У Котани-сэнсей оборвалось сердце. Все время пока шло обсуждение, она сидела как на иголках, опасаясь, что кто-нибудь вспомнит о Тэцудзо. И вот о нем вспомнили.
- Он, как и все другие дети в классе, дежурит по столовой, - едва слышно ответила Котани-сэнсей.
- Но ведь он разводит мух…
Котани-сэнсей показалось, что ее со всего маху усадили на битое стекло. Похоже, что уже все учителя знали про Тэцудзо и его мух.
- И при этом вы позволяете ему дежурить по столовой?! - возмущенно спросила Мурано-сэнсей и нарочито громко обратилась к школьной медсестре:
- Что вы на это скажете? Мальчик разводит дома мух, а ему позволяют дежурить по столовой.
Разумеется, медсестра ответила, что это уже слишком и что надо срочно отстранить ребенка от дежурства. Котани-сэнсей съежилась под осуждающими взглядами.
- Что за чушь, - раздался вдруг громкий голос.
Это был Адачи.
- Если вы хотите что-то сказать, поднимите руку, - раздраженно сказал завуч.
- Слушаюсь! - насмешливо произнес Адачи, высоко поднимая руку.
Завуч нехотя предоставил ему слово.
- Все, что сказал здесь наш Орихаши, верно от начала до конца. Каждое его слово. А все, что говорили остальные, - в корне неверно. Такое мое мнение. Все дети должны дежурить по столовой. Все - значит, и Кодзи. И Тэцудзо тоже. И если эти грязнульки будут сеять направо и налево микробы и бактерии, то весь класс, во главе с учителем, должен будет почесть за счастье заразиться кишечной инфекцией.
Все засмеялись.
- Давайте-ка немного посерьезней, - хмуро сказал завуч.
- Куда уж серьезней. Задумайтесь, коллеги, и честно ответьте себе на один простой вопрос: а не выходит ли так, что забота о здоровье ребенка - это всего лишь предлог для того, чтобы этого самого ребенка подавить, унизить, продемонстрировать ему свое презрение?
Тут Котани-сэнсей подняла руку.
Первые несколько секунд она стояла молча, словно подыскивая слова. Потом заговорила:
- Мне стыдно, что я, особо не задумываясь, позволила Тэцудзо дежурить по столовой. Он действительно не очень чистоплотный ребенок, и то, что я допустила его до дежурства, предварительно не взвесив все за и против, означает только одно - что я, как классный руководитель, безответственно отношусь к своей работе. И я раскаиваюсь в этом.
- Нашла в чем раскаиваться, - послышался голос Адачи.
- Несколько месяцев назад Тэцудзо раздавил на уроке лягушку. Я тогда ужасно испугалась, однако даже не попыталась понять, что заставило мальчика поступить так жестоко. Но совсем недавно я наконец поняла причину.
И Котани-сэнсей подробно рассказала, как она узнала о секрете Тэцудзо. В заключение она почти слово в слово повторила то, что сказал ей дедушка Баку.
- Ничего не поделаешь, Тэцудзо пока что меня не признает, не подпускает к себе. Но это не его вина. Если бы я с самого начала попыталась его понять, мне не было бы сейчас так обидно, что четыре или даже пять месяцев потрачены впустую. Я на своем опыте убедилась, что, как здесь уже говорили Адачи-сэнсей и Орихаши-сэнсей, нужно бережно и с пониманием относиться ребенку, стараться не ранить его чувства… К счастью, Тэцудзо всегда моет руки после туалета и перед едой, поэтому я и в дальнейшем буду допускать его до дежурства по столовой. А что касается разведения мух, то я сделаю все, чтобы убедить Тэцудзо оставить это занятие.
Котани-сэнсей впервые открыла рот на учительском собрании. Может быть, именно поэтому все слушали ее, не перебивая. Когда Котани-сэнсей закончила говорить, она, к собственному стыду, вся дрожала.
Первая неприятность произошла сразу же после собрания. Завуч подозвал к себе молодую учительницу и, кинув на нее недобрый взгляд, мрачно сказал:
- Не очень-то лестное для меня было выступление, прямо скажем. Тебя послушать, так я просто злодей какой-то получаюсь… Позволь напомнить, что в тот раз ты доставила мне немало хлопот. И я как мог тебе помогал. А теперь выходит, что я - безответственная скотина - избил ребенка ни за что ни про что.
Котани-сэнсей не нашлась, что на это ответить, и уныло потупилась. "Я так больше не могу", - подумала она.
Вторая неприятность случилась по дороге домой. Котани-сэнсей решила пойти к Тэцудзо и поговорить с ним про мух. Она даже и не мечтала с ходу убедить мальчика расстаться со своими подопечными, но надеялась, что разговор как-то сблизит ее с Тэцудзо. Она решила быть терпеливой.
"Тэцудзо тоже человек. И ему нужна простая человеческая дружба", - крутились у учительницы в голове слова дедушки Баку.
Как только Котани-сэнсей зашла на заводскую территорию, ее, как и в прошлый раз, сразу окружили мальчишки. "Как же, однако, я легко с ними подружилась", - подумала учительница.
- Исао, а где здесь у вас Кодзи?
Исао показал на невысокого мальчика, который стоял рядом с ним.
- Так это ты Кодзи Сэнума?
- Ага, - мальчик кивнул, весело глядя на учительницу своими похожими на желуди глазами.
"Вот те на!" - изумилась Котани-сэнсей. Слушая классную руководительницу на сегодняшнем собрании, запросто можно было представить себе вечно мрачного неимоверно грязного мальчишку, непослушного и наглого. Но этот портрет не имел ничего общего с настоящим Кодзи.
Конечно, босые пятки Кодзи были покрыты слоем грязи, но ведь это вполне естественно. Если Котани-сэнсей вздумала бы играть на улице босиком, то и ее пятки запачкались бы точно так же.
- Кодзи, какие у тебя красивые глаза! - сказала Котани-сэнсей, и мальчик довольно засмеялся.
- Он у нас красавчик! - засмеялся вслед за ним Джун, и Кодзи просто засиял от удовольствия.
- Ах ты, старая обманщица, синий чулок! - вырвалось вдруг у Котани-сэнсей. Судя по всему, она уже успела заразиться микробом невежливости от заводской ребятни и возмутительного Адачи.
- Кхе-кхе, сэнсей, такие слова говорить ни в коем случае нельзя, особенно про учителей, - подражая директору школы, дурашливо сказал Исао.
У него получилось очень похоже. Котани-сэнсей не сдержалась и захихикала.
- Сэнсей, Токудзи завтра возвращается, - сказал Широ, лучший друг Токудзи.
- Токудзи? Значит, завтра его выписывают? Я очень рада.
Токудзи был тем самым мальчиком, который полез за голубем и свалился с крыши сталелитейного завода.
- Интересно, чего он скажет, когда вернется? Какое у него лицо будет? - Похоже, ребята были всерьез озабочены этим вопросом.
- А вы к Тэццуну пришли? - вдруг спросил Исао.
- Да, - ответила Котани-сэнсей и подумала, что, наверное, лучше всего поговорить с Тэцудзо в присутствии мальчишек, как бы между прочим. - Позовете его?
Джун побежал за Тэцудзо, а Котани-сэнсей завела разговор с Кодзи.
- Кодзи, я слышала, что ты мыться не любишь.
- Не люблю, ага.
- Если не мыться и грязным ходить - без невесты останешься.
Кодзи захихикал.
- А перед едой ты почему руки не моешь?
- Так это…
- Что "так это"?
- Так ведь все про меня говорят: "микроб, микроб".
- Кто это так говорит?
- Да все.
- Неужели прямо все? А учительница их не ругает?
- А чего она их будет ругать? Она против меня. Говорит, что я сам виноват. "Ты ходишь грязный, - она говорит, - сам и виноват".
Котани-сэнсей вздохнула.
- И ты поэтому руки не моешь?
- Ага.
- Давай я учительнице все объясню. Скажу, что это из-за того, что тебя дразнят.
- Не-е, не надо.
- Почему?
- Да я эту Мурано терпеть не могу!
Тут Котани-сэнсей представила себе, как Тэцудзо точно так же говорит кому-нибудь: "Да я эту Котани терпеть не могу". Настроение у нее сразу испортилось.
Наконец Джун привел Тэцудзо. Этот первоклашка, как всегда, скорее смахивал на неодушевленную куклу, чем на ребенка. Котани-сэнсей подошла к нему, но он все так же безучастно стоял, уставившись себе под ноги.
- Какой же ты бука, - изумился Джун.
- Джун, ты нас не проводишь "на дачу"?
- На дачу?
- Помнишь, ты сочинение написал: "Наша дача".
- А, это вы про базу.
Мальчишки, радостно окружив учительницу, повели ее к себе во "дворец".
- Ой, как тут прохладно!
- Здесь у нас самое прохладное место на всем заводе.
- Да, сразу чувствуется.
- Адачи тоже сюда часто приходит, когда ему неохота на собрания ходить. Он тут иногда спит днем.
Котани-сэнсей расхохоталась. Этот Адачи - совершенно невозможный тип.
- Слушайте, вы вот учителей так неуважительно называете, по фамилии: Адачи, Мурано. А меня вы между собой "Котани" зовете? - задала она наконец давно интересовавший ее вопрос.
Исао почесал в затылке.
Широ задумчиво сказал:
- Не-е. Как раз вас мы почему-то по фамилии не называем.
"Точно… Не называем…" - послышалось со всех сторон.
Ребята удивленно переглядывались.
- А почему? Это ведь несправедливо.
- Потому что вы очень красивая. Наверно, поэтому.
- Поэтому? Или вы просто хотите, чтобы я вас чем-нибудь угостила, а?
- Вот Адачи нам всегда горячие пирожки приносит, - брякнул Ёшикичи.
- Ну, дурак, - буркнул Исао и в очередной раз пихнул своего незадачливого приятеля. - Ты, что ли, совсем уже того…
У этих двоих, похоже, был такой своеобразный стиль общения. Котани-сэнсей засмеялась.
- Все в порядке. Но для пирожков, пожалуй, жарковато. Я вас лучше мороженым угощу.
Мальчишки радостно зашумели.
Болтовня с заводскими детьми радовала и успокаивала учительницу.
- Хоть я и не Адачи-сэнсей, но можно мне тоже иногда вас здесь навещать? - спросила она, а про себя подумала: "Может, вслед за другими и Тэцудзо наконец разговорится?"
Потом они все вместе ели мороженое. И даже Котани-сэнсей радостно, словно маленькая девочка, умяла эскимо. Быстро-быстро, так что обогнала всех мальчишек.
- Тэцудзо-тян, - наконец сказала она. - Сегодня в школе было собрание. Все учителя уже знают про твоих мух.
Исао мельком глянул на Тэцудзо.
- Муха - источник заразы. Ты ведь и сам знаешь, тебе в школе говорили. Мухи разносят тиф, дизентерию и много других страшных болезней. Знаешь, что я подумала: "А что если вдруг Тэцудзо-тян заразится от мухи какой-нибудь такой болезнью, а тут как раз его очередь дежурить по столовой?" Ведь от тебя все дети в нашем классе могут заразиться. Не только я, все учителя волнуются из-за этого. Ты просто не знаешь, наверное, но кроме мух есть еще много разных симпатичных зверьков. Хочешь, мы с тобой вместе найдем какое-нибудь безвредное насекомое и будем о нем заботиться?
Тэцудзо перестал лизать мороженое.
- Сейчас в нашем городе все борются с мухами и комарами. Повсюду разбрасывают специальный яд, чтобы убить как можно больше мух.
Глаза у Тэцудзо сверкнули, но Котани-сэнсей ничего не заметила.
- Ведь если мух не убивать…
Тэцудзо поднялся на ноги.
В одну секунду он очутился перед учительницей, обеими руками вцепился ей в лицо, а потом толкнул что было сил. Вскрикнув от неожиданности, Котани-сэнсей потеряла равновесие и опрокинулась на спину.
- Тэццун! - Побледнев, Исао вскочил с земли.
Тэцудзо кинулся бежать. Все произошло так быстро, что Котани-сэнсей не успела ничего понять. Поднявшись, она ошеломленно поглядела вслед убегающему Тэцудзо. А потом на нее вдруг нахлынула такая тоска - будто прорвало какую-то невидимую плотину внутри. Чувства теснились в груди, сердце защемило, в глазах потемнело…
Котани-сэнсей заплакала навзрыд. Забыв о стоявших рядом мальчишках, она захлебывалась плачем, как маленький ребенок.
Мальчики, сами едва сдерживая слезы, сгрудились вокруг нее и не отрываясь смотрели, как она плачет.
Третья неприятность подстерегала учительницу дома.
Вернувшись домой, Котани-сэнсей сразу же прошла в спальню. Даже свет не включала - сидела бессильно на кровати, глядя в куда-то в пустоту. Он поняла, что муж уже вернулся с работы домой, только тогда, когда он с ней заговорил.
- А что с ужином? - услышала Котани-сэнсей.
- Пока ничего, - уныло ответила она, все так же сидя на кровати.
Войдя в комнату и включив свет, муж с удивлением уставился на нее. А выслушав ее рассказ, сказал: "Зачем в это влезать? Выкинь эту ерунду из головы".
- Что значит ерунда? Как же ты не понимаешь?! - Котани-сэнсей была на грани истерики.
- Идиотка! - вдруг заорал на нее муж. - Подумай, кто тебе важнее! Если ты в собственном доме порядка навести не можешь, так где уж тебе чужих детей воспитывать?
У Котани-сэнсей слезы так и брызнули из глаз.
- Если бы ты одна жила, так и делала бы что вздумается. У меня на работе тоже всякое бывает. Неприятностей - хоть отбавляй. Представь, если я буду приходить домой и все тебе выкладывать. Ты вообще понимаешь хоть немного, для чего нужна семейная жизнь?!
Холодок отчуждения, вот что почувствовала Котани-сэнсей после этих слов. "Неприятности, о которых говорю я, ничего общего не имеют с твоими", - хотела сказать она, но сдержалась.
Остаток вечера Котани-сэнсей коротала с бутылкой виски. Она чувствовала себя ужасно одинокой. Будто она совсем одна на всем белом свете.
На горлышко бутылки, на самый ободок, села муха. Учительница не стала ее прогонять. И еще долго-долго сидела, пристально разглядывая незваную гостью.
Глава 5
ГОЛУБИ И ОКЕАН
Из больницы вернулся домой Токудзи. Если Тэцудзо называли "доктором мушиных наук", то Токудзи по праву считался специалистом по голубям. Он был буквально помешан на них.
Встретившись с друзьями, он сразу же завел разговор о своих птицах.
- Как там мой Кинтаро?
Кинтаро - так звали голубя - был любимцем Токудзи.
- Он меня замучил совсем, - ответил Широ, присматривавший за голубями, пока Токудзи лежал в больнице. - Не дает другим голубям проходу, и все тут. Гонту, вон, ни к воде, ни к еде не подпускает.
У Токудзи на голубятне было штук пятнадцать голубей, и Гонта был самым старым из них.
Голубятня располагалась на небольшой площадке за домом - там, где мама Токудзи сушила белье. После того как мальчик сверзился с крыши сталелитейного завода и довольно серьезно поранился, его родители решили сломать голубятню. Когда Токудзи, лежавший в больнице, узнал об этом, он словно обезумел. Достав где-то нож для фруктов, он принялся размахивать им и вопить: "Только попробуйте, тогда я себя убью!" Родители пошли на попятный и не стали ломать голубятню, попросив Широ присмотреть за птицами, пока их сына не выпишут из больницы.
Прищурившись, Токудзи с любовью рассматривал своих питомцев.
- И Таро здесь, - говорил он, - и Чонко. Донбей! Донбей, я кому говорю, сюда смотри. Хозяин домой вернулся!
Один из голубей вдруг заворковал. Вторя ему, один за другим начали гулить и остальные птицы.
- Они меня вспомнили! Они рады, что я вернулся!! - восторженно закричал Токудзи, покраснев от радости.
- Вот ведь… Птицы, а все понимают, - восхитился Исао. - Который здесь Кинтаро?
Широ ткнул пальцем в сторону крупного голубя, имевшего самый независимый вид. Было ясно, что эта птица никого и ничего не боится. Другие голуби беспрестанно вертели головками, а этот стоял, вперив взгляд в одну точку.
Широ поставил голубям воду и корм. Те дружно принялись за еду.
- Во, смотрите, - вполголоса сказал Широ.
Кинтаро два-три раза моргнул, потом взлетел под самую крышу голубятни. Оттуда он спикировал прямо к кормушке и с размаху обрушился на одного из голубей. Тот шарахнулся в сторону, а когда попытался снова добраться до корма, Кинтаро опять его атаковал. Он навис над противником и принялся долбить его клювом прямо в шею. Ни на секунду не оставляя свою жертву в покое, он преследовал беднягу, все активнее работая клювом.
- Какой мерзавец! - не вытерпел Джун. - Да он его затравил совсем.
- Кого это он так, Гонту?
- Ага. Гонту травит.
Широ взял бамбуковый шест и отогнал Кинтаро.
- Похоже, Гонта совсем сдал, - озабоченно сказал Токудзи.
Старый голубь забился в дальний угол и сидел там, выжидая. Тускло-серый комочек перьев. Но вот он улучил момент, когда Кинтаро отвлекся, подобрался к кормушке, клюнул раз, другой, и тут же вновь подвергся жестокой атаке.
- Вот урод, - насупился Исао.
- Токкун, прогони ты его, - попросил Джун.
- Может, и правда прогнать? - спросил Широ.
- Прогони, прогони, Токкун! - не сговариваясь, в один голос воскликнули Ёшикичи и Такео. Деваться было некуда. Токудзи нехотя согласился.
Широ пошуровал в клетке, схватил хулигана и, вытащив его наружу, разжал руки. Кинтаро взмыл высоко в небо.
- Вот, дурень. Радуется, - с досадой сказал Широ.
На голубятне вдруг заворковал один из голубей.
- Наверное, это невеста его.
После этих слов все как-то приуныли. Кинтаро описал круг и опустился на крышу самого высокого заводского здания.
- Смотрите, как он башкой крутит.
- Видать, испугался.
Кинтаро продолжал сидеть на крыше. Мальчишки думали, что он сразу куда-нибудь улетит, но ошиблись и теперь, растерянно переглядывались.
- Он там так сидит, будто его из класса выставили, - сказал Такео.
- Ага, ты-то знаешь, как это бывает. Все время в коридоре торчишь, - съязвил Исао.
Такео надулся.
- Да ладно, ну его!
Пытаясь отвлечься от мыслей о Кинтаро, мальчишки пошли к Токудзи играть в мавари сёги.
Мальчишки по очереди делали ходы. По молчаливому соглашению о Кинтаро они не говорили, но то и дело украдкой посматривали в окно.
- Мне по-маленькому надо, - сказал Широ. Все тут же подозрительно на него уставились.
- Да мне пописать только! - возмутился Широ и вышел.