2-й этаж слева.
В этот момент женщина ещё раз чихнула.
- Это к хорошей погоде, - сказала она вслух. И тут же снова судорожно вздохнула и произнесла: - Ап-чхи!
Тут Маленький Человек сказал:
- Будьте здоровы, фрау Хольцер!
- Большое спасибо - радостно отозвалась она.
Потом, вздрогнув, осмотрелась кругом и спросила:
- Кто это сказал?
- Я! - бойко откликнулся Максик. - Но вы меня не видите, потому что во мне всего пять сантиметров роста и я сижу у вас на воротнике.
- Только не свались! - сказала она заботливо и подошла поближе к витрине, чтобы рассмотреть отражение. - Вот теперь, кажется, я тебя вижу. Ой, какой же ты маленький, господи! Такое не каждый день увидишь. Хочешь пойти ко мне в гости? Ты ведь, наверное, есть хочешь? Ты устал? Может, у тебя живот болит? Я тебе грелку дам!
- Нет, - ответил Максик. - Вы очень добры, но у меня ничего не болит. Только, пожалуйста, отнесите меня на второй этаж и позвоните в левую дверь к доктору Ваксмуту. А то я сам не дотянусь до звонка.
- Только и всего? - сказала фрау Хольцер и шагнула в подъезд.
На втором этаже она позвонила в дверь. При этом она прочитала табличку.
- Век живи - век учись! - размышляла она вслух. - И чего только не бывает в жизни! "Специалист по недовольным собой"! - Она рассмеялась. - На мне-то он много не заработает. Что касается меня…
Но прежде чем она успела сообщить, что именно касается её, дверь распахнулась, и они увидели старика в белом медицинском халате и с длинной-предлинной бородой. Он быстро с ног до головы оглядел фрау Хольцер и покачал головой.
- Вы, верно, ошиблись дверью? - спросил он мрачно. - У вас такой довольный вид, что у меня голова разболелась.
- Ну и угрюмый же вы господин! - рассмеялась она. - Не сходить ли вам к врачу? Например, к доктору Ваксмуту.
- Бесполезно, - проворчал он. - Я могу помочь всем, но только не самому себе.
- Все вы врачи такие, - заметила фрау Хольцер, собираясь ещё что-то добавить. Но тут она снова чихнула.
- Будьте здоровы, фрау Хольцер! - отозвался Маленький Человек.
Медицинский советник выпучил глаза.
- Чёрт возьми! - пробурчал он. - Вот это пациент по моему вкусу!
И он, схватив Максика, захлопнул дверь перед самым носом фрау Хольцер.
- Ну, чем ты недоволен? - спросил врач, когда они очутились в его кабинете.
- Я бы хотел быть выше ростом, - ответил Максик.
- Какой именно рост тебя устраивает?
- Я не знаю.
- Вечная история, - ворчал медицинский советник. - Каждый знает, чего он не хочет. Но чего он хочет, не знает никто.
Он достал из стеклянного шкафа несколько разноцветных пузырьков и маленькую ложку.
- Два с половиной метра хватит с тебя? - сухо спросил он. - Сделать тебя ещё длиннее я не могу, потому что иначе ты пробьёшь головой потолок. Ну! Отвечай же!
- Два с половиной метра? - Маленький Человек робко взглянул на люстру. - А если… если мне… Если нам это потом не понравится?
- Тогда я дам тебе другое лекарство, и ты станешь пониже.
- Ну ладно, - сказал Максик дрожащим голосом. - Попробуем сначала два с половиной метра.
Медицинский советник, бормоча что-то в свою растрёпанную бороду, взял зелёную бутылку и нацедил в ложку несколько капель микстуры:
- Открой рот!
Маленький Человек открыл рот как можно шире, и вдруг что-то обожгло ему язык.
- Глотай!
Маленький Человек проглотил микстуру. Она обожгла ему горло и огненной струйкой прошла в живот.
Бородач сверкнул глазами на мальчика и буркнул:
- Сейчас начнётся!
И правда.
В ушах у Максика загрохотало. Руки и ноги заломило. Болели рёбра, болели волосы и кожа на голове. В коленных чашечках что-то хрустело. В глазах вертелись пёстрые, как радуга, круги, а в кругах плясали серебряные и золотые шарики и звёзды. Он не узнавал своих рук. Они росли и становились всё длиннее и шире. Неужели это были его собственные руки?
Как в тумане, он видел, что стеклянный шкаф постепенно уменьшался, а стенной календарь опускался всё ниже и ниже. Вдруг что-то звякнуло - это он кончиком носа задел люстру. Наконец его толкнуло, как в лифте, когда тот резко останавливается.
Пёстрые круги в глазах замедлили своё движение. Шарики и звёзды прекратили свой танец. Гром в ушах затих. Волосы больше не болели. Кости тоже.
Голос медицинского советника произнёс удовлетворённо:
- Два метра пятьдесят.
Но куда же он делся, доктор Бородач со своим мрачным лицом? Максик вертел головой во все стороны, но никого не видел. Перед самым его носом был карниз, с которого свисали занавески. Люстра, слегка позванивая, качалась рядом с его грудью. На шкафу лежал толстый слой пыли. Пыль виднелась и на белой лакированной рейке, которая на расстоянии полуметра от потолка окаймляла жёлтые обои. В углу над дверьми барахтался в паутине чёрный паук. Максик в ужасе отскочил и рукой задел за высокую книжную полку. С полки слетела книжка.
Доктор Бородач громко смеялся. Смех его походил на блеяние старого козла.
- Даже не верится! - насмешливо крикнул он. - Я превратил его в великана, а великан паука испугался!
Максик свирепо посмотрел вниз на письменный стол. Медицинский советник продолжал блеять.
- Почему вы надо мной смеётесь? - спросил Маленький Человек, который теперь стал большим. - В конце концов, я ведь не учился на великана. Только что во мне было всего пять сантиметров роста. А вы никогда не дрожали от страха?
- Нет, - ответил Бородач. - Никогда. Я не из тех, кому нужен страх. Если на меня набросится лев, то я его превращу в зяблика или бабочку.
- Значит, вы вовсе не медицинский советник?
- Нет, Но я и не фокусник, как твой Йокус.
- Так кто же вы?
- Я самый настоящий, взаправдашний колдун и чародей.
- О-о! - прошептал Максик. От страха он крепко ухватился за шкаф. Но так как шкаф был очень неустойчив, то дрожали оба - и шкаф и великан Макс.
- Сядь на стул, чтобы ты мог увидеть себя в зеркале! - приказал волшебник. - Ты ведь даже не знаешь, на кого ты стал похож.
Максик сел на стул и, посмотрев на себя в зеркало, вздрогнул и воскликнул в ужасе:
- Неужели это я? Не может быть!
В отчаянии он закрыл лицо руками.
- А мне кажется, что ты вполне подходяще получился! - заметил волшебник. Но, видно, на твой вкус мы не угодили.
Максик отчаянно замотал головой и прошептал:
- Я такой противный! Хуже жирафа!
- Так какой же рост тебя устроит? - спросил волшебник. - Только подумай как следует.
- Я с самого начала знал, чего хочу, - ответил Максик сокрушённо. - Но потом меня разобрало любопытство. А теперь я готов самому себе влепить хорошую оплеуху.
- Какого же роста ты хочешь быть? - настаивал Бородач. - А то всё ходишь вокруг да около.
- Ах! - тяжело вздохнул Максик. - Ах, господин волшебник, я хотел бы стать таким же, как все мальчишки моего возраста! Не выше и не ниже, не толще и не тоньше. Я не хочу быть чудом вроде редкой почтовой марки или трёхгорбого верблюда. И не хочу быть смелее или трусливее, глупее или умнее и…
- Ну хорошо, хорошо, - проворчал волшебник и взял в руки красный пузырёк и ложку. - Значит, ты хочешь быть обыкновенным шалопаем? Нет ничего проще. Открой рот!
Максик - двухсполовинометровый великан - послушно раскрыл пасть и проглотил густую красную микстуру. И даже облизал ложку.
В ушах его сразу засвистело и загремело. Голова разболелась. Сердце бешено колотилось. Пёстрые круги завертелись в глазах, как фейерверк.
И вдруг наступила тишина.
- Посмотри в зеркало! - приказал волшебник.
Сначала Максик струсил. Потом осторожно приподнял веки на два миллиметра. Потом вытаращил глаза, соскочил со стула и с радостным криком вскинул вверх руки.
- Да! - орал он во всю глотку. - Да! Да! Да!
А в зеркале какой-то мальчишка размахивал руками. Это был очень симпатичный мальчуган лет двенадцати-тринадцати. Максик подбежал поближе к зеркалу и вытянул вперёд руки, словно пытаясь обнять собственное отражение.
- Это я?! - кричал Максик.
- Это ты, - крякнул волшебник и засмеялся. - Это Макс Пихельштейнер, самый обыкновенный мальчик тринадцати лет.
- Я так счастлив! - тихо сказал Максик.
- Надеюсь, что навсегда, - заметил медицинский советник. - Ну, а теперь сматывай удочки!
- Как же мне вас отблагодарить?
Волшебник встал и указал на дверь:
- Ступай и не благодари!
Глава 12
"Ну и осёл!" Странные плакаты в городе. Директор Грозоветтер называется Громовержцем, Галопинский - Рысаковским. Йокус его не узнаёт. Макс и Максик. Это был всего лишь сон
Наконец-то он стал ростом с обычного мальчишку. Но то, что другие дети считают совершенно естественным, для него оказалось необыкновенно новым, От радости он готов был остановить любого прохожего и спросить: "Ну, что вы скажете? Разве не здорово?"
Конечно, он этого не делал. Люди, наверное, немало бы удивились и в лучшем случае только ответили бы: "Что же тут особенного? Мальчишек твоего роста что песку морского!"
А кое-кто, может быть, даже и рассердился бы. Но некоторые прохожие всё-таки смотрели на него во все глаза, хотя он их ни о чём и не спрашивал. Лицо его сияло, словно он только что выиграл автомобиль. Кроме того, он как-то странно себя вёл: то и дело вздрагивал и даже отскакивал в сторону, словно боялся, как бы его не раздавили. Хотя теперь перед его глазами мелькали лица, и шляпы, и шапки, а не ботинки и каблуки, как прежде. Вечная история со старыми привычками! От них труднее избавиться, чем от хронического насморка!
Но было и ещё нечто более странное в его поведении: он останавливался чуть ли не перед каждой витриной. И вовсе не из-за красивых вещей. Нет, он останавливался, чтобы поглазеть на отражение замечательного, как ему казалось, мальчика. Он смотрел и не мог насмотреться досыта.
При этом случалось, что кто-нибудь за его спиной произносил:
- Ну и осёл!
На сей раз это был мальчуган его возраста с волосами соломенного цвета. Спереди у него не хватало одного зуба.
- Это всего лишь десятая витрина, в которую ты на себя любуешься, сообщил мальчуган. - Я таких обормотов, как ты, за всю свою жизнь ещё ни разу не видел. Ты поцелуй себя в зеркале. Или объяснись самому себе в любви.
Конечно, Максик разозлился. Но, с другой стороны, не мог же он, этот парень, знать всех обстоятельств дела.
- Отвяжись, - спокойно сказал ему Максик.
Но паренёк с соломенными волосами и не думал отвязываться.
- А шажочки-то у тебя, словно у годовалого младенца, которого ходить учат. Дай-ка, пупсик, свою ручоночку, а то головку зашибёшь.
В Максике всё кипело.
- Сейчас ты получишь ручоночку! Вернее, ручоночкой по роже!
- Ой, испугался! - не унимался мальчуган. - Эх ты, пупсик, ходить не научился, а уж лезешь драться! Ха-ха-ха!
Максик не выдержал. Он закипел, как суп в кастрюле, размахнулся - и как влепит обидчику оплеуху! Тот так и присел на тротуар, держась левой рукой за щеку. Максик даже сам удивился.
- Прости, пожалуйста, - сказал он. - Честное слово, первый раз в жизни дрался!
И пошёл своей дорогой.
Кроме витрин, а. вернее, витринных стёкол, его ещё интересовали - и с каждой минутой всё больше - афишные тумбы.
Куда он ни бросал взгляд, всюду он узнавал себя. На афишах, правда, был изображён не тот обыкновенный мальчик, каким он был теперь, а Маленький Человек - ученик фокусника, крохотный помощник известного профессора Йокуса фон Покуса, с которым они вместе выступали в цирке "Стильке" и приводили публику в такой бешеный восторг. На всех плакатах был изображён Максик Пихельштейнер, но подписи к его портретам были какие-то ненормальные. Казалось, что афишные тумбы вынесли на улицу из сумасшедшего дома.
На одной. рекламе он стоял, прислонившись к спичечной коробке (и коробка и сам мальчик были в два метра длиною). Текст рекламы гласил:
Маленький человек
Новейшая и ярчайшая звезда
на цирковом небосводе
Спит только в спичечной коробке
марки "Сириус"
На другом плакате он держал обеими руками огромную электробритву серебристого цвета. Надпись рядом нахально утверждала:
МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК
БРЕЕТСЯ ТОЛЬКО БРИТВОЙ
"БОРОДУВОН"
СУПЕР-63
Максик подумал: "Что за чушь! Мне ведь ещё по крайней мере четыре года расти, пока на подбородке появится первый пух. Вот уж Йокус удивится, когда прочтёт этот вздор!"
Но и остальные плакаты были не лучше.
Странные люди! Чего только они не выдумывают, чтобы избавиться от своих товаров! Вот теперь они пытаются внушить прохожим, что Маленький Человек ведёт себя как взрослый. А ведь все знают, что он мальчик.
"Ну и бред! - подумал Максик. - Йокус совершенно прав, когда говорит, что у этих рекламных дядей нервы из канатов. Неужели действительно люди, прочитав такую рекламу, сломя голову помчатся в магазины покупать электробритвы, сигары и шампанское, которые им так настойчиво навязывают?"
Мальчик собрался было бежать дальше. Но тут его взгляд остановился на афише, которая была скромнее и меньше соседних и которую он чуть было не упустил из виду.
Ежевечерне
Цирк "Стильке"
Для детей дневные представления
три раза в неделю.
БОЛЬШОЙ ВОР
И МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК
СЕНСАЦИЯ ИЗ СЕНСАЦИЙ!
ВОСТОРГ И ИЗУМЛЕНИЕ БЕЗ ПРЕДЕЛА!
Открыта предварительная продажа билетов.
На афише не было пёстрых рисунков. Не было и фотографий. Но от текста, который он прочёл, его бросило в дрожь:
"Ой, какой ужас! - подумал Максик. - А вдруг сегодня среда, или суббота, или, может быть, воскресенье?! Только бы не опоздать к дневному представлению! Йокус даже не знает, где я!"
И он помчался, не чувствуя под собой ног.
В цирке посреди манежа сидел господин директор Грозоветтер, в белых перчатках и чёрном цилиндре, и читал газету.
Максик вихрем ворвался в цирк.
- Что горит? - осведомился директор, глядя поверх газеты.
- Простите меня, пожалуйста! - крикнул запыхавшийся мальчик. - Но я не знаю, среда сегодня или нет.
Директор поднял брови.
- А может, суббота? - продолжал мальчик. - Или воскресенье?
- Ты в своём уме? - рассердился директор. - Врываешься в цирк и спрашиваешь, не среда ли сегодня. Ты нарушаешь неприкосновенность жилища!
Потом он снова спрятался за своей газетой.
- Но господин директор Грозоветтер!.. - Максик стоял как громом поражённый. Почему этот человек был так недоброжелателен к нему, к новому любимцу публики?!
- Ты даже не знаешь, как меня зовут!
- Грозоветтер!
- Меня с самого моего рождения зовут Громовержец! - строго поправил его директор. - Понял? Не Грозоветтер, и не Километр, и не Сантиметр, а Гро-мо-вер-жец!
- Громовержец! - чуть слышно повторил Максик. Ему очень хотелось провалиться сквозь землю.
Но тут к ним подошёл наездник Галопинский и спросил:
- Что это вас так рассердило, господин директор Громовержец?
- Да вот мальчишка мне на нервы действует, - ответил директор. - Врывается на манеж, спрашивает, среда ли сегодня, и называет меня Грозоветтером!
- Пошёл вон! - зашипел на него наездник. - Сию же минуту убирайся!
- Но господин Галопинский!.. - испуганно начал Максик.
- Вот вам! Слышите? - закричал директор и всплеснул белыми перчатками над цилиндром.
- Меня зовут Рысаковский, а не Галопинский! - рявкнул наездник.
- И сегодня четверг, нервотрёпщик, - ворчал директор. - Иди домой делать уроки.
- Но я же артист! - робко возразил мальчик.
- Новое дело! - вздохнул директор. - Час от часу не легче. Что же ты умеешь?
- Шнурки развязывать, - прошептал Максик.
Тут оба - и директор и наездник - побагровели; казалось, их вот-вот хватит удар.
Наездник сжал кулаки:
- Ах вот как! Шнурки умеешь развязывать! Я это умел трёх лет от роду.
Директор пыхтел и сопел, как морж.
- Можно сойти с ума, - стонал он. - Умеет шнурки развязывать! Гениальный ребёнок!
- А ещё я могу отстёгивать подтяжки, - прошептал Максик со слезами в голосе.
- Довольно! Всему есть предел! - взвыл директор. - Это уж верх наглости!
- И галстук я умею развязывать, - продолжал Максик тихо и жалобно.
Тут наездник вскочил, схватил Максика за шиворот и стал трясти его изо всех сил.
Директор тоже поднялся, продолжая стонать.
- Всыпать ему как следует! - сказал он. - И выбросить вон!
- С огромным удовольствием! - заявил наездник и по всем правилам искусства положил мальчика к себе на колени. - Эх, жаль, очень жаль, что я не захватил свой новый хлыст, - прибавил он. Й стал бить мальчика.
- Помогите! - заорал Максик, и крик его доносился до самой вершины купола. - Помоги-и-ите!
В этот момент на манеже появился профессор Йокус фон Покус.
- Кто это кричит так жалобно? - спросил он.
- Это я, дорогой Йокус! - крикнул мальчик. - Пожалуйста, спаси меня! Они меня не узнают!
Он вырвался из рук наездника, подбежал к профессору и, еле дыша, повторил:
- Они не узнают меня!
- Прежде всего спокойствие! - сказал профессор. Потом он посмотрел на мальчика и спросил: - Они тебя не узнают?
- Не узнают, Йокус!
- А кто же ты? - осторожно спросил профессор. - Дело в том, что я тоже тебя не узнаю.
Словно бездна разверзлась под ногами мальчика. Голова закружилась. В глазах поплыли круги.
- Йокус меня не узнаёт, - прошептал он. - Даже Йокус меня не узнал…
Слёзы ручьями потекли по его щекам.
Стало совсем тихо. Даже директор и Рысаковский молчали.
- Откуда же мне тебя знать? - спросил растерянно профессор.
- Но ведь я же твой Максик, - рыдал мальчик. В отчаянии он закрыл лицо руками. - Я же твой Мак-сик Пихельштейнер!
- Врёшь! - раздался звонкий мальчишеский голос. - Максик Пихельштейнер это я!
Большой мальчик опустил руки и в ужасе посмотрел на нагрудный карман профессора. Из кармана высовывался Маленький Человек и гневно размахивал руками.
- Пожалуйста, унеси меня отсюда! Я не люблю лгунишек!