Молчуненко повернулся в сторону второго политолога.
- Чтобы наш телемарафон не превратился в диалог двух людей, не скажете ли вы нам своё видение данной проблемы.
Николай Федорович Ясюк тяжело вздохнул:
- Может вы не поверите, но я, лично, совершенно не понимаю смысла экзит-полов. Окончательные результаты выборов объявляет только Центральная избирательная комиссия. Только ей предоставлена возможность определить, кто победил, а кто проиграл. Вот я сейчас слушал обоих оппонентов. И знаете, о чём думал? Я пытался вспомнить, когда впервые появился экзит-пол. И с чем его появление было связано.
- Извините, но сейчас не тот момент, чтобы вспоминать историю возникновения каких-то социологических исследований. - перебил политолога Круглый. - Меня больше волнует, что происходит на избирательных участках. Вы знаете, сколько в Донецкой области проголосовало по открепительным талонам? Нет? Цифра измеряется тысячами людей. Можете себе такое представить. Тысячи! Тарас Гнатович, а ведь это ваша, так сказать, родная вотчина.
- Любой факт нарушения должен быть зафиксирован вашими наблюдателями. - начал было отвечать Коновалюк, но Олег Петрович не дал ему договорить.
- А вы знаете, в каких условиях работают наши наблюдатели? Сначала их не пускали на избирательные участки. Потом им угрожали. Начиная с того, что уволят с работы, и заканчивая физическими методами воздействия. Как вы считаете, подобное явление в нашей стране нормально: издеваться над людьми за их убеждения?
- Ненормально.
- В таком случае, - Круглый самодовольно откинулся на лёгкую спинку высокого стула, на котором сидел, - Наберитесь совести, найдите хоть частичку её, чтобы сказать самому себе: мы проиграли. И тогда не придётся стыдливо опускать глаза перед молчаливым народным взором. Наш кандидат пришёл с конкретной программой улучшения благосостояния народа Украины. И народ ему поверил. И пошёл за ним. А вы мешаете народу сделать правильный выбор.
- Простите. - резко остановил Олега Петровича Молчуненко. - Ваши слова можно отнести к агитации за вашего кандидата в президенты. А так, как в день выборов любая агитация запрещена, то я прошу прервать эфир, и объявляю рекламу.
Когда первый рекламный ролик пошёл по экрану, Геннадий Сергеевич подошёл к Ясюку, и, хитровато прищурившись, спросил:
- И как, Николай Фёдорович, вспомнили, когда появились экзит-полы?
- А я и не забывал. - политолог достал из кармана конфету, и, развернув обёртку, кинул леденец в рот.
- И когда же?
- Когда появилась вся эта лобуда, под названием "бархатная революция". Точнее, когда незаконный, никого и ни к чему не обязывающий экзит-пол стал подменять результаты официальной, законной Центральной избирательной комиссии. Опасная, знаете ли, игрушка. Те, кто ею пользуются, забывают об одном. После них, а вполне возможно, что и против них, такой штукой могут воспользоваться в любой момент другие, не разделяющие их точку зрения, политики. Либо люди, жаждущие подвинуть власть, точнее, спихнуть. Но самое смешное, в данной ситуации, заключается в следующем: если они не признают тот экзит-пол, который выдвинут против них, то под сомнение попадут их собственные результаты выборов. Палка о двух концах. И какой конец не держи, а всё равно бьёт в лоб.
* * *
18.09, по Киевскому времени
Синчук сразу определил, где находятся его люди. Сотрудники областного управления службы безопасности одевшись только в цивильное, окружили площадь по периметру, выставив усиленные группы людей, по два - три человека, в центр, непосредственно перед площадкой. Также выставили посты и за сценой, откуда, по предположению руководства, должны были появиться лидеры оппозиции.
Резко похолодало. Снег, который начал сыпать ещё с утра мелким порошком, теперь валил крупной, режущей кожу, крупой.
Станислав Григорьевич, убедившись, что всё под контролем, хотел, было, спуститься в подземный переход, где, наверняка, ещё работали мини - кафе, как вдруг увидел знакомую фигуру, стоящую у перехода.
- Богдан Васильевич?
Петренко от неожиданности вздрогнул, и обернулся на зов.
- Вы? - голова политика завертелась на триста шестьдесят градусов. - Зачем вы подошли? Вы отдаёте себе отчёт, что нам нельзя общаться в этом месте?
- Отчего? Да перестаньте вертеть головой. Вы своим поведением больше привлекаете внимания, чем я вопросом. Майдан, господин Петренко, на то и устроен, чтобы на нём встречались незнакомые люди. А мы с вами знакомы. Вы ведь были на даче моего шефа вместе со своим босом? Вот и алиби, если оно, конечно, вам нужно. Кстати, Богдан Васильевич, спасибо за информацию о подготовке к данному мероприятию. - Синчук кивнул головой в сторону палаток. - Вы насколько долго собираетесь топтаться на Майдане?
- В смысле? - не понял Петренко. Депутату был неприятен и разговор, и сам подполковник.
- В том плане, если проиграете выборы, будете сворачиваться, или как?
- Вы что, смеётесь над о мной? - обиделся политик.
- Простите. Долго здесь стоять тошно, вот и хочется хоть как-то подбодрить себя. Кстати, Богдан Васильевич, передача плана действий вашего штаба в стан премьера, случайно, не ваших рук дело?
- С чего вам подобное взбрело в голову?
- Хотя бы потому, что вы в последнее время попали в большое доверие у Козаченко. Да и во вражеском лагере у вас сохранились связи. Как ни крути, а вы, Богдан Васильевич, самая идеальная фигура.
- Для передачи информации?
- Нет. Для того, чтобы вас подставили. - Синчук шмыгнул носом. - Кофе не желаете? Я бы, честно говоря, чем-нибудь сейчас согрелся.
- Нет. - отрицательно мотнул головой Петренко. - Не хочу, чтобы меня после расспрашивали: куда и зачем я ходил с сотрудником СБУ?
- Ваше дело. Что-нибудь заслуживающее внимание ещё имеется?
- Нет.
- Тогда до будущей встречи.
* * *
18.18, по Киевскому времени
- Алло, Андрей Николаевич? - голос, глухо звучавший в телефонной трубке, был незнаком Козаченко.
- Да, я вас слушаю. - Андрей Николаевич, сам не осознавая, что делает, быстро оглянулся по сторонам. - Кто вы? Откуда у вас мой номер телефона?
Незнакомец не ответил ни на один вопрос кандидата в президенты.
- Час назад ваши люди, точнее ваш кум, совершили небольшую, но, довольно серьёзную ошибку. Передайте своему начальнику охраны, чтобы тот материал, который сделали журналисты со "Свободы" ни в коем случае не вышел в эфир. В противном случае, ваш приход на пост президента может оказаться под угрозой.
- Не понимаю… - начал было говорить Козаченко, но тихий голос его перебил.
- Пока те люди из "Таврии" находятся в милиции, никакого репортажа об их аресте не должно появиться в эфире. Ни в коем случае! Мой вам совет: ждите. Сейчас мои люди работают над вашей проблемой. Нам необходимо время, чтобы перевезти задержанных в СБУ.
- Вы выполняете приказ Тимощука? - тут же спросил Козаченко, но на том конце связи нажали на кнопку отбоя.
18.32, по Киевскому времени
Игорь Юрьевич купил у продавца лотка на Майдане шерстяной шарф лимонного цвета, с надписью с обоих концов "ТАК!", повязал его себе на шею, поверх воротника купленного в универсаме длиннополого пальто, и в таком виде вернулся в толпу.
К этому времени на эстрадной площадке, посредством новейшей компьютерной техники и широкого, метров двадцати в длину и ширину квадратного экрана, транслировали прямой эфир из Центральной избирательной комиссии. Председатель ЦИК объявлял о том, какой процент избирателей проголосовал на данный момент. Перед импровизированной сценой стояло, по меньшей мере, тысяч десять - пятнадцать человек. То тут, то там слышался смех, песни, кто-то выкрикивал лозунги штаба Козаченко. К словам председателя, как понял Игорь Юрьевич, особо никто не прислушивался.
Гость столицы Украины медленно обошёл площадь, дважды выпил кофе, закусил бутербродом, купленным в гастрономе, находящемся рядом с Майданом, и ещё раз сделав обход площади, вернулся к своему автомобилю, припаркованному возле Дома художников, в двухстах метрах от Лядских ворот.
* * *
18.51, по Киевскому времени
Густав Велер в последний раз посещал столицу Украины пять лет назад, когда новорождённая оппозиция только поднималась на ноги, и его, как специалиста по так называемым "переходным вариантам", прислали в страну исследовать, насколько можно рассчитывать на победу только что появившейся на свет партии "Незалежна Україна". В те дни он подал "наверх" негативный отчёт о деятельности украинской оппозиции. Во-первых, Велер так и не смог для себя понять, чего же хотят добиться господа украинские демократы, социалисты и националисты? Естественно, кроме того, что хотят захватить власть. Складывалось такое ощущение, будто кроме власти, как таковой, их более ничто не интересует. Деньги и власть - чуть ли не у каждого ведущего политика можно было написать на лбу. Но, партия с такими интересами долго просуществовать не в состоянии. Это аксиома. К тому же, всех политиков, независимо от партийной принадлежности, объединяло ещё одно желание, которое Велеру и вовсе было непонятно. Новые украинские демократы, да и не только они, хотели, точнее, жаждали, чтобы в стране абсолютно не работали законы. То есть, чтобы они принимались, но не выполнялись. Чтобы правосудие было купленным. Конституция размыта. А все финансовые потоки находились под контролем небольшой группы людей. В кулуарах парламента, со всех сторон только и слышались негромкие словечки, брошенные в мобильные телефоны, типа: "подмазать", "забить стрелку", "откат". В такой обстановке работать, к тому же делать ставки на какую либо конкретную политическую силу, не имело никакого смысла. А раз он, специалист с многолетним опытом, не смог свести концы с концами, то куда уж это сделать простому украинскому обывателю. А значит, как сделал тогда вывод Густав Велер, на поддержку населения нечего рассчитывать. Во-вторых, ни одна из данных сил толком не гарантировала тесных связей с западными партнёрами. Говорить с будущими инвесторами о вкладах в экономику Украины при таких раскладах не могло быть и речи. Весь вывод из отчёта Густава Велера укладывался в одно слово: нестабильность. При любой власти. Эксперты сделали свои выводы, и на время оставили оппозицию в покое. Что и отразилось на её проигрыше в парламенте.
Но Велер продолжал наблюдать за Киевом. Видел, как с Кучеруком начали заигрывать американцы. Как отреагировали на их действия русские. Как янки, в начале года, моментально наладили связи с объединившейся, как это ни удивительно, оппозицией. Как президент дал понять, что может пойти на соглашение с Москвой. И решил: пора и ему проявить инициативу. Новый доклад пошёл наверх, получил поддержку, и вот результат. Он в Киеве.
Велер оставил авто с посольскими номерами возле оперного театра, а сам спустился вниз, на Хрещатик. Обстановка, которую он увидел, его взбодрила. Нечто подобное Густав Велер ощущал год назад, когда консультировал "революцию тюльпанов" в Тбилиси. Тогда он, помнится, познакомился с довольно любопытной и колоритной личностью: журналистом с российского телеканала. Как же его звали? Кажется, Михаил. Помнится, они поспорили по поводу того, что несёт НАТО в недоразвитые страны третьего мира: зёрна демократии, или зёрна раздора. Велер, в виде примера, приводил страны Прибалтики. Михаил - бывшую Югославию. Тогда немец посмеялся про себя: знал бы собеседник, что и к этому он тоже приложил свою руку. И НАТО тут абсолютно не причём. Большие деньги, только они. А альянс - инструмент в умелых руках деловых людей. И когда нужно, козёл отпущения.
Вечерело. На Майдан потихоньку стекалось всё больше и больше людей. Велер глубоко вдохнул в себя свежий, морозный воздух и направился к эстрадной площадке, на которой, под акустическую гитару, не жалела свои голосовые связки местная поп дива.
* * *
20.38, по Киевскому времени
"По последним данным Центральной избирательной комиссии, во втором туре голосований приняло участие 92 % населения Украины. Ровно в 20.00 все избирательные комиссии прекратили проведение голосования, и приступили к подсчёту голосов.
"Новости Украины", телеканал "Украина"
21 ноября, 200 год"
* * *
23.29, по Киевскому времени
К половине двенадцатого ночи Молчуненко почувствовал, как спину, от постоянного полусидения на неудобном высоком табурете, стало нестерпимо ломить. Боль проползла снизу, от копчика, по позвоночнику вверх и основательно поселилась в голове. В студии в столь поздний час, находились, помимо съёмочной группы, он сам и Тарас Гнатович Коновалюк от штаба Яценко. А также пустой стул, на котором должен был страдать Кривошеенко, однако такого удовольствия Геннадию Сергеевичу тот не доставил. Полчаса назад народный депутат, который должен был выступать на телемарафоне от штаба Козаченко, неожиданно связался со студией по телефону, и сообщил, что вместо него приедет Тарасюк. Однако, прошло более часа, а вместо представителя оппозиции стоял пустой табурет. Молчунеко сделал очередной анализ дня, после чего перешёл в беседе с Коновалюком.
- Перед рекламой, Тарас Гнатович, мы с вами говорили про национальное самоопределение Украины. И выделили два аспекта. Не могли бы вы, пока в студии нет нашего второго гостя, несколько прояснить свою позицию?
- По поводу того, что представитель от оппозиции, опаздывает, для меня нет ничего удивительного. - бросил словесную шпильку Тарас Гнатович. - Они все берут пример со своего лидера.
Молчуненко не сдержал улыбки. Действительно, за Козаченко наблюдалась такая черта характера. Тот опаздывал постоянно. На любое мероприятие.
- По поводу опоздавших, давайте договоримся, ни слова.
- Как о покойниках? - выбросил вторую шпильку Коновалюк.
Режиссёр программы прикрыл глаза рукой. Молчуненко понял: тему разговора следует увести в сторону.
- Итак, нас, в том числе и меня, интересует ваша позиция в самоопределении Украины на Евразийском пространстве. Особенно, в национальном контексте.
- Да, собственно, позиция нашей политической силы довольно проста. - улыбка исчезла с уст депутата. - Есть информация, которую следует изучить, переработать, обсудить с народом Украины и после применить. Вот и всё. Банально просто. - Тарас Гнатович сделал паузу, после чего продолжил мысль. - Наша беда заключается в том, что мы повсечасно подменяем одни понятия другими.
- Вы имеете в виду… - теперь Молчуненко протянул паузу. Итак, Тарас Гнатович…
Коновалюк снова рассмеялся:
- Нет, нет. Я говорю совсем о других понятиях. К тому же, мне не нравится, когда наши оппоненты постоянно твердят о том, будто в случае, если президентом станет Владимир Николаевич, то вся страна станет жить "по понятиям", при этом, естественно, намекая на места не столь отдалённые. На мой взгляд, так как мы стремимся жить по европейским стандартам, по европейским законам, то и права человека мы тоже должны чтить, как европейцы. А не как недоразвитые варвары и дикари, которые, на вроде шаманов, выкрикивают заклинания и призывают своих идолопоклонников к самым примитивным чувствам. Но, вернёмся к вашему вопросу. В Европе существует три определения национализма. Евронационализм, или как его ещё называют, классический национализм, который возник в период становления Европы. Период становления колоний, унижение одних народов, за счёт других, и, как вытекающий фактор, становление, я бы так сказал, "супернаций". Это классический национализм. Второй вытек из тех же самых причин. Национально - освободительное движение за независимость привело к рождению полной противоположности классическому национализму - этническому национализму. То есть, нация, в данном течении представляется, как нечто вечное, этническое, существующее тысячелетиями. Незыблемое, на которое покусился, со своими "суперпланами" национализм классический. Вот наши оппоненты и варьируют этими двумя понятиями. Найдя естественного врага, в лице России…
- Как я вас понял, Россия представляет национализм классический, то есть Евронационализм? - вставил реплику Молчуненко.
- Совершенно верно, хотя Россия и Евронационализм как-то не сочетаются, вы не находите?
- Вы в смысле "Евро"?
- Да. Но вернёмся к нашему вопросу. Украина, соответственно, по словам оппонентов, является ярким представителем этнического национализма. Который борется понятно с кем. Или с чем.
- И что же плохого в том, что коренные украинцы борются за свою независимость?
- А вот здесь мы с вами подходим к третьей разновидности национализма. Гетеронационализм. Прошу не привязывать к слову "гетера".
Молчуненко едва сдержал улыбку.
- Да, иначе бы звучало, как "продажный национализм".
- И снова неверно. В древней Греции гетерами называли образованных, богатых, незамужних женщин, ведущих свободный, независимый образ жизни. И к проституции, в современном понимании, они не имеют абсолютно никакого отношения. А вот гетеронационализм произошёл от, опять же, греческого слова "гетерос" - другой, или иной. То есть, отличающийся от прежнего.
- И чем же Гетеронационализм отличается от первых двух?