- Не беспокойтесь. Неужели я выгляжу человеком без денег? Какое удовольствие насладиться Моцартом вместе с вами! А не захотите оставаться в долгу, угостите после концерта чашечкой кофе. Идет?
Билет, появившийся в его руках, произвел магическое действие, и он понял: она пропала.
* * *
Когда замерли последние звуки Двадцать первого концерта Моцарта для фортепьяно, он уже знал, что ее зовут Молли Гительман, разведена и работает в фирме, занимающейся связями с общественностью.
- Никаких перспектив, - сообщила она ему. - Нужно подыскать что-то другое.
По этому городу бродит много таких же, как она: неприкаянных, не разучившихся думать, как-то существующих, зарабатывающих меньше, чем им хотелось бы, терзаемых неотвязной мыслью о том, что они потерялись в этой жизни, ее нужно как-то изменить, но как - они не знали.
Он отрекомендовался Дэном Моррисом, драматургом, достигшим успеха в южных штатах и теперь делающим карьеру в большом городе. Перечисленные названия пьес: "Белое каление", "Последний в очереди", "Запомнить, чтобы забыть" - производили впечатление, хотя только что были выдуманы.
Он предложил ей зайти в кафе "Джинджер Мэн", находившееся в нескольких кварталах от площади.
В баре яблоку негде было упасть - это его и привлекало: возникни к нему профессиональный интерес, официанты вряд ли вспомнят джентльмена в белом пиджаке и хорошо сидящих брюках, и уж, конечно, не смогут его описать.
Молли разговорилась и трещала без умолку, видимо, впервые за долгое время получив возможность выговориться.
- Мой муж, Филип, ненавидел концерты и, если я его затаскивала в концертный зал, музыку не слушал, а глазел по сторонам. Это меня не волновало до тех пор, пока он не запретил мне ходить на концерты даже с подругами. Вы не можете себе представить, каким он оказался ревнивцем.
Собеседник искренне ей сочувствовал. Попав однажды в колею, она вряд ли когда-нибудь из нее выберется, даже если в один прекрасный день соберет все мужество, уйдет с постылой работы и найдет другую, более оплачиваемую, но надежд никаких: мужчина, которого ждет и создала в воображении, никогда не явится на белом коне, чтобы спасти ее; она состарится и станет желчной, подруги отвернутся, и раньше всех те, кому удалось удачно выйти замуж. Ее оптимизм угаснет и вскоре станет насквозь фальшивым, даже для нее самой. Вот и придется сесть и горько заплакать.
Когда заказанные напитки были выпиты, он предложил отвезти ее домой.
- Я живу в верхней части города, недалеко от Колумбии, - сказала она неуверенно.
- С удовольствием отвезу вас и туда. Моя машина припаркована за углом.
- Вы не боитесь сделать большой крюк? - она не любила никого обременять.
- Буду рад сделать даже изрядный крюк.
- Хорошо, согласна. Конечно, это очень мило с вашей стороны.
Пятнадцать минут спустя он притормозил у здания красного кирпича, претендующего на некоторую респектабельность. Дверь была закрыта, швейцара не было видно. Она начала шарить в сумочке в поиске ключей.
- Я уверена, что положила их сюда.
- Молли?
- Что?
- Вы хотите испытать нечто такое, о чем раньше даже не догадывались? Я имею в виду нечто возбуждающее и захватывающее?
Она посмотрела на него подозрительно:
- О чем вы говорите?
Конечно же, она подумала, что он хотел бы очутиться в ее постели.
- О таинстве.
Эти слова поставили ее в тупик, она не имела ни малейшего представления, о чем идет речь.
- Нечто вроде ритуала, - уточнил он.
- Какого ритуала? - она все еще полагала, что речь идет о сексе.
- Приватный религиозный ритуал, Молли. Для меня он значит очень много. Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем возможность разделить его с вами.
Она была заинтригована, хотя и напугана таким предложением.
- Это долго? - спросила она после некоторого раздумья. - Мне завтра рано вставать на работу.
- Всего несколько минут. Ритуал до смешного прост. Если вы не хотите мне помочь, скажите просто - нет.
- Ну… - она все еще колебалась, и он уже знал ее ответ. Такими вот моментами, когда качается чаша весов, он особенно дорожил: человек выбирал - жить или умереть?
- Если недолго, почему бы и нет?
- Действительно, почему бы и нет, - согласился он, взяв ее за локоть.
Глава 7
- Меня поразило известие о смерти вашего брата, - говорил Колин Грей, сопровождая Майкла по лабиринтам коридоров и кабинетов, представлявших собой офис "Колони Сэксон". - Одно дело, когда что-то случается с незнакомым или когда читаешь в газетах, но когда счеты с жизнью сводит кто-то из твоих друзей… Мы все еще находимся под впечатлением случившегося.
Колину едва перевалило за тридцать, но выглядел он гораздо моложе, наверное, из-за почти детского лица и светлых волос, так и норовивших упасть на глаза всякий раз, когда он делал резкое движение. Посматривая на него, Майкл подумал, что никогда бы не доверил свои деньги, водись они у него, такому банкиру.
- Ваш брат покинул нас в самое неподходящее время.
- Вот как? Смерть не выбирает момента, приходит, когда ей вздумается.
Колин нервно хихикнул:
- Извините, я имел в виду совсем не это. Видите ли, сейчас рынок переживает невероятное повышение деловой активности: деньги сыплются прямо с неба, и Алан наверняка смог бы на этом заработать - он любил риск биржевой игры, и если ему говорили, что индекс Доу Джонса больше не повысится, смеялся такому в лицо. Подождите, господа, пока в игру не вступят побольше фирм, они пока осторожничают, предпочитая играть с надежными облигациями, но всегда может случиться так, что их клиенты перестанут довольствоваться своими мизерными десятью процентами и, рассчитывая на большие прибыли, заберут вклады.
От этих финансовых выкладок голова Майкла шла кругом - жара и пространственная замкнутость офиса действовали на него угнетающе, а тут еще эти согбенные спины втиснутых в тесные ячейки мужчин и женщин, сидящих перед экранами компьютеров и прогоняющих по ним бесконечные колонки цифр и буквенных сокращений. От этого занятия их отвлекали разве что неумолкающие телефонные звонки, на которые не успевали отвечать. Ну и тоска! И каждый божий день!
- Если у вас припрятаны лишние денежки, вы могли бы их выгодно разместить.
- Денежки? - Майкл чуть было не рассмеялся.
- Даже если у вас всего пять-шесть тысяч, - продолжил Колин, - разумнее всего пустить их в оборот.
Конечно же, для Колина пять-шесть тысяч - сущая мелочь! Ему даже в голову не приходит, что у кого-то их может вообще не быть.
Майкл с трудом сдерживался, оставаясь вежливым, не делая саркастических замечаний - как-никак Колин ему нужен, и не стоит раньше времени сбивать с него спесь.
- А вот сейчас у меня и ничего нет…
- Все-таки вдруг решите выгодно пристроить свои денежки, стоит только позвонить. Вот моя визитная карточка, - Колин думал, что деньги у Майкла есть, но тот их придерживает.
- Чем именно занимался мой брат, Колин?
- Тем же, чем и я - работал брокером по ценным бумагам, обогащая компанию и не забывая себя.
- Брокерам, по-видимому, приходится много разъезжать по делам компании?
Колин Грей расхохотался, думая, что Майкл пошутил:
- Разъезжать? Господи Иисусе! Это было бы неплохо, но брокеры вообще никуда не ездят, разве что на конференцию в Норфолке или Уайт-Плейнс. А с чего это вы взяли?
- Невеста Алана говорила, что ему дышать некогда было из-за деловых поездок.
- Он часто брал свободные дни, но, насколько мне известно, к делам компании его поездки отношения не имели.
- С кем еще он поддерживал контакты?
- Послушайте. Мы с Аланом дружили, частенько вместе выпивали и посещали один и тот же очаровательный клуб, - следовало ли это понимать так, что их связывали какие-то секретные денежные дела, и Колин не вправе распространяться об этом?
- Послушайте, Колин. Меня не интересуют чужие дела, я всего лишь хочу выяснить, что привело брата к такому концу.
Колин посмотрел на него испытующе и, немного помолчав, сказал:
- Знаете что, давайте об этом позже. Договорились? Оставьте мне ваш телефон и ждите звонка.
На лице Колина появилась улыбка, вселявшая в Майкла какие-то надежды, но он только расстроился - ему не доверяют, и это обидно.
Они вошли в помещение, где вдоль длинного стола на вращающихся стульях, каждый перед своим терминалом, сидели биржевые маклеры, следившие за колебанием курса ценных бумаг.
- Я покажу вам кабинет Алана, - Колин взял его под локоть и повел по длинному коридору мимо стеклянных дверей кабинетов, за которыми кипела деловая активность.
Кабинет Алана ничем не выделялся: огромный стол с полированной столешницей, вид из окна на нью-йоркскую гавань и Статую Свободы, однако он все же отличался от себе подобных, которые Майкл видел, проходя по коридору, - был тщательно прибран.
- Куда делись его бумаги? - спросил Майкл.
Колин окинул взглядом кабинет, выдвинул и задвинул ящики стола. Ничего.
- Забавно! - он был явно озадачен. - Вчера я сюда заходил, и все находилось на месте. Подождите-ка секунду, позвоню в отдел кадров.
Пока Майкл наблюдал за тем, как маленький буксир тянул в гавань огромную баржу, Грей набрал номер:
- Это Грей из коммерческого отдела. Объясните, куда делись бумаги Фридлэндера?
Последовала пауза, Майкл представил себе, как со скрипом пришли в движение бюрократические колеса.
- Фридлэндер, Алан. Кабинет 2174. Он уже не работает… Спасибо.
Он повернулся к Майклу и странно посмотрел на него:
- Можете не верить, но…
- В чем дело? Говорите же!
Колин Грей щелкнул суставами пальцев:
- Все документы изъяты сегодня утром в качестве вещественных доказательств.
- Что вы такое говорите?
- Агенты ФБР забрали все документы Алана.
- ФБР?
- Если вам интересно мое мнение, я начинаю думать, что ваш брат впутался в какую-то грязную историю и пытался из нее выпутаться. Кто знает?..
* * *
По пути домой Майкл почувствовал паршивое расположение духа, ему захотелось выпить, и он остановил такси у бара Мак-Нэлли. Какой же он осел, думая, что самостоятельно проникнет в тайну смерти брата - он не знал этого города, не догадывался, чем он теперь живет. Знакомых у него не осталось, за те годы, пока его носило по далям и весям, Нью-Йорк стал совсем другим, изменились его жители, да и весь вид его уже не тот: многие знакомые здания исчезли, и на их месте громоздились вновь отстроенные небоскребы, а те, что сохранились, приобрели новые вывески - куда же подевались заведения доктора Дженеросити, Макса или Стэнли?
На их месте красовались вывески совсем с другими именами, в питейных заведениях стояли огромные пальмы, а пространство заливалось розовым или бледно-лиловым светом. Лица завсегдатаев изменились, да и говорили они о непонятном и пили совсем другое.
Мужчины, приходившие сюда, были изысканно одеты, женщины - отпугивающе красивы, один лишь взгляд на них приводил Майкла в смущение и даже замешательство, заставляя чувствовать свою незначительность и серость.
Только в заведениях, подобных бару Мак-Нэлли, он ощущал себя в своей тарелке - посторонних здесь почти не бывало, приходили, как правило, только завсегдатаи; иногда их общество скрашивали потасканные тридцатилетние или сорокалетние женщины, они пили наравне с мужчинами, беспрестанно курили, игриво посматривая на Майкла и иногда делая попытки к сближению.
Он засиделся здесь потому, что пойти ему было некуда, в квартире Алана чувствовал себя тоскливо и одиноко, оставаясь наедине со своими невеселыми мыслями. Двери распахнулись, и кто-то вошел. Майкл безучастно посмотрел в сторону вошедшего и увидел Стопку, управляющего Бранденберга. Хитроватое выражение лица и беспардонные манеры заставляли Майкла держаться от него подальше. Не вида его, Стопка подошел к бару и зашептал что-то бармену возбужденным шепотом, однако тот не потрудился понизить голос до шепота, и от Майкла не укрылся предмет их разговора - конечно же, они говорили о деньгах, о чем еще говорят в этом городе? Стопка пытался что-то продать, но бармена, по всей видимости, не устраивала высокая цена. Когда после минутного препирательства Стопке не удалось договориться о цене, он сдался и принял условия покупателя.
Оглядев бар победоносным взглядом, он заметил Майкла. Его лицо осветилось улыбкой и он, инстинктивно чувствуя неприязнь Майкла, все же фамильярно похлопал его по спине и уселся рядом.
- Ну и жарища! - сообщил он, делая знак бармену. Перед ним возник стакан водки.
- Принеси этому парню, что он захочет, и запиши на мой счет, - Стопке хотелось проявить щедрость и доказать Майклу, что он не такой уж плохой, каким его считают.
- По мне, все бы было нормально, если бы жара не держалась уже столько дней подряд, - выдавил из себя Майкл, чувствуя себя обязанным за угощение.
- Откуда вы сюда приехали?
- Из Нью-Гемпшира.
- Наверное, там не так жарко?
- Нет, зато от комарья житья нет.
- Это еще хуже, чем жара. Можно всю ночь не спать, воюя с ними, и когда думаешь, что перебил всех, обязательно найдется один гад, который будет звенеть у тебя над ухом до самого утра. Надеюсь, здесь вам комары не докучают?
Майкл уверил его, что все отлично: ни комаров, ни мух, ни тараканов, ни тем более червей.
- Свою работу вы делаете на совесть, - сказал он, и лицо Стопки засветилось от гордости.
- Ваш брат был хорошим жильцом. С ним мы не имели никаких проблем, - Стопка, казалось, говорил искренне. Майкл несколько удивился этому обстоятельству и подумал, что напрасно составил себе о нем неблагоприятное мнение. - А миссис Москоун! Она еще не успела довести вас до умопомешательства?
- Пока нет.
- Иногда она для меня хуже зубной боли, - Стопка сокрушенно вздохнул. - Звонит не перереставая: "Мистер Стопка, сделайте то, мистер Стопка, сделайте это". То у нее испортится газовая плита, то сливной бачок в туалете. Мне частенько хочется ее растерзать, но мне ее жаль: она совершенно одинока в этом мире. Пьет чуть ли не каждый день.
Майкл с ним согласился - от одиночества запьешь.
- Поэтому вдвойне удивляет то, что сотворил с собою ваш брат. Насколько мне известно, он не чувствовал себя одиноким. Его посещали неплохие подружки, да и друзья тоже, - его глаза затуманились при воспоминании о подружках Алана.
- И сколько же у него было их?
- Две - брюнетка и рыженькая.
Брюнетка, ясно, Нэнси. А кто же рыженькая?
- А как зовут рыженькую? Может быть, Джин или Джинни?
Стопку не интересовали их имена. Он даже обиделся.
- Я видел его с нею в вестибюле. Иногда она оставалась на ночь, - он понизил голос до заговорщицкого шепота: - Она прелестная, но премиленькая шельма. Это для Стопки как дважды два…
- Что вы подразумеваете под этим?
- Видно, своего не упустит. Посмотрели бы на ее зад и на то, как она им вертит, - прикрыв рот рукой и напустив на себя совсем заговорщицкий вид, Стопка добавил: - У нее на плече татуировка, не раз видел: цветок, но не просто, внутри него изображен крест - распятие. А теперь скажите, что это может быть за девица?
Последние слова Стопки вызвали у Майкла предположение, что эта загадочная подружка Алана представляла полную противоположность Нэнси, так сказать, анти-Нэнси. Очевидно, его брат пытался совершенно естественным образом испытывать их влияние на себе: надоедала Нэнси, требовалась смена обстановки, нечто возбуждающее, он звонил Джинни, приедались изощренные ласки Джинни и ее эксцентричность - бежал к Нэнси с ее тихой успокаивающей музыкой и находил отдохновение. Майкл уже начинал размышлять о том, что они с братом - не такие уж разные. Обоих в жизни привлекала драма и острые ощущения, как одного, так и другого неотвратимо влекли яркие и сумасбродные женщины. Алану лишь успешнее удавалось скрывать свои безумные страсти.
- Стопка, предположим, я захочу узнать об этой женщине побольше. Что бы вы посоветовали мне сделать в первую очередь?
Тот на секунду задумался:
- Какими средствами вы располагаете?
Майкл располагал небольшой суммой своих и значительной - отцовских денег, которые тот предоставил ему для расходов, связанных с урегулированием дел Алана.
- Кое-что имеется, хотя и не так много, - Майкл подумал, что за наличные доллары Стопка готов просветить его куда лучше, но был не прав.
- У вас есть ручка? Дайте мне, - попросил тот и начеркал что-то на салфетке: - Это хороший человек. Он может разузнать все, что вам потребуется. Скажите, что вас послал Стопка.
На салфетке значилось нацарапанное Стопкой имя: Ник Амброзетти.
- Кто он такой?
- Детектив. Именно тот, кто вам нужен. И детектив, доложу вам, отменный. Как-то пропала моя жена, он нашел ее для меня, - Стопка прищелкнул пальцами. - В считанные часы.
- Пропала жена? - удивился Майкл.
Стопка откинулся на стуле и расхохотался:
- Не Мария - эта ж никуда не исчезнет, даже если я очень захочу. Я толкую о своей первой жене. Это случилось одиннадцать лет назад.
- И чем все кончилось?
- После того как она исчезла и Ник ее нашел, она пропала снова, но у Стопки хватило ума не тратить деньги и не предпринимать никаких поисков. Иногда лучше, если кто-то исчезает навсегда.
Глава 8
Магнус, в предусмотрительно накинутом плаще, чтобы не промокнуть под ливнем, обещанным синоптиками, да так и не случившимся, опаздывал на несколько минут. Его глаза выдавали усталость, что объяснялось недостатком сна, и первое время он, казалось, не обращал внимания на возбуждение, возникшее в связи с его появлением в толпе детективов, парамедиков и представителей прессы - они ждали его, олицетворявшего центральную фигуру. Только минуту спустя он заметил Гейл, притулившуюся в уголке, и улыбнулся ей слабой улыбкой.
Один из детективов доложил, с чем ему придется столкнуться в соседней комнате. Рядом с ним суетилась владелица дома - очень толстая женщина пятидесяти лет, как оказалось, испанского происхождения, - произошедшее привело ее в почти невменяемое состояние. Осознав, что никто не обращает на нее внимания, она разразилась сумбурной речью, изобиловавшей испанскими словами - Гейл из этого потока слов поняла, что жилец - славный мальчик, и она ни за что не поверит, будто он совершил такое ужасное и отвратительное преступление.
Свет галогенных ламп, заливших помещение, делал сцену почти нереальной. Кейт Парнелл для программы "Новости из первых рук" седьмого канала брала интервью у соседа, жившего наверху, - плотника тридцати с небольшим лет, которому явно льстило оказаться в центре всеобщего внимания. Корреспондент городского кабельного телевидения настырно совал микрофон в лицо отмахивающегося от него детектива.
- Это работа Мясника?
Детектив повторял, что многое выяснится из заключения судмедэксперта.