- Дубина, - заключил Браун. - Еще пара минут, и этого ублюдка взяли бы.
- Одного возьмем, - заметил Сеймур, - а парень останется в руках у сообщников.
- Надо взять одного и заставить сказать, где они прячутся, - прорычал Браун и стукнул здоровенным кулаком в ладонь.
- У них, скорее всего, есть что-то вроде контрольного срока. Мы тоже пользуемся этим способом, когда хотим знать, не влип ли наш агент. Они могли договориться: если звонивший не вернется назад, скажем, через полтора часа - с запасом на возможные заторы на улицах, - сообщники знают, что его взяли. Тогда они приканчивают парня и смываются.
- И не забывайте, сэр, что этим людям терять нечего, - к большому неудовольствию Брауна, добавил Сеймур. - Даже если они пойдут на сделку и вернут Саймона, им нужно еще позаботиться о своей жизни. Они ведь убили двух агентов Секретной службы и английского полицейского.
- Надеюсь, этот Куинн знает что делает, - сказал Браун и вышел.
В 10.15 в дверь подвала, где сидел Саймон Кормак, трижды постучали. Он натянул на голову мешок. Когда он снял его, на полу у двери стоял прислоненный к стене кусок картона.
"Когда ты мальчишкой приезжал на каникулы в Нантакет, тетя Эмили читала тебе свою любимую книгу. Что это за книга?"
Саймон уставился на записку. Он почувствовал вдруг невероятное облегчение. Кто-то связался с похитителями. Кто-то разговаривал с его отцом в Вашингтоне. Кто-то здесь и пытается его вызволить. Саймон изо всех сил пытался сдержать слезы, но они так и катились из глаз. Кто-то наблюдал за ним в глазок. Саймон шмыгнул носом - платка у него не было. Он вспомнил тетю Эмили, старшую сестру его отца: прямая, в неизменном глухом хлопчатобумажном платье, она гуляла с ним по берегу, потом усаживала на кочку и читала о зверушках, которые разговаривали и поступали совсем как люди. Он снова шмыгнул носом и прокричал ответ в сторону глазка. Глазок закрылся. Дверь чуть отворилась, в нее просунулась рука в черной перчатке и забрала лист картона.
Человек с хриплым голосом позвонил в 1.30 дня. С Куинном его соединили немедленно. За одиннадцать секунд установили, откуда он звонит, - из будки в торговом центре в Милтон-Кейнс в графстве Бакингемшир. Вскоре местный полицейский в штатском добрался до будки и огляделся, но звонивший скрылся к тому времени уже полторы минуты назад. В разговоре он сразу взял быка за рога.
- Книжка, - прохрипел он, - называется "Ветер в ивах".
- Отлично, приятель, ты гот человек, с кем мне надо поговорить. Теперь я скажу тебе другой номер, ты его запомни, повесь трубку и позвони мне из другого места. Это телефон прямо ко мне, никто другой по нему не ответит. Триста семьдесят, два нуля, сорок. Обязательно позвони. Пока.
И снова Куинн положил трубку. Но на этот раз он поднял голову и обратился к стене:
Коллинз, можете передать в Вашингтон, что нужный человек объявился. Саймон жив. Они согласны на переговоры. Можете ликвидировать коммутатор в посольстве.
Его услышали. Услышали все. Коллинз связался по спецлинии с Вайнтраубом в Лэнгли, тот передал новости Оделлу, а тот - президенту. Через несколько минут телефонистки уже покидали подвал на Гроувенор-сквер. Однако перед их уходом раздался последний звонок, и кто-то жалобным, плачущим голосом заявил:
- Мы - пролетарская освободительная армия. Саймон Кормак у нас. Если Америка не уничтожит все свое ядерное оружие…
Голос телефонистки был слаще патоки.
- Милок, - сказала она, - пошел ты в задницу.
- Опять, - проговорил Маккрей, - опять вы прервали разговор.
- Он прав, - поддержала коллегу Самми. - Такие люди часто очень неуравновешенны. Разве не может быть так, что такое обращение раздражит его до крайней степени и он причинит вред Саймону Кормаку?
- Может, - ответил Куинн. - Но мне кажется, я прав. Они не похожи на политических террористов. Я молю Бога, чтобы это оказался просто профессиональный убийца.
От ужаса у молодых людей захватило дух.
- Что же хорошего в профессиональном убийце? - воскликнула Самми.
- Немного, - признал Куинн, который, казалось, почувствовал непонятное облегчение. - Но профессионал работает только за деньги. А этот пока еще ничего не получил.
Глава 7
Похититель позвонил лишь часов в шесть вечера. В промежутке Самми Сомервилл и Данкан Маккрей не сводили взгляд с телефона спецлинии, молясь в душе, чтобы этот человек, кто бы там он ни был, позвонил опять.
Расслабиться смог только Куинн. Сбросив башмаки, он улегся на диване в гостиной и принялся читать книгу "Анабасис" Ксенофонта{Ксенофонт (ок. 430–355 или 354 г. до н. э.) - древнегреческий писатель и историк, автор сочинения "Анабасис", в котором описывал, как он в качестве стратега руководил отступлением армии от Вавилона к Трапезунду.}, как сообщила Саманта в подвал посольства по телефону из своей спальни. Книгу он привез с собой из Испании.
- Никогда не слышал, - проворчал Браун.
- Это о военной тактике, - поспешил объяснить Сеймур. - Написал один греческий генерал.
Браун хмыкнул. Он был в курсе, что Греция входит в НАТО, но этим его познания и исчерпывались.
У британской полиции дел было больше. В две телефонные будки - одну в Хитчине, хорошеньком провинциальном городишке на севере Хертфордшира, и другую, в недавно разросшемся Милтон-Кейнсе, - зашли спокойные люди из Скотленд-Ярда и стали снимать отпечатки пальцев. Там их было десятки, но полиция еще не знала, что ни одни не принадлежат похитителю, который набирал номер, натянув на руки хирургические перчатки телесного цвета.
Людей, находившихся вблизи от будок, осторожно расспросили, не видели ли они звонивших в те минуты, когда похититель разговаривал с Куинном. Никто ничего особенного не заметил, не говоря уже о том, что никто не смотрел на время. Обе будки стояли в ряду с несколькими другими и обеими пользовались постоянно. К тому же, в местах, где стояли будки, было в то время много народу. Крамер проворчал:
- Он звонит в самое оживленное время дня. И утром, и днем.
Записи разговоров дали прослушать профессору-лингвисту, специалисту по говорам и областным акцентам, но так как говорил в основном Куинн, ученый лишь покачал головой.
- Он прикрывает микрофон несколькими слоями бумаги или тонкой тканью, - объяснил лингвист. - Несложно, но весьма эффективно. Этим, конечно, анализатор речевых гармоник не обманешь, но мне, как и приборам, нужно больше материала, чтобы сделать хоть какие-то выводы.
Следователь Уильямс пообещал снабдить его дополнительным материалом, когда похититель позвонит снова. В течение дня шесть домов попали под негласное наблюдение: один в Лондоне, другие пять - в близлежащих графствах. К вечеру два были исключены из числа подозрительных - в одном жил французский чиновник с женой и двумя детьми, работавший в лондонском филиале "Сосьете женераль"{Четвертый по величине банк Франции, основан в 1864 г.}; другой дом снимал немецкий профессор, занимавшийся научной работой в Британском музее.
К концу недели отпали и четыре остальных дома, однако рынок недвижимости поставлял полиции все новых и новых "подозреваемых". И все требовалось проверить.
- Если преступники действительно купили дом, - докладывал Крамер комитету КОБРА, - или сняли у ничего не подозревающего владельца, то, боюсь, найти его практически невозможно. В последнем случае следов вообще никаких не остается, а количество покупаемых за год домов на юго-востоке таково, что в конце концов все наши средства будут съедены надолго вперед.
В глубине души Крамер согласился с предположением Куинна (он узнал о нем, прослушав запись разговора) относительно того, что звонивший более походит на профессионального преступника, нежели на террориста. Тем не менее поиск среди обеих групп правонарушителей продолжался, его не собирались прерывать до окончания дела. Даже если похитители и впрямь принадлежали к преступному миру, то свой "скорпион" они могли купить у террористов. Действия тех и других порою пересекались, иногда они даже вступали в сделки.
Если британская полиция была перегружена работой, то ребята из ФБР маялись в подвале посольства от безделья. Кевин Браун расхаживал взад и вперед по длинной комнате, словно лев в клетке. Четверо его подчиненных валялись на раскладушках, другие четверо ждали, когда зажжется сигнальная лампочка, указывающая на то, что зазвонил спецтелефон в кенсингтонской квартире, номер которого теперь был известен похитителям. Лампочка загорелась в две минуты седьмого.
Ко всеобщему удивлению, Куинн пропустил четыре сигнала. На пятом он снял трубку и первым начал разговор.
- Привет. Рад, что ты позвонил.
- Я уже говорил: если хотите получить Саймона Кормака живым, вам придется раскошелиться.
Тот же голос - глубокий, хрипловатый и искаженный бумагой.
- Ладно, давай беседовать, - дружелюбно согласился Куинн. - Меня зовут Куинн, просто Куинн. А тебя?
- А иди ты!..
- Да погоди, я ж не спрашиваю твое настоящее имя. Мы ведь не дураки, ни ты, ни я. Назови любое имя. Просто, чтобы я смог обратиться к тебе: "Привет, Смит, или Джонс…"
- Зик, - проговорил голос.
- З - И - К? Отлично. Послушай, Зик. ты ведь можешь разговаривать не больше двадцати секунд, так? Я не волшебник. Шпики слушают и пробуют определить, откуда ты говоришь. Перезвони через пару часов и продолжим. Идет?
- Ага, - согласился Зик и повесил трубку.
Кудесники на кенсингтонской подстанции вышли на номер за семь секунд. Снова уличная кабина, на сей раз в центре Грейт-Данмоу в графстве Эссекс, девятью милями западнее автострады М11 Лондон - Кембридж. Как и другие два городка, к северу от Лондона. Крошечный городишко с небольшим полицейским участком. Полицейские в штатском добрались до трех уличных кабин через восемьдесят секунд после того, как была повешена трубка. Поздно. В этот час, когда закрывались магазины и открывались пивные, народу было множество, но никто не вел себя подозрительно, никто не был в рыжем парике, усах и дымчатых очках. Зик снова выбрал оживленное время - ранний вечер, когда начинало смеркаться, но темно еще не стало, поскольку вечером телефонные будки освещены внутри.
В подвале посольства Кевин Браун разбушевался.
- Какого дьявола? На кого этот Куинн работает? - вопил он. - Носится с этим гадом как с писаной торбой!
Четверо агентов поддакнули.
В Кенсингтоне Самми Сомервилл и Данкан Маккрей задали тот же вопрос. Куинн молча растянулся на диване, пожал плечами и снова принялся за книжку. В отличие от новичков, он знал, что перед ним стоят две задачи: попытаться проникнуть в мысли человека на том конце провода и постараться завоевать его доверие.
Он уже пришел к убеждению, что Зик далеко не дурак. Во всяком случае, до сих пор он не сделал серьезных ошибок, иначе уже был бы схвачен. Поэтому он должен понимать, что разговоры подслушивают и пытаются установить, откуда он звонит. Куинн не сказал ему ничего такого, чего тот не знал бы сам. Просто дал совет, в котором звучала забота о безопасности Зика, но вместе с тем не содержалось ничего для него нового.
Как ни противно было этим заниматься, Куинн начинал строить мостик между собой и убийцей. Куинну хотелось, чтобы тот пришел к убеждению, что их общая цель - это обмен, а вот представители власти - люди скверные.
Прожив много лет в Англии, Куинн знал, что для английского уха американский акцент звучит очень приятно. Что-то протяжное и мелодичное. Гораздо более дружеское, чем рубленая речь англичанина. Поэтому Куинн старался растягивать слова даже капельку сильнее, чем обычно. Очень важно, чтобы у Зика не создалось впечатления, будто на него давят или как-то над ним насмехаются. Но не менее важно было не дать ему заметить, как он, Куинн, ненавидит этого человека, заставляющего мучиться родителей, которые находятся за три тысячи миль от него. И Куинн был столь убедителен, что обманул даже Кевина Брауна.
Но не Крамера.
- Хотелось бы, чтобы он заставил этого негодяя поговорить подольше, - заметил следователь Уильямс. - Тогда кому-нибудь из наших коллег в провинции, быть может, удалось бы засечь звонившего или его машину.
Крамер покачал головой.
- Еще рано, - возразил он. - Трудность в том, что у констеблей в небольших графствах недостаточно опыта, когда речь идет о незаметной слежке. Куинн попытается продлить время разговоров, но позже, чтобы Зик ничего не заметил.
Зик позвонил только на следующее утро.
Энди Ланг взял выходной и отправился местным авиарейсом в Эр-Рияд, где добился, чтобы его принял управляющий, Стив Пайл.
Здание Инвестиционного банка в столице Саудовской Аравии разительно отличалось от форта иностранного легиона в Джидде. Банк не пожалел денег на небоскреб из желтоватого мрамора, песчаника и полированного гранита. Ланг зашел в просторный внутренний двор на первом этаже, где раздавался лишь стук его каблуков и журчание прохладных фонтанов.
Несмотря на то что стояла середина октября, снаружи было жарко до невозможности, но внутренний двор напоминал весенний сад. После получасового ожидания Ланга провели в кабинет управляющего на последнем этаже - настолько помпезный, что приезжавший полгода назад президент банка "Рокман-Куинз" нашел его более роскошным, чем его собственная резиденция на крыше нью-йоркского небоскреба.
Стив Пайл был высоким, грубовато-добродушным человеком, который очень гордился своим отеческим отношением к молодым подчиненным всех национальностей. Его несколько неестественный румянец указывал на то, что в королевстве Саудовская Аравия, может быть, "суховато" внизу, на земле, но здесь, в его стенном баре, никакой нехватки спиртного не ощущалось.
Он поздоровался с Лангом радушно, но не без удивления.
- Мистер аль-Гаруи не предупредил, что вы приезжаете, Энди, - сказал он. Я послал бы в аэропорт машину.
Мистер аль-Гарун был управляющим филиалом в Джидде, начальником Ланга.
- Я ему ничего не говорил, сэр. Просто взял выходной. Мне показалось, что у нас там возникла проблема, и я хотел с вами посоветоваться.
- Энди, Энди, меня зовут Стив, понятно? Рад, что вы появились. Так в чем проблема?
Распечатки Ланг с собою не взял: если кто-то из сотрудников филиала в Джидде замешан в жульничестве, то отсутствие бумаг сразу бы все объяснило. Но у Ланга были подробные записи. В течение часа он рассказывал Пайлу о своем открытии.
- Совпадения быть не может, Стив, - убеждал он. - Эти цифры нельзя объяснить иначе, как крупным мошенничеством.
Когда Ланг объяснил суть того, что обнаружил, добродушие Пайла как рукой сняло. Они сидели в глубоких креслах, обитых испанской кожей и стоявших подле низенького кофейного столика с украшениями из кованой меди. Пайл встал и подошел к занимавшему всю стену окну с дымчатым стеклом, откуда открывалась внушительная панорама на пустыню, тянувшуюся на многие мили. Наконец он отошел от окна и вернулся к столу. Опять широко улыбаясь, он протянул руку:
- Энди, вы очень наблюдательный молодой человек. Просто светлая голова. И преданный. Мне это нравится. Я ценю, что вы пришли ко мне с этой… проблемой. - Он повел Энди к двери. - Оставьте все мне. Выбросьте из головы. Я займусь этим лично. Вы далеко пойдете, можете мне поверить.
Энди Ланг вышел из банка и направился в аэропорт, полный уверенности в своей правоте. Он поступил правильно. Управляющий положит мошенничеству конец.
После его ухода Стив Пайл несколько минут барабанил пальцами по столу, после чего позвонил куда-то по телефону.
В четвертый раз - а по спецлинии во второй - Зик позвонил без четверти десять утра. Специалисты установили, что говорят из Ройстона, городка на северной границе Хертфордшира, где тот примыкает к Кембриджу. Полицейский, прибывший туда через две минуты, опоздал на девяносто секунд. Отпечатков пальцев не было.
- Куинн, давай короче. Мне нужно пять миллионов долларов, и быстро. Мелкими, бывшими в употреблении банкнотами.
- Боже, Зик, это ж прорва денег. Знаешь, сколько они будут весить?
Пауза. Неожиданное упоминание о весе денег привело Зика в замешательство.
- Я сказал, Куинн. И не спорь. Выкинешь номер, и мы пришлем тебе парочку пальчиков - может, тогда поумнеешь.
В кенсингтонской квартире Маккрей икнул и опрометью бросился в ванную. По пути он сшиб кофейный столик.
- Кто там у тебя? - рявкнул Зик.
- Легавый, - ответил Куинн. - Сам знаешь, как оно бывает. Никак эти засранцы не хотят оставить меня в покое.
- Раз я сказал, значит, так и сделаю.
- Послушай, Зик, ни к чему все это. Мы же с тобой профессионалы. Так? Вот и давай продолжать в том же духе. Будем делать то, что нам положено, не больше и не меньше. Ладно, время кончается. Вешай трубку.
- Ты занимайся деньгами, Куинн.
- Тут мне придется связаться с отцом. Перезвони через сутки. Кстати, как там парень?
- Отлично. Покамест.
Зик повесил трубку и вышел из будки. Он проговорил тридцать одну секунду. Куинн положил трубку на рычаг. Маккрей вернулся в комнату.
- Если это повторится, - спокойно проговорил Куинн, - я немедленно выкину отсюда вас обоих, и в гробу я видел ваше Управление и Бюро.
У Маккрея был такой виноватый вид, что, казалось, еще немного - и он заплачет.
В подвале посольства Браун взглянул на Коллинза.
- Ваш человек что-то нам напортачил, - сказал он. - Что это был за грохот на линии?
Не дожидаясь ответа, он снял трубку телефона, связывавшего подвал с квартирой. Саманта Сомервилл сказала насчет прозвучавшей угрозы отрезать парню пальцы и объяснила, что Маккрей задел коленом за столик.
Когда она положила трубку, Куинн спросил:
- Кто это?
- Мистер Браун, - официальным тоном ответила женщина. - Мистер Кевин Браун.
- Это еще кто такой? - осведомился Куинн. Саманта обвела комнату тревожным взглядом.
- Заместитель помощника директора Бюро по уголовно-следственной части, - все так же сухо проговорила она, зная, что Браун слушает.
Куинн злобно потряс кулаком. Самми пожала плечами.
В полдень в квартире было созвано совещание. До следующего утра Зик звонить вроде не собирался, и у американцев появилось время обсудить его требование.
Приехали Кевин Браун, Коллинз и Сеймур. Найджел Крамер привез с собою Уильямса. Куинн был знаком со всеми, кроме Брауна и Уильямса.
- Можете передать Зику, что Вашингтон согласен, - сказал Браун, - Двадцать минут назад оттуда пришло сообщение. Мне это страшно не нравится, но так решено. Пять миллионов долларов.
- Да, но я не согласен, - ответил Куинн.
Браун уставился на него, словно не веря собственным ушам.
- Ах, вы не согласны, Куинн? Вы не согласны. Правительство Штатов согласно, а вот мистер Куинн - нет. Можно узнать почему?
- Потому что соглашаться на первое же требование похитителей крайне опасно, - невозмутимо объяснил Куинн. - Стоит только сразу согласиться, и они решат, что нужно было просить больше. Если человеку приходит такое в голову, ему начинает казаться, что его одурачили. И если он психопат, то может разозлиться. А выместить злость он способен лишь на заложнике.