Человек у телефона смотрел в сторону балка, у которого собрались теперь почти все рабочие. Из балка высунулась чья-то голова.
- Готово?
Вопрос прозвучал негромко. Но над поляной стояла такая тишина, что можно было расслышать шепот.
- Готово.
- Давай!
Человек у телефона выпрямился. Затем коротко рубанул воздух ладонью и крикнул:
- Огонь!
Где-то вдали лопнул громадный, туго натянутый барабан. Легкий, еле заметный толчок потряс почву. Грохот взрыва раскатился по лесу, и птицы взвились с деревьев вертикально вверх, будто ими выстрелили из рогатки.
Ребята сдвинулись теснее, ожидая, что за первым взрывом последует второй, может быть еще ближе и оглушительнее.
Но все было спокойно.
Снова застрекотал движок.
Человек у телефона, закуривая, чиркнул спичкой.
Осмелев, ребята вылезли из кустов и подошли к девушке в майке.
- Где тут Лена? - деловым тоном спросил Петька, второпях забыв поздороваться.
Более догадливый Димка высунул голову из-за его плеча:
- Здрассте!
- Здравствуйте, - засмеялась девушка, - лучше поздно, чем никогда. Сергей Михайлович, - крикнула она, - здесь делегация к Лене!
Из балка вышел человек в серой парусиновой куртке. Волосы у него тоже были серые - пополам с сединой. На круглом лице - большой, удивительно добрый нос, в руке - карандаш и очки.
- Вот так встреча! - сказал он, уставившись на Петькину тельняшку. - Как дела, матрос? Давно мы с тобой не виделись.
И Петька, всегда готовый встопорщиться, как ерш на крючке, улыбнулся. Он тоже узнал того, кто приехал с первым пароходом и ругал себя "барбосом".
- Ничего дела… - ответил он. - А где Лена?
- Ах, Лена… - протянул Сергей Михайлович так, словно раздумывал, стоило ли сообщать ребятам такую тайну. - Лена скоро придет, она купаться пошла. Будете ждать?
- Подождем, пожалуй, - ответил за всех Петька.
- Ждите. А я пойду дело докончу. Потом потолкуем; нужно проверить, что вы за люди. Ладно?
Сергей Михайлович вошел в палатку, и сейчас же оттуда вылетели и шлепнулись на траву три складных стула.
- Садитесь, мальчики, - пригласила девушка.
Ребята из вежливости посидели немного на стульях, но потом встали.
- Правильно, - засмеялась девушка, - я их тоже не люблю. На траве лучше. Вы из Усть-Каменска, мальчики?
- Ага.
- Лена про вас рассказывала. Кто из вас Петька?
- Я… А что?
- Ничего. Про тебя тоже рассказывала.
- Правда, что вы нефть ищете? - спросил Димка.
- Правда. Только не нефть, а нефтеносные пласты. Там может и не быть нефти.
- Понятно, - сказал Юрка. - А зачем искать, если там ничего нет?
Мы не всегда можем точно определить, есть ли в этом месте нефть, но по тому, как залегают пласты под землей, можно узнать, где она может быть, а где ее наверняка нет. Потом геологи пробурят скважину и узнают точно.
- А вы разве не геологи?
- Мы - геофизики. Как бы вам объяснить…
- Чего тут объяснять, Тоня! - крикнул Сергей Михайлович из палатки. - "Гео" - "земля", "физика" - "природа". Ходим по земле, видим под землей. Спим тоже на земле. Все ясно.
- Почти так… - улыбнулась Тоня. - Но в нашем ведении не только земля, а и небо, и океаны, и землетрясения…
- Бывают такие землетрясения, - сказал Юрка, - что проваливаются целые города, даже страны. Бывают?
- Страны - не знаю, не слыхала. Да и города не проваливаются, а разрушаются. Может еще затопить, если город на берегу моря…
Ребята переглянулись.
- Вы долго будете искать нефть? - спросил Димка.
- До весны, - сказала Тоня.
- Всю жизнь! - сказал Сергей Михайлович, выходя из палатки. - И другим еще останется. Вы не представляете, хлопцы, как мало мы знаем о том, что делается у нас под ногами. В небо летят ракеты… Телескопы направляются на звезды, до которых свет идет тысячи лет… Даже самолеты и те поднимаются на двадцать километров. Человечество стремится вверх! А по земле мы ползаем, как мухи по глобусу. Самая глубокая шахта - несколько километров. На такую же глубину опустился человек под воду. Это ничтожно! До Марса шестьдесят миллионов километров, но я уверен, что на Марсе человек будет раньше, чем опустится на шестьдесят километров под землю.
- Самолеты тоже нужны, - возразил Петька. - Особенно реактивные.
- Конечно, - засмеялся Сергей Михайлович, - разве я говорю, что не нужны? Ты ведь, наверное, летчиком будешь?
Петька вздохнул.
- А мне, хлопцы, хочется… только вы не поверите… Мне хочется топнуть ногой изо всей силы и, как в сказке, провалиться под землю - не очень глубоко - километров на сто.
- Не очень… - подтвердил Димка. Ребята рассмеялись.
- Да! На сто! Но только чтобы обязательно вернуться обратно. Иначе нет смысла. Я должен рассказать, что там внутри. Ведь никто толком не знает этого…
- А правда, что внутри земли, в самом центре - шар из чистого золота? - спросил Димка. - Говорят, только оно расплавленное…
- Золото - ерунда, - отмахнулся Сергей Михайлович.
Плеск воды заставил ребят обернуться. По ручью, шлепая босыми ногами, брела Лена.
- Ленушка, иди сюда, к тебе гости пришли.
Очень хорошо и ласково сказал Сергей Михайлович это "Ленушка".
- Никто так не умеет находить необыкновенные вещи, как Ленушка, - сказал Сергей Михайлович, беря девочку под руку. - Она - прирожденный следопыт. Вверх по ручью они вместе с Тоней нашли ванну, выдолбленную в камне. Там вполне теплая вода и можно купаться. Кроме того, она всегда знает, где мои очки.
- А где ваши очки? - смеясь, спросила Лена.
- А правда, где? - Сергей Михайлович похлопал свободной рукой по карманам куртки. - Наверное, в палатке.
Очки он держал в другой руке. Дужкой они упирались Лене в бок. Она потянула за дужку.
- Так и знал!
Сергей Михайлович выглядел очень рассерженным. Лена смеялась.
Ребята так и не поняли: игра это или на самом деле Сергей Михайлович всегда терял очки. Но они видели, как покорно нагнулся Сергей Михайлович, когда Лена потянулась надеть ему очки, и поняли, что он добрый и любит Лену.
- Папа скоро придет? - спросила Лена.
- Наверное, завтра, Ленушка. А мы тут с ребятами разговорились… Они золотом интересуются.
- Расскажите им про цунами, дядя Сережа.
И Сергей Михайлович рассказало цунами - волне, которая приходит из океана и смывает целые города. Эту волну, которая возникает при землетрясениях под водой, почти не заметно вдали от суши. Но она способна пересечь океан. Когда волна подходит к берегу и попадает на мелководье, она вырастает до сорока метров в вышину. Она смывает на своем пути все… И если берег пологий, вода забирается далеко на сушу - бешеный поток, под его ударами рушатся самые крепкие постройки. Отступая, вода уносит людей и обломки в океан.
- А потом находят эти города? - спросил Юрка.
- Конечно, - сказал Сергей Михайлович. - Только не города, а то, что от них осталось. Города приходится строить заново.
- Главное - найти… - туманно сказал Димка.
- Чего их искать! - удивился Сергей Михайлович. - Они на карте есть.
- А которых на карте нет?.. - допытывался Димка.
- Раз на карте нет, - значит, вообще нет.
- Дядя Сережа, - сказала Лена, - я вас все хотела спросить: в Одессе бывает цунами?
- Нет, Ленушка, - мягко ответил Сергей Михайлович, - в закрытых морях не бывает цунами. Черное море - закрытое.
Из тайги донесся треск сучьев. Трое мужчин, заросших, облепленных пухом, вышли на поляну.
- Чертова паутина! - сказал один. - По всему лесу летает. Здравствуйте, товарищ начальник.
- Здравствуй, Леша. Как дела?
Леша махнул рукой с таким видом, будто дела - хуже некуда.
- Участок закончили…
- Молодцы! А что ты такой сердитый?
- Да паутина же! Пока шли, все глаза позалепило.
Леша снял шапку, сосульками рассыпались густые волосы. Из-под бровей блеснули глаза - совсем молодые. Он выглядел очень солидно со своей бородой, но лет ему было не больше тридцати.
- Будем лагерь переносить? - спросил он.
- Дня через три. А где Строганова потеряли?
- Там он, со всем барахлом остался, - ответил Леша и повторил громче: - слышишь, Лена, батька твой имущество караулит. Тебе привет прислал.
Пока, сняв куртки, пришедшие плескались у ручья, Сергей Михайлович снова подошел к ребятам.
- Ну, Ленушка, скоро будешь прощаться со своими приятелями. Через три дня перебираемся на новое место.
- Вы далеко уходите? - спросил Петька.
- Километров на пятнадцать.
- Вы придете к нам? - спросила Лена.
- Не знаю… - покачал головой Петька. - Если бы дня на два-три… За один день не успеть. Мы лучше завтра зайдем. Можно? - он взглянул на Сергея Михайловича.
- Можно. Обязательно можно. А пока давайте закусим. Как там у тебя, Антонина?
- Кипит, - отозвалась Тоня.
На маленьком столике у палатки в алюминиевых чашках дымился борщ. В котле лениво булькала картошка с тушенкой. Поели и борща и картошки.
- Вот как мы живем, - приговаривал Сергей Михайлович: - И первое и второе…
- А бывает - ни первого, ни второго, - откликнулся Леша. - Аж кишки в животе громыхают, как пустая посуда.
- Бывает, - согласился Сергей Михайлович. - Вот, хлопцы, жалко, что уходим, мы бы из них, - он кивнул на ребят, - геофизиков сделали. Есть у них в лицах что-то бродяжье. Только они, кажется, в летчики собираются… А уж если на земле что-нибудь открывать, то не меньше, чем алмазы или золото, так? А ведь золото, хлопцы, - это металл прошлого.
- Никакого золота нам не нужно, - заявил Петька.
А Юрка добавил:
- Главное - чтобы была романтика.
Сергей Михайлович внимательно посмотрел на него.
- Да, это главное, - сказал он, помолчав, и спросил негромко: - Леша, как ты думаешь, есть у нас романтика?
- Я этой романтики сегодня полные сапоги набрал, - засмеялся Леша. - Иду, а там, понимаешь, промоина… Ну, я и влез чуть не по уши.
- Такой-то романтики везде достаточно, - улыбнулся Сергей Михайлович. - А я думаю: романтики нет.
- Как нет! - изумилась Тоня.
- А так… Есть люди - разные: мечтатели, мужественные, добрые… Есть нытики, трусливые, просто слабые. И разные люди по-разному видят одно и то же. Помню, еще студентом, я видел кота, которого привезли на дачу. У него были изумленные, по-человечески изумленные глаза. До этого он жил в комнате. А здесь все было большое и светлое… Небо и солнце, и пушистые деревья… Новые звуки. Необычные запахи. И, конечно, если кошки умеют думать, он думал тогда, что это страшно интересно - жить на свете. А потом привык. Через неделю кот уже бегал воровать к соседям в погреб и не оглядывался по сторонам. Бывают и люди, которые очень быстро привыкают к тому, что видят вокруг себя. И только тот, кто всю жизнь смотрит на мир так, будто увидел его впервые, кто никогда и ни к чему не остается равнодушным, тот каждый день открывает новое и удивительное. Для него романтика всюду, потому что он сам романтик.
- Что же, по-вашему, выходит? - спросил Леша. - Где человек ни работает, какая у него профессия - это неважно? Важно, какой он сам.
- В общем - да.
Леша улыбнулся и подмигнул ребятам.
- Сергей Михайлыч, - нараспев сказал он. - Уважаемый товарищ начальник… Короче так: ведь бывают специальности, ну, скажем, героические. Вроде летчиков или саперов. Не за тот рычажок дернул и - крышка. А бывают обыкновенные, вроде нашей. Есть разница?
- Уволю я тебя, Леша, за такие слова, - пригрозил Сергей Михайлович.
- Да нет, без смеху… Вы отвечайте.
- Что нам спорить? Давай лучше у хлопцев спросим. Нравится тебе наша специальность? - обратился Сергей Михайлович к Юрке.
- Конечно нравится, - сказал Юрка. - У вас совсем другое дело… Как раз у летчиков обыкновенная, а у вас - нет. Я же знаю: у меня самого отец летчик. Для него летать - ерунда. Он по восемь часов летает.
- Понятно, понятно, - поддакнул Сергей Михайлович. - И в туман летать не любит?
- Не любит. Но летает, если нужно.
- И сильного ветра не любит?
- Да…
- И садиться на полянки вместо аэродрома ему совсем не нравится?
- Не нравится, - подтвердил Юрка, не понимая, куда клонится разговор.
- А садится?
- Конечно. Но ведь это же так… работа.
Петька, который уже давно елозил по траве, вскочил на ноги.
- Работа, работа! - крикнул он. - А реактивные!.. Быстрее звука! Тоже - работа?
- Про реактивные я не говорю, я про обыкновенные.
- А хоть и обыкновенные! Полетай на морозе в открытой кабине!
- Да чего ты мне рассказываешь! - возмутился Юрка. - Получше тебя знаю.
- А знаешь, так молчи!
- Не замолчу.
- Нет, замолчишь!
Петька сделал шаг к Юрке. Юрка выставил вперед плечо.
- Бей его! - развеселился Леша. - Если так не переспорить, - бей по зубам. Сразу поймет. Кулак все объяснит.
Вид у спорщиков был грозный. Чересчур грозный, чтобы можно было не смеяться. Вслед за Лешей рассмеялись и все остальные.
Петька и Юрка снова уселись на траву, потому что драться, когда все смеются, не имеет смысла.
- Странное дело, - сказал Сергей Михайлович. - Одному не нравится летать в туман, а он летает. Другой считает свою специальность обыкновенной, но не вылезает из тайги шестой год. Третий говорит, что летать - ерунда, а четвертый готов защищать летчиков… кулаками. Спросим пятого. Ты как думаешь, Лена?
- А я… - не сразу ответила Лена. - Я сама не знаю… Я бы пошла работать все равно куда… - она не договорила и ушла в палатку.
- Вот и выходит, что я - барбос… - растерянно сказал Сергей Михайлович. - Какая глупость! - Он встал и тоже направился в палатку.
Так окончился спор о профессиях и о романтике, которая то ли есть, то ли нет, но которую все почему-то ищут за тридевять земель.
Когда ребята прощались, Сергей Михайлович сказал Юрке:
- Спорили, спорили, и выходит - зря? Так и не решили, какая профессия интересней… Верно, Юра?
Юрка взглянул на Сергея Михайловича, вздохнул и сказал:
- Знаете, Сергей Михайлович… Только вы не обижайтесь. Вы - хитрый, - и побежал вдогонку за ребятами.
10. Урок борьбы
Два удивительных события случились в Усть-Каменске.
Первое - в доме Петьки.
Его мать, вернувшись с работы, увидела Петьку, сидевшего за столом в одной тельняшке. Рядом - Сенька, склонив голову набок, морщил лоб, пыхтел и нетерпеливо двигал локтями.
- А вот и не так… - приговаривал Сенька. - А мамка не так шьет.
Получив подзатыльник, Сенька мотнул головой, но стерпел: пожалеть было некому, и потому реветь не имело смысла.
Оба так увлеклись, что не заметили, как пришла мать.
Первым ее увидел Сенька. Он улыбнулся, но тут же вспомнил о подзатыльнике и захныкал.
Мать подошла к столу, заглянула через плечо сына и ахнула.
Петька пришивал пуговицу к рубашке.
В этом не было бы ничего удивительного, если бы за иглу взялся кто-нибудь другой. Но Петька!.. Он вечно ходил с растерзанным воротом; если какой-нибудь забор в Усть-Каменске красили утром, то можно было не сомневаться, что вечером на Петькиной рубашке окажется свежая полоса; когда он подружился с мотористами, на штанах появились пятна мазута. Он заходил к рыбакам и возвращался облепленный рыбьей чешуей. Но все эти мелочи не смущали его, как не смущает промасленный комбинезон рабочего человека.
И вдруг - пуговица.
Закончив работу, он отпилил нитку тупым ножом и только тогда, взглянув на мать, пояснил:
- Она уже давно оторвалась, а ты не замечала. Что я, обязан без пуговицы ходить?
- Да ты бы сказал, Петенька, - смутилась мать.
- Чего тут говорить. Делов-то… А ты, мам, лучше купи мне рубашку.
- Да что это тебя на одежду потянуло? Обожди - сошью.
- Нет, мам, купи. Ты шить долго будешь, а мне обязательно для завтра нужно. Пойдем, купи сейчас.
- Зачем она тебе сейчас, новая?
- Нужно…
- Обожди хоть до получки: три дня осталось.
- Ничего ты, мама, не понимаешь! Ну займи. Мне сейчас нужно, а потом можно опять продать.
Мать качала головой и удивлялась. Но Петька стоял на своем и, в конце концов, потащил ее в магазин.
Второе событие произошло в доме Аленовых в тот же день.
- Папа, - спросил Юрка, - как ты думаешь, если человек - слепой, его можно вылечить?
- Смотря какая слепота. Одного можно, другого нет.
- Ну, если он совсем такой, как другие люди. Глаза у него обыкновенные, даже не заметно, что он не видит.
- Не знаю, Юра, я ведь не врач. Зачем тебе это знать?
- Потому, что я глазным врачом буду. Я уже решил!
- Уже решил - рассмеялся отец. - А почему не хирургом или невропатологом?
- Ничего смешного нет, - обиделся Юрка. - Ты ведь не знаешь, как некоторые переживают. Им видеть все хочется, а они не могут.
- Ой, Юрка, опять, наверное, новую книжку прочитал… Ты же путешественником хотел быть.
- Я и буду путешествовать. Буду ездить и лечить. Другой, может быть, десять лет собирается к профессору поехать, а тут я сам поеду.
- Маша, слышишь? Юрка наш специальность переменил. Глазным профессором будет!
- Слышу, - отозвалась мать. - Обедать идите, профессора, суп стынет.
Вот так всегда! В самые ответственные, в самые важные минуты твоей жизни, когда в душе у тебя просыпается что-то благородное, когда решается твоя судьба и ты ждешь совета, на столе появляется… суп.
Это глупо! При чем тут суп? В эту минуту ты можешь совершить подвиг. Но родители привыкли к тому, что ты фантазер; они смотрят на тебя с добродушной усмешкой и не хотят, не могут понять, что ты говоришь серьезно. Они шутят… Это легче - отшутиться, чем ответить по-настоящему. А ведь так хочется, чтобы с тобой поговорили серьезно хоть один раз в жизни!
Глядя на Юрку, отец и мать улыбаются - совсем не обидно, даже ласково. Но именно поэтому никогда не узнают они о девочке со светлой косой, которая смотрит так, будто старается разглядеть что-то очень далекое.
Вечером Юрка и Петька встретились на улице. Они поговорили о разных делах, но, как и полагается мужчинам, ни словом не обмолвились: один - о новой рубашке, другой - о своем решении стать врачом.
Потом они пошли к Димке, чтобы договориться назавтра выехать пораньше. Димкин дом стоял с края, у самой тайги. Здесь было тихо. Дорога поросла мелкой пыльной травой, и лишь на середине пролегла колея, пробитая аэропортовскими бензовозами.
Димка сидел прислонившись к забору; в руках у него была глиняная кошка со щелью в голове - копилка. Он тыкал в щель палочкой, обмазанной клеем.
- Ты чего делаешь?
- Хочу деньги достать, посчитать. Мелочь вытряс, а бумажки не вылезают. Разбивать жалко.
- Много у тебя?
- Рублей восемь.