- Слышали? Вы слышали голос? - говорили испуганно друг другу. - Кто это? Может, это Солнце знак подает?
Старшина отполз в сторону и поднявшись, спрятался за спины охотников. Кто-то из них спросил:
- Где Татай? Он расскажет, где Солнце искать.
- Мало знаю я, - откликнулся Татай. - Многое раньше рассказывали. Говорили, что далеко живет рыжий мужчина, а может быть, женщина. Не работает. Вся работа - в мяч играть. Мяч хороший, большой. Утром встанет, поест, выйдет и станет мяч пинать. Весь день этим занимается. Устанет - в жилище идет отдохнуть. На мяче с одной стороны солнце, с другой - звезды. Подбросит мяч вверх рыжий мужчина или женщина - светло станет кругом, упадет мяч - темно вокруг. Наиграется, уйдет - надолго темно станет.
Рассказ Татая был прерван появлением Кыквата.
Высоко в руке шаман держал Крылатый амулет!
Мало кто видел Крылатый амулет, хотя слышали о нем все. Говорили, что имеет он большую силу, но точно не знали, какую к против кого. Еще говорили, что Крылатый амулет из подземного мира пришел, его будто бы у самого Онкоя видели. Как овладел им Кыкват - было загадкой.
- Го-го-го! - кричал шаман торжествующе и высоко подскакивал, гремя бубенчиками на шапке. - Пришельца рэккены охраняют- это я сразу понял! Они отвели руку нашего славного Амека и далеко забросили его нож! Они кричали страшными голосами! Но против Крылатого амулета они бессильны!
При этих словах старшина приободрился, выбрался из толпы и стал подкрадываться сзади к Айвану. Тот заметил его согнутую фигуру и прижался спиной к столбу с изваянием Серого Орла. Он не сводил глаз с Крылатого амулета, сверкающего острыми гранями.
Вспомнилось, как на прощание Яри говорила: "Если увидишь Крылатый амулет - берегись его! Многие бедствия он приносит…"
Вокруг руки Кыквата появилось кроваво-красное сияние, словно Крылатый амулет вдруг загорелся. Вспыхнуло яркое пламя. Кыкват изо всех сил метнул Крылатый амулет в юношу, как бросают гарпун в зверя, стараясь пронзить его насквозь.
Но Крылатый амулет со свистом облетел вокруг Серого Орла и упал к его подножию.
Раздался подземный гул. У Серого Орла зажглись глаза! Взметнулся высоко вверх огненный столб…
Очень маленький великан Онкой. Болезнь побежала в тундру. Где взял амулет?
Вокруг все грохотало, выло, скрежетало. Костер погас сразу, будто задутый могучим порывом урагана. Вихри кружились и валили людей в снег. Под ногами дрожала и двигалась земля.
- Скала рушится! - донесся полузадушенный стон. Люди кричали, плакали и падали, закрывая лица ладонями. Страшно было..
И казалось, невыносимо долго это продолжалось. Потом стихло сразу. Айван пошевелил руками, выбрался из сугроба. Рядом неподвижно лежала Аинка - он узнал ее расшитые нарядные торбаса. Айван быстро отгреб снег с ее лица и увидел, что мокрые ресницы затрепетали.
- Где… где мы?
Услышав голос, люди вокруг зашевелились. Темно, костер погашен, а все видно. Айван голову вверх поднял и присел. В черном мраке плясали дивные световые столбы - красные, синие, зеленые… По ним пробегали яркие искры, разливались огненные реки, полыхали целые озера. Невиданные сполохи горели в небе!
Еще светлее стало. Посреди лежал Серый Орел, под ним что-то- круглое виднелось.
Оттуда стоны доносились.
- Кажется, уже тихо стало? - из-за полуразбитой нарты раздался бодрый голос Татая. - Куда же Лайнэ мою унесло…
- Здесь я! - донесся из шатра ее радостный голос. - Как я в пологе очутилась?
- Не видел я ничего, - пробормотал Рымтей.
- По небу летело огненное. Может, пришел кто-то?
Боялись называть по имени. Сразу почувствовали рядом нехорошее, противное: даже дышать было трудно. К Серому Орлу повернулись. На нем что-то виднелось.
Морщинистый, перекошенный лик с кривыми клыками во рту, жидкой бороденкой, острым носом - лик, ничего человеческого не имеющий, выступил из тьмы. Искривленное туловище дергалось. На животе - вот жутко-то! - скалился еще один широкий рот с более длинными клыками. Запричитали женщины, застонали мужчины. Пронзительный, взвизгивающий голос раздался в тундре:
- Ат-ке-про-се-се-се!
Присели многие, кое-кто на руках и ногах прочь побежал.
- Ат-ке-про-се-се-се! - еще визгливее закричал искривленный.
Не выдержал белоштанный Увыкак, потряс посохом:
- Да что же это такое? Почему дразнишься, стоящий на Сером Орле, отце нашем?
Ему уже все равно было, ничего не боялся.
- А-а, береговые вы, - засмеялся, словно песец вякнул, искривленный. - А я на другом языке с вами заговорил.
В корявой руке появился черный, словно обугленный, Крылатый амулет, холодно блестевший в свете сполохов. Потрясая им, искривленный злобно закричал:
- Кто из вас послал амулет с крыльями, кто разбудил меня, в скале спящего - Онкоя-великана?
Так вот каков Онкой, предводитель рэккенов!
- Отвечайте! Где владевший амулетом с крыльями?
Стоявший на руках и ногах шаман завозился, но не смог разогнуться, заохал.
Подпрыгнув, рэккен повернулся к нему.
- А, это ты! Почему не отвечаешь?
- Ап-па-па! До сих пор от страха дрожу я.
Искривленный мигом очутился около шамана, коснулся его Крылатым амулетом:
- Не дрожи, говори.
- О-ох! - Кыкват опять попытался разогнуться.
- Почему по-собачьи стоишь? Укусить меня хочешь?
- Не кусающийся я! - прохрипел Кыкват.
- Тогда вставай.
- Не могу… ох!
- Почему не можешь?
- Спина болит у него! - вмешалась Аинка, - Болезни прогонял из нашего шатра, а свою прогнать не может.
- Ваша это болезнь! - зло огрызнулся Кыкват, - Ох! Злая, на поясницу прыгнула.
- Ага, вижу, вижу… - искривленный, прыгая вокруг шамана, стал щелчками сбивать со спины его что-то невидимое. - Какая быстрая, никак не попадешь…
- Ой, ой! - заголосил Кыкват. - Как прыгает, как кусает!
- Вот, сбил наконец, - искривленный притопнул ногой. - Ге-ге! В тундру побежала.
Кыкват облегченно разогнулся.
- Как легко стало! Спасибо, тебе, Онкой-великан! Доброе дело ты сделал.
Искривленный снова очутился на изваянии Серого Орла.
- Никогда не делаю добрых дел!
- Но ведь ты от болезни его освободил, - указал посохом Увыкак.
- Ну и что! Сейчас она по тундре побежит, другого человека найдет, его будет кусать и мучить. Разве хорошо ему будет?
- Для меня доброе дело сделал, - облегченно сказал Кыкват.
- Еще не ушел я! Еще успею много зла тебе сделать!
Кыкват испуганно попятился.
- А теперь говори, где взял амулет с крыльями.
- Где взял… - глазки шамана забегали. - Пришел, а он в моем шатре лежит. Сам прилетел. Ведь с крыльями он!
- Люди! - возмущенно закричал искривленный. - Этот амулет с крыльями мать мне подарила. Еще говорила: пуще всего, сыночек, береги его от людей. И что же? Заснул я как-то в тундре, и амулет с крыльями у меня украли. Сразу подумал я: только люди могли это сделать!
- Наверное, рэккен какой-нибудь… - забормотал Кыкват, - Проходил мимо… Много разного подбрасывают они в мой шатер.
В толпе раздались смешки. Онкой затопал ногами:
- Рэккены не крадут! Сразу узнал бы я! А теперь говори: зачем послал амулет с крыльями?
- Не посылал я! - Кыкват взмахнул руками. - Вот этот приезжий тебя в скале потревожил. Вижу: рот у тебя на животе прямо. Проглоти его, очень много беспокойства от приезжего пошло.
- Кого попало не глотаю! Что сделал приезжий человек?
На старшину селения Амека, под тобой лежащего, напал и унижениям подверг.
Говорил разные нехорошие слова.
Все еще недовольно ворча, Онкой сошел с деревянного столба.
- Вылезай, - велел он старшине. Айван с удивлением смотрел: как попал туда старшина? Потом вспомнил, что в последний миг перед тем, как загремело, Амек бросился сбоку на него, норовя вцепиться в горло. Но, видать, промахнулся и сам под упавший столб попал…
Амек перевернулся, поднялся и стал отряхиваться.
- Рассказывай, - приказал Онкой.
Шибко маленький, чтобы тебе рассказывать, - презрительно посмотрел на рэккена старшина. - Снизу когда смотришь - большой, а на самом деле словно облезлый мышонок.
Жители селения засмеялись. Послышались крики:
- А ведь маленький этот рэккен!
- Как мышонок облезлый, ха-ха-ха!
- Кто его боится!
Рэккен растопырив кривые руки, на старшину стал наступать.
- Я Онкой-великан! - выкрикивал он резким скрипучим голосом, настолько пронзительным, что у всех в ушах закололо. - Смотри! Вот я расту, вот я выше шатра, выше сопок! Смотри! Руки у меня, словно крылья большого орла! Когти как у медведя! Зубы как у косатки! Брюхо как у кита! Смотри, сейчас тебя съем!
Страх и мышонка делает великим. Зачем вам Солнце? Так велел Сверху Сидящий!
Глазки его сверкали, словно раскаленные угли, на животе распахнулась пасть, зубы отвратительно щелкали. Старшине показалось, что рэккен сразу вырос, стал выше сопок.
- Ай, не надо меня есть… Онкой-великан! - завизжал он. - Ты большой, очень сильный!
Рэккен мигом успокоился. Захлопнул рот на животе.
- Так и надо. Страх и облезлого мышонка делает великим.
Старшина все еще дрожал.
- Вот как напугал ты меня!
- Помни, - сказал Онкой. - Я больше всех и сильнее всех.
- Да, да! - затряс щеками Амек.
- И другим говори: это Онкой-великан!
Он повернулся к Аинке.
- Почему смеешься ты, маленькая женщина?
- Какой ты великан? Малыш совсем. Ве-е! - улыбалась Аиика.
- Молчи, глупая женщина, - свысока бросил рэккен, - Такая же, как моя жена. Это она виновата, что с виду я стал такой маленький, хотя на самом деле велик. Все время ругала меня: почему ты такой большой, Онкой-великан? В день стадо оленей съедаешь. Шкур со всего стада тебе на кухлянку еле хватает, а ведь еще штаны нужны. Стая волков уходит на выпушку кухлянки. Для торбасов пять мешков камуса надо. Много песцов на шапку. Где сейчас возьмешь столько мяса, чтобы тебя прокормить, столько меха, чтобы тебя одеть?
Разве можно в наше время великаном быть? Посмотри, говорит, другие великаны как великаны - такие же злые, но маленькие. Зло измеряется не величиной того, кто его творит, а величиной самого зла… Надоело ее причитания слушать, стал я тоже маленьким.
Татай глубокомысленно заметил из-за нарты:
- Жена есть жена. Даже самый великий муж для нее все равно маленький.
Из шатра высунулась Лайнэ:
- Что сказал ты?
Татай нарту вперед выставил:
- Разве не видишь: гость пришел! Поесть приготовь, полог приготовь, пусть отдохнет после долгого пути.
- Ничего не надо мне вашего, - брезгливо махнул рукой рэккен, - И в шатер не пойду.
Еще мать моя говорила: держись, сыночек, от людей подальше, они сглазить могут. Среди них сироты есть.
- Верно, верно! - радостно подхватил Кыкват. - Вот этот сирота очень плохой.
- Плохой? - оскалился на него двумя ртами рэккен. - Почему же просил ты, чтобы съел его? От плохих людей у меня живот болит! Только хороших людей ем. Наверное, погубить меня хотел?
- Н-нет, не хотел тебя погубить. Это… это хороший человек. Съешь его поскорее.
- Не пойму тебя: то плохой, то хороший. Почему одно говоришь и сразу же другое?
- А он всегда так делает, - высунулась опять Лайнэ.
- Все вы, людишки, так делаете! - снова обозлился рэккен. - Не верю вам. Делать вам зло нужно постоянно.
- Почему любишь зло причинять людям? - спросил Айван.
- Если не причинять вам зла, о добре забудете, - наставительно произнес рэккен.
- Нельзя забывать о добре, - возразил юноша.
- А если не причинять зла, люди еще хуже станут. Вот однажды за юношей погнался я. Быстрее ветра оказался он! Долго гнался за ним… Удивился даже! Остановился, говорю ему: не убегай, не трону тебя. Расскажи только, почему такой быстрый? Рассказал он: сирота, вырос в селении, где много злых людей. Каждый норовил при встрече палкой огреть или чем другим. Всю жизнь увертывался и убегал от обидчиков своих. И таким быстрым сделался - никто догнать не мог!
- Несчастный юноша, - тихо сказала Аинка, бросив быстрый жалостливый взгляд на брата: ведь он тоже сиротой рос. Но рэккен ее услышал.
- Счастливый юноша! Если бы не стал таким быстрым, догнал бы его и вмиг растерзал.
Татай вмешался:
- Добро, как Солнце, всех должно обогревать. А ты Солнце украл, холодно сделал.
Всем зло сделал.
- Верни Солнце! - крикнул Рымтей.
- Верни нам Солнце! - закричали все. - Верни!
Онкой злобно засмеялся:
- Люди! Кочкоголовые! Зачем вам солнце?
Некоторое время все озадаченно молчали. Как выразить словами то, что известно?
- От него светло вокруг! - улыбнулась Аинка.
- Оно греет, - добавила Лайнэ, ежась.
- Кровь зажигает в жилах! - воскликнул Айван.
Татай заметил:
- Когда появляется Солнце, хочется еще жить…
- Солнце дает много добычи, - отдуваясь, заявил Амек. - Разные звери вылезают погреться на Солнце. Мои байдары возвращаются с добычей, мясные ямы становятся полными.
Приплясывая от смеха, рэккен кричал:
- Хватит, хватит! Вижу, никто из вас не знает, зачем вам Солнце.
Онкой помолчал и заговорил - сначала тихо, а потом перешел на пронзительный крик:
- Год от года все более нехорошими становятся люди. Раньше, помню, даже без огня жили, закутывались в шкуры и сырое мясо ели… Все время у Сверху СидящеГо огонь просили. Дал он огонь. Теперь в тепле живете, вареную пищу едите, чай пьете, но больными и слабыми стали. Вот чем добро Сверху Сидящего обернулось! Да еще просите, чтобы Солнце все время светило! К самому Сверху Сидящему с глупыми просьбами обращаетесь! Не будет Солнца! Сверху Сидящий велел мне навсегда светило с неба снять!
Сначала глубокая тишина стояла, потом всеобщий плач начался.
- Ко-о! Сверху Сидящий велел!
Женщины царапали себе лица, мужчины молчали, но из глаз катились слезы по черным щекам.
- О, дети мои, будущие дети! - прошептала неожиданно для себя Аинка. - Вы Солнца не увидите…
- Не думал, что доживу до черного дня, - покачал головой Татай.
"Лучше бы к верхним людям раньше я ушла!" - думала Лайнэ.
Кто-то, не выдержав, выхватил нож и хотел пронзить себе грудь, но рядом стоящие удержали. Старшина очумело разводил руками:
- Как же на байдарах за китом теперь охотиться? Кит черный и, ночь черная…
Диковинный сосуд. Нельзя это пить! Амулет охраняет Айвана
Аинка вдруг очнулась и закричала:
- Неправда, люди! Неправда! Солнце вернется!
- Не верите? - прищурился рэккен. - Знал я, что обо мне только мерзкое думают. Но рэккены не врут! Солнце в моем шатре-скале спрятано, под большим камнем. Улетая, солнечной жидкости я набрал, чтобы в. холодной тундре не замерзнуть.
Он вытащил из-за пазухи и высоко поднял сосуд удивительной формы-будто раздутый живот Амека. Но еще более удивительным было то, что сосуд светился кроваво-красным, как заходящее Солнце, огнем, от него летели голубые холодные искры.
- Верно! Ведь он светится! - хлопнул. себя по коленкам Амек. Потом заискивающе попросил: - Дай, подержу, хоть немного отогреюсь светом солнечным.
Со всех сторон потянулись руки:
- Последний раз дай увидеть кусочек Солнца!
- Дай…
Рэккен предусмотрительно отбежал подальше.
- Э-э, негодные людишки! Несите свои сосуды, каждому налью солнечной жидкости.
Погрейтесь, мне не жалко! Я злой, но не жадный…
Люди послушно бросились по жилищам. Вскоре возвратились, неся ковшики. Но к рэккену подходить не решались.
- Подходите! - подбодрил он. - Все подходите. Пейте солнечную жидкость! Грейтесь, чего боитесь?
Пусть старшина… - раздались робкие голоса, - Старшина первый. Его дело первым разное пробовать.
Амек неуверенно протянул ковш, в который могла влезть его голова.
- А… не сожжет меня солнечная жидкость?
Рэккен ласково заулыбался, отчего морщинистое кривое лицо стало еще более отвратительным.
- Она только приятно согреет тебя.
В ковш старшины хлынула светящаяся жидкость и доверху наполнила его. Она была холодной. Старшине даже показалось, что ковш стал еще холоднее! Он осторожно понюхал, немного отхлебнул. Глаза его удивленно округлились, и вдруг он огромными глотками опорожнил посудину. Закашлялся, смахнул с лица выступившие слезы, затряс головой.
- У-у-у! Кхе! Как горячо стало… - походил немного, вздрагивая, словно от озноба, потом радостно заговорил: - Люди! Очень хорошо это! Солнце горит у меня в животе!
Смотрите, наверное, как Солнце мой живот!
Аинка засмеялась.
- Как моржовый окорок твой живот…
К рэккену один за другим потянулись ковшики. Он всем наливал, но - вот диво! - жидкости в маленьком раздутом сосуде не убывало. Она текла щедрой струей, мертвенно блистая во мраке ночи.
Со всех сторон раздавались голоса:
- Никогда не пил такую горячую воду… Холодная, но все равно горячая!
- Кха-кха! Как будто за горло схватил кто-то… Но сразу перестал мерзнуть я.
- А я словно полетел! Крылья! У меня растут крылья!
Бульканье, причмокиванье, кряканье.
- Почему не пьешь, старая женщина? - обратился рэккен к Лайнэ. Та поднесла свой ковшик ко рту, осторожно пригубила.
- Ве-е! - выплюнула. - Невыносимо гадкое! И жжет! Разве вкусное это?
- Даже глаз нерпичий в первый раз кажется невкусным, - пошатываясь, заявил Татай.
Айван все еще в нерешительности держал ковшик.
- Не пей, сынок! - кинулась Лайнэ. - Чувствую: нельзя это пить!
Он вздрогнул, огляделся вокруг.
- Все пьют и радуются.
Подбежал Рымтей.
- Пей! Все испытать мужчина должен!
- Пей! Пей!
Айван побледнел от обиды.
- Плохое! - Лайнэ хотела задержать его руку, но не успела - юноша опрокинул питье в рот.
- Теперь верю, что Солнце это - даже в глазах вспыхнуло! - еле переведя дух, прохрипел он.
Рымтей хлопнул его по плечу.
- Настоящий мужчина!
Кривая самодовольная ухмылка перекосила рот юноши, лицо его чужим стало.
- Дай солнечного напитка! - протянул Татай ковшик рэккену.