7
Открыв глаза, я увидел в паре дюймах от собственного носа розовое плечико Дарси. Без каких-либо признаков мохнатости. Черт, неужели мне все это приснилось? Я присел на кровати, взглянул на часы. Солнечные лучи пробивались сквозь занавеску и заполняли помещение теплым, мягким светом. По лицу Дарси блуждала счастливая улыбка, мне не хотелось ее будить. Я осторожно встал, сладко потянулся и подошел к окну, выглянул на улицу. На небе ни облачка. Отличный день. На душе царил мир и спокойствие. Сейчас разбужу Дарси, мы пойдем в кафе, позавтракаем. А завтра уже будем в Москве. Я услышал стук в дверь, быстро натянул брюки, открыл. На пороге стоял участковый в сопровождении незнакомого мне лейтенанта милиции.
- Верстовский Олег Янович? - спросил коп, худощавый мужчина средних лет, с грубыми чертам лица, и маленькими глазами-буравчиками.
- Да. А в чем дело? - удивленно спросил я.
- Лейтенант Геннадий Сомов, - представился он, сунув мне под нос корочку. - Гражданин Верстовский, вы арестованы по подозрению в убийстве Николая Рындина …
Я в изумлении уставился на них. Такого пинка под зад судьба мне еще не давала.
- Что случилось, дорогой? - услышал я заспанный, удивительно милый голос Дарси.
Она стояла посреди номера, в моей рубашке, из-под которой виднелись ее стройные ножки, окутанная облаком огненно-рыжих волос, будто объятая пламенем.
- Одевайтесь, господин Верстовский, - грубо приказал мне майор.
Я поплелся к шкафу, вытащил рубашку, пиджак. Подошел к Дарси, обнял ее так. Она отстранила меня и напряженно взглянула в лицо.
- Меня арестовали за убийство твоего жениха, - объяснил я.
На ее лице отразилась буря чувств, настоящий шторм, я испугался. Не за себя, за нее. Она решила, что примет яд, как только меня выведут из гостиницы и повесят на ближайшем фонарном столбе. Я попытался ее успокоить, прижал к себе, поцеловал. Но это не возымело никакого действия. И я всерьез подумывал, не взять ли Дарси с собой в тюрьму. С тяжелым сердцем я пошел к копам. Защелкнув на моих руках наручники, они повели меня к машине. Засунули внутрь. Я оказался в том же самом участке, где изучал дела по убийствам. Лейтенант, сидевший за столом, аккуратно выложил передо мной три прозрачных пакета и спросил:
- Узнаете?
Я взглянул на стол, в одном пакете лежали клещи для перекусывания проволоки, в другом - рубашка в пятнах крови, в третьем - коричневые ботинки.
- И что это такое? - поинтересовался я.
- Это клещи. Ими вы изуродовали горло Николая Рындина, чтобы инсценировать нападение волка-оборотня. На них ваши отпечатки. Рубашка и обувь, которые мы нашли в вашем номере. Со свежими пятнами крови. Что скажите, господин Верстовский? - спросил он, бросив на меня победоносный взгляд.
- Скажу, что меня подставили. Эти клещи упали мне на ногу из багажника машины участкового, я положил их обратно. Поэтому там мои отпечатки. А рубашка в крови, потому что я помогал майору упаковывать труп Рындина. Вокруг трупа было море крови, я испачкал в них ботинки.
- Хорошая отговорка, - презрительно скривив лицо, произнес мент.
- Лейтенант, на кой черт мне понадобилось бы убивать Рындина? - раздраженно спросил я.
- Все очень просто, - расслабленно откинувшись на спинку стула, сказал Сомов. - Вы убили Рындина, чтобы жениться на его невесте, Дарси Розовской. У вас с ней связь. Мы в этом убедились. И у вас были очень плохие отношения с Рындиным. Это всем известно.
- Послушайте, черт вас побери! Если бы я убивал всех женихов и мужей женщин, с которыми спал, - сердито воскликнул я. - На мне висела бы сотня трупов. Не меньше!
- Ну, тут дело другое. Женившись на Дарси, вы получили бы наследство, которое оставил ей отец. Десять миллиона баксов! Неплохие денежки для нищего репортера? А, Верстовский? - торжествующе проговорил мент. - Рындин вам сильно мешал.
- Если бы я предложил Дарси выйти за меня замуж, она сама бы разорвала помолвку с этим болваном! И его не нужно было убивать! И потом. Я ничего не знал о наследстве! Дарси рассказала мне об этом после смерти Рындина! Вы можете спросить ее!
- Сейчас вы можете сказать, что угодно, - проговорил сухо Грей.
- Почему вы не спросили меня, где я был во время убийства? - зло буркнул я.
- И где вы были во время убийства? - услышал я голос майора.
Он вошел в кабинет. Лейтенант уступил ему место, участковый удобно устроился за столом и с довольной ухмылкой взглянул на меня. Сволочь, подставил меня.
- А когда оно произошло? - спросил я.
- Вам лучше знать, - изрёк Лесной, также гнусно улыбаясь. - Верстовский, я настоятельно советую тебе признаться. Иначе…
- Иначе что? - быстро поинтересовался я.
- Иначе я не гарантирую безопасность. Если признаешься в убийстве, - ледяным тоном проговорил Лесной. - Мы сразу отправим тебя в центр. Там вы получите адвоката. Если же нет. Тебе придется сидеть в этом здании. Ждать его. А жители нашего города очень обозлены убийством Николая Рындина, уважаемого бизнесмена. Они могут ворваться сюда и линчевать вас. Нам будет трудно вас защитить. Очень трудно.
Я ощутил приступ неконтролируемого бешенства. Каков мерзавец. Подставил меня, а теперь еще и угрожает! С трудом взяв себя в руки, я саркастически произнес:
- Да, майор, здорово вы все это провернули. Вызвали меня на место преступления, заставили взять в руки клещи, которыми сами же разорвали горло несчастного Рындина. А теперь решили обвинить меня. Замечательно. Но зачем так сложно? Убили бы меня, как всех остальных. Инсценировали бы нападение люпана. Или боялись, что убийство приезжего репортера вам с рук не сойдет, как со всеми остальными?
- Не оскорбляй меня, Верстовский. Я при исполнении, - сухо сказал майор. - Подумай над моим предложением. Пока оно в силе. Уведите его, - приказал он.
Ощущает себя совершенно безнаказанным. Подумал я с отвращением. Я оказался в камере, похожей на узкий, длинный пенал, с койкой, привинченной к полу, раковиной и унитазом. Забравшись с ногами на кровать, я прижался спиной к холодной поверхности стены и задумался. В такое идиотское положение я раньше никогда не попадал. Угрозы участкового я воспринял всерьез. Я мог признаться, а потом уже с помощью адвоката выкрутиться. Но получив признание, они могли меня тут же в камере повесить, инсценировав самоубийство на почве угрызений совести. В любом случае я должен выбраться отсюда как можно скорее. Я вскакивал с койки, мерил шагами камеру. Окошко с толстой решеткой выходило на двор, окруженный четырьмя глухими стенами, сверху их закрывал сетчатая крыша. Даже, если я каким-то чудом выбрался бы из камеры, далеко уйти бы не смог. Время тянулось мучительно долго. Мне принесли еду, какой-то мерзкий суп, к которому я не притронулся. Солнце садилось, последние лучи упали через окно, создав копию решетки на полу, вызвав у меня непроизвольный приступ черной меланхолии. Меня привлек звон ключей в замке. Вошел охранник, нацепил на меня наручники и повел по коридору. Мы вышли в небольшую комнату без окон, посредине которой стоял металлический стол. Охранник усадил меня на один из стульев. Через пару минут стремительно вошел худощавый, немолодой мужчина с безупречной стрижкой, в дорогом, великолепно сидящем на нем, костюме в елочку. Его смуглое, гладко выбритое лицо с цепким взглядом умных, пронзительных глаз и волевым ртом, было совершенно мне незнакомо. Он сел напротив меня и представился:
- Альфред Гришаев, адвокат. Я знаю о вашем деле. Доверьтесь мне, - добавил он, осторожно показал мне записку, где было написано одна фраза: "Меня прислала Дарси", быстро закрыл рукой и положил в карман. - Я прекрасно понимаю, ваше положение сложное, - нарочито громко произнес он. - Серьезное обвинение. Расскажите мне все, что знаете.
Я постарался, как можно внятнее объяснить ситуацию. Он внимательно слушал, не перебивая, и только что-то время от времени чиркал в блокнотике. В кабинет вошел майор Лесной с довольной физиономией.
- Ну что, господин Гришаев, вы пообщались с вашим клиентом? - поинтересовался он. - Он решил признаться?
- Пока нет. У меня возникли вопросы к вам, - сказал адвокат спокойно. - Законность улик, которые добыли ваши подчиненные, вызывают у меня сомнение. Первое, на основании чего вы проводили обыск номера господина Верстовского? У вас был ордер прокурора?
- Я как представитель закона… - начал участковый.
- Ясно. Верстовский присутствовал во время обыска?
- Нет. Но в связи с тяжестью преступления… - попытался объяснить майор.
- Значит, рубашку и обувь пока исключаем. Второе, как вы определили, не взяв предварительно у моего клиента отпечатки пальцев, что отпечатки на клещах, принадлежат ему?
Участковый нахмурился, перекатывая желваки.
- Клещи лежали в его машине. Мы обыскали и нашли их. А машину он взял напрокат… - наконец, нашелся майор.
- На основании чего вы обыскивали машину? У вас есть ордер прокурора? - спросил спокойно Гришаев.
- Пока нет. Но …
- Значит, клещи тоже исключаем. Третье. Вы проверили, есть ли у господина Верстовского алиби?
- Он нам ничего не сказал, мы подумали…
- Вы его не спрашивали. А я могу уточнить. Верстовский находился во время убийства в номере гостиницы. Этому есть свидетели. И, четвертое, у моего клиента не было мотива убивать господина Рындина.
- Был! - злорадно воскликнул участковый. - Они ненавидели друг друга! У нас есть куча свидетелей! И на основании этого и был произведен арест! А когда мы взяли отпечатки пальцев, и сравнили с отпечатками на клещах! То…
- Майор, если бы люди убивали всех, кого ненавидят… - проронил снисходительно адвокат. - На земле уже никого бы не осталось.
- Но у Верстовского связь с Дарси Розовской, он хотел уничтожить соперника! - воскликнул майор Лесной.
- Госпожа Розовская сказала мне, что сама разорвала помолвку со своим женихом, господином Рындиным. И поскольку все улики вы получили с нарушением закона, я увожу моего клиента из участка под залог. Вас устраивает такое положение вещей?
- Нет! - прорычал злобно участковый. - Верстовский может сбежать!
- Олег Верстовский - известный репортер. Уважаемый член общества. У него нет желания сбегать, - проговорил Гришаев снисходительно. - Я ручаюсь своей репутацией, что он этого не сделает. Идемте, Олег.
Я, как любой нормальный человек, ненавижу адвокатов. И со злорадным удовольствием рассказываю анекдоты об их жадности и беспринципности. Но этот незнакомец так виртуозно вытащил меня из камеры, щелкнув по носу майора Лесного, что я пришел в щенячий восторг. Я встал, и с улыбкой протянул майору руки в наручниках. Он злобно просверлил меня взглядом, но все-таки вытащил ключи. Мы вышли наружу, я вдохнул свежего воздуха.
- Спасибо, - сказал я. - Вы спасли меня от неминуемой смерти.
- Пока рано говорить о спасении, - возразил он. - Идемте, нас ждут.
Около участка стоял темно-синий "Шевроле" с затененными стеклами. Гришаев открыл мне заднюю дверь. Я сел внутрь и сразу попал в жаркие объятья Дарси.
- Дорогой, я так волновалась, - пролепетала она, прижимаясь ко мне. - Слава Богу, Альфред сумел быстро приехать.
- Спасибо, милая, - прошептал я, обняв ее.
- Олег, я могу сейчас же отвезти вас в аэропорт, - предложил адвокат, оборачиваясь к нам.
- Нет! Я должен вывести участкового на чистую воду! Чего бы мне это не стоило, - воскликнул я.
- Вы очень рискуете, - проронил Гришаев задумчиво. - Оставаться в городе для вас очень опасно. Но я постараюсь вам помочь.
8
Я переселился в особняк Дарси. Гришаев посоветовал мне так сделать. Он сказал, это частная собственность и менты без ордера на обыск влезть не смогут. Мы прогуливались с Дарси в лесу, рядом с особняком. Сидели у водопада, как настоящие влюбленные. Я прекрасно себя чувствовал. Лишь изводила одна мысль - как отвести от себя обвинение и доказать, что все убийства совершал Лесной. В этом я уже не сомневался. Толик притащил мне пачку фотографий. Я внимательно их исследовал, и вдруг обнаружил такое, что заставило меня радостно воскликнуть:
- Вот оно!
- Что? - заинтересовался Толик. - Ну, это неудачный снимок, - протянул он разочарованно. - Почему ты его-то выбрал?
- Ты здесь случайно заснял содержимое багажника машины участкового. Когда снимал место убийства Рындина. Здесь хорошо видны клещи, которые упали мне на ногу. Лесной имитировал ими раны, которые якобы наносил люпан. И мохнатые тапочки, которыми он воспроизводил следы волка-оборотня. Эх, если бы это был негатив, - сказал я, устало откидываясь на спинку дивана.
- А зачем тебе именно негатив? - удивился Толик.
- Цифровое фото суд не примет, как доказательство.
- Почему? У цифровика тоже есть аналог негатива, - сказал Толик спокойно. - Называется RAW - слепок с матрицы.
- С чего слепок? - не понял я.
- Ну, так называется. Короче, подделать это невозможно, - теряя терпение, пробурчал Толик. Он ненавидел объяснять мне всякие хитроумные термины, которые касались фотодела.
- Ладно, я тебе поверю.
Когда Толик ушел, мне в голову пришла гениальная идея. Дарси уехала на этюды, ее дядя с женой ушел в гости. Я решил проникнуть в дом участкового и обыскать его! Я был стопроцентно уверен, именно он надевает шкуру волка-оборотня и пугает горожан. Я незаметно выскользнул из особняка и прокрался к дому участкового. Открыв окно, я влез внутрь. Где он может хранить эту шкуру? Наверняка на чердаке. Где же еще? Я быстро сориентировался и осторожно по лестнице пробрался наверх. На чердаке пахло сыростью, заплесневелым деревом. Увидев в углу сундук, я кинулся к нему и начал рыться. Ничего! Оглядевшись, я увидел еще один сундук, только закрытый. Сидя в тюрьме, я познакомился с несколькими способами вскрытия несложных замков с помощью пары зубочисток или шпилек. Я аккуратно открыл замок, обыскал сундук. И здесь пусто. Кажется, моя идея провалилась. Я решил проверить весь дом. Ступая на цыпочках, спустился на второй этаж, открыл дверь и увидел небольшую комнату с застеленной кроватью, тумбочку рядом с ней. Открыв ящик под кроватью, увидел аккуратно сложенное белье, полотенца, салфетки, пижаму. Выскользнув из спальни, я прошелся по всем комнатам. Меня постигло полное разочарование. Я спустился на первый этаж, в большую гостиную с камином, декорированным резным природным камнем, с живописными полотнами на стенах. Один из пейзажей показался мне странно знакомым, но я не смог вспомнить, что мне это напоминает. В гостиной стоял большой, овальный стол на ковре с блеклым рисунком, несколько мягких кресел, кожаный, низкий диван с металлическими подлокотниками, гардероб, сервант. Я ринулся к гардеробу, открыл створку и с ужасом услышал, как в замке поворачивается ключ. Я быстро оглянулся, добежать до двери я уже не успевал. Я юркнул внутрь и осторожно закрыл дверцу. В дом вошло несколько человек, среди них я узнал участкового. Он бросил на стол ключи и упал в кресло. За ним прошли мужчина и женщина. Это были Гришаев и Дарси. Что они здесь делают?
- Ну что ты решила? - спросил майор. - Ты уговоришь репортера уехать или нет?
- Уговорю, - еле слышно сказала Дарси. - Лесной, какого черта, ты его подставил? - с раздражением бросила она.
- Ой-ой-ой, как жалко. Ничего не случилось с твоим Олежеком, - кривляясь, возразил майор. - Ну, посидел в камере. Пожрал баланду. Ничего страшного. Этим мерзопакостным репортеришкам полезно иногда попариться в тюряге. Чтобы не совали свой нос, куда не следует. Зато, детка. Он понял, как сильно ты его любишь. Вот, пригласила лучшего адвоката, который тут же вытащил из сырой камеры твоего любимого репортера, - добавил он, кивнув на Гришаева, и расхохотался.
- Верстовский не догадывался ни о чем, пока тебе не взбрело в голову убрать Николая, - воскликнула зло Дарси.
- Детка, я старался для тебя, - произнес Лесной снисходительно. - Когда ты влюбилась в этого репортеришку, Рындин стал мешать тебе.
- Он мешал не мне. А тебе, - буркнула Дарси.
- Нет, дорогая, он мешал всем нам. По твоей вине, - возразил Гришаев, вальяжно развалившись в кресле. - Когда Рындин понял, что ты втюрилась в репортера, испугался, что не получит денежек твоего папаши и стал нас шантажировать. Поэтому мы его убрали. Кстати, больше пугать никого не нужно, - коротко рассмеялся он. - Мы сворачиваем лавочку. Ты должна уговорить журналиста уехать. Потом мы уберем все следы. Мне не нравится выражение твоего лица, Дарси, - добавил он настороженно. - Не вздумала ли ты идти в милицию на почве страсти к твоему репортеру? Имей в виду. Я говорю тебе это как адвокат с тридцатилетним стажем, хоть и лишенный лицензии. Мошенничество, шантаж и восемь трупов! Это не шутки. Хотя ты лично никого не убивала и не шантажировала, за соучастие тебе светит не меньше двадцати лет. А двадцать лет он тебя ждать не будет.
- Это точно! - воскликнул злорадно Лесной. - Через двадцать лет ты никому не будешь нужна, - загоготал он.
- Конечно, не будет, - сказала Дарси. - Он меня и года ждать не будет. Когда узнает, - тихо добавила она.
- А узнать он не должен, - сурово отчеканил майор, отсмеявшись.
- Зачем я с вами связалась только! - хмуро бросила Дарси.
- Ты хотела славы! Ты же у нас гениальная художница, - проговорил издевательски Гришаев. - Какую великолепную шкуру оборотня ты придумала! Класс. Я бы вручил тебе приз в миллион баксов за лучший маскарадный костюм! А роскошные рисунки люпанов, которых никогда не существовало в природе?! Я в полном восторге! Вот эта фантазия! - воскликнул он и расхохотался.
- Я хотела писать книжки для детей, - с горечью сказала Дарси, подойдя к окну.
- Ну вот, женишь Верстовского на себе, родишь ему деток и будешь рисовать для них комиксы, - ехидно предложил участковый.
Мне безумно захотелось вылезти из шкафа и набить ублюдкам морды. Как ловко они водили меня за нос! Дарси строила из себя невинную овечку. Когда Гришаев и Дарси ушли, Лесной подошел к гардеробу, открыл створку, повесил галстук, пиджак. Я забился в самый угол, ни жив, не мертв, хорошо представляя, что он сделает со мной, когда поймет, что я подслушал их гнусный разговор. Удобно расположившись у камина с бутылкой пива, майор собирался просидеть так до вечера. Меня это совсем не устраивало. Когда он задремал, мне удалось незаметно выскользнуть из шкафа и сбежать. Я вернулся в особняк с полной уверенностью написать заявление в милицию, где рассказать обо всей шайке. Когда Дарси вошла в гостиную, я сидел за ноутбуком и лениво нажимал на клавиши, сочиняя ничего не значащие предложения. Описать в подробностях то, что услышал, я собирался без свидетелей.
Она небрежно бросила этюдник, подошла ко мне, и, положив руки мне на плечи, поцеловала в щеку.
- Что делаешь? - спросила она мягко.
- Заметку для журнала, - как ни в чем, ни бывало, ответил я.
- Новые сведения появились?
- Да нет. Подвожу итоги. Знаешь, крошка, я решил уехать, - сказал я. - Давай прямо завтра улетим в Москву, - добавил я, бросая на нее изучающие взгляды.
- Почему так срочно? - удивилась она. - Ты же хотел добиться оправдания.
- В Москве это будет сделать проще. Я найду хорошего адвоката.
Я считал, она обрадуется, прыгнет мне на шею, начнет целовать. Ей так легко удалось меня обмануть. Но она устало присела на диванчик рядом и сказала: