Содержание:
ОТ АВТОРА 1
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ - НАЧАЛО ПУТИ 1
ЧАСТЬ 2 - ИСПЫТАНИЕ 14
ЧАСТЬ 3 - ПОДВИГ 35
Примечания 52
Яков Алексеевич Ершов
Витя Коробков - пионер, партизан
ОТ АВТОРА
Эта повесть основана на подлинных событиях.
Действительно жил в Феодосии, древнем городе у теплого Черного моря, кареглазый мальчик Витя Коробков. С раннего детства увлекался он рисованием, мечтал стать художником. Когда началась Великая Отечественная война, Вите было 12 лет. Гитлеровцы оккупировали Феодосию. Витя стал помогать взрослым в борьбе с фашистами. Он расклеивал советские листовки, выведывал места расположения в городе вражеских огневых точек, был связным подпольной патриотической группы. Потом вместе с отцом ушел в горы, к партизанам, стал разведчиком Феодосийского партизанского отряда. Гитлеровцы схватили обоих, Виктора и его отца, когда они выполняли задание в Феодосии.
Обо всем этом я впервые узнал в Феодосийском краеведческом музее, где пионеру-патриоту посвящен отдельный стенд. Захотелось рассказать о Вите нашим советским ребятам. И я пошел по следам героя будущей повести: встречался с бывшими партизанами, подпольщиками, с людьми, хорошо знавшими юного героя, с его матерью, учителями, друзьями детства. Так родилась эта повесть.
В 1956 году ЦК ВЛКСМ учредил Книгу почета пионерской организации имени В. И. Ленина. Туда занесено и имя Вити Коробкова. В Феодосии его именем названы одна из улиц и школа, в которой он учился. А в памятнике, поставленном на бульваре у моря, запечатлен на века образ пионера, партизана, горячего патриота нашей Советской Родины Вити Коробкова.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
НАЧАЛО ПУТИ
САМОСТОЯТЕЛЬНЫЙ ШАГ
Город спал, раскинувшись у самого моря. Легкие волны неторопливо и неслышно перебирали на пологом берегу песок-ракушечник. Луна медленно поднялась над заливом и проложила по воде серебряную дорожку, Был тот предрассветный час, когда все затихает в предчувствии пробуждения. Смолк ветерок, всю ночь пересчитывавший листья на деревьях. Замерла жизнь в беспокойном, как муравейник, порту. Далекий маяк устало мигнул одним глазом и погас. Ему ответил красным огоньком пристанционный семафор.
Окна в небольшом домике, смотревшем на море, еще были занавешены темнотой, но Витя проснулся с таким чувством, будто проспал что-то очень важное. Он откинул легкое одеяло, соскочил с кровати и бросился к столу. И тотчас что-то пронзительно зазвенело, затрещало. Из соседней комнаты выглянула встревоженная мать, щелкнул выключатель. Жмурясь от яркого света, Витя стоял у стола с будильником в руках.
- Что ты колобродишь? - удивленно спросила Виктория Карповна, поднимая опрокинутый стул.
- Я, я… Я думал - проспали, - сонно пробормотал Витя и кивнул на будильник. Часы показывали без десяти пять.
Мать подобрала с пола штанишки и рубашонку, аккуратно уложила на, стул.
- Вот непоседа, - потеплевшим голосом проговорила она. - Я же вчера предупреждала: мне во вторую смену. И в кого ты такой неугомонный… Ложись, дурачок. Отца разбудишь.
Мать ушла, тихо прикрыв дверь. Витя сел на кровати. Слипались глаза, очень, хотелось нырнуть под мягкое одеяло. Нет, нельзя - тогда наверняка проспишь!
Осторожно, на цыпочках выскользнул он в сени и вышел во двор. Начинался рассвет. Здесь, внизу, еще лежали серые тени, а на верхушках тополей уже играл отблеск зари. За насыпью ровно шумело море.
Витя забрался с ногами на скамейку под старой акацией, обхватил колени руками и задумался. Сегодня он решился на серьезный самостоятельный шаг… Что-то будет? А вдруг его выгонят с позором, на глазах у всех ребят? А дома отец возьмет широкий ремень и отхлещет за самовольничанье. Такое не раз случалось с его другом Славкой Ручкиным… Ладно! Если надумал, нечего отступать.
Город постепенно просыпался. Протопали у ворот чьи-то тяжелые сапоги. Прогрохотала тачка. Рабочие спешили в порт, колхозники везли овощи на базар. Небо постепенно светлело, голубело, и вот уже под лучами солнца вспыхнули, загорелись стекла в окнах домов, засветилась, засверкала каждая росинка на траве, каждая пылинка в воздухе.
Витя готов был наблюдать за этими живыми красками сколько угодно, но в окне мелькнула тонкая фигура матери. Его позвали завтракать.
- Что это ты кислый сегодня? - спросил за столом отец, приглядываясь к необычно смирному сынишке. - Уж не захворал ли?
Витя не нашелся, что ответить. Выручила мать.
- Не выспался, - сказала она. - Ни свет ни заря вскочил - беспокоился, как бы я не проспала. А мне сегодня во вторую смену.
Позавтракали. Отец ушел на работу. Мать взяла кошелку и отправилась на базар, наказав сыну никуда до ее возвращения не отлучаться.
Едва стихли за калиткой ее шаги, Витя выскочил во двор, закрыл на задвижку дверь. Из-под крыльца достал потрепанный портфель, вскинул его на руке, примеряя, славно ли будет с ним, и выбежал на улицу. В узком переулке остановился за выступом стены и стал ждать.
Проходили мимо хозяйки, спешившие на базар и в магазины, группами и в одиночку шли работницы табачной фабрики, служащие учреждений. Потом стайками побежали школьники. Девочки с аккуратно заплетенными косичками, коротко остриженные мальчики с портфелями, с сумками, просто с книжками, затянутыми ремнем.
Наконец появился тот, кого Витя ждал, - светловолосый конопатый мальчуган. С сумкой через плечо он шел, весело насвистывая, поталкивая девчонок, не пропуская камня на дороге, чтобы не поддать его, как футбольный мяч. Витя выступил ему навстречу:
- Славка, стой!
Славка вздрогнул от неожиданности, отшатнулся.
- Витька! Ты чего тут?
- Идем вместе.
- Да я в школу, - весело взмахнул Славка сумкой. - Мне некогда.
- Я и говорю - пошли вместе! - Витя схватил растерявшегося друга за рукав и потащил вперед. Через минуту они скрылись в толпе школьников.
"Я УЧИТЬСЯ ХОЧУ!.."
Звонок весело трещал в опустевшем коридоре.
Увидев, что ребята поспешно достают из парт книжки и тетради, Витя тоже взялся за портфель. Но замок заело, он никак не открывался. Витя пыхтел и сопел над ним и не заметил, что в классе вдруг стало тихо; слышна была лишь его возня с портфелем. Девочка-соседка зашикала на него, он увидел, что все встали, и сам встал, сунув портфель в парту.
Как все, Витя смотрел на приоткрывшуюся дверь. Но он с особой тревогой и нетерпением ждал того, что произойдет сейчас, - ведь для него это было впервые - и потому глядел напряженно: тонкие ноздри прямого короткого носа вздрагивали, губы были плотно сжаты, упрямая морщинка спустилась к переносью.
Дверь отворилась, в притихший класс вошла учительница.
- Здравствуйте, ребята! - громко сказала она, положив на стол аккуратную стопку тетрадей.
- Здравствуйте, Лидия Владимировна, - хором ответил класс.
Учительница, молодая, приветливая, в светлом, с красивой оторочкой платье, села за небольшой столик, стоящий перед первой партой, и оглядела класс.
- Садитесь, ребята. Все сегодня пришли?
- Все, все, - зашумели на партах, а Витина соседка, как ему показалось, покосилась на него.
- Проверим, - сказала учительница и раскрыла классный журнал.
- Алехин Юра!
- Я здесь, - отозвался, вставая, мальчик.
- Булкин Миша…
Она долго выкликала фамилии, и все это время Витя сидел ни жив ни мертв.
- Яковлева Клава!
Витина соседка была последней в списке. Она вскочила, звонко сказала: "Здесь!" - и села, стукнув крышкой парты. При этом она снова поглядела на соседа, который за все время переклички так и не поднялся с места.
Обратила внимание на Витю и Лидия Владимировна. Она встала, подошла к нему:
- Как твоя фамилия, мальчик? Тебя нет в списке. Почему ты пропустил первые дни занятий?
Он медленно поднялся, потупившись, крепко держась за крышку парты.
В классе заговорили вразнобой:
- Это наш, с нашей улицы!
- Это Витька Коробков!
- У него отец в типографии работает, а мать на автобазе диспетчером!
Неожиданная поддержка прибавила мальчику смелости: он прошептал, все еще не поднимая глаз:
- Я учиться пришел!
Лидия Владимировна ласково погладила его по голове, мягко сказала:
- Ты не бойся, Витя. Мы тебя не обидим. Скажи, как же ты сюда попал?
- Я сам пришел. Все равно, это место пустое…
- Так нельзя, - улыбнулась Лидия Владимировна. - Ты еще мал. Придешь на следующий год. А сейчас иди домой, не мешай нам.
Лидия Владимировна вернулась к столу и стала показывать на доске, как надо писать палочки и крючочки.
"Она добрая", - подумал Витя, устроился поудобнее за партой, вынул портфель и достал тетрадь. Когда Лидия Владимировна закончила, объяснение и окинула взглядом класс, она увидела, что Коробков не собирается уходить.
- Что же ты сидишь? - снова подошла она к нему. - Иди домой. Мама, наверное, волнуется, ждет тебя.
Мальчик, как и в первый раз, молча поднялся и уставился темными глазами в угол. Учительница ждала.
- Мама на базар ушла, - пробормотал, наконец, новичок, - А я учиться хочу, - голос его задрожал. - Все учатся, а мне нельзя, да? Что же, что мне восьми нету! Я все знаю. Спросите… Я и читать умею.
- Как же я тебя спрошу? - пожала плечами Лидия Владимировна. - У тебя и букваря, наверное, нет.
- Есть! - обрадованно крикнул Витя. - Есть. Мне на день рождения папа купал.
Он вскинул глаза на учительницу и виновато сказал:
- Только я его весь прочитал.
Торопливо достал портфель, вынул букварь и раскрыл его.
- Вам на какой странице прочитать? Я на любой могу. Вот, хотите, про Жучку? Очень интересно. Жучка - это такая собачка маленькая, еще щенок. А уже кусается…
И Витя начал читать, сперва запинаясь, а потом все спокойнее и увереннее:
"Жучка жила во дворе. У нее был свой маленький домик. Каждый день Ваня навещал Жучку. Он приносил ей хлеба".
- Вот, - похвалился он, отрываясь от букваря, и торжествующе поглядел на учительницу. - Я еще могу. И про цаплю, и про журавля, и про белку.
- Где же ты научился? - поинтересовалась Лидия Владимировна.
- Дома, - и Витя по-отцовски пожал плечами, как бы говоря: "Ну, что тут спрашивать: раз в школу не ходил, значит, ясно - дома". - У меня папа в типографии наборщик. Он газеты набирает и печатает. Он мне буквы показал. Он говорит, когда немножко подрасту, тоже научусь газеты набирать. Это очень интересно. Я тогда всем покажу.
Лидия Владимировна засмеялась:
- Молодец! Вижу, вижу, какой ты добрый!
- Значит, можно мне учиться?
Глаза мальчика лучились такой светлой радостью, что Лидия Владимировна не решилась огорчить его отказом.
- Сама я разрешить не могу, - ответила она, отходя к столу. - Но, так и быть, поговорю с директором.
Витя просидел в классе все три урока. Он старательно выводил палочки и крючки и, только когда класс опустел и Лидия Владимировна подошла к нему, вспомнил, что, может быть, его еще не оставят в школе.
Вслед за учительницей брел он по длинным коридорам. Возле кабинета директора Лидия Владимировна остановила его.
- Подожди здесь. Если нужно будет, я позову.
Ждать пришлось недолго, хотя Вите, переминавшемуся у двери с ноги на ногу, показалось, что прошла вечность. В кабинете шел негромкий разговор, и ничего разобрать было нельзя. Наконец, тяжелая дверь открылась, вышла Лидия Владимировна, веселая, улыбающаяся.
- Беги домой, первоклассник. Да завтра на уроки не опаздывай, - ласково кивнула она мальчику.
Витя понял, что его приняли. На минутку он растерялся, потом подхватил свой большой портфель и бросился к выходу. На полдороге круто остановился, повернулся назад. Подбежав, к учительнице, с улыбкой наблюдавшей за ним, горячо проговорил:
- Спасибо, Лидия Владимировна! Знаете, как буду стараться! Лучше всех. Вот увидите!
ДОМА ВСЕ ЗНАЮТ
Виктория Карповна, вернувшись с базара, не нашла сына дома. Она поискала его во дворе, выглянула за ворота. Вити нигде не было. "Опять, наверное, на море убежал", - подумала она и занялась - стряпней. Но все же нет-нет да отрывалась от плиты, выглядывала в окно. А в это время Витя, размахивая неуклюжим портфелем и напевая полюбившуюся ему песенку, шагал домой:
А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер,
Веселый ветер, веселый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете
И все на свете песенки слыхал.
Спой нам, ве…
Песня замерла на полуслове. Витя замедлил шаг. Впереди маячила высокая, слегка сутулая фигура отца. Вот Михаил Иванович остановился, встретившись с работником городского совета Осоавиахима Козловым.
- Не беспокойся, Николай, - говорит отец. - Это мы провернем. Обязательно провернем. Будут у нас люди учиться военному делу. Я ведь и сам почтя военный. Десять лет полковую газету верстал.
Они попрощались и разошлись. А Витя стоял, как вкопанный, посреди тротуара. Встреча с отцом сейчас никак не входила в планы новоиспеченного первоклассника. Он думал до его прихода рассказать все матери. Мама бы поняла и все объяснила отцу. А теперь? Зря он побежал со Славкой к морю, а не пошел домой сразу после уроков.
Витя медленно побрел узкой улочкой, волоча свой портфель. Чем ближе к дому, тем тревожнее на душе. Мама, наверное, ищет его, беспокоится. Но ведь он ничего плохого не сделал! Просто очень хочется учиться. Все приятели в школе. Славка Ручкин - тот уже во втором классе. А он должен сидеть дома, как маленький, и скучать… Витя едва передвигает ноги, но всякий путь имеет конец: вот и знакомый невысокий забор, Весь увитый диким виноградом, дом, запрятавшийся в темной зелени пышных кустов сирени.
Витя осторожно открыл калитку, крадучись прошел двор, обогнул дом и сел за углом под окно прямо на землю, положив на колени портфель.
В комнате слышались голоса.
- А Виктор где? - спрашивал отец.
Мать начала отвечать, но ее перебил стук в дверь. Еще кто-то вошел в комнату, и к голосам отца и матери добавился третий, звонкий, певучий и, казалось Вите, знакомый:
- Вы знаете, пришел в класс и сидит. Ему говорят - уходи, он не уходит. Чуть не плачет.
"Вот и неправда, - про себя возражает Витя. - И вовсе я не плакал. Кто это говорит такое?" - Он приподнялся на цыпочках и заглянул в окно. За столом, рядом с отцом и матерью, сидела Лидия Владимировна.
- Вот ведь озорник, - возмутился отец, - пусть только домой явится…
Витя мигом отпрянул от окна, шлепнулся на землю и застыл в испуге. Но в комнате, кажется, ничего не заметили.
- А в общем хвалю, - продолжал отец. - Самостоятельный парень. Пусть учится, если справится.
- Да, да, - вставляет Лидия Владимировна. - Он сам, без посторонней помощи, прочитал весь букварь.
- Молодчина, - довольно замечает отец. - В меня пошел.
Витя сидит на корточках у окна и не верит своим ушам. Сердце его радостно бьется. А через минуту он влетает в дом.
- Папа, папочка! - Витя обнимает отца, не выпуская из руки портфеля, потом бросается к матери, прячет у нее на груди пылающее лицо.
- Ну, ладно, ладно, - говорит отец. - Ученик!.. Надо бы за своеволие ремнем поучить. Да вот говори спасибо Лидии Владимировне - горой за тебя стоит.
Когда учительница ушла, отец уселся на диване, поманил мальчика.
- Счастливый ты, Витька, - притянул он его к себе. - Мне-то в твои годы не довелось учиться. Сейчас только науки постигаю, когда уже седеть начал. Думаешь, это легко, взрослому-то за партой сидеть? Да спасибо еще, что наше государство о нас беспокоится - вечерние и заочные техникумы и вузы пооткрывало.
Витя прижимает к горячей щеке большую ласковую руку отца. Нежные чувства теснятся в его груди, и нет слов, чтобы высказать их. А отец говорит задумчиво:
- Помнится, мне десять исполнилось. Отец умер. Осталась семья мал мала меньше. Нанялся к хозяину в типографию. Наглотаешься за день свинцовой пыли, всю ночь кашляешь. А ему что - по суткам в цеху держал. Там, видно, и подорвал я силы. Теперь вот мучаюсь, лечусь всю жизнь. Сколько раз мне предлагали перейти на другую работу - не могу, люблю, сынок, свое дело.
Отец закашлялся, отвернувшись, и вдруг рассмеялся:
- Как же ты в школу-то пошел, не побоялся?
- Да я ведь сперва думал так посидеть, - доверчиво прижался к отцу Витя. - Думал - никто не заметит.
- Ну, а потом? Так учительнице и сказал: "Учиться пришел!" А? Так и сказал?
- Так и сказал.
- Как же у тебя смелости-то хватило?
- А вот и хватило, хватило, хватило, - лукаво пропел Витя и вдруг боднул отца головой в грудь. И они, барахтаясь на диване, подняли веселую возню.
СПУСТЯ ТРИ МЕСЯЦА
Прошло несколько месяцев. Отзвенела теплая осень. Пришла слякотная зима. Засвистел в проводах штормовой ветер. Море свирепо швыряло волной на берег.
Виктория Карповна начала замечать перемену в сыне. Ей помнились первые недели его школьных занятий. Витя приходил домой возбужденный, подробно рассказывал о своих школьных делах - об уроках, о новых друзьях. Охотно и очень старательно выполнял домашние задания. Теперь же сын все реже говорит о школе, потерял интерес к ней. И, сколько ни раздумывала Виктория Карповна, объяснить этого не могла.
- Ты что это, Витя, уроки не готовишь? - спросила, наконец, однажды мать.
- Да, я все знаю, мама, все уже сделал.
- Ну, как же так - все знаю? - удивилась Виктория Карповна. - Не может этого быть.
- А вот и знаю. Нам такие легкие задачки задают, - с возмущением сказал Витя. - Ну, прямо решать нечего. Посмотри, мама. К семи прибавить три. К пяти прибавить четыре. Я все в школе перерешал.
- Раз пошел в школу - надо прилежно учиться, - пробовала урезонить сына Виктория Карповна.
- Я и так прилежно учусь. У меня одни пятерки. Только скучное в школе задают. Я это уже знаю. Вчера со Славкой его задачки решал. Второклассные, к сорока прибавить пятнадцать будет пятьдесят пять. Вот и все. Ничего трудного.
- Что-то ты больно прыток, - сказала мать. - Смотри, я не поленюсь в школу сходить, проверить.
- Пожалуйста, - обиженно заметил Витя. - Спроси. Тебе и учительница скажет. Я за первый класс все знаю.
Через несколько дней Витя прибежал из школы ликующий.