- Сравнительно небольшим количеством войск, - ответил Джонсон. - СССР выводит десять дивизий по пятнадцать тысяч человек каждая. Наш контингент в Западной Европе составляет триста двадцать шесть тысяч. По договору у нас остается чуть меньше трехсот тысяч, впервые с сорок пятого года. То есть мы выводим немногим более двадцати пяти тысяч, а они - сто пятьдесят. Шесть к одному - это неплохо, мы ведь рассчитывали, что будет четыре к одному.
- Да, но мы согласились, - возразил Станнард, - не вводить в строй две наши новые тяжелые дивизии - одну бронетанковую и одну мотострелковую.
- Как насчет экономии, Хьюберт? - мягко поинтересовался президент. Он предпочитал, чтобы говорили другие, а сам внимательно слушал, высказывал несколько кратких, но дельных замечаний, после чего принимал решение. Министр финансов поддерживал договор. Если он вступит в действие, ему будет гораздо проще сводить концы с концами.
- Три с половиной миллиарда бронетанковая дивизия, три и четыре десятых пехотная, - ответил он. - Ко это лишь начальные затраты. Потом мы будем экономить ежегодно триста миллионов долларов на текущих расходах, если у нас не будет этих дивизий. А теперь, отказавшись от "Деспотов", мы сэкономим еще семнадцать миллиардов - во столько нам обошлись бы триста машин этого типа.
- Но ведь "Деспот" - лучшая противотанковая система в мире, - запротестовал Станнард. - Она нужна нам, черт возьми.
- Зачем? Чтобы уничтожать танки, находящиеся восточнее Бреста? - полюбопытствовал Джонсон. - Если в Восточной Германии останется половина их танков, мы сумеем справиться с ними теми силами, которые у нас остались, - самолетами "А-десять" и самоходными противотанковыми установками. К тому же на часть сэкономленных средств мы сможем построить наземные укрепления. Договором это разрешено.
- И европейцам нравится, - спокойно добавил госсекретарь Доналдсон. - Им не нужно сокращать свои вооруженные силы, а между тем десять-одиннадцать советских дивизий исчезают у них с глаз долой. По-моему, на суше мы одержали верх.
- Давайте теперь посмотрим, что получается на море, - предложил Кормак.
Согласно договору, Советский Союз согласился под наблюдением экспертов уничтожить половину своего подводного флота, то есть все атомные подводные лодки классов "Хоутел", "Ико" и "Новембер", а также дизель-элекгрические, классов "Джулиет", "Фокстрот", "Уиски", "Ромео" и "Зулус". Однако, как не преминул заметить Станнард, эти атомные лодки устарели и были небезопасны, так как у них постоянно происходили утечки нейтронного и гамма-излучения, да и другие, предназначенные для уничтожения, были старых проектов. Избавившись от них, русские смогут сконцентрировать свои материальные и людские ресурсы на постройке лодок типов "Сьерра", "Майк" и "Акула", технически гораздо более совершенных, а значит, и более опасных.
И все же, по словам Станнарда, 158 предназначенных к уничтожению лодок представляют собой груду металлолома, а противолодочные средства США будут при этом значительно сокращены, в результате чего в случае войны у Америки появится больше возможностей отправлять в Европу конвои.
И наконец, Москва согласилась пустить на слом первый из четырех имеющихся у нее авианосцев класса "Киев" и в дальнейшем их больше не строить - уступка сама по себе незначительная, поскольку эти корабли оказались крайне дорогими в эксплуатации.
Соединенным Штатам договор позволял сохранить только что сданные авианосцы "Авраам Линкольн" и "Джордж Вашингтон" при условии, что на слом пойдут "Мидуэй" и "Корал Си" (от них и так собирались избавиться, но тянули время, чтобы включить в договор), а также менее старые "Форрестол" и "Саратога" вместе с их авиакрыльями. Когда эти авиационные подразделения будут выведены из строя, то для приведения их в боевую готовность понадобится года три-четыре.
- Русские решат, что на восемнадцать процентов снизили наши ресурсы для атаки на их любимую Родину, - брюзжал Станнард, - а сами отдали за это сто пятьдесят восемь лодок, с которыми у них были одни неприятности.
Однако кабинет, видя, что удастся экономить по 20 миллиардов в год (половину на обслуживании и половину на технике), одобрил договор в части военно-морских сил; против были лишь Оделл и Станнард. Самым животрепещущим вопросом оказались военно-воздушные силы. Кормак знал, что для Горбачева это главное. В сущности, Америка выигрывала на суше и на море, поскольку нападать ни на кого не собиралась: она лишь хотела иметь гарантии, что и СССР не сможет выступить в роли агрессора. Однако, в отличие от Станнарда и Оделла, Кормак и Доналдсон знали: многие советские люди, включая и кое-кого из лидеров, искренне верят в то, что в один прекрасный день Запад набросится на их Родину.
Нантакетский договор предусматривал, что Запад остановит производство истребителей "F-18", а также многоцелевых истребителей, находящихся на вооружении в Италии, Западной Германии, Испании и Великобритании; Москва же должна прекратить дальнейшие работы над самолетом "МИГ-31". Кроме того, русские должны снять с вооружения "Блэкджек", туполевский вариант американского бомбардировщика "В-1", и 50 % самолетов-заправщиков. Таким образом, стратегическая угроза для Запада с воздуха будет значительно снижена.
- Как мы узнаем, не строят ли они "Блэкджек" где-то еще? - поинтересовался Оделл.
- На Туполевском заводе будут наши официальные наблюдатели, - ответил Кормак. - Вряд ли русские решатся построить такой же завод где-нибудь еще. Ли, я прав или нет?
- Правы, господин президент, - отозвался директор ЦРУ и, помолчав, добавил: - Да и потом у меня есть свои люди у Туполева.
- Вот как? - с удивлением проговорил Доналдсон. - Впрочем, как дипломат я этого знать не должен.
Кое-кто из собравшихся улыбнулся. Все знали, что Доналдсон отличается некоторым пуританством.
Ключевым для Америки пунктом Нантакетского договора в части военно-воздушных сил был отказ от бомбардировщика "В-2" - весьма перспективного самолета, который был невидим для радиолокационных станций и мог поэтому сбрасывать ядерные бомбы практически когда и где угодно. У русских он вызывал громадные опасения. Михаил Горбачев считал, что только с такой уступкой с американской стороны Нантакетский договор будет ратифицирован. Благодаря ей у него отпадет необходимость израсходовать как минимум 300 миллиардов рублей на коренную перестройку всей хваленой системы ПВО, которая теоретически должна быть способна отразить любой удар с воздуха. Эти деньги Горбачев хотел направить на новые заводы, технологию и нефть.
Америке отказ от "В-2" давал экономию в 40 миллиардов долларов, правда ценою потери 50 тысяч рабочих мест в оборонных отраслях промышленности.
- А может, оставить все как есть, пусть эти мерзавцы вконец обанкротятся? - предложил Оделл.
- Майкл, - тихо отозвался Кормак, - тогда им придется воевать.
После двенадцатичасового обсуждения кабинет одобрил Нантакетский договор. Теперь предстояло самое утомительное: нужно было убедить сенат, промышленников, финансистов, средства массовой информации и весь народ в правильности решения. Оборонный бюджет сократился на сто миллиардов долларов.
Май
В середине мая пятеро мужчин в январе обедавших вместе в отеле "Ремингтон", по предложению Миллера образовали группу "Аламо", названную так в память тех, кто в 1836 году сражался при Аламо за независимость Техаса с мексиканскими войсками генерала Санта-Аны. План разгрома королевства Ибн-Сауда получил название плана "Боуи", в честь полковника Джима Боуи, погибшего при Аламо. Кампания по подрыву авторитета президента Кормака с помощью оплаченного распространения слухов в лобби, средствах массовой информации, конгрессе и среди народа называлась планом "Крокетт" - по имени Дэйви Крокетта, пионера и воина-индейца, погибшего в том же сражении. Нынешняя встреча была посвящена обсуждению предложения Ирвинга Мосса, заключавшегося в том, чтобы нанести Джону Кормаку такой удар, после которого он станет более податливым к уговорам и уйдет с политической арены. Это был план "Тревис", названный так в честь командующего американскими войсками при Аламо.
- Кое от чего здесь меня прямо в дрожь бросает, - заметил Мойр, постучав пальцем по своему экземпляру плана.
- Меня тоже, - поддержал Залкинд. - Особенно четыре последние страницы. Неужели мы должны зайти так далеко?
- Джентльмены, друзья, - громко прервал их Миллер. - Я полностью разделяю вашу озабоченность, даже отвращение. Но не забывайте, о том, что поставлено на карту. Не только над нами, но и над всей Америкой нависла смертельная угроза. Вам известны условия договора, с помощью которого Иуда из Белого дома стремится лишить нас защиты и снискать тем самым расположение московского Антихриста. Этот человек должен уйти, прежде чем ему удастся уничтожить нашу любимую страну и погубить всех нас. А вас - в первую очередь, поскольку вы уже сейчас на грани банкротства. Мистер Мосс убедил меня в том, что до предложенного на последних страницах дело не дойдет. Кормак уйдет раньше.
Облаченный в белый костюм Ирвинг Мосс молча сидел у конца стола. О некоторых деталях своего плана он не упомянул вообще - их он мог сообщить только Миллеру лично. Он дышал через рот, чтобы не сопеть поврежденным носом.
Внезапно Миллер произнес слова, озадачившие всех присутствующих:
- Друзья, давайте искать поддержки у Всевышнего. Помолимся все вместе.
Бен Залкинд взглянул на Питера Кобба; тог поднял брови. Сайрус Миллер положил ладони на стол, закрыл глаза и обратил лицо к потолку. Он был не из тех людей, что склоняют голову, даже когда обращаются ко Всевышнему. В конце концов, у него с Господом уже давно сложились вполне доверительные отношения.
- Боже, - начал нефтяной магнат, - услышь нас, к Тебе взываем мы в своих молитвах. Услышь нас, верных и преданных сыновей этой славной земли, что сотворена Тобою и Твоим произволением отдана под нашу опеку. Направь руки наши. Укрепи сердца наши. Научи нас, где нам взять мужество, дабы свершить задуманное, которое, мы верим, удостоится Твоего благословения. Помоги нам спасти избранную Тобою страну и народ, избранный Тобою.
Он продолжал в таком роде еще несколько минут, потом несколько минут помолчал. Затем опустил лицо и окинул собравшихся горящим взором человека, освободившегося от каких бы то ни было сомнений.
- Джентльмены, мне был Его голос. Он с нами в наших испытаниях. Мы должны непреклонно следовать вперед ради нашей страны и Господа нашего.
Собравшимся ничего не оставалось, как в знак согласия склонить головы. Часом позже Ирвинг Мосс вел с Миллером конфиденциальный разговор у него в кабинете. Мосс без обиняков заявил, что для осуществления его плана ему жизненно необходимы две вещи, которые сам он обеспечить не в силах. Во-первых, одно высокосложное устройство советского производства и, во-вторых, источник информации о самых секретных совещаниях, проводимых в Белом доме. Мосс объяснил, зачем ему все это. Миллер задумчиво кивнул.
- Я займусь и гем и другим, - пообещал он. - У вас есть счет и наличные. Немедленно приступайте к выполнению плана.
Июнь
Миллер принял полковника Истерхауса на первой неделе июня. Полковник напряженно занимался делами в Саудовской Аравии, но вызов звучал весьма категорично, поэтому он сразу сел на рейс Джидда - Лондон Нью-Йорк, откуда отправился прямо в Хьюстон. Там Истерхауса ждала машина, которая отвезла его в частный аэропорт Уильям П. Хобби, находящийся к юго-востоку от города, и на "Лирджете" он прилетел на ранчо, где раньше не бывал. Его отчет о ходе дел звучал оптимистично и был выслушан с благосклонностью.
Полковник сообщил, что его человек из религиозной полиции с большим энтузиазмом отнесся к мысли о смене правительства в Эр-Рияде и связался с имамом шиитских фундаменталистов после того, как Истерхаус сказал, как его найти. Тот факт, что имам до сих пор не попался в руки властей, говорит о надежности фанатика из полиции.
Имам выслушал предложение - оно было сделано ему без упоминания каких-либо имен, поскольку он ни за что не согласился бы, чтобы христианин вроде Истерхауса был исполнителем воли Аллаха, - и тоже отнесся к нему благосклонно.
- Дело в том, мистер Миллер, что фанатики Хезбаллы до сих пор не пытались отхватить лакомый кусок, который представляет собою Саудовская Аравия, так как хотели сначала завладеть Ираком, но потерпели поражение. Терпение их объясняется следующим: они боятся, и справедливо, что попытка расправиться с королевством Сауда вызовет серьезное недовольство до сих пор колебавшихся Соединенных Штатов. Фундаменталисты считают, что Саудовская Аравия рано или поздно попадет к ним в руки. Имам, похоже, согласился с тем, что будущая весна - а юбилейные торжества уже точно назначены на апрель - момент, указанный свыше Аллахом.
Далее полковник поведал, что на праздник в Эр-Рияд съедутся представители тридцати семи главнейших племен страны, чтобы отдать почести королевской династии. Будут там и люди из племен, обитающих в районе Газы, - рабочие нефтепромыслов, принадлежащие по преимуществу к секте шиитов. Среди них спрячут двести боевиков имама, которые явятся без оружия, а позже получат автоматические карабины и амуницию, тайно доставленные в страну на одном из танкеров Сканлона.
В заключение Истерхаус сообщил, что некий египетский офицер - группа египетских военных советников играет важную роль в решении технических вопросов саудовской армии - согласился снабдить королевскую гвардию неисправным оружием, чтобы она не смогла защищать своих хозяев, но только при условии, что после переворота его многомиллионной и бедной стране откроется доступ к саудовской нефти. Миллер в задумчивости кивнул.
- Вы хорошо потрудились, полковник, - проговорил он и сменил тему. - Скажите, какова, по-вашему, будет реакция Советского Союза на захват Америкой Саудовской Аравии?
- Крайнее смятение, мне так кажется, - ответил полковник.
- Его будет достаточно, чтобы поставить крест на Нантакетском договоре, все условия которого нам уже известны?
- Полагаю, что да.
- А как по-вашему: какая группировка внутри Советского Союза имеет причины отрицательно относиться к договору и желать, чтобы он не был подписан?
- Генеральный штаб, - не раздумывая ответил полковник. - Его положение похоже на то, в каком вот-вот окажутся наш Объединенный комитет начальников штабов и оборонная промышленность. Договор лишит Генштаб могущества, престижа, бюджета, численность его состава уменьшится на сорок процентов. Вряд ли это может кому-то из них понравиться.
- Странные союзники, - задумчиво протянул Миллер. - А нет ли у вас возможности тайно связаться с их Генеральным штабом?
- Я… у меня есть кое-какие связи, - осторожно ответил Истерхаус.
- Я хочу, чтобы вы их использовали, - сказал Миллер, - Передайте, что в Соединенных Штатах есть мощные силы, которым Нантакетский договор не нравится так же, как и им, которые считают, что его можно расстроить со стороны Америки, и хотели бы обменяться мнениями по этому поводу.
Королевство Иордания нельзя назвать просоветским - но королю Хусейну уже давно приходилось идти по узенькой тропке, чтобы усидеть на троне в Аммане, и порой закупать у Советского Союза вооружение, хотя его Хашимитский арабский легион использует в основном оружие западных образцов. Однако в Аммане есть группа советских военных советников из тридцати человек, руководит которой военный атташе русского посольства. Истерхаус познакомился с ним, когда саудовские наниматели послали его поприсутствовать на испытаниях в пустыне Акаба какого-то очередного образца советского оружия. Теперь, возвращаясь в Саудовскую Аравию, Истерхаус сделал в Аммане остановку.
Военный атташе, полковник Кутузов, которого Истерхаус считал резидентом ГРУ, оказался на месте. Истерхаус пригласил его отобедать. Американец был поражен быстротой реакции советской стороны. Через две недели, когда он находился в Эр-Рияде, ему сообщили, что некие джентльмены с радостью встретятся с его друзьями, но в обстановке строгой секретности. Полковнику был вручен толстый пакет с указаниями, когда, как и куда его друзья должны ехать, и он, не распечатывая, отправил пакет в Хьюстон.