято… Мальчик в одной постели с незнакомой дамой.
- Ну, не с такой уж незнакомой… А кровать - как стадион. Можно положить между нами ещё герцога и адмирала Дудку… Я только спросить хочу…
- Что именно… ваше высочество?
- Тётя Сузи, у вас есть свои дети?
- Что за чушь! Я занята проблемами педагогики в межгосударственных масштабах. Мне совсем некогда возиться с отдельными девчонками и мальчишками…
- Но ведь возитесь… со мной…
- Это случайность. Нетривиальная ситуация…
- Какая?
- Нестандартная…
- Тогда знаете что? Расскажите мне сказку.
- Что-о? - сказала она тем же тоном, как и "что за чушь".
- Я читал в разных книжках, что иногда женщины рассказывают детям сказки, перед сном. Ну, тётушки, бабушки, няни… А мне никогда…
- Но, Юга… Этот обычай устарел. Сейчас в интернатах и приютах введён специальный сказочный телечас для всех.
- А тем, кто живёт дома?
- Это одна из причин, по которой детей изымают и перемещают…
- Дурь какая!
- Не груби, - нерешительно сказала тётя Сузи… - Послушай, а разве у тебя никогда не было няни? Я слышала, что наследникам они полагаются обязательно…
- Да были! Целая куча! Только все тупые какие-то, ни одной сказки не знали. Я их уволил, давно ещё… Дядя Рюкс иногда сказки рассказывает, но вы же понимаете, у него… свой репертуар…
- Какой ужас!
- Да никакого ужаса. Просто хочется иногда чего-нибудь такого… "как в сказке"…
- М-м… боюсь, что я не готова. Едва ли вспомню что-то подходящее…
- Жалко… А тогда знаете что?! Давайте я вам расскажу сказку! Или лучше анекдот. Иротический…
- Что-что?
- То есть аэро-тический… Полетели один француз и его дама на воздушном шаре, над Парижем. У дамы сдуло шляпку. Француз хотел поймать её, перегнулся через край корзины и полетел вниз. Но зацепился панталонами. Панталоны были тесные, и…
- Юга, мальчик мой! Не надо таких анекдотов! Я… ужасно боюсь высоты!
- Жалко. А я ничуть не боюсь. У меня был самодельный дельтаплан и… ну ладно, не буду… А вы как станете добираться домой? Разве не рейсовым вертолётом?
- Что ты! Меня в них укачивает…
И тогда Юга осторожно спросил:
- А вы когда собираетесь уезжать?
- Думаю, что очень скоро.
- Жалко…
- Что жалко? Я… не понимаю..
Юга отвернулся и стал смотреть в окно, как там беснуется непогода. А гроза вдруг притихла. Юга сказал:
- Я и сам не понимаю. Говорят, что иногда, если люди разъезжаются, они скучают… Я не знаю, я никогда не скучал…
- Признаться, я тоже… Не знаю, как это…
- Наверно, это, если жаль того, кто уехал…
- А… почему его жаль?
- В том-то и дело, что ни почему… Просто хочется подойти и погладить по плечу…
- Да? Странно…
Полежали на разных краях. Помолчали.
Потом:
- Юга…
Он обернулся. Тётя Сузи, укрытая до подбородка, лежала на спине и смотрела в потолок.
- Что…
- А ты… если не трудно… не мог бы погладить меня по плечу?
Он завозился, пополз вместе с простыней, дотянулся до её плеча. Провёл пальцами по узорчатому покрывалу.
- Спасибо, мальчик… А теперь иди к себе, спи…
Но он не пошёл, потому что вдруг намокли глаза. А через минуту заснул, уткнувшись носом в простыню…
Утром тётя Сузи сказала, что ей необходимо увидеться с герцогом.
- Иначе возникает нелепая ситуация. Я занималась воспитанием наследника и не встретилась с его отцом. Меня… могут просто арестовать. За нарушение полномочий.
- Я не дам…
- И все-таки… Ты можешь проводить меня к папе?
- Раз чихнуть, - изящно ответил наследник престола. - Если только дозвонюсь. Это не всегда удаётся.
К счастью, на этот раз удалось.
- Папа, привет!
- Где тебя носит нечистый дух?! Неделю нет во дворце!
- Папа, у нас гостья! Инспектор международного ИИ госпожа Контробубова…
- С какой стати?! Я не велел пускать иишных деятелей через границу!
- Папа, но это особый случай! Она хочет поговорить про меня!
- Ещё не легче! Что ты опять натворил? Не хватало скандала с ООН!
- Папа, ничего не натворил! Ей для научного отчёта!
- Не было печали…
Но все же согласился. Принял в своём кабинете госпожу инспекторшу сухо, но учтиво.
- Чем могу быть полезен, мадам?.. Пожалуйста, присядьте…
Она села и тут же обезоружила папу-герцога:
- Ваше высочество, у вас изумительный мальчик!
- Кто? Юхан? По-моему, разгильдяй и лоботряс!
- Это внешнее впечатление. А на самом деле умница и добрейшая душа… Он помог мне избавиться от болезни. А после мы несколько дней провели в беседах…
- А, так вот где он болтался!
- Но ваше высочество! Он крайне помог мне в работе…
- Значит, вы педагог?
- О да. Международного уровня…
- И этот… молодой человек вёл себя с вами по-рыцарски?
- Исключительно…
- И… всегда слушался?
- Конечно же, ваше высочество!
- Я сейчас упаду со стула… Юхан, ступай отсюда, иди к Платону. А у нас будет взрослый разговор…
Юга минут двадцать позировал Платоше, который делал набросок за наброском для росписи потолка. Потом снова скользнул к отцовскому кабинету. Подслушивать - не рыцарское дело, но… если речь идёт о тебе и если очень хочется узнать, о чем там речь…
Он услышал конец разговора:
- Сударыня, посудите, на кой шут вам эта зависимость от ООН (кстати, весьма несерьёзной организации). И тем более, от этого сомнительного ведомства ИИ. Что за работа - изымать детишек от семей и толкать в казармы? У меня в государстве нет никаких приютов, а если, не дай Бог, объявится бездомный ребёнок, его нарасхват тащат в разные семьи… Единственный беспризорник - это наследник престола, но он заявляет, что все герцогство - его родной дом…
- Увы, ваше высочество, не везде столь отрадная обстановка…
- Сударыня, подумайте о моем предложении. Должность придворной воспитательницы не менее престижна, чем звание дамы-клерка в вашей конторе. И ставка будет, уверяю вас, гораздо выше…
- Ваше высочество очень добры… Но время идёт быстро. Наследник через несколько лет станет юношей, которому не нужны гувернантки. И что тогда делать мне?
- О! Я назначу вас заведовать департаментом семейного воспитания! У вас природный талант!
- Здесь есть такой департамент?
- Я его создам… Юхан, не сопи под дверью!.. Вот вам "изумительный мальчик", сударыня…
Все по сценарию
В герцогстве жилось хорошо. Бестолково, но весело. Однако Сушкин понимал: когда-то это кончится. И будет ли лучше, чем сейчас? Он опасался, что не будет. И однажды спросил дядю Поля: "А что дальше-то?"
- Ну а что дальше… Конкретный маршрут был проложен до Зелёной Лошади. Дальше наш Бэн обещал определиться на месте. Или сам, или с нашей помощью. Мол, поплывём от острова к острову, там немало занимательных мест. Можно будет даже сунуться в залив, если не станет штормить…
- А когда?
- Когда вздумаешь… Но вообще-то мне хотелось бы дождаться здесь одних знакомых… Они собирались заглянуть на Лошадь…
- К герцогу?
- Да не нужен им герцог! Им нужен я…
- Зачем? Секрет?
- Не секрет, но… скучные деловые отношения…
- Какие?
- Том, лето ведь не бесконечное, придёт осень. И надо будет решать житейские вопросы. Тебе-то что? Засядешь в своих "Фонариках", а мне придётся думать о зарплате, об аренде причала, о ремонте "Мазая". Похоже, что он рассыпается на ходу…
- Он совсем крепкий!
- Это на первый взгляд…
- А эти люди, они что? Дадут денег?
- Даром не дадут. Но обещают выгодный контракт…
"Какой контракт?" - собрался спросить Сушкин. Однако дядя Поль спросил раньше:
- Тебе разве здесь плохо? Вон и дружок появился…
- Не дружок, а друг… Дядя Поль! Давай возьмём Югу в плавание!
- Как скажешь… А Сусанна отпустит его?
- Отпустит! Он ей командует, как хочет!.. А можно взять и Сусанну, места много…
- Вот подарочек!
- Но ты ведь сам её когда-то жалел!.. А она теперь стала совсем не такая! С неё облетела "иишная шелуха"…
Сусанна Самойловна и правда изменилась. Будто сделалась моложе. Ходила в широкой оранжевой юбке, в цыганской кофте и широкой, как у тропических путешественников, панаме. Разговаривала совсем не "по-воспитательному":
- Юга! Опять как трубочист! Марш умываться и завтракать, или я устрою тебе головомойку, чудовище!
Юга хохотал.
Он тоже теперь выглядел иначе. Закинул подальше свой придворный наряд и одевался вроде как Сушкин, только водолазка была не белая, а салатного цвета. И вместо якорька - вышитый золотой муравей ростом с мизинец.
Он и волосы подстриг. Стали не до плеч, а чуть пониже ушей. Такой Юга нравился Сушкину ещё больше.
- Это Сусанна тебя так… пре-об-ра-зо-вала?
- Вовсе нет, я сам! Отец больше не сомневается, что я настоящий сын, потому зачем все время напоминать своим видом, что наследник! Так легче дышится…
Он потанцевал на парковой дорожке новыми полукедами фирмы "Australia". Его не привыкшие к солнцу ноги теперь порозовели от свежего загара и слегка шелушились.
- А вот этого зверя я особенно люблю, - признался Юга и погладил пальцем золотого муравья на водолазке.
- Пойдём, я тебе что-то расскажу…
Они пошли через щекочущую траву, сели под единственным в парке бананом (оба хихикнули, вспомнив песню). Сушкин рассказал историю про золотой муравейник.
- Понимаешь, дядя Поль иногда любит присочинить, но здесь, по-моему, не врёт…
- По-моему, не случайное совпадение… - умудрённо сказал Юга.
- Их много таких, не случайных… - сказал Сушкин.
- А какие ещё?
- Ну, например… в конце мая, перед тем, как выиграть пироскаф, увидел во сне, будто я и длинноволосый мальчик… вроде тебя, Юга… едем вдвоём на одном велосипеде. И его волосы мне щекочут лицо. А кругом туман, и месяц еле светит сквозь него… Я тогда этот сон сразу же забыл, а недавно вдруг вспомнил… Непонятно, почему… то есть понятно…
- Том, а какое здесь совпадение?
- Про туман. Иногда снится, что идёшь, а впереди тебя женщина. Вернее, тень её. И хочет позвать…
- А ты не можешь догнать, да?
- Значит, и у тебя так бывает?
- И месяц, еле видный над лесом… Я иногда думаю…
- Юга, что?
- Есть одна книжка, "Легенды Дикой пустоши". Не читал?
- Нет…
- Про старину. Там люди воевали, а потом заключили мир. И построили храм. Называется "Церковь Матери Всех Живущих"… Говорят, если кто-то не помнит свою… маму… он может побывать там и увидит её.
Помолчали.
- Сказка, да? - сказал Сушкин.
- Не знаю… Наверно, это выдуманная страна…
- Бывает, что сперва кажется, будто выдуманная, а потом - раз… Вот как ваше герцогство…
Юга посмеялся:
- Да у нас-то какая сказка! Отец опять судится с местным горпромхозом…
- А все-таки… Юга, вдруг та, которая во сне - это о н а?
Юга промолчал. Если что-то скажешь, может разрушиться надежда…
Сушкин спросил:
- А твой велик, с моторчиком, он всё ещё у Маркушки?
- Всё ещё… Ты хотел покататься?
- Просто вспомнил Маркушку. Как он горевал, когда проиграли…
- Теперь уж не горюет… - Юга поцарапал новым башмаком траву и вдруг сказал, как тогда, в комнате с рисунками:
- Том, а зачем тебе уезжать?
Мысли сразу завертелись, как шестерёнки в часах с лопнувшей пружиной. Что сказать, как объяснить?.. А правда - зачем?
И совсем не вовремя застрекотал в кармашке у пояса телефон.
- Сушкин, это ты?!
- Это… я. А ты кто?
Голос был ребячий, незнакомый. Может, кто-то из детдомовских ребят вспомнил о нем?
- Я Катя Елькина! Помнишь, мы с тобой вместе пели в Калачах?
Зелёный мир закувыркался и засверкал.
- Ка-тя-а! Ты где?!
Юга смотрел чуть ревниво, но понимающе. Он мигом все сообразил.
- Я здесь, в Герцограде, у бабушки. Я буду здесь жить всегда…
- Катя, беги во дворец!.. Юга, можно?.. Катя, беги!
- Том, я стесняюсь! Там же дворец!
- Ну и что!
- Лучше ты приходи ко мне! Улица Новых Сапожников, два. Дом с кирпичным крылечком…
Звук был громкий, Юга слышал весь разговор. Он сказал:
- Том, беги…
Вечером они дали концерт на открытой эстраде в парке Герцограда…
Все было, как в Калачах, только лучше - звонче, веселее, многолюднее. Юга и Сусанна сидели и аплодировали в первом ряду. Разбухший месяц чуть не свалился сквозь ветки, стараясь разглядеть певцов на эстраде…
Песня "Кораблик" была в программе последней. Сушкин замер, а потом, как первый раз, рванулся на сцену, к девочке. И песня опять рванулась из него…
Если ошибся в пути - то не плачь:
Есть пять минут, чтоб скрутить новый галс…
Слышишь - играет далёкий трубач?
Голос Дороги ещё не угас…Надо смотреть на маячный огонь,
Пусть он не гаснет за гребнем волны.
Надо вцепиться ладонью в ладонь,
Чтоб на Дороге найти остальных.
Да, трубач играл. Далеко, за краем пространства. А голос Дороги звучал внутри, вместе с песней. Казалось бы, что теперь? Друзья рядом, девочка вот она, однако, в песне было по-другому, и потому не исчезало беспокойство. Ну и пусть! Даже в беспокойстве была радость. Потому что, если пути не окончены, это ведь хорошо!..
Зрители топали и просили спеть ещё раз. Но Катя и Сушкин отказались Это не такая песня, которую исполняют на бис. Не "Девушка с острова Пасхи" и не "Венсеремос". Зрителей утешил Донби - своими африканскими танцами. А Сушкин и Катя сбежали гулять по Герцограду. Они и днем немало гуляли, но теперь захотели ещё. Юга немного проводил их, а потом сказал:
- Мне пора домой. У меня же теперь стр-рогая гувернантка. И р-режим.
Они сделали вид, что поверили деликатному Юге. И взялись за руки - как на сцене.
Синели сумерки, горели фонарики, выводили трели ночные кузнечики. Гладила ноги мягкая трава "махалка" с пахучей пыльцой. Перекликались в кустах ребята - играли в "рыжики-ёжики". Здесь не было ни злодеев, ни жуликов, ни всяких вредных типов. Гуляй без боязни хоть всю ночь. Разве что дома поворчат: "Вот бродяги…"
Сушкин говорил про плавание, пересказывал истории капитана. Катя смеялась и охала. А иногда говорила про себя. Про то, что теперь всегда будет у бабушки, потому что мама все время ездит, работа у неё такая, а папа… ну, ты же знаешь, Том, какие нынче папы. Том знал - из рассказов детдомовских пацанов… - Том, я… можно, я потрогаю твоё колечко? Днем я стеснялась, а теперь не боюсь…
- Потрогай, конечно… А что в нем такого?
- Не знаю. Просто оно твоё…
В ответ он легонько подёргал её кудряшки. От них пахло "махалкой". Сушкин понял, что теперь окончательно не хочет уезжать. В памяти у него всплыло тёплое слово: "Сестрёнка". Никогда в жизни Сушкин ни про кого так не думал (да и про кого бы он мог?). А сейчас это слово как бы отпечаталось внутри грудной клетки…
Это был целый час полного счастья. Потом счастье кончилось. Почти сразу.
Катя сказала:
- Наша песня сегодня получилась лучше чем в тот раз, да?
- Не знаю… Наверно… Может, потому, что нынче я все уже знал и не боялся…
- А в первый раз боялся?! - удивилась она.
- Нет, но это было… словно пружина сорвалась. Меня будто рвануло. Я до той минуты и песню не помнил и не знал, что прыгну к тебе…
- Том! Разве это было не по сценарию?
- По какому сценарию?
- Ну… по этому… про старое дерево…
- Какое дерево?
Можно было удивиться, но пугаться-то отчего? Но Сушкин испугался. Почуял что-то. Даже колечко по-зимнему захолодело в ухе. Он сказал снова:
- Какое дерево?
- Том, ты… разве не знаешь?
- Про что… Кать?
- Что тебя снимают в кино? - Сказала и, кажется, спохватилась. - Ой…
В траве торчала каменная скамейка. Сушкин сел, как подрубленный. Пористый камень был очень тёплый. Сушкин взял Катю за руку.
- Ну-ка, сядь. Расскажи…
Вот что он узнал.
С самого начала рейс "Деда Мазая" был запланирован какой-то киностудией. Она должна была снимать фильм-сказку, а для главной роли подобрали мальчика. Его, Сушкина. И скрытыми камерами снимали его и других актёров каждый день, каждый час. Чтобы потом выбрать самые удачные куски и склеить из них связное кино. Катя сказала "в соответствии с сюжетом".
Сушкин спросил:
- А как это "скрытыми камерами"? Из засады, что ли?
- Маленькими, автоматическими. Ты ведь, наверно, замечал, что рядом все время жужжат шмели. Все думают, что настоящие, а это - аппаратура. Управляется издалека… Том, я не знала, что ты не знал. Мне казалось, что все про это говорят…
- Никогда не слыхал…
- Том, а может… ну и пусть? Не переживай. Чем тебе плохо-то? Или… обидно, да?
Он посидел, потрепал себе заросший затылок. Мотнул головой.
- Ладно, "венсеремос". Не привыкать. У нас в детдоме этих камер натыкано в каждую щель… Видимо, везде такая жизнь…
- Том… ты на меня не злишься?
- Да на тебя-то за что?
- Я ведь тоже в этом фильме. Только в крошечной роли…
- Ты же не обманывала меня…
- Я не знала…