Вскоре, однако, участковому удалось выдворить непрошеных посетителей. Доктор, переговоривший с коллегой, дежурившим по психдиспансеру, сообщил, что бригада будет минут через десять, - опасаться нечего. А еще он сообщил, что этот самый коллега, затребовав приметы впавшей в буйство милашки, заочно опознал ее и выдал на-гора весьма небезынтересную информашку.
Оказывается, эта бедолага некогда лечилась в психдиспансере от явно выраженной клаустрофобии, но, увы, не долечилась. Средств, что ли, там у них не было на полный курс, или ее выписали по графику, как резко идущую на поправку, - в общем, предрасположенность к заболеванию до сих пор имеет место: она у них числится на учете. А в процессе лечения дамочка приобрела еще один побочный недуг - по недосмотру персонала диспансера и вследствие тотального падения нравов как в стране в целом, так и в отдельных структурных подразделениях Минздрава.
Поскольку дамочка хороша собой, ее периодически использовали по прямому назначению хронически пьяные здоровенные санитары - делать им, знаете ли, вечерами на дежурстве нечего, вот они и развлекались как придется. А чтобы не создавать нездоровый ажиотаж, выраженный в брыканиях и криках используемой, ее, в целях экономии сильнодействующих транквилизаторов, тривиально дюбашили по башке табуретом, дабы вела себя тихо. От этого у моей прекрасной незнакомки получилась опухоль мозга, ставшая причиной заболевания, именуемого в просторечии не иначе, как "бешенство матки"…
Вот такая трогательная история. Дня три после этого я не рисковал появляться на улице: во-первых, перед соседями было стыдно, а во-вторых, желание гулять вечерами почему-то напрочь отпало. Кто его знает, что там на уме у этих прекрасных незнакомок, разгуливающих в одиночестве вечерами в парках и с томным видом читающих на скамейках книжки.
Чуть позже выяснилось, что участковый настучал об этом случае Шведову, у которого он внештатно числился информатором (на дядю Толю, как мне кажется, полгорода работают таким вот образом).
Шведов меня сурово отчитал за шаловливое поведение и в сердцах заметил, что если я опускаюсь до собирания с улицы "всякой швали", то участь мою предсказать очень нетрудно. Кончится это тем, что в один прекрасный день меня пристрелят из-за угла какие-нибудь зловредные сутенеры, коих в Стародубовске пруд пруди, а если этого не случится, я все равно умру от СПИДА или какой-нибудь другой гадости.
На том участие полковника в решении моих секспроблем не закончилось. В этот же день он пригласил меня с собой на вечеринку, где познакомил с одной весьма недурственно сложенной дамой бальзаковского возраста, имеющей, ко всему прочему списку положенных достоинств, престарелого мужа-профессора - хромого, горбатого импотента, преподающего курс эстетики в Стародубовском университете.
Сразу после вечеринки мы отправились ко мне на хаус, где я с опаской овладел трепетным телом своей новоявленной пассии - все ждал, когда она начнет страшно кричать или выкидывать какие-нибудь коленца в том же духе. Однако обошлось - все получилось просто великолепно. Чудная ночь, шампанское, восторженные эротические стоны: будто в раю побывал.
А потом наступили суровые будни. Видимо, житие с профессором сказалось на характере моей любовницы - зовут ее Элен (так она требует), - очень скоро наши отношения вошли в ровную колею и приобрели до безобразия упорядоченный вид. Теперь, когда Элен хочет секса (а случается это примерно через день - по графику), она приезжает ко мне, врывается в дом и, у порога стремительно раздевшись, решительным шагом проходит к столу, где выгибается в позиции № 19 (см. Учебное пособие для нижегородской школы сутенеров, раздел № 3, стр.41) и командным голосом требует, похлопывая себя по попке: "Иди сюда, мой звереныш! Задай-ка жару этой негоднице!"
А когда я "задаю" - а бывает, что и не "задаю", - я же не агрегат, чтобы постоянно пребывать в готовности к процессу, - Элен так же стремительно одевается и убирается восвояси, на прощанье чмокнув меня в щечку. В общем, черт-те что и с боку бантик. Но пока, увы, я не решаюсь ничего поменять в этом порочном круге. В некотором смысле такие отношения меня даже устраивают - никто никому не обязан, и, если разобраться, мы оба совершенно самостоятельные люди, не нуждающиеся в слюнявых сантиментах - знаем, чего хотим друг от друга…
Итак, ежевечерне я наведывался к полковнику, чтобы загрузиться полезной информацией об обстановке в ЗОНЕ и связанных с ней областях криминального бизнеса. Шведов довольно потирал руки: у новоявленной коридорной группировки и ее шефов, тех самых вредных дядек из верхнего эшелона, благодаря нашим потугам были весьма серьезные проблемы.
Во-первых, Рустем Гушмазукаев, потерявший единомоментно десять своих людей, партию оружия и так и не получивший обещанных иномарок, затеял вдумчивую разборку с "москвичами", чреватую абсолютно непредсказуемым финалом. Ни о каких деловых связях речи пока быть не могло - стоял вопрос, быть или не быть местного характера газавату между коридорной группировкой и кланом Рустема.
Во-вторых, как и ожидалось, проворный таксидермист Рашид Бекмурзаев, не вдаваясь в подробности, намертво поссорился с Рустемом и начал сезон охоты на предполагаемых виновников гибели двух своих парней. В прессе, чутко реагирующей на всякого рода "жареные" факты, стали появляться сообщения о непонятных убийствах некоторых товарищей, имевших определенный вес в коммерческих и правительственных кругах, но вроде бы не причастных ни к какому криминалу.
- Сдал Рустем своих "коллег" Рашиду, - убежденно заявил Шведов по этому поводу. - С потрохами сдал. Связи, имена, направления… Иначе откуда Рашид знает, в каком кругу открывать сезон охоты? Ты погляди, как мочит! - Полковник торжествующе тыкал перстом в газетный заголовок и плотоядно ухмылялся. - Какие там, в задницу, кодексы чести и мужское слово! Рустем еще пожить хочет… Бекмурзаевы его в порошок стерли бы, если бы вздумал покрывать своих "клиентов"…
В остальных сферах нашего приложения усилий дела обстояли тоже вполне приемлемо - особых проблем как с обитателями ЗОНЫ, так и с нашими российскими "сталкерами" пока не возникало.
В пятницу мы с мужиками начали собираться в рейд. Обычный многоцелевой рейд, имевший главной целью встречу с охотником за секретами Саидом, являвшимся едва ли не самым важным поставщиком наиболее ценной информации, которую мастер оперативного искусства Шведов умудрялся преобразовывать в зеленые купюры.
Обычный плановый рейд здорово отличается от операции, которую мы провернули у Сарпинского ущелья. Эту провокацию мы готовили более двух недель, тщательно оттачивая мельчайшие детали, проводя тренировки на местности и всесторонне изучая обстановку на предстоящем плацдарме боевых действий.
А в ходе планового рейда нужно было всего-то лишь прошвырнуться по заранее обусловленному маршруту, кое-что кое-где положить, раз-другой сделать небольшой шум и в финале встретиться с информатором. Всего-то делов! Да, совсем забыл: это простенькое мероприятие необходимо провернуть так, чтобы нас в ЗОНЕ никто не засек, чтобы информатора никто из обитателей ЗОНЫ не заподозрил в причастности к его ремеслу - иначе жить он будет очень недолго, - и… постараться вернуться назад. Во так-то…
После обеда, когда мы с "агентами" выложили экипировку во дворе и подгоняли снаряжение, пожаловал озабоченный Шведов и пригласил меня проследовать к нему на хаус.
- А вы уверены, что я вам занадобился прямо сейчас? - недовольно пробурчал я в спину полковнику, вытирая на ходу о комбинезон вымазанные в оружейном масле руки. - Есть время собирать камни и время их разбрасывать…
- Пи…деть команды не было, - хмуро бросил Шведов, не оборачиваясь. - Там один козел приперся… Посредник позвонил - "крыша" просила помочь…
Я насторожился. Во-первых, полковник был не в духе - выражался он, только пребывая в сумеречном настроении. Во-вторых, козлами он обзывал исключительно иностранцев - сказывалась годами выработанная неприязнь к данной категории в бытность дяди Толи сотрудником ГБ. А поскольку полковник всю неделю в буквальном смысле парил над мирской суетой, окрыленный последним успехом, и насвистывал бравурные марши, можно было сделать вывод, что событие действительно из ряда вон.
- Переводить, что ли, буду? Англичанин? - робко поинтересовался я, входя вслед за Шведовым во двор его дома и с любопытством рассматривая невесть откуда припарковавшийся у крыльца пропыленный "Мицубиси-Паджейро", в котором скучали двое белобрысых хлопцев с явно нероссийскими гладкими физиономиями.
- Ага, будешь, - согласился полковник, подталкивая меня к крыльцу. - Но не англичанин. Заходи, нечего пялиться…
В холле, в одном из глубоких кресел для гостей, восседал здоровенный мужлан лет сорока и от нечего делать глазел на коллекцию горских кинжалов, развешанных на бухарском ковре во всю стену. Был этот дядечка огненно-рыжий, конопатый до невозможности и, представьте себе, имел почти бойскаутский прикид: какие-то невообразимой расцветки шорты, рубашку с короткими рукавами, отнятую, по всей видимости, у пьяного морпеха американской армии где-то неподалеку от форта Брэгг, и десантные башмаки с толстой рифленой подошвой. Короче - фрукт. Было заметно, что этот "бойскаут" чем-то до крайности раздражен: пальцы его рук выбивали по подлокотникам кресла частую дробь и нервно подрагивали. Рта он пока раскрыть не успел, но было и так совершенно ясно, что ничего хорошего этот детина сказать не собирается.
- А где пробковый шлем? - полюбопытствовал я, усаживаясь на краешек кресла напротив гостя.
- Какой шлем? - нервно вскинулся полковник, прямиком направившийся к бару и решающий, какую из бутылок выбрать. - У кого шлем?
- К такому прикиду в комплекте полагается пробковый шлем, - сообщил я игриво и тут же пожалел о том, что сказал: полковник колюче глянул на меня, тяжко вздохнул и неодобрительно покачал головой.
- Шутка! - фальшиво улыбнулся я и повторил для гостя:
- Шутка!
Рыжий неопределенно пожал плечами и хмуро уставился на меня немигающим взором.
- По-русски понимает? - поинтересовался я у полковника.
- Ни бум-бум. Там в машине у него подручные. Один еле-еле шарит - как раз чтобы спросить, где туалет и как выехать из города… Этого козла ко мне "крыша" прислала, - повторился Шведов, протягивая гостю наполовину наполненный коньяком фужер. Тот одним махом высосал коньяк и не поморщился, а там граммов сто пятьдесят было, не меньше.
- Не наливайте ему "Метаксы", дядь Толь! - обеспокоился я. - Он вас по ветру пустит - глядите, как мечет!
- Они там совсем нюх потеряли, обормоты, - продолжил Шведов, не отреагировав на мое замечание, однако больше наливать гостю не стал. - Хотят, чтобы мы помогли ему там что-то провернуть в ЗОНЕ. И тем самым якобы они дают нам возможность хорошо подзаработать… Хм… Нам что, может, объявление дать: "За хорошие бабки решаем проблемы в ЗОНЕ!!!" Нет, как тебе это нравится, а?…
Я сочувственно вздохнул: нет, это мне ни в коем случае нравиться не могло. Мы до сих пор были живы и относительно здоровы только благодаря исключительной конфиденциальности отношений Шведова с "крышей" и тщательной конспирации. Если бы не жесткое соблюдение этих требований, нас давненько бы уже стерла в порошок общероссийская чиновничья мафия, несущая благодаря деятельности команды огромные убытки. Хотя нет - раньше этой самой мафии нас бы успела растерзать на мельчайшие частички конфедерация горских народов - не та, что заседает в Минводах на сессиях, а та, что держит "шишку" в ЗОНЕ. А теперь получается так, что о существовании команды, которая может решать какие-то проблемы в ЗОНЕ, знает посторонний - мало того, иностранец! Да что там "знает"! Вот он, сидит здесь, выпивши коньяка по двести баксов за бутылку, и любуется на нас. Увидел, узнал местонахождение команды, запомнил в лицо…
- Может, Лося позвать? - осторожно высказал я предположение. - "Крыша" наша действительно… того.
Полковник тяжко задумался, изучая профиль гостя сбоку, - в глазах его я прочитал страшные сомнения. С минуту поглазев на рыжего, Шведов пошел в спальню, сообщив мне:
- Сейчас звякну, ты пока займи этого…
- Ага, - согласился я, проводив взглядом полковника, - у него в спальне установлена аппаратура связи, снабженная новейшей системой защиты от прослушивания и устройством кодирования: если кто и ухитрится залезть на "провод", он услышит что-то типа "бульк-бульк" или еще что-нибудь невразумительное в том же духе. - Вы англичанин? - поинтересовался я по-английски, ласково глядя на рыжего. - Я буду выступать в роли переводчика… Как добрались?
Рыжий высокомерно посмотрел на меня и презрительно фыркнул.
- Вот и выступайте на здоровье. - Он почесал указательным пальцем свой породистый нос, пренебрежительно махнул рукой и внезапно разразился длинной тирадой:
- А пока переводить нечего - шеф ваш отсутствует. Зачем вы лезете со своими дурацкими вопросами? Или у вас так принято - за спиной у начальника пытаться завести с клиентом какие-то шашни? Вы просто мебель, а мебель, насколько мне известно, не должна иметь своего мнения. А произношение у вас просто ужасное: как у пьяного докера-заики, прошедшего неполный курс лечения у бездарного логопеда! Если бы вы работали переводчиком у нас, то давно подохли бы с голоду… И потом - с чего это вы взяли, что я англичанин? У меня что - табличка на груди висит?
Я растерянно хмыкнул и почувствовал себя лишним в этой комнате. Вот так занял! Нет, парень, если полковник будет сомневаться по поводу решения твоей участи, я не стану отговаривать его прибегать к услугам Лося.
- Ну и что ж вы замолчали? - раздраженно поинтересовался рыжий после некоторой паузы. - У вас что - язык отвалился?
- Я мебель - как вы сами изволили заметить, - улыбчиво ответил я, думая, как хорошо было бы зарядить этому наглому мужлану в репу и пару раз одеть его на колено - спеси бы поубавилось моментом! - А у мебели не может быть своего мнения. Да и потом - к чему лишний раз раздражать вас своим докерским произношением? Придет шеф - тогда будем общаться в контексте деловых переговоров.
- Вы еще пытаетесь острить! - Рыжий скорчил презрительную гримасу. - С вашим-то интеллектом! С вашим-то произношением! Знаете, со стороны это выглядит, как будто пьяный докер-заика попал по ошибке в какой-нибудь престижный клуб и изо всех сил пытается быть похожим на его постоянных клиентов!
- Если бы вы не были гостем моего шефа, я бы давно уже набил бы вам лицо, - все так же улыбаясь, оборвал я собеседника. - У нас это называется "нарываться" - то, как вы себя сейчас ведете. Вы просто пользуетесь обстоятельствами - знаете, что вас никто здесь тронуть не посмеет, - вот и выделываетесь.
Гневно сверкнув глазами, рыжий привстал из кресла и, сжав правую руку в локте, потыкал пальцем в свой внушительный бицепс.
- Я вас убью одним ударом, - сообщил он, пристально глядя мне в глаза. - Я профессионально занимался боксом более десяти лет - выступал в тяжелом весе за свой университет… - Тут он озабоченно нахмурился и поинтересовался:
- Вы знаете, что такое университет?
- Судя по вашим манерам - это такое бардачное местечко, куда набирают патологических уродов с наинижайшим "ай-кью" и готовят из них докеров, - вежливо ответил я, изо всех сил стараясь облагородить свое "докерское" произношение. - Недаром вы так часто о них вспоминаете… А ваш бицепс и ваши боксерские успехи мне абсолютно по барабану. Хам должен быть наказан независимо от размеров бицепса - у меня такое правило. Но вы - исключение. Можете хамить сколько влезет - я вас не трону.
Рыжий внезапно вскочил, выдернул из нагрудного кармана блокнот с ручкой и, выдрав страницу, протянул ее мне.
- Пишите расписку! - требовательно произнес он. - Немедленно!
- Но позвольте! - удивился я. - Какую расписку? В чем?
- В том, что вы не имеете претензий ко мне за нанесенный физический ущерб! - Рыжий бросил ручку с листком на стол и наставил на меня указательный палец. - Сейчас мы с вами будем проводить честный бой. Я не терплю, когда чумазые докеры пытаются надсмехаться надо мной! Пишите!
- Никаких боев, - категорично отказался я, покосившись в сторону спальни полковника. - Вы гость, и я не буду с вами драться, я же сказал…
- А-а-а-а! - обрадовался рыжий. - Вот оно что! Да вы просто трус! Наглый, лживый, низкий, чумазый трус! Наговорили тут целую кучу, а потом в кусты… И что, у вас в команде все такие? Вот это мне дали рекомендацию! Вот это я попал!
А я-то рассчитывал… Все, я уезжаю. Жаль, столько времени потерял…
- Одну минуту, сударь. - Я взял листок с ручкой и с большим трудом нацарапал по-английски: "Нет претензий за телесные разрушения" - ничего более подходящего припомнить не мог.
Схватив листок, рыжий прочел мои каракули, саркастически ухмыльнулся и спрятал расписку в карман.
- А теперь иди сюда, мой грязный докер. - Он вдруг стремительно ухватил меня за руку и выволок одним рывком за середину комнаты.
Опп-па! - увесистый кулак рыжего со свистом рассек воздух над моей головой - в последний момент я таки умудрился освободиться от захвата и чуть-чуть присесть.
Щщщух! - второй кулак не замедлил последовать за первым - я опять присел, пропуская над головой хороший свинг, выполненный с глубочайшим знанием дела. Ну а далее все пошло по-старому, давно надоевшему сценарию. Не в моих правилах давать людям с такими физическими параметрами долго махать руками - эдак недолго и в реанимацию угодить. Нырнув под левую руку рыжего, я с удовольствием совместил его солнечное сплетение со своим коленом и, чуть завалившись вправо, мягким маховым ударом ноги угостил боксера по затылку. Никакого травматизма - только легкий нокдаун. Это же не враг, которого можно убить встречным ударом в сердце.
Рыжий тяжело рухнул на пол и скрючился, как червяк, хватая воздух побелевшими губами. Из спальни показался Шведов - очень вовремя!
- Не понял! - начальственно скривился полковник, с неудовольствием глядя на поверженного гостя. - Что это вы тут?!
- Вы сказали - занять, - флегматично ответил я, восстанавливая дыхание и усаживаясь в кресло. - Я занял. Гость имел желание удостовериться в бойцовских качествах рекомендованных ему "крышей" товарищей. Результат налицо…
- Совсем сдурел, - сокрушенно пробормотал Шведов, помогая гостю подняться. - Разве можно с такими, как ты, драться?
- А я ему объяснял, - сообщил я. - Он не поверил. Сказал, что зря потратил время - с трусами-де ему не о чем разговаривать. Пришлось отстаивать честь мундира. Так что - я не виноват.
- Мне бы в ванную, - внезапно прорезался рыжий, одной рукой вытирая проступившие слезы, а другой держась за грудь. - Привести себя в порядок… Да и в туалет захотелось что-то - по-большому…
- Чего он? - встревожился полковник. - Плохо? Сердце?
- Срать хочет, - успокоил я шефа. - Покажите ему, где сортир.
- А-а-а, вон что… Это можно. - Полковник нежно обнял рыжего и поволок его в прихожую. Спустя десять секунд он вернулся и выдал следующую информацию:
- Сказали, что надежен. Типа того, сам мафиози еще тот - понятие о конфиденциальности имеет. Сказали, что очень нужный товарищ. В общем, будем беседовать…
Минут через пять рыжий присоединился к нам. Поведение его резко изменилось - создавалось такое впечатление, что полученная взбучка вдруг пробудила в госте цивилизованную сущность, отряхнув налет хамоватости и вернув светские манеры.