- Виноват. Курю!
- Так вот, удалось отвести его не только от "вышки", но и от "четвертного" - вместо 25 лет лагерей он получает пятнадцать, и везут его в Воркуту. А там сидят большие дяди из вермахта… Смекаешь?
- Курю…
- Кури, кури. Десять лет он рядом с людьми из абвера, армейского командования. Он пилит с ними лес, он делит с ними баланду, кому-то он помогает встать на подъеме, кого-то он укрывает своим ватником, с кем-то делится своей пайкой… Десять лет! Ну, месяц его могут держать за подсадную утку, ну, полгода, - все! А он - десять лет бок о бок! Да за это время его немецкие генералы и полковники в сыновья к себе запишут! А теперь их отправили восвояси. Ты думаешь, они там папиросами на углу торговать будут? Думаешь, теперь все они - мирные граждане новой германской республики и очень любят наш Советский Союз, особенно его Заполярную часть? Сказал бы я, да ты кроме "черт подери" ничего не признаешь… Какого он года?
- По одной легенде 1920-го, по другой 22-го.
- Ему сейчас тридцать семь! В самом соку мужик! И немецкий, наверное, не забыл… Ну что? О чем задумался?
- А если он уйдет на ту сторону? Что его здесь держит? Родственники? Их нет! "Выбыли, неизвестно, куда…" Жена? Ее и не было! "Не прибыла, неизвестно откуда…" Дети?.. Любовь к Родине? Деньги?
- А уж это не наша с тобой забота. Нам решить, как с делом поступить…
- Приложим собранные полковником Ждановским справки и закроем… К чертовой матери!
- Ну и правильно, - Мозгов стал застегивать китель, - меня в штаб округа вызывают, а ты пойди домой, отдохни, я тебя сегодня отпускаю. Мы хорошо поработали с этим "Кравченко".
- В рамках социалистической законности, - произнес Никишин и, повернувшись через левое плечо, вышел из кабинета.
На столе рядом с полковничьим "Беломором" осталась лежать раскрытая коробка "Казбека" со стремительно скачущим всадником.
Спустя месяц майора Никишина неожиданно для всех перевели с повышением за Байкал. Он был назначен военным прокурором крупного гарнизона неподалеку от китайской границы. Один раз он исхитрился позвонить Мозгову, рассказал, как устроился, приглашал на охоту. Но потом след его потерялся. Кто-то слышал, что какой-то Никишин погиб при исполнении служебных обязанностей.
Глава девятая. Эпилог
Рейнгард Гелен, начальник разведывательной службы ОКХ (Главного командования сухопутными войсками гитлеровской Германии), именовавшейся "Иностранные армии Востока", весной 1945-го попал в дружеские объятия американцев. Спустя несколько месяцев после окончания военных действий в Европе на совещании в узком кругу в Пентагоне он блестяще продемонстрировал свое знание Советского Союза, чем привлек к себе внимание заокеанских стратегов. С помощью Алена Даллеса и шефа стратегической разведки США Уильяма Донована в американской оккупационной зоне Гелен начал создавать прообраз будущей спецслужбы Западной Германии. Чтобы не раздражать общественное мнение как в Америке, так и в Европе, работа велась под прикрытием легенды о привлечении к сотрудничеству со Штатами немецких ученых и специалистов. Первоначально Гелен возглавлял "Компанию по эксплуатации природных богатств Южной Германии", затем некий отдел "Исторических исследований", под крышу которых стекались уцелевшие кадры абвера и разведывательных управлений РСХА.
Уже в конце 1945 года "организация Гелена" получает "жилплощадь" неподалеку от Франкфурта в районе Шпессарта. Но в начале 1946-го перебирается в небольшой городок Пуллах. Там Гелен обоснуется надолго.
Центр в Пуллахе называется "генеральной дирекцией". Как и абвер, она подразделяется на четыре управления.
Первое управление занимается разведывательной деятельностью за границей.
Второе - организует диверсии, саботаж, террор и психологическую войну.
Третье - контршпионаж. Один из его отделов (III-F) координирует контрразведывательные операции за рубежом, включая перевербовку чужих агентов, внедрение своих шпионов в агентурную сеть других государств.
Главная задача разведчика - добыча информации от "источников". В геленовской "дирекции" источники подразделялись следующие виды:
"Р" (от слова Penetrierung - проникновение) -агент, которому удалось проникнуть во вражеский аппарат и действовать там. Особо ценились агенты, сумевшие пролезть в органы вражеской разведки, либо перевербованные агенты противника, либо агенты-"двойники";
"R" (от слова Reise - поездка, путешествие) - агент, которые, исполняя легальные служебные обязанности, совершает поездки, в которых и черпает разведывательную информацию;
"U" (от слова Uberprufung - перепроверка) - агент, сопоставляющий и проверяющий сведения;
"S" - агент, специализирующийся на сборе сведений о советских Вооруженных Силах.
От "агента-источника" информация попадает к "агенту-оценщику" - сотруднику "генеральной дирекции". Доставляет ему информацию агент-курьер, который передает и указания высшего руководства "дирекции". Если курьеры не могут доставить сведения, тогда используется радиосвязь.
Кто вербует "агентов"? Специальные сотрудники: "наводчики", "исследователи", "вербовщики", "инструкторы". Об их функциях несложно догадаться и без расшифровки.
Однако "дирекция" к началу своей деятельности уже располагала обширной агентурной сетью, оставшейся после войны от абвера и СД почти во всех странах мира, включая СССР. Кстати, без агентов Гелена, разбросанных по государствам социалистического лагеря, разведслужбы США (сначала ОСС, потом созданное на его базе ЦРУ) оказались бы в весьма затруднительном положении.
По мнению журналистов, к середине 60-х годов "ведомство Гелена" насчитывало от 5 до 10 тысяч сотрудников. Бюджет "дирекции", ставшей Федеральной разведывательной службой ФРГ, в 1967 году составлял примерно 100 миллионов марок! И это - не считая "кредитов" ЦРУ и взносов представителей крупного германского капитала.
Эксперты, пытавшиеся заглянуть за кулисы "ведомства Гелена", полагали, что больше половины его "тружеников" - бывшие служащие вермахта, а почти каждый четвертый - выходец из СС или СД.
К полудню Агилас, небольшой городок на юго-восточном побережье Испании, замирал. Взобравшееся в зенит солнце заставляло жителей искать спасения за плотно закрытыми ставнями сложенных из камня невысоких домов. Но и там не успевшие остыть за ночь стены лишь укрывали от беспощадно жалящих лучей, не суля ни малейшей прохлады.
Пустели улицы, кафе, и лишь прибрежные забегаловки, продуваемые легким средиземноморским ветерком, манили желанной свежестью.
Мигель Пиньедо, небольшого роста седовласый крепыш в фартуке, прикрывающем загорелый мускулистый торс, проворно сновал между столами своего кабачка с немудреным названием "Грот", успевая переброситься словечком-другим с завсегдатаями заведения, поменять опустевшие кувшины на новые, наполненные теплым красным вином, обмахнуть торчащим из-за пояса полотенцем освободившиеся места. Пиньедо появился в этих местах в начале сороковых, почти сразу после прихода к власти генерала Франко. За какие-то гроши он выкупил у бежавшего от диктатуры каталонца уютный ресторанчик на главной площади городка, а после войны переоборудовал под кабачок неизвестно как доставшийся ему заброшенный склад, сложенный прямо у причальной стенки. Несколько раз шторм изрядно трепал прибрежную забегаловку Пиньедо, но спустя неделю она вновь обретала прежний вид, что немало удивляло население городка: доходы предприятие приносило скудные, а ремонт обходился явно недешево. Впрочем, люди в Агеласе жили независтливые, а потому никто не лез к Пиньедо с расспросами, откуда у него деньги. Люди шли к "седому Мигелю" с охотой, помня, что тот может налить стаканчик в долг, а об этом долге даже и забыть.
Большинство посетителей "Грота" знали друг друга: это были пропахшие морем местные рыбаки, хозяева маленьких лавчонок, торгующих на окрестных улочках дарами моря. Правда, частенько захаживали туристы, путешествующие в автобусах вдоль побережья, поэтому появление нового человека особого любопытства не вызывало, разве только в первые минуты. Потом заезжий становился "своим", и за каждым столом его готовы были принять в компанию, освободив место на отполированной штанами деревянной лавке.
"Новичок" вошел в "Грот" с группой слегка подвыпивших парней, только-только разгрузивших рыбу со старенькой лодки. Парни приветствовали своих и с шумом устраивались вокруг уставленного бокалами стола. "Новичок" осмотрелся и не спеша подошел к "седому Мигелю". Выглядел он лет на сорок, выше среднего роста, с пышной шапкой темно-русых с редкими прожилками седины волос. Въевшийся в кожу загар, нос с легкой горбинкой намекал на южные корни незнакомца. Держался он осанисто, пружинил шаг и мог бы сойти за бывшего спортсмена, если бы не одна досадная мелочь - низко скошенные плечи. Одет он был по-летнему просто: такие рубашки и брюки сидели на каждом втором жителе городка, и только ботинки выдавали в нем человека, приехавшего "с материка" - как здесь говорили о серединной части Испании - или из-за границы.
- Здравствуйте! - сказал он на хорошем кастильском, - вы хозяин этого чудесного уголка?
- К вашим услугам, "седой Мигель", так меня здесь все зовут.
- У меня назначена встреча с доктором Фьерро, вот только беда: я не знаю его в лицо, мы общались с ним по телефону.
- Я помогу вам, сеньор, - кивнул Мигель, - я знаком с доктором Фьерро, это один из лучших адвокатов Картахены. У вас, наверное, какие-то проблемы?
- Да, наследственная тяжба.
- Доктор Фьерро наверняка поможет вам, он выигрывал не одно дело о наследстве. Присаживайтесь вот сюда, - "седой Мигель" указал на свободный столик рядом с дверью, ведущей на кухню, - здесь немного пахнет рыбой, зато никто не будет мешать вам.
"Новичок" улыбнулся и прошел к чистому столику. Мигель молча поставил перед гостем кувшин вина, бокал и тарелку с сыром. Посетитель осторожно, как бы боясь обжечься, сделал несколько глотков и глазами отыскал снующую по каменному полу фигуру хозяина. Мигель кивнул и подошел к гостю.
- Кончились сигареты, а лавчонки оказались закрыты, - произнес гость, поглядывая на дорожку, ведущую к "Гроту".
- Есть американские, турецкие…
- Американские, пачку "Мальборо".
Мигель как будто ждал этого: откуда-то из-под фартука жестом фокусника он извлек запечатанную красно-белую пачку и положил перед гостем. Тот удивленно посмотрел на хозяина.
- Все хотят американские, - развел руками Мигель, - а я предпочитаю английский табак, но посидеть с трубкой удается редко, в такую жару все торопятся к "седому Мигелю".
Он обернулся на возглас и заспешил к новому посетителю. Человек "с материка" сделал еще несколько маленьких осторожных глотков, достал сигарету и закурил. Его внимание привлек мужчина в белом парусиновом костюме, неторопливо идущий по дорожке к "Гроту". Ткань обтягивала располневшее тело, а белый цвет добавлял зрительно ему еще десяток килограммов. Руки идущего были заняты: в одной болтался портфель в тон костюму; другая манипулировала изящной тростью из черного дерева с резным, фигурным набалдашником. В целом мужчина походил на усталого дельца и провинциального франта, готового при случае приударить за игриво подмигнувшей красоткой.
"Димсрис! Случись встретиться на улице, я прошел бы мимо… Капитан Димсрис, 113-я абвергруппа… Сколько лет-то миновало? Пятнадцать? Да, в последний раз мы виделись летом 43-го в Минске. Или в Полоцке… Перед тем, как он свел меня с Герлицем. А он постарел. Нет, скорее, обрюзг. Наверное, много пьет и так же курит одну за одной. Он старше меня лет на десять, не больше, значит, сейчас ему около пятидесяти. Для этих лет мог выглядеть и посвежее. Ему явно недоставало морозного воздуха Воркуты. А вот и "седой Мигель" идет знакомить меня с доктором Фьерро…" - все это пронеслось в голове незнакомца, пока "парусиновый толстячок" преодолевал последние метры перед ступеньками, ведущими в "Грот".
- Рад видеть вас, доктор Фьерро, в своем скромном сарае, который наши ребята почему-то считают лучшей забегаловкой на всем побережье, - Мигель шел навстречу, раздвигая стулья, освобождая дорогу важному гостю.
- Они врут, Мигель, они просто мало где были, - ответил "парусиновый" с еле заметным акцентом, выдающим жителя Бильбао или Сан-Себастьяна.
- Значит, есть что-то уютнее моего "Грота"? - огорчился Мигель.
- Нет, просто тогда они действительно убедились бы, что лучше таверны "седого Мигеля" нет ничего до самой Барселоны, - рассмеялся "парусиновый", обнимая Мигеля.
- Вот сюда, сеньор Фьерро, ближе к аппетитным запахам кухни, - хозяин отодвинул стул, дождался, пока гость усядется, исчез и тут же вернулся с подносом морских деликатесов и бутылкой марокканского вина. - Этот сеньор сказал, что вы назначили ему встречу…
- Да, спасибо, Мигель, у нас есть кое-какие дела. Сеньор хочет получить наследство скончавшейся в прошлом месяце тетушки, но появились другие племянники.
Мигель раскатисто засмеялся, заговорщицки погрозил пальцем и нырнул на кухню.
- Меня зовут Хорхе Риварес, я много слышал о вас, сеньор Фьерро, надеюсь, вы поможете мне, - кивнул головой "новичок" и впился взглядом в адвоката.
- Здравствуйте, Борис, - негромко по-немецки произнес Фьерро и потянулся к бутылке с вином.
- Рад видеть вас, Димсрис, - по-немецки ответил "новичок" и поднял наполненный бокал.
Они выпили. Димсрис подцепил комочек мяса мидии, отправил его в рот, сделал еще глоток вина и вытряхнул из лежащей на столе пачки сигарету.
- Можно говорить по-немецки, - бросил, закуривая Димсрис, - это надежное место.
- Мигель?..
- "Мигель" до 35-го года жил в Тюрингии и звался Михелем, - опередил вопрос Димсрис, - это один из первых наших людей, заброшенных абвером с видом на будущее. Адмирал Канарис обладал способностью смотреть далеко вперед.
- Вы раскрываете агентуру человеку, которого не видели пятнадцать лет, - с укором заметил Борис, - это не похоже на вас, Димсрис.
- Я всегда опасался, что однажды какой-нибудь мой ученик будет читать мне лекции по основам конспирации. Я знаю о вас достаточно, чтобы позволить раскрыть один-два незначительных секрета, которые и секретами-то по-настоящему давно перестали быть. Как только вы получили адрес этой забегаловки, вам стало ясно, что вас встретят не чужие люди, - Димсрис оглянулся по сторонам. - Думаете, кто-то услышит мое признание? Ха-ха… Скажи этим ребятам, пьющим кислое, дешевое вино под шум прибоя, что "седой Мигель" является человеком германской разведки, они сочтут это за шутку, выпьют и к утру забудут. А чужие здесь не ходят. Туристы - не в счет. Ладно, давайте оставим это. Как вы добрались до Испании?
- Труднее всего было пересечь Союз и оказаться в Туркмении, но систему миновал без приключений.
- Где?
- Южнее Серахса. Это городок километрах в 500 от Ашхабада в сторону афганской границы. Горы, глубокая расщелина, речушка Теджен, рубеж почти не охраняется. На иранской стороне меня встретили люди священника Штрейта, снабдили документами, деньгами, одеждой, помогли добраться до Турции. Там передали в руки своих, они помогли устроиться на пароход, шедший из Мерсина на Картахену, поменяли документы. Плыл уже гражданином Испании Хорхе Риваресом, - последнюю фразу Борис произнес на кастильском.
- Откуда язык? Помнится, в Белоруссии вы говорили, что немецкий вам помогли выучить какие-то харьковские евреи?
- Сибирь - страна многонациональная. Сталин прятал за колючую проволоку всех: и немецких фашистов, и испанских коммунистов. За 10 лет можно было выучить даже китайский.
- Выучили?
- Нет, всего лишь испанский, французский и немного итальянский. Китайцы сидели, видимо, ближе к Амуру.
- Который с крыльями и стрелами? - Димсрис сделал вид, что не понял.
- Нет, который "батюшка", как говорят русские.
- В лагере вас знали как Кравченко?
- Скорее как Максимова.
- Откуда эта фамилия?
- Русская контрразведка пыталась сочинить мне легенду и завербовать.
- Там вербовали не только вас.
- Да, обязательство о сотрудничестве было условием освобождения для каждого. Почему и откладывалось исполнение Указа их парламента. Он вышел в сентябре 55-го, а ворота стали открывать только весной 56-го.
- Было тяжело? - после паузы участливо спросил Димсрис, не сумев скрыть и искренний интерес, и радость от того, что он смог избежать участи агента "Доронина", бывшего заместителя адмирала Канариса полковника Пикенброка, тысяч других генералов, офицеров и рядовых вермахта, оказавшихся в бараках Гулага.
Борис замолчал, прикурил сигарету, оглянулся на полоску прибоя, сделал несколько маленьких глотков из бокала.
- Об этом лучше не вспоминать… - глухо произнес он и снова пригубил вино.
- Как вам Испания? - тотчас перевел разговор Димсрис.
- Рай! - улыбнулся Борис.
- Есть местечко в одной газетке, в Бургосе. Хороший климат, Иберийские горы… Газету издают наши друзья, они помогут подыскать вам квартирку. А там, глядишь, присмотрите богатую вдову, они еще водятся здесь…
- Мне нужен примерно месяц.
- Зачем?
- Надо посидеть над учебниками, полистать книжки по грамматике. Язык я учил на слух, разговорный довел почти до совершенства, а вот на бумаге иногда появляются не те буквы.
- Ерунда, осилите. Найдете какого-нибудь еврея - он поможет, - захохотал Димсрис.
- В Испании это непросто, их гнали отсюда еще в XV веке, если мне не изменяет память, - рассмеялся в ответ Борис.
Димсрис открыл парусиновый портфель, достал небольшой пакет, протянул Борису.
- Здесь новые документы, деньги, - он черкнул несколько слов на листке и положил его перед собеседником, - это адрес, по которому вы должны явиться в следующий понедельник. Пароля не надо, просто покажете паспорт. На дорогу у вас уйдет дня два-три, так что еще пару дней можете пожить здесь, поплескаться в теплом море, Мигель все устроит, - Димсрис щелкнул зажигалкой, поджег край листка с адресом и аккуратно положил его в пепельницу. - Не провожайте меня, я вас найду в Бургосе.
Он встал и протянул руку Борису.
- Не беспокойтесь, сеньор Гонсалес, я полагаю, что мы сможем уладить это дело, - громко произнес он, - Мигель, спасибо за хорошее вино, деньги я оставил на столе.
- Вы уже уезжаете, сеньор Фьерро? Так скоро, я даже не успел выкурить с вами трубку, - хозяин, раздвигая стулья, спешил к уважаемому гостю.
- В следующий раз, Мигель, в следующий раз, дела, - адвокат похлопал по плечу крепыша в фартуке, - а вот сеньор Гонсалес задержится еще на пару дней, ему понравилось у вас. Надеюсь, ты не оставишь его в одиночестве?
- Об этом не может быть и речи, он будет окружен заботой, не хуже испанского короля! - Мигель подмигнул "Гонсалесу" и заторопился проложить путь выбравшемуся из-за стола Фьерро.
- До встречи в моей конторе, сеньор Гонсалес, - протянул на прощание руку Димсрис.
- Я надеюсь только на вас, сеньор адвокат, - подхватил протянутую ладонь Гонсалес и слегка склонил голову.
Через три дня с железнодорожной станции Алькасар-де-Сан-Хуан, что на полдороги к Бургасу, прилично одетый сеньор со скошенными плечами отправил телеграмму в Барселону. В депеше было всего несколько слов: "Дело о наследстве оказалось не безнадежным. Адвокат обещал успех. Хуан".
Спустя сутки на стол сотруднику Первого главного управления КГБ СССР легла расшифровка донесения, полученного от агента в Париже, работающего под крышей чешской внешнеторговой фирмы: "испанец" встретился с давними друзьями".