14.56, по Киевскому времени
Лев Николаевич Луговой принимал генерала Щетинина в своей старой, московской квартире. Как он сам выражался, на запасном аэродроме. Обстановка семидесятых годов, наводила на чувства ностальгии по прошедшим, потерянным временам. И застолье политолог решил организовать по старой традиции: на кухне. Правда, закусочка на столе стояла соответствующая нынешнему статусу хозяина. Коньяк "Шустов", коллекционный, двести долларов за бутылочку. Сёмга, осетрина, балык. Корейские приправы.
Генерал повесил пальто на вешалку и прошёл к месту будущего застолья. Лев Николаевич разлил по бокалам на палец коньяка, взял в руки свой, немного погрел напиток руками и только после произнёс:
- Редко, к сожалению, мы вот так встречаемся, Вилен Иванович.
- В первый раз. - уточнил генерал.
- Ну, как же. - политолог сделал небольшой глоток. - Мы же неоднократно сидели вместе на президентской даче.
- А вот вдвоём, без свидетелей, не приходилось.
- Верно. Так, может, выпьем за начало наших новых отношений?
Генерал поднял свой бокал:
- Почему бы и нет.
Гость и хозяин чокнулись. Коньяк, действительно, соответствовал своему коллекционному статусу.
- Давай, Лев Николаевич, начинай. - произнёс Щетинин, отправляя в рот ломтик балыка.
- Что начинать? - хозяин пиршества особого аппетита не проявлял. Так, кусочек того, кусочек сего. Для проформы.
- Вербуй меня. - довёл мысль до конца Вилен Иванович.
- То есть… - продолжал "Ваньку валять" политолог.
- Перестань, Лев Николаевич. - генерал пригубил из бокала дорогой напиток, как будто то было простая минеральная вода. - Ты же меня не для того пригласил, что тебе не с кем коньячок употребить.
Лев Николаевич ждал подобного начала разговора. Но, предполагал, что они, сначала, хорошо посидят, выпьют, расслабятся. А там, глядишь, и беседа пойдёт в нужном русле. Однако, генерал решил пустить ход событий по-своему. Луговой пригубил горячительной жидкости и только после ответил.
- Слышал я, будто ты своему боссу рассказывал небылицы, про якобы готовящееся покушение в Киеве?
- От чего же "якобы"? - Щетинин окинул взглядом стол: нет, не так бы он его сервировал. - Информация пришла от моих людей. А я привык верить им. Ведь ты же, Лев Николаевич, веришь тем людишкам, которые тебе нашептали о нашем разговоре с Прокловым? Вот и я привык верить.
- Со вторым согласен. А вот по поводу убийства…Слушай, Вилен Иванович, вот скажи: даже если всё сказанное и правда, какая тебе разница, убьют кого-то из хохлов, или нет? Какое нам теперь до них дело? Они теперь "самостийные", "незалежные". С какого рожна ты лезешь в их внутренние дела? Твой то босс самому позвонил, после беседы с тобой. А тот меня на ковёр вызывал. Требовал информации. А что я ему мог сказать? Что можно сказать о нынешней обстановке в Украине? А? Сам же знаешь: там если вскоре не начнётся гражданская война, то по чистой случайности. На улицах в Киеве такое творится… Да что тебе рассказывать… И потом, зачем эта самодеятельность: наш российский генерал хочет навести в чужом, независимом государстве свои порядки? Ты хоть, понимаешь, как может отразиться твоё рвение спасти демократию в Украине на внешней политике России? Представляю заголовки в западной прессе: Россия снова вмешивается во внутренние дела Украины! Москва не может простить Киеву Крыма! И понесло, и поехало… Слава Богу, президент имеет свою голову на плечах, и дал отбой твоим начинаниям.
- Но ведь и ты тоже, Лев Николаевич, пару слов добавил к его решению.
- А как иначе? - Луговой ножом разрезал на блюде биток. - И это хорошо, что он прислушивается к чужому мнению.
- Но, отчего-то, чаще всего, к твоему. Как, например, когда мы его отговаривали от поездки в Киев, перед первым туром, а ты настоял.
- И правильно сделал. - кусок сочного мяса исчез во рту политолога. - Благодаря тому визиту, южный регион почти стопроцентно проголосовал за Яценко.
- Крым и без того проголосовал бы точно так же. А вот в Центре мы голоса потеряли. Особенно, после того, как годовщину освобождения Киева, по причине визита, сместили на целых десять дней. Даже Союз ветеранов смеялся над нами. Впрочем, то дела минувших дней. Я вот сижу, и думаю: а зачем меня пригласил к себе Лев Николаевич Луговой? В Кремле моё предложение не прошло. Лев Николаевич сумел, как всегда, настоять на своём, и убедить президента в обратном. Зачем Льву Николаевичу после встречаться с почти опальным генералом?
- И как же генерал Щетинин отвечает на данные вопросы? - Луговой "освежил" бокалы новой порцией коньяка.
- А отвечает себе генерал Щетинин следующим образом: очень заинтересован Лев Николаевич Луговой в том, что сейчас происходит в Украине.
- Интересно, каким же образом? - мясо медленно и аккуратно исчезало с блюда, стоявшего перед хозяином дома. Аппетит, судя по всему, проснулся.
- А Льву Николаевичу ни о чём не говорит название такой небольшой организации, как "СтарОйл"?
Казалось, политолога нисколько не смутил вопрос генерала. Он прожевал кусочек осетрины, и ответил:
- Прекрасно знаю и данную компанию, и её президента. И что? Можешь мне что-то инкриминировать?
- Я и инкриминировать? Ни в коем случае. Так, некоторые соображения. Причём такие, которые ты сможешь тут же опровергнуть. Ну, к примеру, встреча некоего господина Шлоссера с руководителем вышеуказанной компании.
Политолог перестал жевать. Фамилия Шлоссера, по его плану беседы, не должна была всплыть. Если Щетинин её бросил, значит, он владеет значительно большей информацией, чем предполагал хозяин квартиры.
- Насколько мне известно, - продолжил Щетинин, - данные товарищи вели речь о неких инвестициях, как в Россию, так и в Украину.
- Честно признаюсь, понятия не имею, кто такой Шлоссер. И тем более не имею ни малейшего понятия о чём он там с кем-то договаривался. - выдавил сквозь зубы Луговой. Просто нужно было хоть что-то ответить. Почти опальный генерал начал крутить круги, и, видимо, в скором времени собирался прижать политолога.
- Но о Старовицком ты промолчал.
- Смысл скрывать наши дружеские отношения. - отмахнулся Луговой. - Ведь вам, как обычно, всё известно. Но, к его бизнесу я не имею никакого отношения.
- А вот у меня имеются несколько иные сведения. - Вилен Иванович прекрасно понимал внутреннее состояние собеседника. Но, загонять того в тупик не собирался. Как говорится, загнанный волк способен на многое. - Впрочем, не о тебе речь. А о Старовицком. И построенном в советские времена, и так нуждающемся в инвестициях, транзитном газопроводе через Украину. Этой трубой, которая без каких-либо капиталовложений сможет просуществовать ещё лет эдак пятьдесят, интересуются с два десятка бизнесменов. И это только у нас, в Москве. Люди согласны вкладывать деньги. Естественно, не в трубу, а в тех, кто даст им доступ к ней. И тут встаёт вопрос: так кого же, по моей небылице, хотят ликвидировать в стане "лимоновых"? Кто встанет на пути подобного консорциума?
Лев Николаевич посмотрел на стол, и понял: вот теперь аппетит действительно пропал безвозвратно. Играть дальше в вопросы и ответы не хотелось, да и не имело смысла. Разведка, практически, знала всё. И, наверняка, у них имеются записи разговоров, документальные подтверждения, фото и видеосъёмка. Ворот рубашки сдавил горло. Говорил ведь Старовицкому ещё тогда, летом, что нельзя подобное мероприятие провести втихаря. Нет, не послушал. У него, видите ли, связи на самом верху, и свои люди в ФСБ, и в СВР. Чуть что, информацию скачают. Вот тебе и скачали. Единственное, что радовало, так это то, что Щетинин промолчал о его, Льва Николаевича, участии во всей этой канители. И на том спасибо.
- Что ж, Вилен Иванович, - Луговой нашёл в себе силы улыбнуться. - Твои ребята, как вижу, неплохо поработали.
- Да уж напрасно хлеб не едим.
- Согласен. Только есть ещё один момент. А ты не думал, к примеру, что такой приказ мог дать сам…?
Щетинин вскинул голову. Луговой смотрел гостю прямо в глаза, слегка прищурившись, и поигрывая желваками. Вилен Иванович выдержал взгляд.
- Смешно, Лев Николаевич.
- Отчего? "Первый", как ты любишь выражаться, тоже недавно ездил в Германию. И, как это ни странно, тоже обсуждал тот самый вопрос, связанный с трубой.
- До результатов президентской гонки в Украине. - Щетинин налил себе минеральной воды. - Тем более, он не заинтересован в дестабилизации в Киеве. А то, о чём я ему говорил, именно к этому и приведёт.
- А вот тут, как говорят украинцы, ты, Вилен Иванович "не маешь рацию". То есть, делаешь ложные выводы. - Луговой удовлетворённо добавил себе коньячка. - Все ждут результатов выборов. И президенту действительно не выгодна смерть никого из их политиков. А не прав ты в том, что ничего в Украине не произойдёт. Абсолютно. Кучерук всё держит под контролем. О чём и сообщил "первому". Будь уверен: победит Яценко.
Щетинин принялся гонять вилкой по тарелке оливку. Ай, да Лев Николаевич, специально "скачал" информацию, или проболтался? Имелись слухи, будто основной целью осенней поездки российского президента в Германию была договорённость о создании нового газового консорциума, во главе с лидерами двух держав: России и ФРГ. С дальнейшим строительством газопровода через Балтику. Так оно было на самом деле, или нет, Щетинин не знал. По крайней мере, до последнего времени. Встреча российского президента и канцлера Германии проходила в "закрытом режиме". А потому всё ограничилось только домыслами политиков и журналистов. Хотя, как говорится, дыма без огня не бывает. А вот другая, точная информация по поводу газопровода у генерала имелась. И она сообщала о том, что некий депутат Бундестага Шлоссер являлся ярым противником политики нынешнего канцлера Германии. Со всеми вытекающими последствиями.
- Убедил, Лев Николаевич, можно сказать, я поверил. - оливка нацепилась на вилку и отправилась в долгое путешествие по пищеводу генерала. - Будем считать вступительную часть нашей встречи законченной. Итак, я слушаю твоё предложение.
Лев Николаевич потёр руки. По привычке. Он всегда так делал, когда ему приходилось принимать серьёзное и ответственное решение. Конечно, Щетинин, в некотором смысле, "шестёрка", но, как показывал весь жизненный опыт Льва Николаевича, чаще всего именно из-за таких "шестёрок" и тормозилась основная работа. Исполнять то всю "чернуху" всё равно приходилось им. Нет, правильно он сделал, что позвал генерала. Пусть, хоть и временно, но тот будет на его стороне. А там посмотрим.
- Есть к тебе предложение. - хозяин дома в очередной раз освежил бокалы коньяком. И подумал: нет, скорее всего завтра придётся взять выходной. Кажется, надрался. - Предлагаю союз. Ты, Вилен Иванович, не мешаешь нам, за что получаешь хорошие деньги.
- От Старовицкого? - перебил Щетинин.
- Какая разница, от кого? Тебе ведь ничего и делать то не надо. Всё уже сделали, за тебя. Президент дал приказ не вмешиваться? Дал. Ты его только выполняешь. Если где-то произойдёт сбой, твоей вины нет: исполнял приказ.
- Плата за молчание?
- И не только. - Луговой залпом осушил бокал. - Ты мне по окончании мероприятия, естественно, никаких материалов не предоставишь. Решишь их сохранить для себя. Вот за хранение мы и будем платить. У тебя то они понадёжней будут спрятаны. Да и мне так будет спокойней. Старовицкий, конечно, хороший парень, но, сам понимаешь, бизнес есть бизнес. А мне удар в спину ни с его, ни с твоей стороны не нужны. Вот ты, имея силу, и станешь моим гарантом. Как тебе моё предложение?
Щетинин сам налил себе в бокал спиртное, и залпом выпил.
- Поговорим о деталях.
- Вот и ладушки. - Луговой снова взялся за бутылку, но Вилен Иванович придержал его руку.
- У тебя свободный график работы, а мне ещё на службу ехать. Так что, притормозим. Но, перед тем, как состыкуем наши новые отношения, ответь на один вопрос: ты действительно не знаешь, на кого готовится покушение?
Луговой со стуком поставил бутылку на стол.
- Ты, Вилен Иванович, думай, что говоришь. Хочешь сказать, будто я готовлю убийство? Нет, родной. Не знаю, и знать не желаю, что, как и кого. Понял? Мне пока моя шея дорога. И плевать я хотел на всё, что творится в Киеве! Так что, криминал мне не шей!
- Ладно, успокойся. - Щетинин не поверил в эмоциональное выступление политолога. В нужные моменты тот мог убедительно доказать, что чёрное есть белое, и наоборот. Особенно, когда его ловили на лжи. Факты. Фактов катастрофически не хватало. - Как думаешь, а Старовицкий может?
- Он что, похож на идиота? Нет, Вилен Иванович, если кого-то из "лимоновых" и хотят убрать, то следы нужно искать только в Украине. Нам подобные делишки ни к чему. Кстати, а откуда пришла информация? Тому лицу доверять можно?
Щетинин всё-таки взял бокал в руку, покрутил его и осушил. Вот ты, Лев Николаевич, и прокололся, - Щетинин с удовлетворением проглотил спиртное. - Ведь я никому, даже Проклову не говорил о том, что готовится покушение на одного из людей "Казачка". Информацию дал только в общих тонах, как мне передал Медведев. Только то, что в Киеве объявился киллер - профессионал. Всё. А ты, Лев Николаевич, вместо вопросительного знака поставил восклицательный. Так что, не обессудь. Сам себе яму выкопал.
- Сообщение пришло к нам из штаба Козаченко. - спокойно солгал Вилен Иванович. - Через посредника. Причём, человек, отдавший эту новость, лицо влиятельное, и вполне серьёзное. Не доверять ему у меня оснований нет.
- Что ж, может и стоит поволноваться. - Луговой откинулся на спинку стула. - Ну, так как, будем говорить о деталях?
* * *
15.12, по Киевскому времени
Козаченко поднял окно, разделяющее заднюю часть салона от водителя. Хотелось побыть в одиночестве. Всё складывалось не так, как он предполагал. Кузьмичёв дал ему, что называется, пинка под зад. Сразу, как только он приехал к тому в офис. Интересно, какая сволочь успела наступить на хвост коммуняке?
Андрей Николаевич готовился обсудить с коммунистом любые предложения, которые бы тот внёс на рассмотрение. Потому, как другого выхода у него, после недавнего сообщения, не было. Два часа назад ему позвонил сам Онойко и сообщил про результат ночных посиделок. Политрада социалистической партии вынесла решение: активного участия в революционном процессе не принимать. Однако, если некоторые члены партии посчитают за необходимое выйти на Майдан, они ничего против иметь не будут. Козаченко бросил трубку на аппарат. Он знал, что обозначает подобная фраза: некоторые члены партии. Это, считай, никто. Старик решил перестраховаться. Трус. Нет, с такими лидерами революции не совершают. С ними революции только хоронят. Выход оставался один: Кузьмичёв.
Да вот теперь сорвался и он. "Коммуняка" даже не удосужился пояснить причину отказа. Сразу, в лоб, бросил: мы с вами сотрудничать не будем. И захлопнул перед его носом дверь.
Андрей Николаевич сжал виски пальцами рук. В последнее время голова стала нестерпимо болеть, будто по утрам на неё надевали металлический обруч, как те, что натягивают на бочки.
Сейчас бы напиться, да нельзя. Он по-прежнему находился под постоянным медицинским контролем, и употреблял лекарства. Что делать? Что делать? Глаза опустились на дверную панель, и нашли телефонную трубку. Если бы ему вчера кто-нибудь сказал, чей номер телефона он сегодня решится набрать, он бы просто рассмеялся ему в глаза. Но сегодня рука потянулась к аппарату, медленно набрала семь цифр памятного номера. Андрей Николаевич долго находился в ожидании: поднимут трубку или нет? И когда её наконец-то взяли, едва не сорвавшимся голосом произнёс:
- Даниил Леонидович? Добрый день. Это Козаченко. Мне необходимо с вами встретиться.
На том конце провода возник некоторый вакуум, после чего хорошо знакомый миллионам украинцев голос проговорил:
- Приезжай в резиденцию зятя. Часикам к восьми. У него и пообщаемся.
* * *