Фургон миновал расположенный у подножия холма Литтлворт с разбросанными там и сям коттеджами и въехал в Уитли. По дороге он обогнал электромобиль, развозивший к завтраку традиционные бутылки со свежим молоком; ярдов через сто водитель фургона заметил краем глаза мальчишку-газетчика, смотревшего им вслед. Оказавшись за пределами Уитли, они свернули на автостраду, проехали ярдов пятьсот по направлению к Оксфорду, после чего повернули на второстепенную дорогу В4027, шедшую через деревушки Форест-Хилл и Стентон-Сент-Джон.
Проехав обе деревни на нормальной скорости, фургон миновал перекресток у Нью-Инн-Фарм и направился в сторону Ислипа. Однако примерно через милю после Нью-Инн, сразу за Фокс-Ковертом, фургон свернул налево и остановился перед воротами фермы. Сидевший рядом с водителем человек выскочил из машины, отпер ключом замок на воротах - десятью часами раньше они сменили хозяйский замок на свой, - и фургон въехал во двор. Проехав ярдов десять, фургон оказался перед полуразрушенным амбаром, скрытым за деревьями, который похитители присмотрели еще две недели назад. Было 7.16 утра.
На дворе быстро светлело, и четверым мужчинам приходилось поторапливаться. Автоматчик отворил двери амбара и вывел из него большой четырехместный "вольво", поставленный туда ночью. Зеленый фургон въехал в амбар, и водитель спрыгнул на землю, прихватив с собою "скорпион" и две шерстяные маски. Проверив, не осталось ли чего в кабине, он захлопнул дверцу. Двое других открыли задние дверцы, вытащили бездыханного Саймона Кормака и положили его во вместительный багажник "вольво", в котором было проделано множество отверстий для доступа воздуха. Все четверо скинули висевшие на них мешками черные лыжные костюмы и оказались в весьма респектабельных тройках, сорочках и галстуках. Парики, усы и очки они снимать не стали. Скомканные лыжные костюмы полетели в багажник, где лежал Саймон, а "скорпион" - под одеяло, валявшееся на полу перед задним сиденьем "вольво".
Водитель фургона, он же главарь, уселся за руль "вольво" и стал ждать. Худощавый мужчина заложил в фургон взрывчатку, а гигант закрыл двери амбара. Оба сели на заднее сиденье "вольво", и машина двинулась к воротам. Автоматчик закрыл их, когда она проехала, взял замок и скрепил им концы ржавой цепи, принадлежащей хозяину фермы. Она была перерезана, но висела довольно натурально. После "вольво" на земле остались следы, но тут уж ничего нельзя было сделать. К тому же шины были стандартные и подлежали скорой замене. Автоматчик сел рядом с водителем, и "вольво" взял курс на север. На часах было 7.22. Заместитель начальника полиции в это время как раз произносил слова: "Боже милостивый!"
Похитители, проехав в северо-западном направлении через деревню Ислип, свернули на прямое как стрела шоссе А421 в сторону Бистера. Не снижая скорости, они миновали этот милый торговый городок и той же дорогой устремились в сторону Бакингема - главного города графства Бакингемшир. Сразу за Бистером их стал нагонять большой полицейский "ренджровер". Один из сидевших сзади с тревогой пробормотал что-то и потянулся за "скорпионом". Водитель коротко бросил ему, чтобы он сидел спокойно, и продолжал вести машину, не увеличивая скорости. Ярдов через сто у дороги появился плакат: "Добро пожаловать в Бакингемшир". Граница графства. Подъехав к плакату, "ренджровер" снизил скорость и стал поперек шоссе. Его пассажиры принялись выгружать стальные стойки для дорожного заграждения. "Вольво" вскоре исчез из виду. Было 8.05. В это время в Лондоне сэр Гарри Марриотт снял трубку, чтобы звонить на Даунинг-стрит.
В отличие от пяти предшественников-мужчин нынешний премьер Великобритании - женщина очень добрая. Несмотря на то что в экстремальных обстоятельствах она способна сохранять хладнокровие даже лучше, чем удавалось им, это отнюдь не означает, что она неспособна к слезам. Позже сэр Гарри рассказывал жене, что, когда он сообщил Маргарет Тэтчер новость, глаза ее увлажнились; она закрыла лицо руками и прошептала: "О Боже! Бедняга!"
Вот ведь как, - говорил сэр Гарри своей Дэбби, - мы оказались в самом критическом после Суэца положении по отношению к янки, а она прежде всего подумала об отце. Не о сыне - обрати внимание, - об отце!
У сэра Гарри не было детей, и в январе 1982 года он еще не работал в министерстве, поэтому - в отличие от бывшего секретаря кабинета Роберта Армстронга, который сейчас на его месте ничуть не удивился бы, - он не видел, как страдала Маргарет Тэтчер, когда ее сын Марк пропал в алжирской пустыне, участвуя в дакарском ралли. Тогда она горько рыдала в уединенные ночные часы от того неизбывного и ни на что не похожего горя, которое испытывает мать, когда ее ребенок находится в опасности. Шесть дней спустя патруль нашел Марка Тэтчера живым и невредимым.
Придя в себя, премьер-министр подняла голову и нажала кнопку внутренней связи.
- Чарли, я хочу, чтобы вы связали меня лично с президентом Кормаком. Скажите Белому дому, что дело очень срочное и не может ждать. Ну, разумеется, я знаю, который теперь час в Вашингтоне.
- А может, американский посол, через министра иностранных дел… - предложил сэр Гарри Марриотт. - Он мог бы…
- Нет, я сделаю это сама, - отрезала премьер. - А вас, Гарри, я прошу собрать КОБРУ. Докладывать каждый час.
В так называемой "горячей" линии связи между Даунинг-стрит и Белым домом ничего особо горячего нет. В сущности это линия прямой телефонной спутниковой связи с шифраторами на обоих концах для обеспечения секретности. Обычно установить по ней связь удается минут за пять. Отодвинув бумаги к краю стола, Маргарет Тэтчер устремила взор в пуленепробиваемое окно своего личного кабинета и стала ждать.
Шотоверская равнина буквально кишела людьми. Двое полицейских из патрульной машины "Дельта-браво" были достаточно грамотными, чтобы никого не подпускать к месту происшествия и ходить очень осторожно даже после того, как они поняли, что все три жертвы нападения мертвы. Установив это, они отошли от трупов. Расследование может легко быть погублено с самого начала только из-за того, что кто-то наступил на улику, которая была бы истинным кладом для суда, или втоптал каблуком в грязь гильзу, уничтожив все отпечатки пальцев.
Полицейские в форме выставили кордон вдоль проселка - от Литтлворта, вдоль склона холма и до стального моста на перекрестке с Ринг-роуд, связывающей Шотовер с Оксфордом. Внутри ограниченного кордоном участка оперативники принялись осматривать все и вся. Они установили, что сержант-англичанин из специального отдела успел выстрелить дважды, но металлоискатель обнаружил лишь одну пулю, зарывшуюся неподалеку от него в землю, - он выпустил ее, уже падая на колени. Вторую пулю они не нашли. Позже это позволило им предположить, что она, возможно, попала в одного из похитителей. (На самом деле было не так, но они этого не знали.)
Были обнаружены и гильзы от "скорпиона", двадцать восемь штук, все в одной луже; каждую сфотографировали там, где она лежала, осторожно подняли пинцетом и положили в пакет, чтобы отдать потом в лабораторию. Один из американцев все еще сидел в машине, навалившись на баранку, другой лежал там, где умер, - рядом с открытой дверцей, прижимая окровавленные руки к трем ранам на животе; микрофон болтался на проводе. Прежде чем что-либо сдвигать с места, все было сфотографировано иод разными углами. Тела отправили в больницу Радклиф, куда уже ехал из Лондона патологоанатом из министерства внутренних дел.
Особый интерес представили следы на земле: вмятина в том месте, где на Саймона Кормака навалились двое, отпечатки башмаков похитителей - позже окажется, что это самые обычные спортивные туфли и выяснить их происхождение невозможно, - и следы колес уехавшей машины, которую довольно быстро идентифицировали как какой-то фургон. И наконец, был найден новехонький домкрат, какой можно купить в любом из магазинов фирмы "Юнипарг". Впоследствии было выяснено, что отпечатков на нем нет - так же как и на девятимиллиметровых гильзах от "скорпиона".
Человек тридцать детективов искали свидетелей занятие утомительное, но весьма важное, которое вскоре дало первые плоды. В двухстах ярдах от пруда, возле дороги на Литтлворт располагались два дома. Обитательница одного из них около семи утра заваривала чай и слышала на дороге какой-то "треск", но ничего не видела. Некий житель Литтлворта в начале восьмого видел зеленый фургон, направляющийся в сторону Уитли. Около девяти утра детективы разыскали и мальчишку-газетчика и водителя молочного грузовика: одного - в школе, другого - за завтраком.
Последний оказался самым ценным свидетелем. Серовато-зеленый, видавший виды "форд-транзит" с рекламой фирмы Барлоу на борту. Заведующий торговым отделом фирмы заявил, что никакого фургона в этот час там быть не могло. Он проверил маршруты всех машин. Таким образом, полиция определила, на какой машине скрылись похитители, и предупредила все посты. Просто задержать, без объяснения причин. Пока еще никто не связывал фургон с горящим амбаром на ислипской дороге.
Другие детективы крутились вокруг дома в Саммер-тауне, опрашивая соседей на Вудсток-роуд. Не видел ли кто-нибудь стоящего фургона, легковой или какой-нибудь другой машины? Не следил ли кто-нибудь за домом в конце улицы? Детективы проследовали маршрутом Саймона до центра Оксфорда и на другой его конец. Около двадцати человек сообщили, что видели молодого бегуна и ехавшую за ним машину, но на поверку это всякий раз оказывалась машина Секретной службы.
Около девяти утра заместителя начальника полиции охватило знакомое чувство: в этом деле не будет ни быстрой развязки, ни счастливых случайностей, ни скорой поимки преступников. Похитителям, кто бы они ни были, удалось скрыться. Вскоре сам начальник полиции, в форме, прибыл на Шотоверскую равнину и стал наблюдать вместе со своим заместителем за работой подчиненных.
- Похоже, Лондон собирается взять дело в свои руки, - заметил начальник.
Заместитель хмыкнул. Конечно, неприятно, но зато какая ответственность упадет с их плеч! Проверка того, что они уже сделали, будет достаточно жесткой, но это лучше, чем допустить промах потом…
- Понимаете, Уайтхолл полагает, что они уже за пределами нашего участка. По-видимому, власти захотят, чтобы делом занялась столичная полиция. Что с прессой?
Заместитель отрицательно покачал головой.
- Пока никого не было, сэр. Но долго это не продлится. Слишком все серьезно.
Он не знал, что женщина с собакой, которую полицейские из машины "Дельта-браво" шуганули в 7.16 с места происшествия, успела заметить два трупа, в испуге бросилась домой и рассказала обо всем своему мужу. Не знал он и того, что муж ее работал печатником в "Оксфорд мейл". Хоть он и принадлежал к техническому персоналу газеты, но, прибыв на службу, счел своим долгом сообщить о случившемся дежурному редактору.
Когда раздался звонок с Даунинг-стрит, к телефону подошел старший дежурный офицер центра связи Белого дома, расположенного под его западным крылом, рядом с оперативным кабинетом. Звонок был зарегистрирован в 3. 34 утра. Услышав, кто говорит, офицер мужественно согласился связаться со старшим смены Секретной службы, несшей охрану резиденции президента.
В это время старший смены прохаживался по центральному холлу неподалеку от личных покоев президента на втором этаже. Когда телефон на его столе, стоявшем напротив раззолоченной двери в личный президентский лифт, тихонько зажужжал, он подошел и снял трубку.
- Что-что? - зашептал он в трубку. - Она хочет?.. Да знают ли эти бриташки, который у нас час?
Но голос в трубке не унимался. Агент не мог припомнить, когда в последний раз президента будили в такое время. Вот если война, тогда конечно, подумал он. А вдруг речь об этом и идет? Если он сделает что-то не так, Бербанк ему не спустит. С другой стороны… сама премьер Великобритании…
- Я повешу трубку и скоро перезвоню, - сказал он офицеру связи. Тот передал в Лондон, что президента пошли будить, и попросил не вешать трубку. На том конце провода стали ждать.
Агент Секретной службы, которого звали Лепински, открыл двойные двери, вошел в западную гостиную и оказался перед спальней Кормака. Он постоял немного, глубоко вздохнул и тихонько постучался. Молчание. Он подергал за ручку. Не заперто. Чувствуя, что его карьера на волоске, Лепински вошел. Разглядев на большой двуспальной кровати очертания двух тел, он решил, что президент должен лежать ближе к окну. На цыпочках обойдя кровать, он увидел темно-вишневую пижамную куртку и потряс президента за плечо.
- Господин президент! Сэр! Проснитесь, сэр!
Джон Кормак открыл глаза, узнал робко склонившегося над ним человека, взглянул на жену, но свет зажигать не стал.
- Который час, мистер Лепински?
- Уже больше половины третьего, сэр. Простите, сэр… э-э… господин президент, там звонит премьер-министр Великобритании. Говорит, дело очень спешное. Извините, сэр.
Джон Кормак задумался на секунду, потом спустил ноги на пол осторожно, чтобы не разбудить Майру. Лепински подал ему халат. Пробыв на своем посту уже почти три года, президент Кормак успел неплохо узнать британского премьер-министра. Дважды он наносил ей визиты в Англии - во второй раз просто задержался в Лондоне на два часа, возвращаясь из Внукова, - а она трижды побывала в Соединенных Штатах. Оба они были людьми решительными и сумели поладить. Если звонит она, значит, дело и впрямь важное. Выспаться он успеет потом.
- Возвращайтесь в центральный холл, мистер Лепински, - шепнул президент. Вы поступили правильно. Я поговорю из кабинета.
Кабинет президента помещается между его спальней и желтой овальной комнатой, как раз под главным куполом. Так же как и в спальне, его окна выходят на лужайку, за которой тянется Пенсильвания-авеню. Президент закрыл за собой дверь, зажег свет, мигая, уселся за стол и снял трубку. Секунд через десять в ней послышался голос Маргарет Тэтчер:
- С вами уже кто-нибудь связался?
У президента засосало под ложечкой.
- Нет… никто. А в чем дело?
Я полагаю, мистер Эдмондс и мистер Бербанк уже в курсе, - проговорила она. - Очень неприятно, что приходится сообщать вам первой…
И она рассказала ему обо всем. Крепко сжимая трубку, он смотрел невидящим взглядом на занавеску. Во рту у него сделалось сухо, стало трудно глотать. Он различал отдельные фразы: "Делается все возможное… Лучшие люди Скотленд-Ярда… Скрыться не удастся…" Он поблагодарил и повесил трубку. Его как будто с силой ударили в грудь. Он подумал о спящей Майре. Придется ей сказать. Это будет для нее сильное потрясение.
- Саймон, - прошептал он. - Саймон, мой мальчик.
Президент понимал, что одному ему не справиться.
Ему нужен был друг, который занял бы его место, пока он будет ухаживать за Майрой. Через несколько минут он ровным голосом позвонил на коммутатор.
- Будьте добры, соедините меня с вице-президентом Оделлом. Да, прямо сейчас.
Майкла Оделла, спавшего у себя в резиденции на территории военно-морской обсерватории, тоже разбудил агент Секретной службы. Вызов был недвусмысленный, но непонятный. Прошу немедленно прибыть в Белый дом. На второй этаж. В кабинет. Сейчас, Майкл, и, пожалуйста, поскорее.
Оделл услышал гудки отбоя, положил трубку, почесал в затылке и развернул пластинку мятной жевательной резинки. Она помогала ему сосредоточиться. Вызвав машину, он подошел к стенному шкафу и начал одеваться. Оделл был вдовцом, поэтому не боялся никого потревожить. Через десять минут он, в свободных брюках, башмаках, рубашке и свитере, расположившись на заднем сиденье длинного лимузина, смотрел поочередно то на стриженый затылок водителя - военного моряка, то на огни ночного Вашингтона, пока впереди не показалась освещенная громада Белого дома. Миновав южный вход, он попал в коридор первого этажа через дверь в западном конце здания. Оделл велел водителю подождать - он скоро вернется. Вице-президент ошибся. На часах было 4.07 утра.
Во время кризисов в Великобритании спешно созывается комитет, состав которого зависит от характера самого кризиса. Однако собирается он почти всегда в одном и том же месте. Это обычно происходит в так называемом "кабинете для обсуждения безотлагательных решений" - уютной комнате с кондиционированием, расположенной двумя этажами ниже уровня земли, под правительственным зданием, примыкающим к резиденции премьер-министра на Даунинг-стрит. По первым буквам названия этого помещения часто и сами собрания называют словом "КОБРА".
Сэру Гарри Марриотту и его помощникам потребовалось больше часа, чтобы извлечь все "души" - так он называл членов комитета - из их домов, пригородных поездов и разбросанных по городу учреждений и доставить их в комнату для совещаний. В 9.56 он занял председательское место.
Похищение, безусловно, преступление, которым должна заниматься полиция, подчиняющаяся министерству внутренних дел, однако в данном случае дело имело множество нюансов. Кроме представителей министерства внутренних дел, в комитет на этот раз вошел и министр иностранных дел, чьей задачей было поддерживать связь с государственным департаментом в Вашингтоне и, следовательно, Белым домом. К тому же, если Саймона Кормака переправили тайком в Европу, без вмешательства этого министерства на политическом уровне было не обойтись. Министерству иностранных дел подчинялась и секретная служба разведки, MI-6, так называемая "Фирма", которая должна была выяснить, не замешаны ли в покушении иностранные террористы. Их представителю, приехавшему с того берега Темзы из Сенчури-хаус, вменялось в обязанность поддерживать постоянный контакт со своим начальником.
Министерству внутренних дел, кроме полиции, подчинялась также служба безопасности, MI-5 - контрразведывательное отделение, испытывающее к терроризму не слишком сильный интерес, когда речь шла о терроризме внутри Великобритании. Их представитель приехал из Мейфэра, с Керзон-стрит, где "архивные крысы" отделения уже лихорадочно листали досье в поисках ответа на жгучий вопрос: "Кто?"
Приехал на совещание и важный чин министерства обороны, в чье подчинение входил полк специальной авиаслужбы, квартирующий в Херефорде. На тот случай, если Саймон Кормак и его похитители будут быстро найдены и окружены, могла пригодиться негласная специализация этого полка - освобождение заложников. Никому не требовалось объяснять, что отряд, постоянно находящийся в получасовой боевой готовности, - на этот раз была очередь Седьмого отряда, роты парашютистов В, специалистов по затяжным прыжкам, - без лишнего шума перешел в "желтую", десяnиминутную готовность, а резервный отряд - из обычной двухчасовой в часовую.
Был там и представитель министерства транспорта, ведающего британскими портами и аэропортами. Его люди с помощью служб береговой охраны и таможни должны были организовать контроль за всеми рейсами, поскольку теперь одной из главных забот было не выпустить Саймона Кормака за пределы страны, если похитители захотят его увезти. Он уже связался с министерством торговли и промышленности, где ему недвусмысленно заявили: проверить каждый запечатанный контейнер, направляющийся за пределы Великобритании, физически невозможно. Однако если будет замечен какой-нибудь частный самолет, яхта, катер, рыбачий бот, плавучая дача или домик, отправляющийся за границу с большим ящиком на борту или с человеком, лежащим на носилках либо просто одурманенным или находящимся без чувств, то как таможня, так и береговая охрана непременно заинтересуются этим транспортным средством.
Однако главным человеком на совещании был сидевший по правую руку от сэра Гарри Найджел Крамер.