Сон Ивана Тихони
В штабную машину влетел взмыленный милицейский майор, у которого, казалось, на теле не осталось ни одного сухого места. Даже ботинки были покрыты капельками пота, которые стекали отовсюду.
– Товарищ полковник. У нас ЧП. Только что в районе Плющихи неизвестный попытался захватить служебный автомобиль генерала МВД Удачника. Самого генерала в машине не было. Охранник, он же водитель, попытку захвата пресек и открыл огонь на поражение. Нападавший убит. Он опознан как разыскиваемый Иван Тихоня...
Через десять минут штабная машина Баркова была уже на месте гибели Тихони. Тот сидел на заднем сиденье служебной "БМВ". У него было лицо абсолютно спокойного и счастливого человека, который, казалось, только что плюхнулся на мягкую кожу престижного автомобиля и мгновенно провалился в глубокий сон.
Со спокойным и безмятежным лицом контрастировала светлая рубашка, в двух местах слева пробитая пулями и густо залитая кровью, которая еще продолжала сочиться, отчего ткань багрово набухала в районе живота.
Барков, понимая бессмысленность своих действий, тем не менее профессионально прижал большой палец к сонной артерии убитого. По его лицу было понятно, что он лишь убедился в том, что и без всяких медицинских манипуляций было очевидным.
Он обернулся и увидел рядом с машиной троих потрепанных омоновцев. Особняком в стороне стоял невысокий мужчина в годах, который нервно курил.
– Чья работа? Ваша? – Барков жестко посмотрел в глаза офицеру.
Тот мотнул головой, давая понять, что работа не его.
– Разрешите доложить, товарищ полковник.
– Ну?
Офицер рассказал про столкновение в переулке, про то, как упустил Тихоню, как дрался с Вязаловым и его женой, уже отправленными под конвоем в больницу, как разобрался с оцеплением, через которое Тихоня проник, разыграв сцену с угоном...
– Мы его засекли, то есть попросту увидели на другой стороне Садового. Видим, он быстрым шагом на Плющиху двигается, гостиницу огибает. А когда к машине подбежали, он... вот. – Офицер показал на мертвого Тихоню и перевел взгляд на мужчину, который продолжал нервно курить.
– Так это вы стреляли? – спросил Барков.
– Я!
– Вы кто? Откуда оружие?
Невысокий бросил сигарету под ноги.
– Гузяев, Михаил Зиновьевич. Я водитель генерала Удачника. Младший лейтенант. Оружие служебное. Я... как сказать?.. охрана по совместительству. Петр Анатольевич с охраной ездить не любит. Мне поручал...
– Как все произошло?
– Да неожиданно все было. Он прыгнул в машину и это... потребовал, чтобы я повез его в сторону области по Кутузовскому.
– Он угрожал вам оружием?
– Да вроде нет.
– Кто проверял, есть у него с собой оружие?
– Нет вроде бы, товарищ полковник, проверили... – прозвучало за спиной Баркова.
– Зачем же вы стреляли?
– А я вынул пистолет и говорю: "Вылезай".
– Ну?
– А он вроде на меня двинулся, руку попытался с оружием перехватить. Ну я и выстрелил...
– Два раза в область сердца! Так? – напирал Барков.
– Получается, что так.
– Ну-ка сядьте за руль, покажите, как было.
Водитель "БМВ" нехотя устроился за рулем.
– Доставайте пистолет! – приказал Барков, увидев, что оружие водителя "БМВ" находится в штатной кобуре под мышкой.
Водитель начал расстегивать кобуру, пытаясь извлечь служебный "Макаров".
– Вы его так же, как сейчас, доставали? С такой же сноровкой?
– Ну, не знаю. Может, побыстрее. Я не помню. Все произошло неожиданно.
– Значит, так! – Барков сузил глаза и в упор посмотрел на водителя. – Не сходятся что-то у вас концы с концами! Этот бугай перешиб бы вас одним пальцем, увидев ваши манипуляции под мышкой. Да и поза у него такая, что не ждал он никакого выстрела. А ну в глаза мне смотреть!!! – заорал Барков. – Зачем ты в него стрелял???
– Что тут происходит? – раздался за спиной Баркова властный и спокойный голос.
Тот обернулся и увидел маленького лысого человека в форме генерал-лейтенанта милиции. Барков узнал Удачника, с которым изредка пересекался по службе.
– Кто вам дал право допрашивать моего водителя? Если я правильно понимаю, он застрелил международного террориста, которого вы безуспешно пытались поймать. Может быть, вы намерены пришить ему превышение необходимой обороны? Так, что ли? Если так, то считаю, что мой водитель просто узнал по ориентировкам этого бандита. Мы их сегодня утром получили. И он, не дожидаясь реального нападения, применил оружие. Ведь так? – Удачник повернулся в сторону своего подчиненного: – Вы же узнали террориста?
– Так точно, узнал, товарищ генерал, – подхватил подсказанную версию водитель "БМВ". – Виноват. Оружие я... это... как бы сказать... заранее достал. Что-то на душе неспокойно было. А как влетел он в машину – сразу на поражение выстрелил. Виноват!
– Отчего же виноват? – Удачник двинулся на Баркова. – Формально мой подчиненный от требований устава отступил. Но по существу, действовал адекватно в предложенных обстоятельствах.
– Я так не считаю! – резко отреагировал Барков. – Надо еще понять, почему Тихоня прыгнул именно в вашу машину и не атаковал водителя первым. По логике вещей он должен был действовать именно так. Завладеть машиной для него никакого труда не составляло. Откуда же тогда эта нелепая стрельба? И потом, зачем захватывать такую заметную машину? Вы бы хватились ее через пять минут и организовали поиски по всей трассе. Тихоня – опытный боец, он вовсе не похож на идиота. Здесь что-то не так!
– Разберутся! Без вас разберутся! – ответил Удачник.
Вдруг он осекся, увидев в проеме штабной машины Баркова Асю Исанову.
– А-а-а-а! – понимающе закивал головой Удачник. – Вы взаимодействуете с этой дамой из прокуратуры, которая уже месяц терроризирует мое ведомство. Поэтому поступок моего охранника пойдет, видимо, в копилку ее нападок на мое управление. Кстати, мой сотрудник, арестованный по ее предписанию, покончил с собой. Вам что, госпожа Исанова, одного покойника мало?
Ася между тем, не обращая внимания на выпады Удачника, вышла из машины и двинулась к Баркову. В этот момент у нее тренькнул мобильный телефон. Она взглянула на экран и прочла сообщение, полученное от Беркаса. Остановившись рядом с полковником, она продолжала в растерянности перечитывать короткий текст и разглядывать телефон так внимательно, что Барков с тревогой спросил:
– Что-то случилось, Ася Руслановна? Говорите же, ну!
Ася откинула со лба смоляную челку и пожала плечами:
– Меня замуж зовут...
– Что? – переспросил Барков, нервно косясь на Удачника. – О чем вы, Ася Руслановна?
Ася решительно бросила телефон в сумочку и тряхнула головой, давая понять, что все нормально. Она наклонилась к уху Баркова и прошептала:
– Владимир Геннадьевич! Про замужество – это я так, это Беркас шутит... Я про другое хотела... У меня ощущение, что из окна дачи, на которой мы встречались с Игнатовым, я видела похожую машину. Я в них не очень разбираюсь, но "синяк" точно был. Надо проверить, нет ли в машине отпечатков пальцев Игнатова и Тихони.
Барков понимающе кивнул.
– Товарищ генерал-лейтенант, – обратился он к Удачнику. – Вашего охранника я задерживать не имею права, а вот машина вместе с убитым останется здесь до прибытия экспертов. Кроме того, я прошу вашего сотрудника сдать служебное оружие.
Этому решению Удачник сопротивляться не стал. Он кивнул Баркову, сверкнул глазами в сторону Аси и исчез на автомобиле ДПС, на котором прибыл к месту происшествия...
Рублевка. Полдень
О том, что происходит на площади перед храмом Христа Спасителя, Каленин ничего не знал. Примерно за час до описываемых событий он покинул Асю. Он дал ей телефон Гирина и попросил рассказать генералу все, что им известно. Умолчать предложил только про Удачника и Дибаева, а также про пленку, полученную незаконным путем.
Сам же Беркас тем временем добрался на метро до автостоянки, где оставил свой автомобиль. Это был могучий 450-сильный "фольксваген-туарег" – автомобиль, обладанием которым Каленин гордился как мальчишка. Он получил его в подарок на сорокалетие. Друзья-бизнесмены, как говорится, скинулись и сделали ему столь щедрый дар.
Получив ключи от пахнувшего кожей и еще чем-то неуловимо приятным автомобиля, Каленин откровенно растерялся. Его собственные доходы при самой буйной фантазии не позволяли даже помечтать о машине такого класса. Растерялся он настолько серьезно, что пошел к Карасеву и попросил совета: что делать? Принимать ли сей дар?
Карасев хмыкнул и назидательно спросил:
– У вас есть предположения, что ваши друзья-бизнесмены утаивают от государства размеры собственных доходов и не платят налоги?
Каленин пожал плечами, давая понять, что имеет дело с людьми, которые занимаются легальным бизнесом.
– С юридической точки зрения налоги с тех денег, на которые приобретен ваш... какого он, кстати, цвета?..
– Серебристый...
– ...ваш серебристый красавец, уплачены. Закон об этике поведения госслужащего у нас до сих пор не принят. Вы знаете, сколько раз мы ставили этот вопрос, но воз, как говорится, и ныне там. Поэтому юридических ограничений на размеры и стоимость подарков у нас также нет. Вы продавать автомобиль сразу же не собираетесь?
– Да что вы! Я же мастер спорта по автогонкам. Для меня погонять на таком автомобиле – это просто мечта.
– Ну вот, заплатите налог на дарение и гоняйте, только осторожно, не так, как на гонках в Эмиратах, где, я слышал, вы двойное сальто на джипе сделали.
– Уверяю вас, в Москве сальто не будет. Разве что на полигоне в Мячиково шинами посвищу, да и то, думаю, только разок – машина же своя, калечить жалко.
– А на гонках не жалко?
– На гонках идешь за результатом. Там о машине не думаешь. Я ведь когда в Эмиратах опрокинулся, гонку-то в своем классе все же выиграл...
– Знаю и всем рассказываю, что мой помощник – классный автогонщик.
...Каленин резко нажал на педаль газа. Автомобиль тут же отозвался могучим рыком и стремительно сорвался с места. Каленин поехал в сторону Московской кольцевой автодороги, заранее выбирая такой маршрут, чтобы не попасть на улицы, перекрытые милицией в связи с предполагаемым перемещением по Москве самого Президента. Машину Беркас вел в спортивной манере: резко ускорялся, резко тормозил, постоянно шел на обгоны и менял ряд. Он давно отметил одну особенность психологии московских гаишников: чем престижнее автомобиль и чем более спортивна манера водителя, тем меньше вероятность, что работник автоинспекции заинтересуется твоими документами. Беркас, конечно же, был уверен, что даже в случае непредвиденного контакта с гаишником проблем у него не будет. Многие из них знали его как автогонщика, а на тех, кто не знал, магическое действие оказывало думское удостоверение. Тем не менее слишком частое общение с ГАИ в его планы в этот день не входило, особенно с учетом того обстоятельства, что многим работникам милиции могло быть известно о его "гибели". Поэтому он вел автомобиль с таким гоночным шиком, что инспекторы открывали рты и провожали исчезавший в майском мареве автомобиль так, как провожают мираж, к которому, в силу его бесплотности, предъявлять претензии бессмысленно.
На Рублевке, на которую он выехал через Подушкинское шоссе, его остановил постовой и, вздохнув, показал на длиннющий хвост автомобильной очереди, возникшей по причине перекрытия движения во всех направлениях. Постовой автогонками, видимо, не интересовался, Каленина не признал, но и документы не потребовал. Просто попросил набраться терпения и двинулся дальше вдоль бесконечной цепочки машин, которые стояли в пробке, не глуша двигатели, отчего дрожащее марево на всю обозримую перспективу имело синевато-серый цвет, а освещенное ярким солнцем небо, казалось, набухало чем-то темным в преддверии неминуемой грозы.
Опытные автомобилисты, часто посещающие правительственную рублевскую трассу, знали, что полностью движение перекрывают только в двух случаях: когда едет сам Президент или глава правительства.
В данном случае Беркас уже был осведомлен, что ждут премьера. Выезжая из Москвы, он позвонил своему приятелю – помощнику главы правительства – и задал невинный вопрос: где ему лучше в течение дня, желательно до обеда, передать премьеру личное письмо Председателя Госдумы? На конверте, который он соорудил, значилось: "Конфиденциально, передать лично в руки, вскрыть немедленно по получении".
Помощник премьера первые пять минут разговора не мог прийти в себя от изумления. Он считал Беркаса мертвым и был крайне удивлен его звонку с того света.
– Старик, – успокаивал его Беркас, – я сейчас не могу по телефону тебе все объяснить, но поверь, это действительно я, я жив и здоров, а чтобы ты не сомневался, помнишь, ты в ресторане рассказывал мне на ухо анекдот про своего шефа, который ты сам же и сочинил?
– Помню! – ошарашенно отозвался помощник премьера, медленно соображая, что, кроме Беркаса, эту историю никто знать не мог! И все же он неожиданно уточнил: – А что мы пили тогда, не припомнишь?
Беркас рассмеялся:
– Граппу мы пили, твою любимую. Я ее, кроме как с тобой, в рот не беру. И помнится, в тот день упирался до последнего, предлагая в качестве альтернативы выпить по стопарику водки. Но ты настоял на этом самогоне, который даже закусить-то толком невозможно: чем ни закуси – все одно во рту остается привкус чачи.
– Ну ты даешь, Каленин! Ладно, потом все расскажешь! Что там за бумага?
– Там, кажется, какое-то приглашение и личное письмо...
Слова Каленина не были обманом: в конверте действительно лежало приглашение на мальчишник по поводу очередного, отнюдь не юбилейного, дня рождения Карасева. Оно оказалось у Каленина в машине. Конечно, Карасев мог поинтересоваться, с чего это вдруг его помощник передает приглашение на банкет в конверте с грифом секретности. На что у Беркаса был заготовлен ответ: мол, нет ничего хорошего, если подобное приглашение с указанием адреса вечеринки будет валяться в приемной премьера и всякий желающий будет иметь возможность его прочесть. Поэтому-де и принял самостоятельное решение передать приглашение премьеру лично в руки... Однако эта правда была неполной: в конверт было вложено еще и личное письмо, но, разумеется, не от Карасева, а от Беркаса Каленина, который рассчитывал привлечь внимание второго лица в стране к тому, что на Президента готовится покушение.
Суть замысла Беркаса состояла еще и в том, чтобы с помощью звонка помощнику премьера выяснить еще одну вещь, а именно – состоится ли традиционная встреча Президента и премьера, которая еженедельно проходила по понедельникам в 12 часов? И если да, то где: в Кремле или в Ново-Огорево? Беркас давно заподозрил, что в город Президент сегодня не поедет. Значит, останется за городом и, значит, место покушения может тоже измениться.
Помощник премьера, не почувствовав подвоха, посоветовал: если бумагу надо передать до обеда, то тогда есть лишь два варианта. Первый – это ловить премьера до 11 часов на рабочем месте. Но поскольку время уже почти 11, то лучше ехать в загородную президентскую резиденцию, дождаться окончания аудиенции и на выезде, возле милицейского поста, передать бумаги премьеру лично в руки.
– А что там такого важного, что нельзя до вечера подождать? – поинтересовался коллега Беркаса.
– Откуда я знаю?! Знаю только: что-то очень секретное и срочное. Ты же видишь, – понизил голос Каленин, – что творится! Может быть, там что-то такое... – Каленин сделал многозначительную паузу, – что касается твоего шефа?
– Ну ладно, – вздохнул помощник премьера, – давай двигай в Ново-Огарево. Там на выезде встретимся.
...Вот что написал Беркас:
"Уважаемый Эдуард Леонидович! Я, помощник Председателя Государственной думы Б. Каленин, располагаю достоверной информацией о готовящемся покушении на жизнь Президента. В заговоре участвуют люди из его ближайшего окружения. Прошу вас немедленно (слово "немедленно" было подчеркнуто двумя жирными линиями) вернуться вместе со мной в резиденцию. Мне нужно всего пять минут. Но эту информацию я должен сообщить Президенту лично (две черты). В любом другом варианте информация будет перехвачена и покушение может быть осуществлено. Могу предположить, что для этого определен именно сегодняшний день.
Моя попытка начать собирать более подробную информацию об участниках заговора закончилась покушением на мою жизнь. Сегодня утром генералу Гирину из ФСБ передана информация о том, что будет предпринята попытка убить Президента во время торжеств, посвященных воссоединению православных церквей. Но поскольку Президент не выезжает сегодня из загородной резиденции, значит, готовится какой-то иной сценарий. Я должен рассказать ему лично то, что мне известно.
С уважением, Каленин".
...Каленин видел, как вдалеке, метрах в трехстах перед ним, пролетел кортеж премьера. Он отметил, что к двум обычно сопровождавшим его бронированным внедорожникам, висящим на хвосте премьерской машины, сегодня добавилось еще два. Во всех автомобилях сопровождения окна были приоткрыты, что обычно случалось только при повышенных мерах безопасности.
После прохождения премьерского кортежа движение почему-то не открыли. Каленин выглянул в окно и вопросительно посмотрел на слонявшегося вдоль пробки гаишника. Тот непонимающе пожал плечами и вяло пробурчал:
– Видно, еще кого-то ждут.
Минут через двадцать по трассе пролетело еще несколько машин. Каленин не успел разглядеть, были ли на них спецсигналы. Но буквально тут же пробка медленно двинулась и движение по трассе возобновилось. Каленин медленно вывернул налево, на Рублевку, и двинулся в сторону Кальчуги. Поворот на резиденцию Президента Каленин проскочил и остановился на маленькой площадке перед цветочным киоском, метрах в двухстах за поворотом. Сам поворот был ему хорошо виден, и он набрал номер своего приятеля из правительства.
– Жди, прозвоню, – бросил тот и отключился.
Каленин поудобнее устроился в кресле и поправил зеркало заднего вида. Потом снова достал мобильник, нашел в нем текст уже отправленного SMS-сообщения и вновь, уже в пятый раз, скинул его адресату. Сообщение состояло из трех слов: "Стань моей женой!"...