Пятая пробирка - Майкл Палмер 8 стр.

* * *

Элизабет обошла пациентов, вернулась в свой кабинет и заказала разговор с Лондоном.

- Лаэрт слушает, - раздался в трубке низкий мужской голос.

- Лаэрт, это Аспазия. Говорить безопасно?

- Продолжайте, Аспазия. Надеюсь, вы в порядке?

- Положение со здоровьем Э ухудшается, - сказала Сен- Пьер. - Не знаю, сколько он еще протянет в таком состоянии. Даже если мы получим его тетради и сможем расшифровать записи, проект сильно задержится, если он умрет. Думаю, нужно перебороть его страх и поторопиться с пересадкой.

- Совет согласен.

- Я постараюсь сделать все, чтобы убедить его.

- Отлично. Мы знаем, что можем рассчитывать на вас.

- Только имейте в виду, Лаэрт, совместимость тканей должна быть полной или почти полной, не хуже, чем но одиннадцати пунктам из двенадцати. Я не хочу работать с другим материалом.

- У нас есть сведения, что найден подходящий донор.

- Тогда я продолжаю.

- Хорошо. Детали мы вам скоро сообщим.

- Передайте мои наилучшие пожелания остальным членом совета!

ГЛАВА 6

...Государство было признано справедливым, когда каждое из различных сословий делало в нем свое дело.

Платон, "Государство", кн. IV

- Что значит Пинкус пропал, миссис Саттерфилд?

Прижав ухом телефонную трубку к плечу, Бен подотк­нул под голову тонкую подушку.

- Он хотел выйти на улицу, дорогой, я его выпустила, и он не вернулся.

Бен тяжело вздохнул и уставился в потолок номера 219 в мотеле 6, Окичоби. Было начало девятого утра, и день обе­щал снова быть безоблачным и жарким. Мотель (52 долла­ра за ночь в одноместном номере) находился рядом с шоссе в двенадцати милях от того места, где грузовик сбил Глен­на. О личности погибшего Бен знал сейчас не больше, чем когда Элис Густафсон впервые посвятила его в это дело, но ему было легче называть его хоть каким-то именем, а не "неизвестным белым мужчиной" или "потерпевшим".

Имя Гленн Каллахэн выбрал, увидев "престижный" номерной знак ГЛЕНН-1 на черном "ягуаре"-кабриолете, который обогнал его взятый напрокат "сатурн" при выез­де из международного аэропорта Мельбурн на Атлантиче­ском побережье Флориды. Возможно, тот Гленн выиграл свой "ягуар" в лотерею. Или в покер. В любом случае, ему крупно повезло, и Бен понимал, что ему тоже нужна удача, и чем больше, тем лучше. Но пока что, за пять дней пре­бывания в графстве Окичоби и его окрестностях, удача ему не сопутствовала. Хотя и без особого энтузиазма, он каждый день работал с утра до вечера, но не нашел абсо­лютно ничего, что пролило бы хоть какой-нибудь свет на личность Гленна или на то, что с ним произошло.

Его преследовало постоянное чувство, что, если не счи­тать нескольких удачных "домашних" дел, как частный детектив он оставляет желать лучшего.

А тут еще кот пропал.

-Миссис Саттерфилд, вы помните, что я вам говорил? Пинкус - домашний кот, у него нет когтей и он не может залезть на дерево, чтобы спастись от собак.

-Но, дорогой мой, он так отчаянно просился на улицу и так жалобно мяукал!..

Бен вздохнул. Алтея Саттерфилд, его соседка, была доброй и жалостливой, как святой Франциск, но ей уже перевалило за восемьдесят, и память начинала ее подво­дить. Голос соседки напомнил Бену о Джонатане Уинтер­се, представляющем старушку Моди Фрикерт.

-Ладно, миссис Саттерфилд, ничего страшного, Пин­кус умеет быстро бегать. Конечно, это моя ошибка, что я позволил удалить ему когти.

Да, с сожалением подумал Бен, это его ошибка. Еще за пару лет до их шумного расставания с Дайаной, она как-то застукала его старого приятеля за тем, как он драл мебельный чехол. "Значит так, Бен, или этому твоему коту уда­лят когти, или меня здесь больше не будет!" Вспоминая ее слова, Бен, как всегда, горько усмехнулся. Нельзя было сказать, что его жена никогда не оставляла ему возмож­ность выбора.

- А как продвигается ваше последнее дело, мистер Каллахэн?

Мое единственное дело.

- Я его еще не раскрыл, миссис Саттерфилд.

- Вы обязательно его раскроете!

- Не раскрою.

Бывший студент Элис Густафсон, патологоанатом Стэнли Войцек, старался помочь, чем мог, но полиция в Порт-Сен-Люси и Форт-Пирсе, - как служба шерифа, так и полиция штата - невзлюбила частного детектива, само присутствие которого предполагало, что она не справля­ется со своей работой. Не было ни одного вопроса, кото­рый не звучал бы для полицейских снисходительно или покровительственно. После пяти дней визитов в участки и отделения, попыток поболтать о "Марлинах", "Скатах", "Пиратах", "Ягуарах", "Дельфинах" и других кумирах местных болельщиков и нескольких дюжин совместно съеденных пирожков Бену так и не удалось обзавестись надежным источником информации. В конце концов он пришел к заключению, что будь он сам одним из полицей­ских, он бы, наверное, реагировал и разговаривал так же, как и они.

- Миссис Саттерфилд, не беспокойтесь о Пинкусе. Я уверен, что он вернется.

- Хотела бы разделить ваш оптимизм, дорогой мистер Каллахэн, но даже ваш цветок расстроился.

- Мой цветок?

- Ну да, у вас только один цветок в квартире!

- Я знаю, миссис Саттерфилд.

- Он цвел таким большим красивым розовым цвет­ком...

- Цвел?!

- Боюсь, что он засох.

Эхмея была подарком скрипачки из филармонии, кото­рая была верной подругой Бена целых десять недель, пока не ушла к трубачу-французу, заявив, вполне обоснованно, что у Бена просто нет цели в жизни. Неудивительно, что за последующие два года новой верной подруги у него не появилось.

- Миссис Саттерфилд, надо было поливать этот цве­ток каждый... - он запнулся на полуслове, представив себе Дженнифер Чин лежащей обнаженной на красных шелко­вых простынях со своим французским трубачом. - Знаете что, миссис Саттерфилд?

- Что, дорогой?

- Подкормите цветок кошачьим кормом, и все будет в порядке.

- Как скажете, дорогой. И не волнуйтесь за ваше дело. Вы его раскроете!

- Конечно, раскрою.

- Просто начните с того, что вам известно.

- Как вы сказали?

- Прошу прощения?

- Ничего, миссис Саттерфилд, не обращайте внима­ния. Все в порядке, спасибо вам. Я вернусь через несколь­ко дней.

- До встречи, дорогой!

* * *

Начните с того, что вам известно.

С крутящимися в голове странно-удивительными словами Алтеи Саттерфилд Бен остановился у скром­ного покрытого бежевой штукатуркой дома в тихом переулке городка Индрио, севернее Сен-Люси. В од­ном из окон красными неоном горело простое слово: "ПРЕДСКАЗАНИЯ". Дверь открыла высокая строй­ная женщина лет сорока со смуглой кожей и уголь­но-черными прямыми волосами ниже лопаток. На лбу женщины, от кончиков бровей до линии волос, дугой был вытатуирован полумесяц, а внутри него - цветные знаки зодиака.

- Мадам Соня!

- Входите, мистер Каллахэн, - сказала она сонным голосом, - входите. Не помню, должны вы были прийти сегодня утром или завтра.

- Вы могли просто заглянуть в будущее, - ответил Бен, стараясь не смотреть на знак Весов, его знак, который он еще во время прошлого визита разглядел над левой бро­вью мадам Сони.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы оценить его слова. После этого мадам Соня улыбнулась.

- Забавно!

- Рад, что вы так считаете. Иногда, даже слишком час­то, я говорю вещи, которые считаю забавными, но я един­ственный, кто так думает.

- Да, это ваша беда!

Она провела его через комнату, где занималась пред­сказаниями. Там были тяжелые занавески, карточный стол, доска для Таро, чайные чашки и такое же множество загадочных предметов, какое Бен видел в кабинете док­тора Густафсон. Помимо этого в захламленной каморке с книжными полками имелось несколько компьютеров, сканеров и прочих ящиков с электронной начинкой. Не­ожиданным во всей этой обстановке казался большой профессиональный мольберт. Кроме компьютерного сто­ла, карточного и небольшого кресла, в комнате не было никакой мебели. В углу громоздился гончарный круг, заляпанный засохшей глиной. Видно было, что им часто пользовались.

- Удалось что-нибудь сделать? - спросил Бен.

- Возможно. Лично мне нравится то, что я для вас при­готовила.

- Доктор Войцек очень хвалил вашу работу.

- Ценю его мнение. Хотелось бы только, чтобы это мнение разделяли и его друзья - детективы и полицейс­кие. Но боюсь, что они считают меня шарлатанкой. У них есть свои художники, поэтому они не хотят со мной со­трудничать, хотя у меня имеется много весьма успешных работ.

Войцек в сдержанных выражениях описал мадам Соню как несколько странную особу, которая использует самые последние достижения компьютерной графики для соз­дания и воссоздания портретов, но часто дополняет свои произведения теми деталями, которые видит мысленным взором. Три дня назад Бен принес ей ужасные фотогра­фии того, что осталось от лица Гленна. Некоторое время она сидела за столом, изучая снимки, при этом время от времени закрывала глаза. Бен молча ждал, хотя считал все эти действия пустым фарсом. Несмотря на восхищение Войцека талантом женщины, Бен заявил ему о своем бо­лее чем скептическом отношении к ясновидению, телепа­тии, телекинезу, предсказаниям судьбы и вообще ко всему сверхъестественному.

-Я сделала один комплект эскизов в цвете, другой - черно-белый, - сказала мадам Соня. - Но они отличают­ся друг от друга. Не могу объяснить, почему. - Она сидела за компьютером, а Бен изучал экран из-за ее плеча. - Вот ваш человек.

На экране появилась первая картинка, анфас в цвете. Лицо, благодаря особой программе, имело ощутимый объ­ем, без сомнения, его нарисовал талантливый художник. Лицо было круглым и довольно молодым, с пухлыми ру­мяными щеками, маленькими, широко расставленными глазами и немного низко расположенными ушами. Ничего особенно интересного в лице Бен не заметил, но оно явно имело какое-то детское выражение. Мадам Соня развер­нула монитор к Бену.

Дав ему пару минут полюбоваться на свое творение, она вывела на экран другой, черно-белый рисунок. Немногие согласились бы, что на обоих рисунках было лицо одного и того же человека. Черно-белое лицо выглядело уже, ин­теллигентнее, а глаза казались более выразительными.

-Как вы можете объяснить разницу? - спросил Бен.

-Я не пытаюсь что-либо объяснять. Я рисую то, что вижу - на снимках и здесь, - она прикоснулась длинным красным ногтем к знаку Близнецов на своем лбу. - Не удив­люсь, если этот человек обладает, то есть обладал, понижен­ным интеллектом. Наверное, я нарисовала его таким, каким он мог бы стать, если бы не возможная родовая травма.

"Еще один аут", - подумал Каллахэн. Войцек, может, и был прав в своем отношении к этой женщине, но Бен счи­тал, что ее уникальность начинается и заканчивается зна­ками зодиака на лбу. Интересно, сколько клиентов и какие деньги платили за подобную "мудрость"?

-Я сделала распечатки пяти видов. Они в этих кон­вертах. Обычно я беру по тысяче долларов за комплект, но поскольку вас прислал доктор Войцек, отдам вам оба за пятьсот. - Потрясенный услышанным, Бен подумал, не отказаться ли от картинок, но женщина добавила: - Ра­зумеется, вы можете отказаться от оплаты и оставить все здесь. Но уверяю вас, мистер Каллахэн, это - тот человек, которого вы ищите.

Бен прищурился. Любой мог догадаться, о чем он дума­ет, решил он наконец. Этот логичный и очевидный вывод напрашивался сам собой, судя по тому, как он колебался и, вероятно, по выражению лица. Он неохотно вынул из кармана чековую книжку.

-Боюсь, я принимаю только "Мастеркард" и "Виза", - сказала мадам Соня без всякого смущения, - ну и, разумеет­ся, наличные.

Предприниматель с татуированным лбом. Что случи­лось с простыми, беззаботными людьми, выступавшими против правящих кругов, с которыми он общался в кол­ледже? Немного травки, немного пива, немного рок-н-ролла... Бен проверил содержимое бумажника и протянул женщине деньги. Он очень сомневался, что Элис Густаф­сон и ее охранники органов возместят ему такой расход в полном объеме. Ну и черт с ними!

В этот момент мадам Соня протянула руку и, очень удивив Бена, прикоснулась к его запястью.

-Мистер Каллахэн, мне очень жаль, что вы так неуют­но себя чувствуете. У вас очень доброе лицо, и я знаю, что вы хороший человек. Прошу вас, выпейте со мной чашеч­ку чая.

Бену хотелось поскорее уйти. Он побывал в каждой больнице в радиусе двадцати пяти миль от места гибе­ли парня и во всех полицейских участках. Сейчас, когда он купил портрет Гленна, Каллахэн хотел использовать то время, что оставалось у него до возвращения в Чика­го, чтобы показать его кое-кому, и начать, решил он, на­верное, надо было с врачей-гематологов. Но эта женщина притягивала его. Он чувствовал в ней что-то загадочное и неотразимое. Бен последовал за ней в каморку и сел. Через минуту она уже наливала ароматный красно-коричневый чай в две чашки восточного стиля с непонятными симво­лами на стенках.

-Пожалуйста, выпейте, - настойчиво сказала мадам Соня. - Уверяю вас, тут ничего нет, кроме чая. Когда вы­пьете, передайте мне вашу чашку.

Бен сделал, как она просила. Мадам несколько мгно­вений вглядывалась в пустую чашку, а потом сжала ее в ладонях и внимательно посмотрела на Бена. Затем она за­крыла глаза.

-Я уловила немного, - начала она.

С каких пор, интересно, пять сотен долларов - это не­много?

-Но я все время слышу одни и те же слова.

Пора уматывать отсюда.

-Какие слова?

-Просто начните с того, что вам известно.

Бен замер и молча глядел на женщину. Это были слова Алтеи Саттерфилд.

-Э... один друг из Чикаго сказал мне именно эти слова не больше часа назад.

-Они прозвучали четко и ясно.

-Невероятно! Что-нибудь еще?

Мадам Соня пожала плечами и покачала головой.

- Ничего. В некоторые дни у меня получается лучше, в другие - хуже. Сегодняшний - не самый удачный.

- Вы думаете, что это было просто... удачей? Совпаде­нием?

- А вы?

Она проводила Бена к выходу.

- Что же, спасибо за рисунки и вообще за помощь, - поблагодарил Бен, пожимая женщине руку.

- Надеюсь, вы отыщете своего человека, - сказала она, когда он уже повернулся к ней спиной.

- И я надеюсь на это.

- И своего кота тоже...

* * *

Не представляя себе, куда он едет и что собирается делать, Бен остановился на узкой дороге, упиравшейся в небольшую лужайку. По карте выходило, что перед ним Внутренний канал. Прощальная реплика мадам Сони об исчезновении Пинкуса заставила Бена вздрогнуть, равно как и дословно повторенные ею слова Алтеи.

Начните с того, что вам известно.

Фраза вовсе не такая уж необычная, убеждал он себя, и, может быть, слова соседки звучали как-то по-другому. Что до Пинкуса, он сосредоточился на его исчезновении, как сыщик, да и передача пяти сотен долларов наличными тоже случа­лась не каждый день. Но все-таки Бен осознавал, что его тес­ная связь с миром живых ослабла. А не мог ли он как-то об­молвиться о пропаже кота? Наверное, так оно и было. Вполне вероятно, что он что-то сказал, а потом забыл об этом.

Другого объяснения случившемуся Каллахэн не нахо­дил. Неужели эта женщина с вытатуированными на лбу знаками зодиака, живущая в маленьком доме на тихой улочке во Флориде, смогла как-то проникнуть в его мыс­ли? И если есть вокруг люди с такими способностями, то почему об этом не знает каждый? Сколько раз сам Бен проходил мимо палатки на городской ярмарке, где пред­лагалось предсказать будущее за пять долларов?

Бен вспомнил разговор со своим другом, врачом Джилбертом Форестом, чьи фундаментальные пред­ставления о медицине были сильно подорваны ки­тайским "традиционным" медиком, вылечившим не­операбельный рак у одного из пациентов Джилберта исключительно иглоукалыванием и тем, что он называл витаминами. На данном этапе своей жизни Бен верил в очень немногое, и наибольшую опасность для себя бла­годаря Элис Густафсон и мадам Соне он видел в том, во что не верил.

Начните с того, что вам известно.

Солнце поднималось все выше, температура и влаж­ность не отставали. Бен вышел из машины, уселся на траву, положил рядом папку с бумагами и снова начал изучать ее страницу за страницей, пытаясь найти то, что, возможно, упустил из виду. Может, портрет Гленна напомнит что- нибудь гематологам, подумал он, но тут же решил, что это невероятно.

Ладно, Каллахэн. Кроме того, что ты не слишком удач­ливый сыщик, что ты еще знаешь наверняка?

Взгляд Бена блуждал по блестящей водной поверх­ности. Вернувшись к бумагам, он увидел заметку о женщине, Хуаните Рамирес. Текст сопровождали три фотографии не слишком хорошего качества. На одной была сама женщина, на другой - раны в нижней части ее спины, на третьей - трейлер, похожий на тот, в кото­ром ее держали после похищения и оперировали. Дом на колесах...

Бен вытащил распечатку разговора между женщиной и доктором Густафсон. Те места, которые он считал важны­ми, он выделил желтым маркером. Но то, чем он заинтере­совался сейчас, отмечено не было.

Это описание не давало много зацепок, но все-таки кое- что. Бен уже побывал в полицейских участках, больницах, пунктах переливания крови и медицинских центрах, разы­скивая человека, которого он называл Гленн. Теперь, когда у него были рисунки мадам Сони, он планировал сделать еще один заход по кругу, слабо надеясь на то, что кто-ни­будь сможет опознать юношу. Безумие заключается в том, что ты делаешь одно и то же, ожидая других результатов. Кто ему это говорил?

- Ладно, Каллахэн, - пробормотал он. - Ты называ­ешь себя сыщиком - вот и ищи!

Через два часа, когда он посетил четыре агентства, тор­говавших домами на колесах, энтузиазм Бена почти иссяк. "Бивер", "Альпина", "Грэйт вест", "Дайпамакс", "Виннебаго", "Сафари Самба"... Список производителей казался бесконечным. "Дэмьен", "Форест ривер", "Одиак", "Тор Колорадо"... Почти у каждого имелась модель или две с рисунком на кузове, который мог быть тем, что описала Хуанита Рамирес.

Часам к двум ноги и спина Бена уже болели, а буррито со сложной начинкой, которое он съел в "Тако белл" - обычный элемент его дневного рациона, - представля­лось ему привлекательнее, чем концерт "Роллинг Сто­унс". Сто пятьдесят долларов в день - это что-то около десятки за час работы. Похоже, хватит. Элис Густафсон придется искать другой способ потратить деньги "Ох­раны органов". Хотя его не слишком интересовала эта организации и таинственная миссия, он и в самом деле сделал все, что мог. Пора было сворачиваться и ехать домой.