Глеб продолжил допрос, не придав происшедшему никакого значения.
– А кем тебе приходится Светина Наталья Леонидовна, 1965 года рождения?
– Старшей сестрой…
– Так ты сестра жены Феликса? – переспросил Влад.
– …и хозяйки свалки, – добавил спецназовец.
Теперь чуть не подавился Юра, он даже привстал со стула, не веря своим ушам.
– О, как интересно закручен сюжет, – подытожил Глеб. – Ну и дела…
В кухню вернулся Феликс.
– Значит так, господа-товарищи. Сегодняшний день мы посвятим автобиографическим повествованиям. Для того чтобы разработать план действий и обезопасить нашу группу, я должен знать о каждом из вас все. Только так мы сможем выпутаться из создавшейся ситуации и остаться живыми.
Лицо человека говорит о многом, особенно его язык
Уже на следующий день Влад принес все необходимые документы и деньги. Передавая их Феликсу, он посмотрел другу в глаза и сказал:
– Я не спрашиваю, для чего все это, куда едешь ты и твои друзья…
– Спасибо. Поверь, для тебя лучше ничего не знать, – остановил Феликс товарища и спросил: – Ты что-нибудь слышал о моей жене?
– Да. Она интересуется мной.
– Тобой?..
– Именно мной. Наташины люди крутились возле моего офиса. Одного из них знает охранник. Искали желтый "хаммер". Номеров не знают. И хоть желтых "хаммеров" много, однако не все их владельцы знакомы с тобой. А я знаком. Вот к чему я пришел, друг мой. Времени у тебя совсем нет. Сейчас стемнеет. Машины такси ждут у перекрестка. Доберетесь до города, смените автомобили. Удачи тебе и твоим друзьям.
– Да, хорошенькая ночка вырисовывается. Но делать нечего. Спасибо за все, – он крепко, до хруста в суставах, обнял своего товарища и, похлопывая по спине, тихо произнес: – Надеюсь, свидимся.
Через несколько минут группа покидала гостеприимный дом. Глеб вышел вперед, остальные за ним. Метрах в ста от виллы, на перекрестке, беглецов ожидало два автомобиля. Юра, Лиза и Аня сели в один, Феликс и Глеб в другой. Машины тронулись по направлению к Москве.
Никого не ищу – я сам потерялся
План растворения группы в мегаполисе Глеб подготовил заранее. Он был уверен, что их побег не пройдет незамеченным, и через сутки, максимум двое Хозяйка использует все ресурсы, чтобы найти беглецов и пресечь утечку информации. По опыту предыдущей работы спецназовец знал, что вычислить в Москве человека, имеющего деньги и желающего скрыться, весьма сложно, если только он сам не попадет в поле зрения видеокамер, расположенных в местах общего пользования. Тогда достаточно включить программу поиска по заданной фотографии, и через полчаса неосторожного или неопытного человека можно "пеленать". А фотографий беглецов, судя по всему, у Натальи предостаточно.
Группа разделилась. Юру с Лизой отправили в деревню Южная Меленковского района Владимирской области, где летом произошла серия сильных пожаров из-за возгорания торфа. Многие деревни выгорели дотла, а из других люди ушли, опасаясь возможного повторения пожаров. Найти молодую пару на пепелище преследователям будет весьма сложно, тем более, что ребята поселятся на заимке у лесника, хорошего знакомого Феликса.
Отозвав "крестника" в сторону, Глеб начал инструктаж.
– Юрий, если мы смогли встретиться спустя тринадцать лет, встретимся еще раз. На автовокзале купишь пять билетов на Ивановское направление, не прячась от камер слежения. Потом Лиза, скрыв лицо, возьмет билеты до Меленок. Там вас встретят.
Вторая группа, остановившись у ближайшего вещевого рынка, подобрала себе неброскую китайскую одежонку, чтобы не выделяться из общей массы. Анне купили темный платок и большую клетчатую сумку, так как по легенде она – простая рыночная торговка, решившая провернуть бизнес на украинском сале.
С помощью бомбилы беглецы добрались до Киевского вокзала и попросили остановиться за пятьсот метров до него. Пройдя через турникет, заняли очередь в кассу. Притом, что денег хватило бы и на места в люксе, купили плацкарту, рассудив, что там обзор лучше, больше путей отступления, да и защищаться, на крайний случай, проще. Места им достались возле туалета.
Поезд № 23 отходил в 21 час 28 минут. Времени до отправления оставалось предостаточно. Можно бы отдохнуть в зале ожидания, но Глеб дал своим спутникам только десять минут на посещение туалета и увел их с вокзала. Инстинкты не пропьешь. Важно на видеокамерах не засветиться. Вручив каждому билет, он назначил встречу на пятом перроне за десять минут до отправления поезда, и все разошлись кто куда. Если их и будут искать, то в первую очередь обратят внимание на группы людей, состоящие из трех мужчин и двух женщин.
Анна пошла почему-то к цветочным рядам, хотя, согласно легенде, ей предписано крутиться у продуктовых ларьков. Видимо, женщина подсознательно стремилась реанимировать израненную душу. Феликс направился в переход метро и двадцать минут потратил на выбор перочинного ножа. Проверил на излом лезвия пяти понравившихся и выбрал тот, что не вызывал бы подозрения у полиции. Прихватил также сигареты и зажигалку.
Добрыми словами можно добиться многого, если подкрепить их демонстрацией пистолета
– Младший советник юстиции Следственного комитета Российской Федерации Глыздин Александр Петрович. Вот мое удостоверение, – представился визитер, переступив порог кабинета Владислава Петровского.
– Чем могу быть полезен? – спросил хозяин кабинета.
– У меня к вам несколько вопросов, частного характера. Иначе мы бы встречались с вами на моей территории.
– Хорошо, проходите.
– Мы предполагаем, что люди, совершившие ряд преступлений и представляющие опасность для общества, могут быть вам знакомы. Возможно, вас объединяет совместное хобби: охота и рыбалка… Вы никого не припоминаете?
– О! У меня столько друзей в этих видах спорта, что их список будет слишком длинным. Знакомство с ними можно начать с фотографий, украшающих стены кабинета. – И он указал на портреты гарантов российской государственности в дорогих рамках с позолотой.
– Вот поэтому мы пришли к вам, дабы не создавать лишней шумихи. Вам известен некий Феликс Сергеевич Саенко?
– Конечно, известен. Это крупный бизнесмен. К сожалению, ныне почивший. Царство небесное! – Петровский осенил себя крестным знамением и продолжил:
– О покойниках говорят только хорошо или ничего. Так что хорошего вам о нем рассказать?
– Большое спасибо за готовность поведать о богоугодных делах усопшего. Но, что удивительно, его давеча видели живым и здоровым. И что занимательно, – в вашей компании. Не кажется ли вам это довольно странным?
– Вы переходите все рамки приличия. Я не желаю продолжать этот разговор. Прошу покинуть мой кабинет…
– Извините, не хотел затронуть ваши чувства. Действительно, на все воля Божья, и мы все под Богом ходим. И я, и вы, и ваши жена и детки… – незваный визитер многозначительно прервал перечисление.
– Чего вы хотите?
– Мы хотим получить адресочек электронной почты фирмы, в которую вы обращались за паспортами, а также узнать содержание переписки с ней.
– Вся информация уничтожена, корзина почищена, а поверх загружены видео с приколами, – ответил Влад, и в это время в кармане гостя зазвонил телефон.
Глыздин извинился и попросил разрешения принять звонок. Буквально через секунду он протянул телефон Владу, и тот услышал голос своей жены.
– Владислав, это ты?
– Да, дорогая, это я.
– Объясни, что происходит? Почему какие-то люди предлагают мне поговорить с тобой? Огради меня от них!
В трубке послышались короткие гудки.
– Оставьте свой электронный адрес, и вы получите ссылку. Это все, чем могу помочь.
– Адрес вот, – и Глыздин протянул Петровскому листок.
– До свидания, Владислав Янович.
– Да уж лучше прощайте!
Через два часа Глыздин знал, что Феликс Саенко теперь стал Федором Сергеевичем Гренковым, а Глеб Рад ионов – Петром Андреевичем Харитоновым.
Хозяйка нервничала, не зная, что предпринять. Закапывать она научилась хорошо, а вот искать у нее получалось не очень. Она набрала своего покровителя.
– Имена известны, что делать дальше?
– Что, что? – возмутился голос в трубке. – Раньше надо было думать, и шустрее. Попробуем их задержать. Вопрос как? Единственный выход – пообещав таможенникам вознаграждение, попросить проконтролировать кордоны, вычислить и задержать беглецов как злостных неплательщиков алиментов. Высылай гонцов к моему помощнику по связям с общественностью. Я дам адресок, по которому надо обратиться.
Только тронув душу женщины, получите доступ к ее телу
Не дожидаясь Анны и Феликса, Глеб подошел к мерзнувшей на московском морозе проводнице и предъявил билет.
Девушка окинула его оценивающим взглядом и с заметным украинским акцентом, отличающимся особой певучестью, уточнила:
– Харитонов Петр Андреевич, ваше место 33. Билет я забираю.
Она явно не была филером, к тому же Глеб понял, что глянулся ей, и появись у него желание продолжить знакомство в служебном купе, она не откажет. Тому, кто умеет читать взгляды, женские глаза могут рассказать больше, чем слова.
– И какой муж отпускает такую дивчину одну из дома? – спросил Глеб, заигрывая.
– А какая жена не держит такого гарного хлопца на поводке? – не без кокетства ответила девушка.
– Когда таможня, красавица?
– Русская будет в четыре утра, украинская – в половине шестого. В Киев прибудем в 9.44. Не забудьте время перевести на час назад.
– Как вас зовут, милая?
– Галя.
– Галочка, разбудите меня за час до таможни, а чай, если можно, принесите сейчас.
– А выпивки не желаете?
– Посмотрим по настроению.
В купе Глеб увидел Анну. Она сидела, положив руки на столик, и смотрела в окно. Перед ней стояла найденная где-то бутылочка из-под минералки, в которой соцветием крошечных солнышек горела веточка мимозы.
"Не удержалась-таки, купила!" – улыбнулся Глеб и поставил вещи на полку. Женщина, погруженная в свои мысли, даже не повернула головы в его сторону. Заметив в прядке ее волос седину, он отметил: "Как же она постарела!" Ему захотелось обнять Анну за плечи и погладить по голове, но он не стал этого делать.
Через пять минут, когда поезд тронулся, к ним присоединился Феликс. Судя по блеску в глазах, он успел познакомиться с Галей. Сняв шапку, он оббил с нее налипший московский снег о серые брюки, протянул руку Глебу, и они разыграли сцену знакомства. Для всех Феликса звали Федором, Глеба Петром, а Анна оставалась Анной.
Феликс кинул на нижнюю полку матрас с подушкой и проворчал:
– Ну и вагон, такое ощущение, что он старше меня…
"Да, видно, не привык он путешествовать в плацкарте. А всего несколько дней назад с удовольствием ехал среди остатков мусора и использованной туалетной бумаги. Придется ему свой снобизм засунуть себе в зад", – подумал Глеб.
Пришла проводница и принесла чай для Глеба и карточки о регистрации для всех. Минут двадцать попутчики промучились, разбираясь с украинским языком, заполняя графы исключительно по наитию. Затем Феликс пошел к проводнице сверить правильность заполнения, а заодно проверить обстановку в вагоне. Глеб отправился в другую сторону.
Вскоре по вагону потянулась вереница коробейников с тележками, наполненными мягкими игрушками, соевым шоколадом и минеральной водой, разлитой из обычного водопроводного крана. Аня откуда-то достала пяток вареных яиц, половину буханки хлеба и предложила поужинать. Вернулся Феликс, неся три стакана с чаем. Вагон качнуло, и кипяток плеснул ему на бедро.
– Попутчик, берегите свою "суть", на столе и так этого добра хватает… – хохотнул Глеб.
Обычно воздух не пахнет, пока кто-то его не испортит…
В соседнем купе ехали гастарбайтеры с Украины. Громко чокаясь стаканами, они отмечали окончание работ. Выделив часть из тяжко заработанных денег на горилку, слегка расслабленные алкоголем, они считали время до встречи со своими "кохаными". Уже через час их мобильники, включенные на полную громкость, воспроизводили украинские песни. Чуть позже к ним присоединились хмельные голоса владельцев, звуча на полную мощь. Привыкшие к такому музыкальному сопровождению, пассажиры вагона не возмущались, даже когда к хору присоединились "певуны" из соседних купе. Стуча колесами на стыках рельсов, поезд "Москва – Киев" нес сквозь снега России в Украину работяг, по воле судьбы давно не бывших дома.
Время близилось к полуночи, большинство пассажиров улеглось спать, но украинское застолье, отличающееся от исконно русского тем, что проходило без ругани и мордобития, не заканчивалось. В это время с перекура вернулся один из "певцов". Сняв обувь, он взгромоздился на верхнюю полку и завалился спать. Лучше б он оставался в ботинках… Из-за распространившегося амбре купе онемело. Даже беглецы, привыкшие к запаху помойки, содрогнулись. В соседних купе пытались открыть окна, чтобы проветрить. Откуда-то появился хозяин верхней полки и, возмущаясь ее захватом, попытался растолкать "врага вагонной экологии". На что последний ответил:
– Олю, я сёгодни працюваты нэ пиду, сылы нема… Ты корову подойила?
– Подойила! Подойила! И тоби крынку молока прынэсла. Кумэ, ты що, не бачиш, цэ ж нэ твоя койка. Иды до сэбэ скоришэ, а то зараз твои бахылы выкынуть з потягу и пидэш до своей Оли босый.
Стащить мужика с полки, отнести и переложить на его место куму удалось только при помощи соплеменников. А бахилы действительно куда-то исчезли.
…Беглецам не спалось. Анна что-то записывала в небольшой блокнотик, купленный на вокзале. Феликс ворчал, пытаясь разместиться на узкой полке. Глеб пошел в ресторан в надежде съесть чего-то горячего, но безуспешно. Ресторан не работал. Поезд спал. Спала даже проводница, которую он вознамерился, было, потревожить ради стакана чая.
Когда он вернулся на свое место, блокнот Анны лежал на столике раскрытый. Видимо, она не скрывала своих мыслей. Глеб пригляделся к записям. Это были стихи.
Как много песен и стихов о розе спето!
Она царица средь цветов! В шипы одета,
И оттого так холодна. И не позволит
Прижаться к ней щекой. Она уколет.
А как же хочется, любя, к цветку прижаться,
Вдыхая марта аромат, в мечтах купаться.
И в этот миг приятней алой розы
Вам будет веточка застенчивой мимозы.
Собой крепка и запах чист допьяна,
Она податлива и вовсе не жеманна.
Вас будет радовать пушистыми шарами,
Как ангел счастья вас окутает крылами.
"Жизнь продолжается!" – улыбаясь, отметил Глеб и лег на свою полку. За окном непроглядная темень. Встречный поезд на мгновение разорвал ее светлой полосой и исчез. Погружаясь в дрему, он подумал, что его жизнь подобна ночному пейзажу: мрак череды дней, лишь иногда озаряемый вспышкой свободы.
– Просыпайтесь! Таможня! – будил пассажиров мелодичный, словно колокольчик, женский голосок.
Зная себе цену, труднее найти покупателя
Глеб открыл глаза. Поезд уже остановился. Стали просыпаться и остальные пассажиры. Анна, как истинная женщина, вместо паспорта первым делом достала помаду. Вскоре таможенники и пограничники стояли в купе, где отдыхал ночной "хор". Погранец начал просматривать паспорта и, найдя только в одном из них нарушение, представился:
– Лейтенант пограничной службы Сидоров Михаил Алексеевич. Вы нарушили миграционный закон Российской Федерации. Срок пребывания истек три месяца назад. Вы обязаны были продлить разрешение на пребывание.
– Начальник, я хотел продлить, но работы было полно, – стал оправдываться нарушитель.
– Делу время, а отметкам час, – пошутил лейтенант Сидоров и тут же опять стал серьезным. – Я вынужден ссадить вас с поезда. Оформим протокол, заплатите штраф, сделаем отметку в паспорте о нарушении.
– Не могу я возвращаться. У моей доньки свадьба послезавтра. Я ж ради этого и работал без выходных…
– Ничего не знаю, – погранец был неумолим. – Забирайте вещи и следуйте за мной.
"Не повезло мужику, – посочувствовал Глеб, – и похмелье, и таможенник. Жуткий коктейль".
Собрав вещи, нарушитель понуро поплелся за инспектором Сидоровым, но вскоре вернулся. Друзья даже не успели обсудить его невезение.
– Грошей таможне треба… пояснил, улыбаясь. – Сказал, что тоже доцю замуж выдает. Взял с меня тысячу рублей, курвец. И донька его курва. Шоб у ее мужа в брачную ночь не встало! Ги-ги-ги!!! – заржал мужик, а за ним и его товарищи, но, завидев погранца, умолкли и закивали, приговаривая:
– Дай Бог счастья вашей дочци! И чтобы муж ее был здоровым!
Пограничник подошел к купе беглецов. Взял со стола паспорта и, взглянув на фамилии, стал листать свой журнал. Запнувшись взглядом за какую-то строчку, взглянул сначала на Глеба, а затем и на Феликса, взял под козырек и представился:
– Лейтенант пограничной службы Сидоров Михаил Алексеевич. В моем журнале написано, что вы нарушаете российский закон. Собирайте вещи, и прошу на выход.
В груди у Феликса екнуло, а рука инстинктивно сжала никчемный ножик.
– А что мы натворили? Возможно, какая-то ошибка?
– Гренков Федор Сергеевич?
– Да.
– Харитонов Петр Андреевич?
– Да.
– Значит, никакой ошибки нет. В моем журнале самой последней, а значит, свежей, строчкой записано, что вы являетесь злостными неплательщиками алиментов, и я не имею права выпускать вас за пределы Российской Федерации. Так что возвращайтесь к своим женам, решайте с ними финансовые проблемы, а потом езжайте куда хотите.
Глеб понял, что охота началась.
"Быстро сработала Наталья! Да, видать, руки у нее связаны. Надо иметь это в виду. Но ее трудности по сравнению с нашими – семечки. Хотя пока мы имеем фору. Однако дистанция к свободе будет марафонской… Правда, все выглядит как-то странно. Если бы хотели ссадить с поезда, то этим занялся б не Сидоров", – размышлял он и вдруг удивился тому, что не чувствует тревоги. Сразу вспомнилась ситуация с Мыколой из соседнего купе.
– Начальник, это недоразумение, мы с женой разошлись мирно, без каких-либо претензий друг к другу, – "запел" он только что придуманную песню. – У меня работа накроется медным тазом, если вернусь назад в Россию…
– Ничего не знаю, – буркнул лейтенант Сидоров и пошел в сторону тамбура.
Глеб с Феликсом кинулись вслед за ним и догнали у служебного купе.