Я не отвела взгляд. В его глазах промелькнуло что-то – то ли смущение, то ли испуг.
– Ты хорошая девчонка, – наконец сказал Андрей тихо. – Очень хорошая.
А потом вышел и плотно прикрыл за собой дверь.
После этого вечера я старалась не ходить к Насте в гости. Жаль, что не всегда получалось.
Сегодня, например, не получилось.
Сначала всё было хорошо. Мы сидели за столом в большой комнате, которую хозяева гордо называли гостиной, с Настей, её мамой, папой, бабушкой, дедушкой и сестрёнкой Олей. Андрея дома не было. Мы пили чай, ели торт и пирожные. Меня поздравляли с днём рождения и даже подарили очень красивого деревянного зайца.
Когда от торта остались только крошки, в квартире зазвонил телефон. Настя помчалась брать трубку.
– Это Андрей, – объяснила она, вернувшись. – Сказал, что придёт поздно.
Бабушка с мамой хитро переглянулись.
– Загулял, – покачала головой бабушка.
– Ничего, – улыбнулась мама. – Таня девочка хорошая.
Хоть я и не видела Настиного брата несколько месяцев, но, услышав про какую-то Таню, чуть не разревелась. И не надо мне было уже ни поздравлений, ни чая, ни дня рождения вообще.
Посидев для приличия ещё полчаса, я засобиралась домой.
– Мы тебя проводим, – сказала Настина мама.
– Не надо, – отказалась я. – Тут же близко совсем.
– Надо, – настаивала Настина мама. – Подожди, я сейчас оденусь. Настюш, ты тоже собирайся. Заодно свежим воздухом подышим.
Пока Настя с мамой разошлись по комнатам, я решила незаметно ускользнуть. Ну зачем меня провожать? Не маленькая, не заблужусь.
Накинув куртку, я заглянула в гостиную и шёпотом попросила Настиного дедушку закрыть за мной. Он удивлённо вскинул мохнатые брови, покачал головой, но поднялся с дивана и медленно протопал в прихожую.
– Дождалась бы лучше провожатых, – тихонько проворчал он, отпирая замок.
Я покачала головой и, улыбнувшись на прощанье, побежала вниз по лестнице.
Спустившись до второго этажа, я услышала хлопок подъездной двери, а через мгновение увидела Андрея.
Он поднимался по ступенькам, на ходу отряхивая снег с пальто.
– Привет! – сказала я, слегка охрипнув от неожиданности.
Андрей поднял голову, и я рассмотрела его лицо. В тусклом свете одинокой лампочки оно показалось мне очень бледным и грустным.
– Привет!
Он улыбнулся, будто насильно растягивая губы. Я подумала, что мы не виделись давным-давно, и у меня сейчас от волнения сердце стучит так, словно хочет выскочить наружу, а Андрей даже не удивился, встретив меня в своём подъезде в первый раз после того разговора на кухне. И не обрадовался ни капельки. У меня защипало в горле, а ресницы сами собой захлопали, стараясь стряхнуть слезинки.
Я прибавила шаг, чтобы побыстрее оказаться на улице. Там можно было и заплакать – всё равно никто бы не заметил. А сил сдерживаться почти не осталось.
Из-за слёз, застывших на глазах, я почти ничего не видела. Мчалась по лестнице, придерживаясь за перила, и даже не чувствовала, как по ноге бьёт мешок с подаренным зайцем. Когда до выхода осталось всего несколько ступенек, что-то царапнуло меня по куртке, резко и мощно дёрнуло назад, а потом раздался треск ткани, и я мгновенно освободилась, но почему-то не смогла удержаться на ногах и только успела подставить ладони, чтобы не удариться о серый бетон лицом.
Боль от удара обожгла. Я глухо застонала и съехала до площадки, притормаживая разбитыми руками и коленками.
И вот тогда уже разревелась в голос. Сидела на ледяном полу среди грязных лужиц, оставленных чьими-то сапогами и ботинками, всхлипывала, давилась этими всхлипами и размазывала по щекам слёзы.
– Лена, что с тобой?
Голос Андрея прозвучал так неожиданно, что я икнула и прикусила губу.
– На тебя напали?
Андрей присел передо мной и взял за руку. Я посмотрела на свои испачканные пальцы и спрятала руку в карман. Вернее, хотела спрятать, но ничего не получилось, потому что бокового кармана у куртки теперь не было. Он превратился в выдранный с "мясом" лоскут, державшийся на двух толстых нитках. Нитки торчали нелепыми витыми хвостиками.
– Ты можешь встать? – спросил Андрей.
Я кивнула и осталась сидеть на полу.
Андрей подхватил меня под мышки и, словно куклу, поставил на ноги. Я охнула от боли в разогнувшихся коленках.
– Потерпи, Лен, – попросил он. – Я сейчас лифт вызову.
– Зачем? – не поняла я. – Мы же и так на первом этаже.
– Тебе нужно зайти к нам. Вымыть руки и вообще…
Андрей слегка смутился.
– Я у вас уже была, – слабо улыбнулась я. – Мне надо домой. И ты не думай – никто на меня не нападал. Это я сама за что-то зацепилась. Карманом.
Андрей посмотрел на болтавшийся на нитках лоскут, а потом на лестничный пролёт над нами. Я проследила за его взглядом и сразу всё поняла. Один из прутьев, поддерживающих перила, был отломан сверху и загнут крючком. Будто кто-то специально устроил ловушку для моего кармана.
– Вот ведь… – процедил Андрей сквозь зубы.
Он поднялся к отогнутому пруту и попытался его разогнуть. Ничего не получилось. Тогда, морщась от напряжения, Андрей попытался отломать прут и внизу, но тоже зря. Тот держался крепко.
– Ладно, – пропыхтел Андрей, – возьму дома инструмент и сегодня же этот крючок уберу.
– Это будет здорово, – поддержала я. – А то кто-нибудь может, как я…
Он снова спустился ко мне.
– Сильно ушиблась?
– Да нет. Всё нормально. Я пойду?
Он посмотрел на валяющийся у двери пакет.
– Это твоё?
– Моё. Мне твои зайца подарили. На день рождения.
Андрей изумлённо сморщил лоб:
– Так у тебя сегодня день рождения?
– Ну да, – кивнула я. – Ачто, незаметно? Вон я какая красивая.
И криво улыбнувшись, повертелась перед ним, показывая выпачканную рваную куртку и джинсы с мокрыми пятнами на коленях.
– Ты даёшь! – усмехнулся Андрей. – Ладно, пошли!
– Куда?
– Домой тебя отведу!
– Сама дойду, – покачала головой я.
– Сама ты уже дошла, – хмыкнул Андрей. – На сегодня хватит.
Он уверенно взял меня под локоть и вывел из подъезда.
Я ворочалась под одеялом и думала, что ещё неделю назад умерла бы от счастья. Да что там неделю – даже вчера! Ведь Андрей проводил меня до квартиры. Мы шли, отворачиваясь от ледяных порывов ветра. Метель бросала нам в лицо горсти колючей снежной крупы.
Было темно, скользко, и у меня саднило колени. Но Андрей вёл меня под руку и, если ветер чуть утихал, рассказывал смешные истории. А у самой двери, когда я уже сказала "пока", наклонился и, шепнув "с днём рождения", осторожно прикоснулся губами к моей щеке.
Да, ещё вчера я умерла бы от счастья. Но не сегодня.
Ведь тогда я не знала, что у него есть Таня, "хорошая девочка".
А сегодня знаю…
Глава 5
Салат из кальмаров готовить проще простого. Только и нужно-то: яйца сварить вкрутую, репчатый лук кипятком ошпарить и две консервные банки с кальмарами открыть. А потом нарезать яйца и лук мелко-мелко и кальмары узкими длинными полосочками. Ну и с майонезом перемешать.
В общем, на всё нужно минут пятнадцать. Но это если голова не занята неизвестно чем и руки нормально работают. А у меня с утра снова все мысли крутились около вчерашнего вечера. Вот и получилось, что яйца, пока варились, лопнули и вылезли из скорлупы противными хлопьями, кипятком вместо лука я для начала ошпарила пальцы, а ведёрко с майонезом и вовсе опрокинулось на пол.
Услышав, как я пищу и охаю, папа вышел на кухню и покачал головой.
– Лен, давай без салата обойдёмся, – предложил он.
– А как же праздничный обед? – растерялась я.
Папа задумчиво наморщил лоб:
– Может, в кафе сходим?
– Да ну! – отказалась я. – Лучше я за новым майонезом сбегаю.
Не люблю я обедать в кафе. Нет, пойти съесть что-нибудь вкусненькое – это, конечно, здорово. Но ведь в доме-то никакой еды не будет. А значит, ужин всё равно придётся готовить. Ну и какая разница – сейчас бежать в магазин за продуктами или вечером? Лучше уж сейчас. Хотя бы на улице светло.
– А что ты, кроме салата, собиралась сделать? – поинтересовался папа.
– Курицу пожарить.
– Курицу? – оживился он. – Давай я сам!
– Ты разве умеешь? – усомнилась я.
Папа хитро улыбнулся и подмигнул:
– Я не умею – она сумеет!
– Кто? – растерялась я.
– Микроволновка, – объяснил папа. – Ты хоть раз читала, что у неё в инструкции написано?
– А что?
Честно сказать, инструкцию я не читала. Зачем, если и так всё понятно. Поставила тарелку, закрыла дверцу, время нужное установила – и сиди, жди, пока звонок прозвенит, что еда разогрелась.
– А то, – вздохнул папа, – что у неё есть специальные программы. Например, "жаркое из курицы".
– Серьёзно? – удивилась я.
– Очень даже, – кивнул он. – Так что, рискнём?
Я подумала, что из меня сегодня повар никудышний. Хорошо, если с салатом со второго раза справлюсь.
– Ну давай рискнём. Под твою ответственность.
Про ответственность это я специально сказала. Обычно так папа мне говорит, если я берусь за какое-нибудь очень серьёзное дело. Например, придумываю, что кому подарить на Новый год, или планирую, сколько денег можно потратить за неделю.
В подъезде ещё пахло вчерашним дымом. Дверь от мусоропровода была чёрной, в клочьях обледеневшей пены.
За ночь снег стал твёрдым и скользким. Я шла по расчищенной дорожке, а он скрипел под ногами. Самое интересное, что чем дальше я уходила от дома, тем громче становился скрип. На повороте к магазину мне пришлось остановиться, чтобы поправить капюшон. Странное дело – скрип стал чуть тише, но не прекратился. Я посмотрела назад, и всё сразу стало ясно.
В нескольких шагах от меня по дорожке топал вчерашний мальчишка в куртке с меховым воротником.
– Привет! – улыбнулся он.
– Привет, – кивнула я.
– Ты в магазин?
– Ага. За майонезом.
– Я тоже.
– Тоже за майонезом? – удивилась я.
– Тоже в магазин, – объяснил мальчишка. – Пошли вместе?
– Пойдём.
Идти рядом по дорожке было не очень удобно, поэтому я слегка обогнала своего спутника.
– Тебя как зовут? – спросил он.
– Лена, – ответила я.
– А меня Никита.
– Ты у тёти Зои сейчас живёшь?
Никита почему-то смутился, помолчал несколько минут, но всё-таки ответил:
– Пока да.
Мне стало любопытно, почему он смущается.
– А тётя Зоя вчера сказала, что у неё нет племянников, – вдруг ляпнула я.
– Ну нет, – согласился Никита. – И что?
– А ты ей кто?
– Внук.
Вот уж это было явным враньём. Я прекрасно знаю, что у тёти Зои есть дочь. Но той сорок лет, и никаких детей у неё нет и не было. Правда, говорить об этом Никите я не спешила. Мало ли, как он отреагирует.
– А почему же ты её тётей Зоей зовёшь, а не бабушкой?
Никита фыркнул.
– Это ты её так зовёшь, а не я.
– Да я сама слышала! – возмутилась я. – И не один раз.
– Это я просто за тобой повторял. Чтобы тебе понятно было, о ком разговор.
– Да? – недоверчиво хмыкнула я.
– Ну, не верь, – пожал плечами Никита. – Ты, кстати, поздно гуляешь. Неужели интересно – в темноте, в метель? И карман вон где-то порвала.
Я обернулась к нему и поскользнулась. Никита схватил меня за локоть.
– Спасибо, – пробурчала я, решив, что как только вернусь, сразу же пришью карман на место, чтобы больше не позориться. – А откуда ты знаешь?
– О чём? – уточнил Никита. – О том, что ты вчера вечером с парнем гуляла? В окно видел.
– В темноте?
– А у меня в комнате свет не горел, вот и было видно. Я вообще, когда с ноутбуком сижу, свет не включаю.
– Так ты с ноутбуком сидел или в окно пялился? – поддразнила я.
– И то и другое, – не обиделся Никита и вдруг посмотрел на меня с каким-то странным выражением. – Я понимаю, что это не моё дело. Только лучше бы ты с этим парнем не встречалась.
– Почему? – возмутилась я.
Никита будто не услышал вопроса. Он аккуратно поправил шарф, вытер нос клетчатым носовым платком, подтянул поближе к подбородку замочек молнии.
– Ну почему? – повторила я так громко, что женщина, идущая навстречу, шарахнулась в сторону.
– Если я расскажу, – наконец отозвался Никита, – ты всё равно не поверишь.
И тут я разозлилась окончательно.
– Да я тебе ни минуты не верила! – слова вылетали изо рта, будто сами собой. – Ты же ни разу правду не сказал! Ещё когда про Антиповых рассказывал, и то врал. Мужик тебе дверь открыл? Про жену сообщил? Так нет у них в квартире никакого мужика! Там две бабульки живут. И всё! А у тёти Зои нет ни племянников, ни внуков! И я не знаю, кто ты и зачем всё время лжёшь, но говорить гадости про Андрея я тебе не позволю!
Никита остановился и смотрел на меня, растерянно моргая. Совершенно некстати я заметила, что у него ярко-синие глаза и блестящие чёрные ресницы. На мгновенье мне показалось, что он сейчас расплачется, как малыш.
Но Никита не расплакался. Он дёрнул подбородком, прищурился и быстро пошёл прочь. Наверное, не так уж нужно ему было в магазин.
Я купила майонез в пакете. Такой, если и на пол упадёт, весь не выльется. А потом вспомнила, что в доме кончился папин любимый хлеб с отрубями. Я-то ем обычный – "Столичный" или "Дарницкий", мне всё равно. А папе нравится один сорт. Он его и за обедом уплетает по три куска, и бутерброды на работу только с ним берёт.
В булочной была маленькая очередь. Я пристроилась в хвосте. За прилавком ловко управлялась рыжая Анюта. Когда стоявшая передо мной женщина забрала сдачу и отошла, я увидела, что в зале остались только я и продавщица. Это было здорово. При людях я бы точно постеснялась спросить, а хотелось ужасно.
– Простите, – сказала я, опуская буханку в пакет. – Я вчера у вас ключ от домофона потеряла, а вы мне вернули.
– Я помню, – улыбнулась Анюта. – Как тортик? Понравился?
– Спасибо, – кивнула я. – Торт был замечательный. А вы не подскажете, как выглядел мальчик… Ну тот, который мой ключ вам отдал.
– Подскажу, конечно. Светленький такой. Чуть постарше тебя. Глазищи синие и ресницы, как у девчонки. А что?
– Просто, – замялась я. – Интересно.
– Ага, – хихикнула Анюта. – Мальчик очень даже интересный. Познакомиться хочешь? Могу передать, когда зайдёт в следующий раз.
– Не надо, – покраснела я. – Мы, кажется, уже знакомы. У него ведь куртка чёрная? С пушистым воротником?
Анюта кивнула и заговорщицки подмигнула мне.
– Удачи!
Глава 6
Как ни странно, курица у папы получилась замечательная – ароматная, румяная, с хрустящей корочкой. Правда, оказалось, что её надо есть очень горячей, потому что корочка быстро отмякала и становилась похожей на варёную.
С салатом со второго раза я тоже справилась, и мы отлично пообедали. Папа отправился читать журналы к телевизору. Он всегда по выходным так делает. Включает какую-нибудь передачу про природу или про животных, берёт "Вокруг света" или "Популярную механику" – и на диван. Это у него любимый отдых. Мама иногда ворчит, что люди в театр ходят или на лыжах катаются, а папа только вздыхает и делает вид, что ему попалась очень интересная статья. Вот дочитает и обязательно обсудит с мамой всё, что ей захочется. А пока его лучше не отрывать. Маме, понятное дело, ждать надоедает, и она уходит заниматься своими делами. Иногда мне кажется, что ей и самой никуда идти не хочется, а ворчит она так, для порядка. Но такое у нас бывает только зимой. Летом мы отдыхаем очень даже активно. И на даче клумбы устраиваем, и в походы ходим, и на лодке катаемся. А как зима начинается – всё. Сразу становимся ленивыми и неповоротливыми. Наверное, мы по характеру чем-то похожи на медведей или на барсуков, которые впадают в спячку.
Я мыла посуду и думала про Никиту. Что-то слишком часто я с ним в последнее время встречаюсь. И причём совершенно случайно. А раньше мы ведь ни разу не виделись. Может, конечно, он только вчера приехал к тёте Зое. Ну, или позавчера. Хотя… Можно сто лет жить с человеком в соседних подъездах и ни разу не встретиться.
Интересно, как у Никиты оказался мой ключ от домофона? А ещё интереснее, что он имел в виду, когда говорил про Андрея. Он же с ним наверняка не знаком. И вообще, если подумать, странный Никита какой-то! Про Антиповых с три короба наврал. Может, постеснялся идти к ним или не сумел вывести Эрика из лифта, а признаваться не захотел? И с тётей Зоей странно. Не племянник он ей, это точно. Внук? Но ведь я на самом деле знаю, что у её дочери нет детей. По крайней мере три года назад, когда она жила вместе с матерью, никого не было. Значит, тут тоже какая-то загадка. А ещё… Что Никита делал в нашем подъезде незадолго до пожара и как туда попал? Если у него и есть ключ от домофона, то ведь от тёти-Зоиного, а не от нашего! Они же все разные. Может, ходил к кому-то в гости и ему открыли хозяева? Хотя ключ-то у него как раз мог быть мой! Ведь говорила же уборщица, что когда я уходила с пирожными, ничего под прилавком не валялось. Это что же получается: Никита вытащил днём мой ключ от домофона, попользовался им, сколько нужно, а потом в магазине отдал продавщице, будто только что нашёл?
Да ладно, ну его! Лучше я про Андрея подумаю. Или нет, позвоню Насте. Вдруг Андрей, как раньше, трубку возьмёт, и мы поговорим? Правда, у него теперь есть какая-то Таня… Но ведь он же на ней не женат! И вообще, я могла всё не так понять. Например, Таня – одноклассница и помогает ему разобраться с геометрией. А что? Запросто! Я ещё в прошлом году слышала, что у Андрея с геометрией полный завал.
Трубку взяла Настя.
– Привет, – сказала я, постаравшись скрыть разочарование. – Как дела?
Настя почему-то не ответила сразу. Она молчала и громко дышала в мембрану телефона.
– Насть, ты что? – не выдержала я. – Не узнаёшь?
– Узнаю, – откликнулась наконец подруга странным голосом. – Только знаешь что, Лен, хоть мы с тобой и дружили с первого класса, но я тебя больше видеть не хочу. Ты… Ты… Да как ты могла! А теперь ещё звонишь как ни в чём не бывало!
– А что случилось-то? – совершенно растерялась я.
– Хоть бы не притворялась! – рявкнула Настя и бросила трубку.
– Лихо, – пробормотала я, застыв у телефона.
Мы, конечно, иногда ссорились с Настей, но никогда она не говорила, что больше не хочет меня видеть. И главное – из-за чего? Обиделась, что я вчера убежала, не попрощавшись? Или что позволила Андрею отвести меня домой? Да нет. Об этом она бы прямо сказала. Да и не такой уж это повод, чтобы так разозлиться. Как будто я подстроила ей какую-то подлость, а теперь не хочу признаваться. Но я же ничего не сделала плохого! Абсолютно ничего. И оправдываться мне не в чем.
Стараясь не заплакать от обиды, я сняла с вешалки куртку и уселась её чинить. Хватит того, что утром ходила, как оборванка! Я аккуратно приложила карман на место и мелкими стежками стала пришивать его через край.