* * *
Утро воскресенья выдалось чистым, солнечным и подозрительно теплым для начала мая. Это нам еще отольется, тут же сказали умники, и, несомненно, были правы, потому что если долго и терпеливо ждать, то любые предсказания относительно английской погоды обязательно сбудутся.
Фрэнк Смит и начальник Департамента оба были в офисе в десять, и шеф заметно нервничал.
– Мне это не нравится.
– Что конкретно?
– Ничего конкретного. Все. Вся эта история.
– Но пока все идет неплохо. Я имею в виду, Эббот даже не знает, где находится поместье.
Смит сказал это скорее с оттенком надежды в голосе, чем с уверенностью.
– А сколько ему понадобится времени, чтобы это выяснить? То есть я хочу сказать, это ведь не то же самое, что прятать какого-нибудь никому не нужного невозвращенца. Мы прячем главу государства. И он явно не станет, случись что, отсиживаться в кустах.
– Ключ ко всему – это как можно скорее закончить переговоры и выдворить его из страны.
– Ты все организовал?
– В Гэтвике стоит вертолет, готовый взлететь в любой момент.
– То есть все, что нам нужно сделать, это поторопить мерзавца.
– Да, сэр, совершенно верно.
– Фрэнк, – сказал начальник Департамента, – я предпочел бы сегодня утром обойтись без твоей обычной иронии.
– Я поеду и навещу его, хорошо? Может быть, мне удастся... немного его подтолкнуть.
– Это не повредит, я полагаю. Как насчет министра? Тебе не кажется, что неплохо было бы взять его с собой? Создать антураж значительности.
– Его жена умерла вчера вечером.
– Да, я слышал по радио. Думаешь, это на него как-то повлияло?
Смит задумался.
– Her. И потом, его присутствие может добавить политического веса, и вообще, все будет выглядеть более значительно, если со мной будет министр Короны. При условии, конечно, что он не будет спать на ходу.
Начальник Департамента кивнул, машинально чертя линии на промокательной бумаге, затем побарабанил ногтями по зубам.
– Этот бардак на Ватерлоо. Почему Шеппард не послал туда пару дюжин людей?
– Потому что они бы выглядели как копы и Эббот обо всем бы догадался. Кроме того, они бы друг другу мешали, когда началось представление. Во всяком случае, так объяснил Шеппард. И впервые в своей жизни я с ним согласен.
– Но его метод не сработал, разве не так?
– Все из-за двух пьяных быков, попавших туда случайно. Отнесите это на счет невезения, совпадений, судьбы, Провидения – чего угодно, хотя, если хотите знать мое мнение, случай губит больше планов, чем любое количество человеческой глупости.
Начальник Департамента покивал в знак согласия, снова постучал по своим желтеющим зубам.
– Где, черт побери, Эббот? Насколько мы знаем, у него нет денег. Мы следим за всеми его друзьями. Где он?
– С женщиной.
– С женщиной?
– Так думает Джоан.
– На каком основании?
– У нее нет оснований. Инстинкт, интуиция, женский радар, а может, она погадала на кофейной гуще. Вообще-то, она разговаривала с ним по телефону и сказала, что это было слышно по его голосу.
– Что слышно?
– Что у него есть женщина.
– Она поняла это по его голосу?
– Так она сказала.
– О Боже.
– Вероятно, Джоан знает его лучше, чем кто бы то ни было.
– Да, я понимаю, но...
Начальник Департамента остановился, развел руками, не зная, что сказать.
– У вас есть другие предложения?
– Нет, но...
Смит снова остановился.
– Он хорошо ладит с женщинами. Я не хочу сказать, что Эббот наш местный Казанова или что-то в этом роде, но женщинам он, кажется, нравится. Я полагаю, Ричард прячется у какой-нибудь девушки.
– А мы знаем каких-нибудь его подружек?
– Нет, но Элис может знать. Она была его секретаршей, до этой командировки в Африку. Возможно, она помнит женщин, которые ему звонили или оставляли сообщения. Что-нибудь в этом роде.
– Отлично. Позови ее.
– Она в недельном отпуске. Но я могу позвонить ей домой.
Фрэнк взял телефонную трубку.
* * *
В Гайд Парке, на достаточном удалении от ораторского уголка, чтобы не мешали речи и дискуссии, на скамейке под приятно греющим утренним солнцем сидел Эббот, разговаривая с человеком по имени Джака бен Йегуда, свободно владевшим английским, и сливающимся с окружением.
– Если у вас есть где спрятаться на несколько недель, то дальше все просто.
– Мне есть где жить и два, и три месяца, если нужно, – во всяком случае, пока уляжется шум.
– Остальное – не проблема. Мы выдадим вам настоящий паспорт на вымышленное имя, и вы спокойно улетите. Возможно, придется прибегнуть к небольшой маскировке, скажем, отрастить бороду и покрасить волосы. Больше никаких затруднений возникнуть не должно.
– Я хочу взять с собой девушку.
– Она как-то с вами связана? Я имею в виду, есть ли у вас с ней что-нибудь общее официально?
– Нет. Пару лет назад она несколько месяцев была моей секретаршей. Это все.
– Тогда еще проще. Она полетит туристом на том же или следующем самолете.
– Спасибо. Я не Могу описать, что это для меня значит.
– Не больше, я полагаю, чем жизнь израильского агента значила для нас.
Джака бен Йегуда встал, чтобы уйти.
– Еще одна вещь. Я знаю, вы были в нашей стране несколько раз. Но жить там – это совсем другое дело. И вам это постоянное напряжение может не понравиться. К тому же, всегда есть опасность войны. Земля обетованная не самое безопасное место в мире.
– Кроме Англии, нет места, где я бы хотел жить больше. Или, если это необходимо, умереть.
Эббот хотел еще раз выразить свою благодарность, но не знал, что сказать. Не мог найти подходящих слов.
Может быть, Джака бен Йегуда что-то почувствовал. На мгновение улыбка осветила бледность его лица, результат одиннадцати лет в одном из русских концентрационных лагерей, которую не могло окрасить даже солнце Палестины.
– Вы наш друг, – сказал он. – Мы это помним.
Они пожали друг другу руки, и он исчез за деревьями. Да, они хорошо помнят своих друзей, но еще лучше они помнят своих врагов.
* * *
Начальник Департамента извинился за то, что им пришлось попросить Элис приехать в офис во время ее официального отпуска, тем более, в воскресенье утром (хотя Элис и не видела в этом ничего особенного или нового). Однако это было важно и имело отношение к Ричарду Эбботу.
Элис, как обычно, не поднимала головы, но чувствовала, будто у нее в животе лежит холодный камень.
– Проблема заключается в следующем: где он? Где он может быть? Видишь ли, мы знаем, что у него было совсем немного денег, поэтому отели и пансионаты можно исключить; кроме того, мы проверили всех его друзей и родственников. Итак, что у нас остается?
Элис ждала, уставившись в пол.
– По некоторым причинам, в суть которых не буду вдаваться, – сказал Фрэнк Смит, – мы полагаем, что он может жить у женщины.
По-прежнему держа голову опущенной, Элис серьезно кивнула.
– Да, я думаю, это возможно.
– Итак, ты была его секретаршей некоторое время перед тем, как он уехал в Африку, – сказал начальник Департамента. – Включая то время, когда он ушел от жены и жил отдельно.
– Ты помнишь, были ли у него в то время какие-нибудь подружки? – спросил Смит.
– Были, две или три. Так, одну звали Барбара, одну Дженис или Джанет? Что-то типа этого. И еще было какое-то странное имя, что-то вроде Полди.
– Сокращенное от Леопольдины, – сказал Смит. – Она была из Австрии?
– У нее был акцент, похожий на немецкий.
– Ты кого-нибудь из них видела? – спросил начальник Департамента.
– Her, только разговаривала с ними но телефону.
– Ты не знаешь, спал ли он с кем-нибудь из них? – спросил Смит.
Начальник Департамента смущенно кашлянул. Он думал, что Смит выразится поделикатнее, назвав это, например, интимными отношениями. Не поднимая головы, Элис сказала:
– Мужчины обычно спят со своими девушками, разве не так?
– Ты знаешь адрес кого-нибудь из них?
– Нет. Но, возможно, у меня есть номера их телефонов в моих старых блокнотах.
– Попробуй найти их, хорошо?
* * *
– И ты нашла?
– Без проблем.
– Они были довольны?
– Начальник Департамента сказал: "Умная девочка. Побольше бы нам таких".
Эббот улыбнулся.
– Они догадались, что ты живешь с женщиной.
– Так же, как и, по меньшей мере, двадцать миллионов мужчин в стране. Это был бы довольно длительный процесс исключения. Так, чем бы ты хотела заняться сегодня?
– В "Курзоне" идет фильм, который я хотела посмотреть... – она помотала головой. – Нет. Думаю, это глупо – выходить из дома. Зачем рисковать, когда в этом нет необходимости?
– Но сегодня на редкость хорошая погода. Возможно, еще долго не будет такой погоды. Кто знает? Как насчет того, чтобы прокатиться за город на как-там-ее-зовут?
– Флоренс.
– Устроить пикник, полежать на солнце и делать все, что делают влюбленные.
– Потрясающе. Какая замечательная идея... Нет. Нет, мы не можем. Это слишком рискованно.
Он взял в руки ее серьезное юное лицо и поцеловал ее глаза, уши и губы так нежно, что у нее перехватило дыхание.
– Время, – сказал он между поцелуями, – это все, что у нас есть. И его у нас не так много.
– Но...
– Никаких "но".
– Если ты не отпустишь меня, я не смогу нормально соображать. Нет, не отпускай меня. Что бы ты ни делал, не отпускай меня.
Ричард отпустил ее. Элис вздохнула и встряхнулась, будто бы отходя ото сна.
– Что мы возьмем с собой?
– Бутылку дешевого вина.
– Поесть.
– Я не знаю. Бутерброды. Что хочешь.
– У меня есть немного паштета, сервелат, сыр дольчелатте... Чему ты улыбаешься?
– Нескольким вещам, включая тебя.
– Ты думаешь, я смешная?
– Да. И очень привлекательная.
Глава 19
Когда Смит в сопровождении министра приехал в Питерсфилд, было уже время ланча. Бритты застали Нжала в приподнятом настроении, главным образом оттого, что он предвкушал приятный день и еще более приятную ночь.
Итак, чем Его Превосходительство может быть полезен джентльменам?
– Ну, как вы знаете, – начал министр, – глава министерства торговли приедет сюда после ланча с двумя своими советниками, чтобы продолжить переговоры...
– Ах да, удивительно, не правда ли? Государственное учреждение в Англии работает в воскресенье. Это просто чудо, что небо не упало на землю.
– Ну и мы, естественно, вас нисколько не торопим...
– И не стоит, господин министр, не стоит.
Нжала улыбнулся ему широкой белозубой улыбкой.
– Мы были бы очень признательны, если бы переговоры завершились как можно скорее.
– Ввиду нависшей для Вашей жизни угрозы, – вставил Смит.
– Знаете, – снова широко и белозубо улыбнувшись, сказал Нжала, – я действительно начинаю думать, что вся эта возня лишь результат интриг с вашей стороны, затеянных с целью сбить цены.
– Ваше Превосходительство, – начал было министр, – я уверяю вас...
– Мой дорогой министр, я не взялся бы предсказывать, на что Британия готова пойти, особенно, когда дело касается бизнеса. Взять ту же Биафру. Если бы в мире существовала общественная справедливость, которой на самом деле не существует, британское правительство, постоянно о ней разглагольствующее, немедленно поспешило бы на помощь бедной маленькой Биафре. Но этого не произошло. Это стоило бы ему слишком дорого.
– Ваше Превосходительство, я действительно вынужден возразить… – Или возьмем, например, Южную Африку. С антиапартеидом вроде все в порядке, он ничего уже не стоит. Но попробуйте вмешаться в торговлю – Южная Африка ваш самый значительный клиент, я полагаю, – и нарветесь на неприятности. Смит резко вмешался:
– Сэр, я не занимаюсь ни политикой, ни деньгами. Мое дело – безопасность. Так вот, что касается ситуации с безопасностью, то она крайне угрожающая. И чем дольше вы остаетесь здесь, тем опаснее это для вас, причем счет идет на часы.
Нжала наградил его одной из своих широких белозубых улыбок.
– Мой дорогой мистер Смит, я привык к опасности. Я жил с этим всю мою жизнь. Вы не поверите, сколько человек пыталось меня прикончить. А может, и поверите, потому что знаете. В любом случае, здесь я чувствую себя в большей безопасности, чем где-либо за пределами моего дворца-крепости – со всеми этими вооруженными людьми повсюду и этим, как бишь его, снайпером в летнем домике.
– Сержант Клиффорд.
– Довольно выдающийся стрелок, как мне сказали. Молниеносная реакция.
Он подошел к западному окну и посмотрел вниз на летний домик, где у открытого окна без движения сидел Клиффорд. У него на коленях лежала снайперская винтовка, созданная специально для убийства Нжала, а теперь, по иронии судьбы, его защищавшая.
– А вот и он сам, собственной персоной, – сказал Клиффорд, – осматривается.
* * *
Шеппард, тоже находившийся в летнем домике, спросил:
– Хорошо видно?
– Достаточно хорошо.
– Как тебе остальные приготовления?
– Вполне, папаша. Все слабые точки прикрыты. А если Эббот попробует зайти с этой стороны дома, он труп, не так ли?
Все это время Клиффорд лениво, возможно даже бессознательно, поглаживал винтовку, как мужчина после занятий любовью водит рукой по телу женщины, изгибы, ложбинки которого, его упругость, влажность и ощущение женской кожи под ладонью все еще доставляют ему чувственное и любовное наслаждение.
* * *
Во время ланча Нжала не выключал негромко работающее радио. Оно было настроено на Эл-Би-Си – радиостанцию, передающую последние известия.
– Я прошу прощения за радио, – сказал Нжала, – но так уж получилось, что я крайне интересуюсь любыми новостями, особенно сейчас, потому что, если назревает очередной переворот, я бы хотел узнать о нем, если не первым, то, во всяком случае, одним из первых.
* * *
Эббот вел древнюю и слегка запинающуюся Флоренс (ей бы не помешал небольшой ремонт и новый комплект свечей зажигания) к местечку неподалеку от Бокс Хилл, обычно безлюдному даже в теплый воскресный день.
– Нравится она тебе? – счастливо спросила Элис.
– Прости?
– Флоренс.
– Ах, Флоренс. Неплохо, неплохо. Очень даже неплохо.
Вообще-то, она показалась ему шумной и тесной, да и ехала рывками, как это нередко случается с автомобилями с низким клиренсом и маленьким диаметром колес на деревенских дорогах.
– Хорошо, когда люк открыт, правда? В жаркие дни прохладно.
Через этот же люк выветривались и выхлопные газы, просачивающиеся сквозь пол из поврежденной выхлопной трубы.
Часам к двум они нашли уединенное место вдали от дороги и припарковали Флоренс в тени старого дерева.
– Разве здесь не чудесно? И так спокойно. Можно подумать, что мы вдали от цивилизации, правда? В сотнях километров отовсюду.
Элис покраснела от удовольствия.
Влюбленные пообедали сваренными вкрутую яйцами, заедая их черным хлебом с маслом, паштетом, сервелатом и сыром дольчелатте, и выпили литр красного вина.
Затем, держась за руки, они гуляли по лесу.
– Запах лабазника во влажном лесу, – произнес он.
– Что?
– Я всегда буду его помнить.
– А как он пахнет?
– Очень сильный аромат, маленькие кремовые цветы.
– Я не чувствую запаха. Я даже его не вижу.
Он показал:
– Вон там. Но для цветов еще слишком рано. Как и для запаха. Он появится не раньше июня.
– Почему ты всегда будешь его помнить?
– Это связано с детством, я думаю. Тогда все казалось ярче.
Они прошли еще немного, но начало нестерпимо палить солнце, и, почувствовав себя сонными, легли в тени деревьев, обнимаясь и целуясь, скорее, не охваченные страстью, а ища спокойствия и утешения, спокойствия и утешения от присутствия друг друга. Вскоре они погрузились в сон, а точнее, в полусон, они дремали, просыпались, прикасались друг к другу, снова засыпали, постепенно придвигаясь все ближе и ближе друг к другу.
Около четырех они проснулись, улыбнулись друг другу, поцеловались и побрели обратно к машине, держась друг за друга. Выпили кофе из термоса, полюбовались загородной зеленью и шевелящим траву ветром, ни о чем конкретном не думая, а просто наслаждаясь умиротворенностью сельской местности и тем, что были вместе.
Влюбленные опирались на машину, солнце грело их тела, они смотрели на зелень, не видя ее, общаясь физически и мысленно, не соприкасаясь и не разговаривая. Это был момент идиллии, окончание дня несбыточной надежды.