Маленькая удача и этот след охотничьего отряда подбодрили Свирка, он развёл костёр, изжарил лемминга и с наслаждением съел его, оставив только когти, похожие на копытца. На этой стороне лощины он решил где-нибудь обосноваться: уходить дальше было страшно, а под боком у племени как-то спокойнее. Кроме того, изредка можно будет чем-нибудь поживиться, хотя бы собакой.
Короткий осенний день угасал. Дров было мало, на поиски удобного места не оставалось времени. Значит, придётся провести ночь на дереве.
Глава третья
Страшная ночь
Ещё засветло Свирк соорудил что-то вроде гнезда из еловых лап и сучьев на ветвях дуба. Всё оружие втащил туда, пристроил рядом, хотя и не представлял, как сможет им воспользоваться в случае опасности. Скрючился, прижав к груди топор и нож. Заснул мгновенно.
Разбудили его тихие звуки, которые словно источал ствол. Сон отлетел - кто-то царапал когтями кору дуба внизу. Или впивался в неё зубами. Медведь? Рысь?.. Полный мрак окружал Свирка. Он уловил резкий, незнакомый запах. Услышал чьё-то напряжённое дыхание и внезапный шелест ветвей совсем рядом. Громко, по-звериному взвыл от ужаса. Равнина, словно ожидая этого сигнала, завизжала, завыла, захрипела. Громовой рёв тигра, заглушив все звуки, раздался, как показалось Свирку, у самого его лица, и он потерял сознание.
Очнувшись, он прильнул к стволу, не веря, что жив. Было тихо, только издали доносились какие-то всхлипы. Резкий шум над головой, что-то мягкое, холодное, коснувшееся лба, оборвали его дыхание…
Когда Свирк снова пришёл в себя, было светло, в ветвях шумел ветер, а ствол дуба почему-то трепетал. Топора он не обнаружил, вместо ножа в правом кулаке - дубовый лист. С макушки дерева сорвалась какая-то птица. Сообразив, что трепещет его тело, а не дуб, он с облегчением вздохнул и погрузился в какой-то полусон.
Мучительно медленно рождался новый день - пасмурный, холодный, с низкими, рваными тучами, плывущими на юг.
Свирк закоченел, но не спешил вылезать из своего гнезда. Несмотря на ночные страхи, он чувствовал, что на земле ему было бы ещё страшнее. Дерево спасло ему жизнь.
У подножия дуба валялось множество тонких веток. Пошёл мелкий дождь, но под раскидистой кроной было уютно, сухо. Он развёл костёр и с содроганием увидел на коре дуба свежие вмятины, оставленные когтями или клыками тигра… Слушайте, ланны! Почуяв Свирка, хищник сделал прыжок и зацепился за нижний сук дуба. Вскарабкался на него, встал на задние лапы и несколькими ударами разрушил "гнездо". Топор и дротик полетели вниз. Свирк, держась одной рукой за ветку, наносил во мраке удары копьём. Рёв тигра взбудоражил равнину. Он сорвался, но снова с ещё большей яростью ринулся вверх. Всю ночь длилась ужасная схватка человека с невидимым свирепым зверем. Наступил рассвет, и Свирк, разглядев тигра, нанёс ему, наконец, точный, сильный удар в шею, но сам не удержался, оба они упали на землю. Тигр закрутился, пытаясь зубами ухватить древко копья. Его лапы и морда были в крови, рёв сменился хриплым рычаньем. Свирк нащупал в траве топор и одним ударом раскроил хищнику череп… Вот как это было!
Глава четвёртая
В берлоге
Свирк направился к Реке, рассчитывая найти где-нибудь под обрывом подходящее место для жилья, и ноги сами принесли его к знакомому заливу. В прозрачной глубине сновала мелочь, и он хотел было пугнуть её, как вчера, но вдруг увидел прямо перед собой, у берега, крупную щуку…
Удар - и он стряхнул с конца остроги добычу, изжарил её и съел целиком, с хвостом и плавниками, обсосав каждый позвонок. Всё тело ныло, клонило в сон, но он, пересилив себя, зашагал к обрыву.
На берегу подходящего места для жилья не нашлось. Трудно было расстаться с Рекой после удачной рыбалки, но и ночевать ещё раз на дереве не хотелось. Свирк отправился к каменистым холмам, надеясь отыскать там пещеру. Весь день он лазил по обрывистым склонам, но надёжного уголка так и не нашёл. Выбирая подходящее дерево для ночлега, он остановился возле упавшей сухой лиственницы. Вывороченная с корнем бурей, она лежала поперёк овражка, по дну которого струился ручеёк.
Переплетённые корни, придавленные сверху толстым слоем красной глины, изгибаясь, упирались в землю, образуя что-то вроде большой клетки. Свирк с трудом протиснулся в неё и понял - это было то, что он искал: почти готовая берлога. Осматривая её, он почувствовал запах плесени - сердцевина дерева сгнила, если очистить дупло от трухи, в берлоге будет ещё просторнее.
С каждым днём его убежище становилось удобнее, надёжнее. Корневище он укрепил снаружи каменными плитами, дёрном, глиной. Узкий вход на ночь затыкал ветвистым оленьим рогом, основанием во внутрь. Посредине берлоги был небольшой очаг - яма, выложенная плоскими камнями. Чтобы удержать тепло, он обложил стены изнутри комками мха. Комель, очищенный от гнили, укрывал его от непогоды и непрошеных гостей. И дышалось здесь легче, чем в самой просторной пещере. После страшной ночи, проведённой на ветвях дуба, Свирк проникся уважением ко всем деревьям, лиственница, даже высохшая, казалась ему родным, добрым, живым существом, деревянные стены успокаивали.
Питался Свирк чем попало, в основном леммингами и кореньями. Слабея с каждые днём, чувствуя, что долго так не протянет, уходил в поисках пищи всё дальше от берлоги, и счастье изредка улыбалось ему. У небольшого холма он обнаружил нору, раскопав её, добрался до погружённых в спячку трёх сурков. Жирного, очень вкусного мяса хватило на несколько дней, пригодились и шкурки с длинным, мягким мехом.
Зима в южной части левобережья из года в год становилась мягче, снег держался недолго. Река не замерзала. Берлога Свирка находилась примерно посредине между Рекой и Болотом, которое в этом месте глубоко вклинивалось в равнину. Это давало ему возможность добывать рыбу и собирать коренья, ягоды на краю Болота. Расставлял он и силки из сухожилий на куропаток. Приспособления нехитрые, однако они не раз выручали его в трудные дни. Часто на глаза попадались песцы, но вот беда - дротик не попадал в цель, и юркие зверьки ускользали. И всё же упорная охота на них приносила плоды: иногда удавалось отбить у песцов их добычу, лемминга или птицу.
По ночам к берлоге подходили волки и гиены, их злобный визг завывания поначалу вызывали беспокойство и страх, но, убедившись, что его сооружение не по зубам этим хищникам, он перестал обращать на них внимание. Ни о каких клыках Свирк больше не помышлял - выжить, дотянуть до весны - других забот у него не было. Прошлая жизнь казалась ему смутным, далёким сном, воспоминания о ней становились всё более зыбкими и ненужными, чем-то таким, что мешало жить по-звериному.
Глава пятая
Копьё с неба
Гололёд покрыл равнину, и жизнь на ней замерла. Для Свирка наступили тяжёлые дни, даже шкурки сурков были съедены, он умирал от голода. Дёсны распухли, жёлуди стали теперь не по зубам, приходилось топором измельчать их. Костёр погас и не было сил нарубить дров.
С трудом он выполз из берлоги, встал, опираясь на дротик, поколебался - в какую сторону идти, побрёл к Болоту. Густой туман висел над равниной, Свирк опасался, что не найдёт дорогу обратно.
Мёрзлые кисло-сладкие прошлогодние ягоды не утоляли голода. Свирк тоскливо смотрел в сторону восточного леса - инстинкт звал его туда. С трудом переставляя ноги, он сделал с десяток шагов по кочковатой поверхности, почувствовал её зловещую зыбучесть, и у него закружилась голова. Остановился, услышал тихое похрустывание под ногами и неохотно повернул к равнине. По пути к берлоге долго ползал под дубом, выковыривая ножом из-под ледяной корки жёлуди. Чтобы поджарить их и немного согреться, пожертвовал древком дротика. Кряхтя, Свирк залез в дупло и погрузился в привычное состояние тревожного полусна…
От привала к привалу движется по яркой равнине племя, в кустарниках и высоких травах мелькают наконечники копий и смуглые, блестящие от пота тела ланнов. На Реке - половодье. За головным отрядом шагают мальчишки с дротиками в руках. У Свирка дротик без наконечника, но это не мешает ему наносить удары чуть ли не на каждом шагу. Жуки, бабочки, гусеницы - всё, что шевелится, движется - добыча. Юных охотников время от времени нагоняют женщины, суют им в руки вкусные стебельки и корки. Подражая старшим, Свирк ловит ноздрями насыщенный запахами ветерок, крадётся от куста к кусту. Ошалелые собаки без устали преследуют нарядных птиц, путаются под ногами. Кажется, не будет конца этому зелёному, синему, красному дню, широкой полосе примятой травы. Но свет мгновенно сменяется тьмой… Свирк лежит у костра, вслушивается в голоса чудовищ, резвящихся на равнине. Охваченный ужасом, он закрывает глаза, теснее прижимается к тёплому боку щенка… И просыпается взрослым, сильным. Лесная девушка сидит на обрыве, свесив ноги, а он легко, играючи вытаскивает острогой из Реки одного за другим трепещущих лососей, стряхивает их на песок и его ничуть не удивляет, что они покрыты не чешуёй, а костяными пластинками с изображением ястреба… В полумраке пещеры снуют маленькие, полосатые кабаны. Вдруг среди них появляется тигр. Заметив Свирка, он беззвучно раскрывает пасть. Свирк ныряет в узкий, душный проход, ползёт, упирается руками в камень, от которого веет мучительно нежным запахом, но не может сдвинуть его с места. Он уже чувствует пятками жаркое дыхание тигра, изо всех сил давит на камень плечом, головой, руками…
Свирк проснулся весь в холодном поту, пошарил руками в темноте, чтобы убедиться, что он в своём дупле. Видения исчезли, но волнующий запах остался… Кровь!
Раненый лось, покалечив двух собак, ушёл от погони, но жизнь вместе с кровью по капле выливалась из его могучего тела. Одолев лощину, он повернул на восток и шёл всю ночь навстречу родному лесу, опуская всё ниже свои гордые, непобедимые рога.
Свирк встрепенулся: с одним ножом он высунулся из берлоги и сейчас, увидев лося, отпрянул. Сообразив, что зверь ранен, снова выглянул. Оружие не понадобилось - лось шумно втянул в себя воздух и затих. Свирк увидел торчавшую в его боку короткую палку с пером. Но раздумывать было некогда. Дрожащей рукой он сделал надрез на шее лося, припал губами к артерии.
С Моря на равнину накатывались потоки тёплого воздуха, по-весеннему сияло солнце, ярко и весело, словно помолодело после зимней спячки. Это был самый счастливый день в жизни Свирка. Странное, украшенное пером маленькое копьё, которым издали нельзя было бы поразить даже лягушку, какая-то невидимая рука метнула с неба на землю, чтобы спасти последнего из рода Ястреба!
Вырезав из туши чудесное копьё, Свирк впервые после страшного суда заговорил:
- Великий, грозный, мудрый и добрый дух, сын Солнца…
Он с трудом вспоминал слова, наслаждаясь звуками своего хриплого голоса, и уже не говорил, а пел, прославляя невидимого спасителя. Тёплое, сочное сырое мясо, тающее в желудке, укрепило его тело, как небесное копьё укрепило дух.
Не спеша, с необычной для ланнов торжественностью он потрошил и кромсал несчастного лося, уверенный, что никто не посмеет посягнуть на его добычу. Любого хищника Свирк встретил бы сейчас без страха, он жаждал сразиться с волками и тигром, и если бы хищники в эти дни вдруг появились, последний из Ястребов, возможно, переступил бы через свою первую смерть.
Часть третья
Племя не ждёт
Глава первая
День Радости
В день соревнований по метанию копья и стрельбе из лука, который в племени называли днём Радости, ланны заполнили площадь ещё до восхода солнца. Такие соревнования проводились весной перед каждым новым походом на север то раньше, то позже, в зависимости от погоды, с давнего времени. Только в последние годы метание дротиков заменили стрельбой из лука. Судьи соревнований избирались накануне - по два человека, мужчине и женщине, от каждого рода. В этот день ланны не работали и забывали о всех своих горестях и заботах.
Как обычно, соревнования начали дети. В отличие от взрослых, они получали награды, все без исключения и независимо от результата, - орехи и цветные камешки. Затем наступила очередь подростков, после них спор продолжили взрослые, все желающие. Мужчины и женщины выступали в разных группах.
Стрельба из лука велась по мишеням - натянутым между двумя жердями старым шкурам. На них были изображены туры или олени с красными кружочками на месте сердец.
Среди женщин четвёртую весну подряд первое место заняла Рума - в этом виде соревнований ей не было равных. Три года назад она стала женой Чала. У неё родился сын - назвали его Юлом - и была ещё приёмная дочь, трёхлетняя Papa, мать которой умерла.
Мара, верная подруга Румы, в обоих видах соревнований заняла последнее место, но если и огорчилась, то виду не подала, а веселилась как все.
Завершались соревнования выступлениями родовых вождей. Победитель провозглашался вождём племени, получал единственный приз - кусочек железа и почётное имя - сын Огня.
Чал был намного моложе других родовых вождей и снова легко занял первое место. Его копьё, купаясь в лучах, долго летело прямо, словно поддерживаемое крыльями невидимых духов, и упало у подножия священного дуба, куда долетали только стрелы.
- Далеко!
- Сильно! - выкрикивали ланны, довольные своим вождём.
В этот день стрелял из лука даже однорукий Кам, вождь рода Белогрудого Орла, который до Чала в течение многих лет был вождём племени. Он стрелял сидя, держа лук пальцами левой ноги, а правой рукой натягивал тетиву. Все пять стрел попали в цель.
Вечером ланны соорудили посредине площади пирамиду из сухих брёвен, Чал встал возле неё на колени, ударил кусочком железа по кремню. Брызги огня были встречены восторженным воплем всего племени. Когда костёр разгорелся, его окружили юноши в медвежьих и волчьих масках, с оленьими рогами на головах - смех и визг не смолкали до поздней ночи. Время от времени группы охотников с копьями в руках устремлялись в темноту, заглушая криками вой волков. Хищников било много, но с тех пор, как у ланнов появились луки и стрелы, они стали осторожнее, держались в отдалении.
Вслед за взрослыми, потрясая дротиками, убегали в темноту и мальчишки. Быстро возвратившись, они весело орали, гордые своей первой маленькой победой над тьмой.
Глава вторая
У истоков реки
Передовой отряд из десяти охотников отправился в путь на север с рассветом.
Сборы уже закончились, и племя ожидало сигнала. Чал махнул рукой, разом качнулись копья - поход начался. Он любил эти мгновенья, когда могущество племени ощущалось особенно остро. Туры и лоси, тигры и волки - все уступят дорогу этой непобедимой силе - вооружённым, идущим плечом к плечу ланнам.
В разгар весны племя подошло к Зелёному Озеру. Оно имело клинообразную форму: острый конец, заросший тростником, соединялся с Болотом. Озеро было богато рыбой и дичью, а за ним расстилалась цветущая долина, изрезанная речками, покрытая островками деревьев. Там всё лето паслись стада туров, оленей, лошадей, сопровождаемые большими и малыми хищниками. В речках, впадающих в озеро, водились бобры.
Над горной грядой, ограждающей долину с севера, когда-то сверкала полоса снега, не тающая даже летом. Потом она исчезла.
На западе долина и озеро упирались в основание горного кряжа, который, как ветка от ствола дерева, протянулся от Северного хребта под прямым углом к югу.
Из юго-западной части Озера, через широкую расселину жадно, с несмолкаемым шумом, захлёбываясь, втягивала воду Река. Рядом с истоком, возвышалась каменистая тёмно-красная гора, внутри которой была небольшая пещера, в ней хватало места детям и женщинам. Мужчины поселялись у подножия горы в шалашах и землянках.
Дно пещеры находилось ниже уровня озера, сквозь камни здесь пробивался родник. Вода, переполняя впадину, отекала по естественному жёлобу и исчезала в расселине под стеной. В гранитном своде зияла трещина, через которую проникал свет.
Вход в пещеру когда-то был широким, но ланны заложили его с двух сторон камнями, оставив небольшое отверстие. У входа в пещеру лежал тяжёлый рог большерогого оленя. Им затыкали на ночь вход так, что отростки торчали снаружи, как копья. В последние годы этим приспособлением не пользовались.
Разведчикам, открывшим пещеру, пришлось сразиться с её прежними хозяевами - двумя огромными медведями, которые были изображены в натуральную величину на одной из стен участником схватки.
Чал с детства почти ежегодно бывал в этих местах и сейчас, вспоминая, как они выглядели раньше, удивлялся и радовался: травы стали пышнее, деревьев прибавилось. По сравнению с левобережной равниной здешняя природа была красочнее, богаче, свежее, в ней было что-то праздничное.
Молодые охотники, посланные вперёд, ещё снимали шкуры с убитых туров, когда подошло племя. Прозвучала песня охоты, и начался пир, который продолжался всю ночь.
Когда необходимые запасы мяса и шкур были сделаны, охоту продолжали лишь подростки. Крупные животные к этому времени ушли в другие места, добычей юных охотников становились в основном птицы.
Однажды ночью Кам проснулся от прикосновения горячей руки соседа, молодого охотника. Их было двое в шалаше. Тело юноши горело, он тихо стонал во сне. Кам вышел и водрузил над шалашом палку с горностаевой шкуркой на конце. Это означало, что к шалашу нельзя приближаться, в нём больной.
Через несколько дней юноша умер. Кам натаскал в шалаш дров, поджёг его с двух сторон и ушёл к горной гряде. Он тоже заболел, тело его было покрыто красной сыпью. Напился ледяной воды из ручья и забился в расселину. На другой день его случайно обнаружила Рума. Удостоверившись, что он жив, соорудила поблизости шалаш, перенесла в него больного. А к вечеру следующего дня почувствовала жар сама.
Глава третья
Тревожные дни
Оставив у Озера двух больных - Руму и Кама, племя продолжало свой путь. За больными приглядывали Чал и Мара.
Мало было надежды, что Рума и Кам выживут. Эта страшная заразная болезнь, бич ланнов, была им хорошо знакома. Они давно научились отличать её от других заболеваний.
Родовые вожди в виде исключения соглашались забрать больных, тем более, что Чал - вождь племени. Однако сам Чал не хотел нарушать законы племени. В прошлом подобный случай дорого обошёлся ланнам. С тех пор ни в какие походы заразных больных не брали, их помещали в отдельные убежища, прикасаться к ним запрещалось.
Кроме того, Чал и Мара, может, уже заразились сами.
Племя ушло. Рума и Кам, пышущие жаром, лежали рядом в шалаше на шкурах, и жизнь еле светилась в их запавших глазах.
Рума бредила, часто повторяла имена детей, пыталась подняться, потом она надолго затихла и вдруг пронзительным тоскливым голосом крикнула.
- Мама!..
Крупная сыпь превращалась в ранки, которые затягивались медленно. Но всё же наступил день, когда стало ясно, что самое страшное позади.
Чал по целым дням пропадал на охоте, Мара ухаживала за больными, вялила и коптила мясо. Рума научила ланнов новому способу копчения - в закрытых ямах. Это нетрудно, но мясо сохранялось дольше и было вкуснее.