Один раз от нечего делать сидел он недалеко от дома на корточках, ковырял щепкой песок и не заметил, как к нему подошёл и тоже присел на корточки толстощёкий мальчишка в ученической фуражке с лаковым козырьком. Павлик насторожился и стал искоса следить за ним. Мальчишка в фуражке молчал, и Павлик молчал. "Пусть только тронет. Окно у мамы открыто, она сразу услышит". И, сделав вид, что не замечает толстощёкого в форменной фуражке, Павлик поглубже ковырнул щепкой песок. В ямке показалась маленькая ракушка. Незнакомый мальчишка потянулся к ней рукой. Павлик хотел крикнуть: "Не смей, не твоя, не ты нашёл!" - но мальчишка обрадованно сказал:
- Вот… А Минька не верит. Конечно, здесь было море когда-то. Дядя Миша правильно говорил.
- А какой Минька? - спросил Павлик.
- Там вон, - указал мальчишка в фуражке куда-то в сторону. - В третьем корпусе живёт. Иванов.
- А дядя Миша какой? - поинтересовался Павлик.
Мальчишка в фуражке поднял на него недоумевающие глаза.
- Чего какой?.. Дядя Миша, говорю. Дядя. Мой.
- А-а… - понимающе кивнул Павлик. - А когда море тут было?
И они разговорились. Через несколько минут Павлик уже знал, что его собеседника зовут Вовкой и что он почти со всеми пятёрками окончил весной первый класс. А четвёрка у него была только по пению, да и то случайно. Он с утра наелся мороженого и во время урока охрип.
Узнав, что Павлику только шесть лет и он ещё не учится, Вовка не показывал своего превосходства.
- Ничего, - ободряюще сказал он. - Когда будет семь лет, тоже в первый класс поступишь. - И предложил - Давай будем дружить.
Павлик охотно согласился. В первую же минуту дружеской откровенности застенчиво произнёс:
- А я думал, ты подсел ко мне, чтобы драться.
- Чего? - удивился Вовка и фыркнул. - Подумаешь, драться!.. Больно нужно. Это Минька со всеми новенькими сперва дерётся, а я теперь не люблю.
- Боишься, наверно, - высказал Павлик свою догадку.
Вовка сразу покраснел, и его толстые щёки ещё больше надулись.
- Тебя, что ль? - вызывающе спросил он и, чтобы доказать свою храбрость и силу, толкнул Павлика в грудь.
Не ожидая внезапного удара, Павлик упал на песок. Крикнул:
- Мама!..
- У, ябеда!.. Маму зовёт, - презрительно посмотрел на него Вовка и на всякий случай отошёл в сторону.
- Вовсе не ябеда, - оправдывался Павлик, стряхивая песок с колен. - А ты зачем драться лезешь? Сам дружить хотел, а сам…
- А я и не хотел драться, - прервал его Вовка. - Ты первый дразниться стал: "боишься, боишься"… Ничего я не боюсь. Я на ночь с дядей Мишей рыбу хожу ловить и то не боюсь. На меня один раз чужая овчарка бежала, а я даже не пикнул. Она мне ноги понюхала, вильнула хвостом и - в сторону.
Вовка сел на песок рядом с Павликом и, чтобы заинтересовать новичка, стал рассказывать, как строители гидростанции готовятся перегородить высокой плотиной Волгу, как остановится течение реки и она начнёт выходить из берегов, морем разливаясь на месте прежнего города.
Он уже несколько раз был на стройке и видел, сколько там работает людей и машин. Знал название каждой машины и что она может делать.
- Это бульдозер работает, - указывал он Павлику на машину, похожую на утюг. - А это вон прошёл двадцатипятитонный "МАЗ", самосвал… Я, когда вырасту, буду машины выдумывать. А ты?
Павлик ещё не знал, что придётся ему делать.
- Я ещё маленький, - уклончиво отозвался он.
- Подумаешь, маленький! И я тоже раньше маленький был, - сказал Вовка.
Павлик завистливо смотрел на него, потому что Вовка знал всё.
Даже то, что здесь было когда-то море. Ему об этом дядя Миша сказал, а найденная в песке ракушка подтвердила это.
Они долго поочерёдно рассматривали её. И Вовка так убедительно и складно говорил о бывшем здесь море, словно сам его видел своими глазами.
- Знаешь, когда это было? - спрашивал он Павлика и тут же сам отвечал: - Трил-ли-лионы лет назад. Тебе шесть?
- Шесть.
- А это - трил-ли-лионы.
- А сколько это? - не понимал Павлик.
- Ого! Сколько… Это… это целые тыщи… Щука вон двести лет может жить, - дядя Миша сказал, - а тут - трил-ли-лионы. Вон когда эта ракушка жила.
- У нас в хуторе мой дед живёт, - сказал Павлик. - Ему девяносто лет скоро будет.
- Подумаешь, девяносто! - отмахнулся Вовка. - Трил-ли-лион всё равно больше.
Ему очень нравилось это слово, и он с удовольствием повторял его.
- Мы будем втроём водиться; я, Минька и ты. Хочешь так? - предложил Вовка и, чтобы Павлик не раздумывал, сразу же пообещал: - На Волге вместе будем рыбу ловить. В город бегать. Интересно там, весело! Всё ломают. А потом будем смотреть, какое море будет. Ладно?
- Ага, - согласился Павлик. Его беспокоила только мысль о встрече с неизвестным Минькой, который сначала захочет драться. Ведь он, Павлик, новенький. И Вовка знает об этом.
- Подумаешь, драться! - пренебрежительно отвёл это опасение Вовка. - Он так просто. Чтоб боялись его.
- А ты скажи, что я и так буду бояться, - попросил Павлик.
И Вовка пообещал.
- Ладно, скажу. Это Минька потому такой, что физкультурником хочет быть и боксёром. У него даже перчатки боксёрские есть.
Ещё не видя Миньки, Павлик заранее невзлюбил его, хотя Вовка и уверял, что он - ничего, даже хвалил. А водиться только вдвоём, без Миньки, Вовка не хотел, потому что они давно уже были друзьями. Понимал Павлик, что он здесь чужак и должен подчиняться установленным порядкам. А попадись этот Минька в хуторе, - показал бы ему, как знакомятся! Там свои ребята помогли бы, а тут он, Павлик, один, ничего не поделаешь…
После обеда вышел он на крыльцо и увидел сидящего на нижней ступеньке мальчишку. Сразу понял, что это Минька, потому что у него на руках были надеты толстые, как мячики, перчатки. Ух, какие большие кулаки в них! Если ударит такими, то, пожалуй, не встанешь совсем. И у Павлика замерло сердце.
Минька был в трусах и в выцветшей старенькой майке. На ногах у него стоптанные разноцветные тапочки: одна тёмная, а другая светлая. Чёрная голова, коротко остриженная под машинку, тоже похожая на мяч, сидела на тонкой и длинной шее.
Павлик не спускал взгляда с затылка Миньки, с минуты на минуту ожидая, что тот повернётся к нему. Но Минька с воткнутыми в кожаные мячики кулаками продолжал сидеть. Или не слышал, как Павлик вышел из дома или притворялся, что не замечает его.
Долго Павлик думал, как бы с первых слов расположить к себе этого Миньку, но ничего придумать не мог. А могли бы сесть рядом вот здесь, на крыльце, и он, Павлик, рассказал бы ему про хутор, про степь и про сусликов, припомнил бы даже рассказы деда.
И зачем это Миньке обязательно надо драться?
А может, самому первому накинуться на него и свалить? Пусть узнает тогда, как связываться!
Отчаянная, неудержимая решимость охватила вдруг Павлика. Он стиснул зубы, сжал пальцы в крепкие кулаки и вихрем налетел на ничего не подозревавшего Миньку. Тот даже повернуться не успел.
- Вот тебе, вот!.. - приговаривал Павлик, свалив его на землю и тыча кулаками в бока. - Будешь драться, да?..
- Пусти-и… - плаксиво тянул Минька, но Павлик требовал точного, прямого ответа:
- Будешь, говори… будешь?
- Не буду, - пискляво отвечал Минька.
Тогда, погрозив поверженному противнику сразу двумя кулаками, Павлик отпустил его. Строго спросил:
- Хочешь мириться?
- Хочу, - поспешно ответил посрамлённый Минька. Освободив руку из кожаной боксёрской перчатки, он размазывал по щекам слёзы.
Павлик оттопырил мизинец на правой руке, как крючком зацепил им палец бывшего противника и стал трясти его руку.
- Мирись, мирись и больше не дерись. - И для подтверждения этого торжественного условия в последний раз спросил: - Не будешь, Минька? Ага?
- Ага, - не поднимая обиженных глаз, произнёс побеждённый. - Только я не Минька, а Алик.
У Павлика расширились глаза.
- Какой Алик?
- Такой… никакой… - ещё больше обидевшись, проговорил мальчишка.
- А почему… почему ты в этих?.. - указал Павлик на боксёрские перчатки.
- "Почему"!.. - передразнил его Алик. - Потому, что мне их Минька дал подержать. Он червей копает. Мы с ним рыбу пойдём ловить.
Павлик не знал, что сказать и что делать. Упавшим голосом спросил:
- Ты Миньке расскажешь?
- А то не расскажу, что ли?! Сейчас и скажу.
И Алик скрылся за углом дома.
С этой минуты Павлик считал себя совсем пропащим. Минька и без того, по словам Вовки, драчун, а тут ещё, конечно, вступится за своего товарища. "Ага, - скажет, - попался, хуторской! Будешь знать, как наших бить!"
Павлик пошёл домой, а там мать мыла пол и зашумела на него:
- Куда лезешь?! Не видишь, - вода. Иди, иди, гуляй! Нечего тут…
И ему опять пришлось пойти на крыльцо. Выбежать бы вон на тот бугор и посмотреть, что сейчас в городе ломают, а нельзя. Вдруг Минька с Аликом налетят - от двоих ни за что не отбиться.
Но если бы Павлик слышал, о чём в эти минуты говорили Алик и Минька, настроение у него было бы совсем другое.
- Не связывайся, Минька, с ним, - предупреждал Алик своего дружка. - Он вон какой, меня сразу сшиб.
Вовка сказал, что он тихий, а он, наверно, тихоней только прикидывается. Никому теперь покоя не даст. Приехал… ждали его… нужен очень… - всхлипывал Алик. - Без него как хорошо было…
Минька задумался. Если Алик жалуется, если у него слёзы выступили, - значит, действительно дело плохо. Силу Алика Минька знал. Не раз боролись и в боксе состязались, и чаще всего побеждал всё-таки Алик. А этот, новенький, его сразу свалил.
И Минька решил: значит, надо быть с ним по-хорошему. А если он такой сильный и смелый, то прямая выгода им дружить. Тогда они никого не будут бояться.
- Давай на его долю червей накопаем, - сказал Минька. - И позовём с собой рыбу ловить. Дадим ему самую лучшую удочку. Может, он тогда ничего…
- Да, а если опять полезет? - побаивался Алик.
- А мы с ним поговорим.
Вскоре черви были накопаны. Много набрали их, целую банку из-под консервов. И пошли.
- Вон он сидит, высматривает, - выглянув из-за угла дома, с опаской шепнул Алик.
Минька прищурил глаза и из-за плеча товарища с минуту пристально наблюдал за новичком. Вид его не предвещал ничего хорошего. Хмурый, насупленный сидит. Злой, наверно.
Надо было что-то предпринять, делать первые шаги к сближению.
- Мальчик, а мальчик… Хочешь с нами рыбу ловить? - придавая голосу самую искреннюю задушевность, предложил Минька. - Мы с Аликом и для тебя червей накопали. Вон сколько, смотри! - издали показал он банку.
"Вот он, Минька-то!"
К удивлению Павлика, Минька, которого он так опасался, был ростом меньше Алика. Рыжеватые, ёжиком торчащие волосы, рассыпанные по лицу веснушки, остренький, как у воробья, нос с облупленной кожицей и доверчивые голубые глаза совсем не создавали впечатления грозного драчуна. Но ласковому голосу и заманчивому предложению
Павлик довериться не мог. Он за всю свою жизнь ни разу ещё не ловил рыбу и с удовольствием побежал бы на Волгу, но за это можно было дорого поплатиться. Может, они это придумали, чтобы только увести его с собой и где-нибудь там расправиться. Думают, он дурак и пойдёт.
- Пойдёшь, а? - спрашивал Минька.
- Не пойду, - буркнул Павлик.
Удручённые неудачей и неясностью своих будущих отношений с несговорчивым новичком, Алик и Минька пошли посоветоваться с Вовкой.
И Вовка их помирил. Оказалось, что все они - просто хорошие ребята. Павлик очутился в кругу новых товарищей, и дни полетели - ни на каких тормозах не удержишь!
- Павлик!.. Павлик!.. - рано утром кричали ему под окном ребята. - Скорей выходи!
И он выбегал к ним, зная, что весь день до самых потёмок будет заполнен интересными событиями и делами.
3. КАКИМ БУДЕТ МОРЕ?
Однажды случилось так.
- А я что узнал! - тараща и без того большие глаза, загадочно шепнул Вовка.
- Что? - тоже перейдя на шёпот и так же тараща глаза, переспросил Павлик.
- Вчера вечером дядя Петя к нам приходил. До самой ночи сидел, разговаривал. А я будто сплю, а сам всё до капельки слышал. Знаешь, дядя Петя что говорит?
- А какой дядя Петя?
- "Какой, какой…"! - досадливо шмыгнул носом Вовка. - Зинкин отец. Зинки-ябеды… Ну, какая вчера коленку расшибла, а на меня потом жаловалась. Говорит, я толкнул. А я толкал?.. Вон Минька видел. Толкал я её? Скажи, Минька, толкал? - приставал он к своему дружку.
Стараясь отодрать щепочку от тесовой обшивки крыльца, Минька нехотя отозвался:
- Ничего не толкал. Один раз пихнул только. А она сама и упала… Ты про мел ему расскажи, - напомнил он.
- Ага… - взволнованно подхватил Вовка. - Знаешь, что может быть?.. Перекроют плотиной Волгу, начнёт разливаться море, а вода возьмёт и просочится под землю. Вся до капельки просочится. Видал?
- Почему это? - удивился Павлик.
- Потому, что мел попадётся ей. А мел - он, знаешь… Он всю воду впитает в себя, - пояснял Вовка.
- Выдумал ты, - усомнился Павлик.
- Подумаешь, выдумал! Чего мне выдумывать! Дядя Петя так говорил… Ты на Волге меловые горы видал? А я видел. И под землёй, может, мел лежит. Вот и получится, что никакого моря не будет. Видал?
В разговоре с Вовкиным отцом дядя Петя (отец Зинки-ябеды) говорил не совсем так. Он сказал, что часть волжской воды может просочиться под землю, если в местах затопления окажется мел. Эти слова Вовка истолковал по-своему. А если вся вода уйдёт, что тогда?.. Что тогда, - ни Павлик, ни Минька не знали; и эта опасность путала все их планы. А они собирались заготовить целую флотилию бумажных кораблей, чтобы пускать их плавать по новому морю. Минька с Аликом собрали ворох газет и уже облюбовали место для мастерской у Павлика под крыльцом.
Пыля по дороге босыми ногами, мимо них пробегал Юрка, сын школьной сторожихи. Ребята остановили его и сообщили тревожную новость.
- А давайте проверим, - сказал Юрка. - У нас в кладовой много мела лежит. Айда в школу!
И они, не теряя попусту времени, заторопились в город, захватив с собой ещё и Алика.
У Павлика разбегались глаза. Первый раз он попал в город, да ещё в такой интересный! Вон с большого кирпичного дома снимают длинную вывеску с нарисованными на ней булками, сыром и колбасой. А вон большой грузовик-домовоз. На его открытой платформе стоит деревянный дом в два окошка. Можно жить в таком доме и ехать на новое место. Где ещё увидишь такое! А Вовка торопит, кричит:
- Павлик, чего отстаёшь?!
- Дом сейчас повезут. Целый дом!
- Подумаешь, дом!.. Их всё время возят. Пойдём скорее.
На школьном дворе громоздились составленные одна на другую парты. Рамы из школьных окон были вынуты, двери сняты с петель. Хорошо бы побегать по гулким пустым классам и длинному коридору, да нельзя. Некогда!
Под лестницей в кладовке хранились запасы писчего мела. Он лежал в большом коробе.
- Подымайте, - скомандовал Юрка. - Вынесем вон туда, а оттуда - в окно.
Заодно с коробом прихватил и огромное ведро, чтобы было чем наливать воду.
За дровяным сараем ребята нашли укромный уголок. Павлик и Минька расчистили место, поставили короб на два кирпича, а Юрка и Алик притащили от водопроводной колонки ведро воды.
Приподнимая общими силами ведро, чтобы вылить воду в короб, ребята только мешали друг другу и чуть было не поссорились.
- Чего топчешься? Только ноги давишь, - ворчал Вовка. - Снизу, под самое дно берись.
Павлик стал вместе с Минькой приподнимать ведро снизу, но тут вода плеснулась Алику на живот.
- Ой! - взвизгнул он, а потом засмеялся, потому что стало щекотно: холодные струйки воды текли по ногам.
- Подумаешь, рассмеялся! - хмурился Вовка. - Пустите, я сам.
Но трудно было ему одному справиться с ведром. Он пыжился, громко сопел.
- Ребята, - вот! - крикнул Павлик, сорвав с головы тюбетейку, только вчера подаренную ему матерью.
- Ага. Давай. Верно! - дружно подхватили ребята.
- А я буду фуражкой, - сказал Вовка. - Ничего, она высохнет.
Черпая воду тюбетейкой и фуражкой, Павлик с Вовкой вскоре наполовину опорожнили ведро и потом уже легко вылили из него оставшуюся воду в короб.
Вовка был прав. Павлик замер, наблюдая, как мел действительно впитывал в себя воду. Из щелей старого короба к ногам ребят потекли молочно-белые ручейки. Скоро образовалась целая лужа, словно тут вылили молоко. Ребята были очень взволнованы.
Мало того, что вода впитывается, она, просачиваясь, ста-
ловится вон какой белой! Что это за море будет, если оно окажется таким же забелённым? В нём и рыба не станет жить и нельзя будет купаться.
- Большим кому-нибудь надо сказать, - решил Вовка. - Павлик, пойдём. А вы стойте здесь, - сказал он остальным ребятам и нахлобучил на голову мокрый картуз.
За сараем был раньше забор, но его сломали. Можно было перепрыгнуть через канаву и выбежать сразу на улицу. Павлик обстрекался крапивой, но не обратил на это большого внимания.
По улице навстречу им шёл какой-то бородатый человек, ведя за собой на верёвке козу.
- Дяденька… - подбежал к нему Вовка. - Вы знаете, дяденька…
Испугавшись ребят или решив улучить удобную минуту, коза стремительно рванулась в сторону. Верёвка выскользнула из рук бородатого дяденьки.
- Ах, шут тебя… Держи её!.. - закричал он ребятам.
И Павлик с Вовкой пустились догонять козу.
Она бежала по пустырю, а за ней, извиваясь змеёй, волочилась по земле верёвка. Вовка упал в какую-то яму, и Павлику пришлось помогать ему выкарабкиваться. А коза за это время успела убежать далеко.
Они долго гонялись за ней. Казалось, вот-вот настигнут. То Павлик, то Вовка припадали к земле, чтобы схватить конец верёвки, но коза делала новый скачок. Наконец Павлику всё же удалось ухватить верёвку. К нему вовремя подоспел Вовка, и они вдвоём потащили козу к хозяину.
- Что б вас всех!.. - сердито ворчал он. - Бегаете вы тут, оголтелые! - вместо благодарности напустился он на ребят. - Видите, какая она пугливая.
- Вы знаете, дяденька… - пытался Вовка рассказать ему об опыте с мелом. - Мы налили воду, а она стала белая-белая…
- Значит, и море тоже будет от мела белым? - тревожно спрашивал Павлик.
Бородатый дяденька сдвинул лохматые брови, дёрнул поближе к себе козу.
- Какое такое белое море тут будет? Почему это так? - строго сказал он и отмахнулся от них. - "Мел, мел…" Мелете невесть что. Некогда мне тут с вами…
Он крепче намотал на руку верёвку и потащил за собой упиравшуюся козу. Павлик и Вовка недовольно покосились на него.
Но ведь нельзя стоять, ничего не предпринимая.
- Знаешь, - сказал Вовка. - Тут недалеко Клавдия Петровна, наша учительница живёт. Давай ей расскажем.
- Давай.
И они побежали к учительнице. Но не только Клавдии Петровны, даже дома её не нашли. Вовка, стоя на разровненном пустыре, недоуменно озирался: казалось, что тут никогда никакого дома и не было!
- Тут вот жила она. Рядом с водокачкой, - смущённо говорил Вовка.
Водокачка стояла, а дома около неё нет.
- Ладно, - переменил решение Вовка. - Бежим.