Лесник остановился, прислушался.
- Какие там утки! Покрупнее будет. Косуля, видно, в беду попала...
Они выбежали на просеку и увидели внизу, посреди Скалистого залива, голову неизвестного пловца. Она то появлялась, то исчезала. По всему было видно, что раннему купальщику приходится плохо. Как бы подтверждая это, донеслось слабое:
- То-ону!
- Батюшки, да никак тонет малец! - проговорил Лукич и закричал: - Держись, парень! Мы сейчас!
- Папа! Па-апа! - закричал вслед за ним Павлик. - Митя тонет! Помогите!
Он разглядел в неизвестном пловце своего приятеля.
А из лесу, широко выкидывая длинные ноги, уже летел Семен. Губы у него были плотно сжаты, суженные глаза зорко вглядывались в залив, на ходу он стаскивал рваную рыбацкую телогрейку. На краю обрыва одним рывком освободился от шаровар, и, нацелившись на глубокое место, прыгнул, ласточкой распластавшись в воздухе.
Вслед за ним, ругаясь на чем свет стоит, расстегивая китель и снимая пистолет, бежал Годунов. Добежав до обрыва, он стал поспешно снимать сапоги. Нога застряла в голенище, что вызвало целый поток проклятий. Кое-как сапоги были сняты, и Годунов прямо в брюках грузно плюхнулся в воду.
На берегу остались только перепуганный Павлик и Владимир Павлович, растерянно протиравший очки. Внизу, на уступе, стоял Флегонт Лукич и командовал действиями ринувшихся на помощь Мите спасателей. Старик тоже не умел плавать.
ГОДУНОВ ОЗАДАЧЕН
Семен и подплывший за ним Годунов подхватили утопающего и притащили к берегу.
Митя плохо понимал, что происходило вокруг него. Словно сквозь сон он слышал, как фыркали, отплевывались и переговаривались хриплыми голосами какие-то люди, как чьи-то цепкие руки вытащили его на гранитный уступ, померещился даже голос Павлика.
Разлепив мокрые ресницы, он увидел рядом с собой босые ноги в синих галифе, с которых струйками стекала вода. Потом ноги исчезли и появилось лицо человека в очках - взволнованное и встревоженное. Мягким и ласковым голосом человек проговорил:
- Спокойно, спокойно, товарищи! Ни откачивать, ни делать гимнастику ему не нужно, он очнулся. Давайте-ка лучше поднимем его наверх, на солнышко.
Митю уложили на что-то мягкое, кто-то склонился над ним. Но это был уже не человек в очках, а толстяк в синих галифе, с круглой розовой грудью, туго обтянутой голубой безрукавкой. Со щетинистых усов, с бровей и ресниц скатывались капли воды.
- Ты чего тут дурака валяешь, парень? - сердито напустился он на Митю. - Жить надоело? В этакую рань в воду занесло, подумайте! Да ты понимаешь, дурья голова, что запоздай мы на минуту - и конец тебе! Крышка!
Митя смотрел на шевелящиеся губы толстяка отсутствующим взглядом. После того, что он только что пережил, ругань неизвестного человека не только не пугала его, а была даже приятна. Ведь он жив, снова среди людей, пусть себе ругаются...
- Перестаньте, Иван Алексеич, - послышался голос человека в очках. - Отругаете потом, сейчас мальчишке не до вас.
- Как это потом? - закипятился Годунов. - Только сейчас и ругать, под горячую руку. Потом у меня настроения не будет... - Тут же он напустился на Владимира Павловича:
- Потатчики вы, папаши, вот что я вам скажу. А чуть что случись, к нам бежите: помогай, милиция!
- Что делать? Такая ваша жизненная функция.
- Функция, функция! Носки в озере топить - тоже моя функция?
Он отошел в кусты и начал снимать тяжелые, набухшие галифе, бормоча о том, что вот с малых лет не носил сапог на босу ногу, а теперь придется...
Митя услышал шепот Павлика:
- Мить, а ты почему купаться стал? Ведь еще не жарко.
Не повернув головы, Митя ответил:
- Я не купался. Я к машине плавал.
- Какой машине?
Митя молчал размышляя. "Наверное, бредит!" - подумал Павлик и начал каяться: если бы он только знал, что все так получится, ни за что бы не стал мешать Мите рыбачить! Да провались она, вся рыба на озере! Больно-то она нужна!
- Ты мне Семена позови, - покончив с размышлениями, сказал Митя, - дело есть...
И когда приятели склонились над ним, он приподнялся на локте и вполголоса сказал:
- Вот что, ребята: я машину нашел. В заливе стоит.
- Машину? - удивился Семен и пристально посмотрел на Митю.
- Машину. Настоящую. Трехтонку.
Семен и Павлик переглянулись.
- Застыл ты, Митька, здорово. Павка, принеси мою рухлядь, сейчас мы его накроем.
Митя понял, что ему не поверили. Ему, уже убедившемуся в существовании таинственной машины, показалось даже странным: почему не поверили? Ведь он не только видел машину, он ее пощупал руками...
Митя сердито сбросил накинутую телогрейку и продолжал убеждать:
- Я вам верно говорю, ребята. Там она стоит, под водой. Сейчас не видно, потому что вода отсвечивает, а вчера я хорошо видел...
На лицах ребят появилось неопределенное выражение, Семен отвел глаза, а Павлик даже оглянулся на отца, словно хотел его позвать.
- А ну вас! Не верите - и не надо! - Митя отвернулся и стал смотреть на озеро.
На противоположном берегу синела зубчатая стена Урала. Солнце уже осветило озеро, ярко белели полоски прибрежных пляжей. Только над темными ущельями, врезанными в горные кряжи, еще курилась легкая туманная дымка.
Митя осмотрел берег. Владимир Павлович - наконец-то Митя узнал Павкиного отца! - стоял на самом краю обрыва и задумчиво разглядывал распростертое перед ним озеро и дальние горы. На ветвях кривой, искалеченной сосны висели синие галифе толстяка и кобура с пистолетом.
Сам толстяк сдирал облепившую тело мокрую безрукавку. Бородатый старик раскладывал на плоском камне вынутые из карманов галифе предметы: носовой платок, коробку папирос, перочинный ножик, запасную обойму, связку ключей.
- Кто такие? - спросил Митя.
- Лесник здешний и начальник милиции, - ответил Семен и усмехнулся: - Наделали мы переполоху, будь здоров! Кабы не Павкин батька, была бы нам солидная банька. Хороший у тебя отец, Павлик, добрый...
- Ничего себе, - смутился Павлик. Ему еще ни разу не пришлось задуматься, какой у него отец, добрый или злой.
- А я, ребята, все-таки нашел машину. Зря вы мне не верите, - опять заговорил Митя.
Семен начал сердиться и сплюнул изжеванную травинку.
- Не разыгрывай, Митька! Какая тут может быть машина? Пешком, и то едва проберешься, а ты: машина! Знаем, слыхали!
- Она под водой стоит. Я на кабину спускался, ветровое стекло пощупал, - не слушая Семена, говорил Митя. - Если не веришь, сплавай туда, сам увидишь. Она недалеко, вон там...
В голосе Мити было столько убежденности, что Семена начало разбирать любопытство. Он встал и осмотрел залив.
- Где, говоришь?
- Вон там. Проплывешь метров двадцать и ныряй.
- Ну, Митька, если ты меня разыграл - не обрадуешься.
Семей подошел к обрыву, прыгнул и столбиком врезался в воду.
- Левее, левее забирай! - кричал ему Митя.
Из кустов выбежал Годунов:
- Это еще что за новости? А ну, марш назад! Один чуть не сгинул - другому на тот свет захотелось...
- Не мешайте ему, он сейчас. Он только машину посмотрит и обратно! - умолял Митя и крикнул Семену: - Под тобой она. Ныряй!
Семен опустил голову под воду и несколько секунд пролежал спокойно, чуть пошевеливая руками и ногами: очевидно, всматривался в глубину. Потом сделал несколько вдохов и погрузился в воду.
- Морока одна с этими ребятишками, - пожаловался Годунов Владимиру Павловичу. - Чего только не навыдумывают! Какая еще тут машина объявилась?
- Трехтонка. На самом дне стоит, - возбужденно ответил Митя, не сводя взгляда с того места, где исчез Семен. - Я ее еще вчера увидел. Из-за нее все и получилось...
- Трехтонка? - повторил Годунов и прищурил глаз. - А ты не врешь, парень?
Митя не успел ничего ответить - из воды появился Семен.
- Есть что-то! - крикнул он. - Сейчас разберусь. Скоро он появился вновь.
- Машина. На кабину встаю!
Он похлопал над головой ладонями, показывая, на какой глубине находится крыша кабины. Вода подступала к самому рту, и Семену приходилось задирать голову.
- Метра полтора будет. Эка куда ее занесло! - проговорил Годунов и стал спускаться на уступ. Уже подсохшие трусы необыкновенной ширины и до самых колен болтались вокруг его бедер Сунув ногу в воду, он выдернул ее: - Черт, еще холоднее стала! Эх ты, доля наша милицейская!
Он шумно упал в воду и, пофыркивая, поплыл к Семену. Тот, стуча зубами, пригласил начальника милиции:
- Опускайте ноги, Иван Алексеич. Тут она, подо мной.
Годунов закрутился на месте, медленно опуская ноги. Ростом он был ненамного выше Семена, и ему тоже пришлось задирать голову. Он долго и тщательно ощупывал ногами поверхность кабины, потом нырнул под воду и снова появился на поверхности.
- Верно! Есть машина! Чертовщина какая, а?
Они покружили еще над грузовиком и плечом к плечу поплыли к берегу.
- Ну что там? - встретил их Владимир Павлович. - В самом деле машина?
- Представьте себе - в самом деле! - ответил Годунов, выбираясь на берег. - Грузовик Алаганского совхоза. Мы-то с ног сбились, третий месяц по всем дорогам ищем, а она вон где! Под воду ушла. Ну и ну!
- Батюшки-светы! Да откуда же она взялась, скажи на милость! - разводил руками Флегонт Лукич. - Тут и дороги-то машинной нету.
- Алаганского совхоза? - повторил удивленный Столетов. - Постойте, постойте! Это же на юге, целинный совхоз. Как же она сюда попала?
- А вот в этом-то как раз и вся загадка, - ответил Годунов и опять ушел в кусты выжимать трусы. - Придется заводу раскошелиться, Владимир Павлыч: надо будет как-то организовать подъем...
Они заговорили о способах, какими можно было бы вытащить грузовик из каменной дыры. Ребята слушали молча. Узнать что-нибудь о том, как сюда попала машина, не удалось.
- Он хоть и знает, так не скажет, - вполголоса проговорил Семен. - Известное дело - милиция, везде у них секреты...
ПРИКЛЮЧЕНИЯ СЕМЕНА
На кордон возвратились только к полудню.
Когда все уже разместились в машине, Семен неожиданно объявил, что остается здесь, при затонувшем грузовике..
- Надоело! - вскипел Годунов. - Не позволю вольничать! Садись в машину!
Семен, уставясь в невидимую точку над плечом начальника милиции, спокойно отрезал:
- Не кричите на меня, Иван Алексеич. Все равно останусь. Я знаю, что делаю.
- Ничего не знаешь! Малолеток еще знать!
- Нет, знаю. Машина-то откуда? С целины. Значит, ее беречь надо...
- Беречь? Вы только посмотрите, какой заботливый! - Озадаченный Годунов погрузился в размышления. В самом деле, машина теперь как бы принята на ответственность милиции, и будет совсем неплохо, если за нею присмотрит лишний глаз. Махнув рукой, он согласился: - Шут с тобой, оставайся. Только смотри, до приезда автоинспектора ничего не шевелить! Понятно?
- Понятно. Не маленький. - Помолчав, Семен добавил: - Мне лодку да топор надо. Скажите леснику, чтобы дал.
- Это еще зачем?
- Буек над машиной поставлю. Чтобы не искать каждый раз...
- Ишь ты! - невольно одобрил Годунов. Строптивый мальчишка нравился ему все больше и больше: толковый парень растет. - А ничего такого-этакого не получится?
- Не получится.
- Смотри! Надеюсь на тебя.
Годунов отдал нужные распоряжения, залез в машину, и она, сверкая лакированными боками, скрылась в лесу.
Вернувшись к Скалистому заливу, Семен прежде всего устроил хороший прикол для лесниковой лодки. Затем под кривой сосной, что росла недалеко от обрыва, разбил лагерь: из ветвей соорудил небольшой шалашик, выстлал его слоем мха, повесил узелок с харчами - лесник дал ему краюху хлеба, соль, яйца и старый, изрядно помятый чайник, - обложил камнями место для костра. Удовлетворенно осмотрел свое хозяйство - совсем как у Робинзона! Можно жить хоть все лето!
Потом он отправился в лес и смастерил из сухостоя буек - плотик с поставленным торчком чурбаком. Гвоздей не было, и Семен скрепил все сооружение гибким ивняком. Погрузив буек в лодку, Семен поплыл к грузовику.
Солнце залило своим светом залив, вода просматривалась до самого дна, машину не пришлось долго искать. Семен спустил буек на воду и сбросил камень-якорь в кузов машины. Оттуда поднялось зеленое облако мути.
"Долго же она тут стоит, если столько грязи успело насесть!" - размышлял Семен, ожидая, когда уляжется муть и можно будет рассмотреть груз. Передняя часть кузова была уставлена ящиками, обтянутыми по углам полосками железа. В задней навалом лежали коленчатые валы, звенья гусениц и еще что-то, чего и не различишь.
Семен покружил над грузовиком, осматривая его со всех сторон. Тень от лодки ползала по песчаному дну, на котором кое-где бугрились полузанесенные песком валуны. Машина была цела и невредима, только колеса глубоко увязли в песке.
Больше всего, конечно, Семена интересовала кабина. Может быть, там крылась разгадка появления грузовика на дне Скалистого залива? Однако при всем старании он ничего не сумел разглядеть за темным ветровым стеклом. А любопытство одолевало. И, забыв все запреты Годунова, Семен привязал лодку к буйку и спустился в воду.
Перевернувшись головой вниз, он дотянулся до ручки кабины. Дверца распахнулась легко, точно ее кто-то толкнул изнутри. Но забраться внутрь не удалось - не хватило воздуха. Отдышавшись на поверхности, Семен снова нырнул и, придерживаясь за дверцу, проник в кабину.
В это время что-то мягкое и упругое толкнуло его в голову, толкнуло, точно живое, коротким несильным ударом. Семен отшатнулся, а неизвестное снова толкнуло его в плечо, на этот раз сильнее и решительнее. Казалось, кто-то живой ощупывает его перед тем, как схватить. Ужас охватил Семена. Не помня себя, он вынырнул и с лихорадочной поспешностью стал карабкаться в лодку.
Лодка, точно и она напугалась, не давалась Семену, начала крутиться на месте. Ногу прихватило чем-то жестким, - видимо, веревкой, на которую был привязан буек, - а Семену показалось, что неизвестный уже схватил его и сейчас потянет в глубину. Обезумев, Семен закричал что есть силы, кое-как ввалился в лодку, трясущимися руками отвязал ее и погнал к берегу. Только на четвереньках выбравшись на уступ, он нашел в себе силы оглянуться.
Залив млел в солнечных лучах. В лесу пели птицы. Посвистывая крыльями, понеслась белокрылая чайка. Жужжа, кружила над головой пчела. Все тихо, спокойно, мирно...
Так чего же он испугался? Ну, мягкое, упругое, скользкое, толкается - так что же? Пусть даже то самое, о чем страшно подумать, - утонувший водитель, - пусть даже он, но и это ровно ничего не значит. Чего бояться? Одним словом, струсил...
- Струсил! - услышал Семен так явственно, что невольно оглянулся: кто это сказал? Нет, никого нигде нет. Просто подумалось, а показалось, что кто-то сказал вслух.
Семен почувствовал, что краснеет от стыда и злости на себя. Хорошо, он сейчас покажет, какой он трус! Он прыгнул в лодку и поплыл обратно к грузовику. Теперь уж он не вернется назад! Скорее погибнет, чем убежит!
Он решительно опустился под воду, ухватился за дверцу и отыскал то упругое, что толкнуло его. Вот оно, покачивается под рукой. Что бы это могло быть? Пальцы нащупали край доски, скрученные проволоки. Ну да, пружины! Так и есть, сиденье! Его подняло к потолку, а когда Семен сунулся в кабину и всколыхнул воду, оно закачалось и стало толкаться. Как все просто! А ведь он, кажется, даже заорал со страху. Хорошо, что никто не видел и не слышал. Вот так опростоволосился!
Ухватившись за борт лодки, Семен долго беззвучно хохотал. Насмеявшись вдоволь, нахмурился. Так. Ясно. Водитель не утонул вместе с грузовиком. Куда же он девался после того, как привел сюда машину и утопил в заливе?
Семен внимательно осмотрел берега залива. Они высоки, круты, неприступны, словно стены военной крепости. Наверху чернел сплошной лес - настоящая непроходимая тайга, ни дороги, ни тропинки. Нет, отсюда машина появиться никак не могла, непременно бы разбилась. А она целая...
Оставался только вход в залив со стороны озера. Здесь был короткий пролив, окаймленный двумя галечными отмелями. Отсюда машина могла приехать, не было никаких препятствий, за исключением одного - воды. Каменные ворота заполняла вода. Не приплыла же машина по проливу, в самом деле! Не амфибия, а обыкновенный грузовик. На лодках такую машину тоже не привезти, пароходов на озере нет и в помине. Да и кому это нужно было - везти машину и топить в заливе?
"Вот задача так задача!" - качал головой Семен. И сколько он ни думал, но найти какое-нибудь подходящее объяснение так и не сумел.
ОБРАТНО НА СВЕТЛОЕ
В "Победе" тоже шел разговор о необыкновенном грузовике на дне Скалистого залива.
- Уму непостижимо! - удивлялся Владимир Павлович. - Если бы поблизости проходила какая-нибудь проезжая дорога! Но ведь нет ничего! Тайга, лес, скалы, глубоководное озеро - абсолютно непроходимые для машины места...
- Придет время - все распутаем, - невозмутимо ответил Годунов. - Разве в таких загадках приходилось разбираться? И - представьте себе! - всегда оказывалось проще простого. Например, три дня назад мы подземный склад нашли - тоже разгадаем...
- Склад или клад?
- И склад и клад, - ответил Годунов.
Он рассказал, как экскаваторщики во время рытья котлованов под кузнечные молоты и прессы в новом цехе откопали целую груду планетарок, полуосей и поршней, дорогих запасных частей к автомобилям. Лежали они под землей, видимо, не один год: часть основательно поржавела, а другая, завернутая в масляные тряпки, сохранилась. Как объяснить такое?
Владимир Павлович почесал переносицу, подумал. Он работал на заводе с самого его основания, завод строился и рос на его глазах.
- А ведь я,-пожалуй, объясню вам происхождение склада...
- Ну-ка, ну-ка! Любопытно! - оживился Годунов.
- Лет пять тому назад на заводе орудовала шайка воров. Она похищала на заводе запасные автомобильные части, закапывала их в землю и затем распродавала шоферам. Вероятно, ваш клад - один из таких складов, который не удалось обнаружить, когда выловили шайку.
Годунов огладил щетину усов и даже руки потер от удовольствия.
- А что? Версия подходящая. Уж я так и этак прикидывал, откуда взяться деталям - нет, ничего не получается. А тут, оказывается, дело совсем простое. И с грузовиком так же будет, вот увидите...
- Посмотрим, посмотрим...
В машине было душно, и разговор скоро умолк. Владимир Павлович достал блокнот и занялся какими-то расчетами. Годунов привалился в угол и скоро безмятежно уснул. Сквозь глухой рокот мотора было слышно, как начальник милиции время от времени звонко всхрапывал и, точно разбуженный этим звуком, приоткрывал глаза, подозрительно осматривался и опять засыпал.