- Охота начинается…
Ночная охота
Заложники сидели в хвосте военного самолета. На их лицах уже не было чулок. Волнение профессора Дрейменса немного улеглось. "Нас осталось всего четверо", - думал он. При виде аэродрома в нем пробудилась надежда, он цеплялся за тонкую соломинку, и, хотя сомнения то и дело повергали его в отчаяние, ему хотелось верить в благополучный исход, но… Смертельно бледное лицо секретарши казалось совсем белым. Говорить друг с другом им запретили, но иногда они исподтишка обменивались взглядами. В глазах профессора секретарша читала ободрение и пыталась успокоиться. Это ей плохо удавалось.
Руководитель лаборатории успокаивал себя тем, что не он главный заложник. Если еще кого-либо отпустят на свободу, быть может, он будет в их числе. Но пока все это только слабая надежда. Он ощущал страшную усталость, на шее вздулись жилы. Четвертый заложник - худенькая женщина средних лет, сотрудница лаборатории. Днем она плакала, но сейчас глаза ее сухи, уголки рта нервно подергиваются. Она почти ничего не видит, едва слышит, смутно понимает, что вокруг происходит. "Только бы наступил конец, скорее бы конец", - безостановочно повторяет она про себя.
Все пассажиры ощутили, как машина поднялась в воздух.
Террористы сидели в пассажирском салоне ближе к носу самолета на металлических сиденьях, прикрепленных к ребристым боковым стенкам. Они переодевались. Из больших сумок вынули зеленовато-коричневые брюки и куртки, ботинки на толстой подошве. Парашюты валялись на полу - большие коричневые полотняные пакеты с тщательно пристегнутыми сверху шнурами.
Лица их оставались под чулками. Несмотря на это, капитан Костис сделал много снимков со светящегося голубоватым светом экрана. Кто знает, быть может, специалисты смогут использовать эти фотографии. В микрофон он сказал:
- Высота две тысячи метров, направление юго-юго-восток. Находимся в сорока километрах от аэродрома Аточа.
Перед сиденьем Лиммата тоже микрофон. Его подставка наспех прикреплена прямо к полу. На металлической пластине индикаторы приборов.
- Поверните на шесть градусов восточнее, - приказал Лиммат.
Пилот повиновался. Пассажиры ощутили, как самолет забрал чуть левее. Лиммат проследил за приборами и отдал новое указание:
- Юго-юго-запад, высота три тысячи метров!
Он с удовлетворением отметил про себя, что приборы функционируют безукоризненно.
Кабину от салона отделяла герметически закрытая толстая металлическая дверь. Летчики были в безопасности, зато жизнь заложников все еще зависела от террористов.
Пока Костис переговаривался с Лимматом, Ваубан, второй пилот, по радио связался с диспетчерской вышкой Аточи.
- Что происходит? - услышал он голос полковника Эберта. - Радары отметили, что "Мотылек" все время вихляет.
- Я - "Мотылек"! Вожак террористов испытывал контрольные приборы. Все в порядке.
Снова тихо. Самолет продолжает свой полет.
Выдерживая расстояние в несколько километров, за "Мотыльком" летит второй самолет. Хотя это против правил, Бренн велел погасить сигнальные огни. В кабине пилота темно, только слабо мерцают маленькие лампочки приборов.
- Готов инфракрасный киноаппарат? - спрашивает майор.
- Готов, - докладывает лейтенант Меравил. Этот детина едва помещается за креслом одного из пилотов.
- Приемник радиосигналов?
- Готов! - докладывает другой лейтенант, Чаринг.
- Жаль, что мы не знаем их планов, - ворчит майор. В шуме моторов никто этого не слышит. Пилоты следят за приборами. Машина идет плавно.
- Получил новое указание, - слышится голос Костиса, докладывающего диспетчерской Аточи. - Вожак приказал лететь в сторону Ленбурга. На высоте трех тысяч метров поворачиваю на юг.
Бренн молчит, пилотам "Летучей мыши" специальный приказ не нужен, они и без того следуют за летящим впереди "Мотыльком".
Полковник Эберт устал. С половины седьмого утра он на ногах. В полвосьмого уже был во дворце президента, а потом колесо завертелось. Сейчас поздний вечер. Двадцать один двадцать.
- Донесение из больницы, - докладывает кто-то за его спиной, вероятно полицейский офицер.
- Читайте.
- "Состояние четырех заложников, отпущенных на аэродроме, в пределах нормы. Женщины получили успокоительное. Шофер Дрейменса в альбоме полицейской картотеки опознал двух террористов. Женщина - Катарина Хиртен, ей двадцать восемь лет, принимала участие во многих террористических акциях, в течение двух лет разыскивается полицией. До сих пор была на нелегальном положении. Второй - Роджер Манч, тридцати семи лет, с декабря прошлого года разыскивается за вооруженное ограбление банка и похищение людей".
- Троих мы теперь знаем, - заключает Трааль и добавляет: - Я прикажу усилить слежку за старыми квартирами Лиммата, Хиртен и Манча, за их знакомыми и членами семьи, если таковые имеются.
- Уполномочиваю вас прослушивать телефонные разговоры. Письменное разрешение подпишу позднее, - кивает Эберт.
- Понял. Благодарю.
Трааль уходит. Эберт и его штаб продолжают наблюдать за двумя движущимися на радарных экранах точками.
- Я - "Мотылек", - слышат они голос Костиса. - Мы над Ленбургом. Террористы приготовили один парашют.
Эберт и лейтенант Пирон подходят к карте.
- Ленбургской полиции объявить тревогу второй степени! - бросает Эберт.
Начальник аэродрома показывает на карту:
- Вот Ленбург. Если они не изменят курса, минут через пять будут над горами Буллер. Эта территория, километров в сто пятьдесят, мало заселена из-за топографических условий.
Его перебивает голос пилота:
- Согласно новому указанию, повернул на пятнадцать градусов на юго-запад. Высоту снизил до двух с половиной тысяч.
- Продолжайте лететь на заданной высоте. Воздушное движение в этом районе снимаем, - приказал в микрофон начальник авиабазы.
Взглянув на подошедшего доктора Амстела, покусывающего губы, Эберт сказал:
- Посмотрим, что будет дальше. Пока они то и дело меняют курс. Значит, у них какая-то цель.
- Боюсь, это выяснится слишком поздно.
"Мотылек" и следующая за ним "Летучая мышь" больше часа летели, постоянно меняя направление, но ни на одном участке не отклонились от столицы дальше чем на четыреста километров.
Было двадцать два тридцать, когда они проехали Лунгар. Маленький городок был погружен в сонную тишь. Единственный открытый ночью ресторан и бензоколонка освещались световыми вспышками вывесок.
- Надо позвонить в полицию, - потянулся к телефону Масперо.
- Ты уверен? - спросил его друг. Он вел осторожно, то и дело замедлял ход - на дороге все больше резких поворотов.
- Я обещал, - ответил Масперо.
- Если позвонишь, их столько сюда нагрянет, что все дело испортят! Никакой "бомбы" не получится!
- А если мы ничего не сделаем? Ты забыл о бактериях? Они у террористов. Ты же сам слышал по радио, что они получили самолет в обмен на заложников и полетели в неизвестном направлении! Люди не знают, но нам-то ведь известно, какая ведется игра, Пьетро, что поставлено на карту!
Хаутас молчит, понимает, что Виктор прав, но не хочет упускать из рук блестящий материал для репортажа.
- Я не журналист-ас, как ты, - тихо отвечает он. - Я не знаменит, и у меня нет капитала, который бы приносил дивиденды. Мы мчимся сейчас в темноте как оголтелые вовсе не для того, чтобы вдруг отовсюду повылазили полицейские и закрыли нам дорогу. Так с детьми поступают, выключая вечером телевизор, чтобы они не видели чего не следует.
- Если мы допустим промах в деле с этими бактериями, все полетит к дьяволу! - сердится Масперо, думая о Сишане и Мириам.
Но тут дребезжит телефонный аппарат, репортеры прерывают спор.
- Это он! - взволнованно восклицает Масперо. - Тормози! - Он хватает трубку. Слышит уже знакомый голос:
- Вы проехали Лунгар, господин Масперо?
- Пять минут назад. Едем вверх по горному серпантину.
- Хорошо. Доезжайте до развилки, а там сверните налево.
Неизвестный отсоединился.
Пьетро вглядывался в темноту. Где находится этот таинственный человек? В далеком городе или поблизости?
- Теперь мы по уши влезли в это дело! - положив трубку, буркнул Масперо.
- Если хочешь, вызови полицейских, - недовольно ответил Пьетро. От его обычного юмора не осталось и следа.
Масперо взглянул на бумажку с телефоном Трааля, вызвал указанный в ней номер. Отозвался женский голос. Журналист удивился и нерешительно проговорил:
- Э-э-э… простите! Вам что-нибудь говорит слово "Кортези"?
- Конечно, сударь. С кем желаете говорить?
- С капитаном Траалем.
- Соединяю.
Масперо, разумеется, не знает, что его соединяют с авиабазой Аточа. Да и зачем ему это знать! Через несколько секунд мужской голос спрашивает, кто хочет говорить с капитаном. Журналист называет себя.
- Масперо? Что случилось? - почти сразу же откликается Трааль.
- Что вы и предполагали. Мы с коллегой Хаутасом мчимся куда-то в машине. Проехали Лунгар. Едем в горы. Дорогу указывают по телефону.
- Понял. Очень важная информация! Когда станет ясно, что прибыли к цели, сообщите.
Поменявшись местами с Пьетро, Масперо повел машину. Они продолжали путь.
- Лунгар? - повторил Эберт, грызя карандаш. Сейчас он был похож на школьника-переростка.
- "Мотылек" тоже приближается к горам неподалеку от Лунгара, - указал на карту начальник авиабазы. - Если они не переменят курса, минут через пятнадцать будут там.
- Место встречи?
- Задачей террористов было раздобыть документы об опытах с бактериями. Попав в трудное положение, они вынуждены были вернуть их, но ясно, успели сделать в институте фотокопии. Их-то они и хотят передать своим шефам, - сказал Трааль.
- Понятно, они действовали не по собственному почину, - подключился к разговору Эберт. - В такой грандиозной кампании по дискредитации правительства заинтересованы определенные политические круги. Раздуть скандал - вот что они хотят. В какой-то точке страны кто-то ждет "упавшую с неба" посылку. Возможно, с шестым парашютом они сбросят сумку с документами, а сами полетят дальше. Возможно, все вместе спрыгнут там, где их ждут сообщники, наверняка с машинами. И вся компания бесследно исчезнет. Но мы не можем этого позволить. Найти их потом вряд ли удастся. Преступники должны быть наказаны! - резко закончил Эберт.
- Я - "Мотылек", - раздался из стенного динамика голос второго пилота Ваубана. - Наши пассажиры потребовали открыть люк.
- С заложниками все в порядке? - спросил полковник.
- Да. Сидят в хвосте самолета. Террористы столпились у люка, надевают парашюты.
- Скажите, чтобы они положили цилиндры с бактериями на сиденье поближе к кабине. Все четыре цилиндра ни на секунду не должны исчезать из поля зрения телекамеры.
- Вас понял. Они приказали Костису изменить курс.
- Скажите, куда приказано повернуть. Пусть услышит и "Летучая мышь".
- Двести семьдесят четыре градуса, высота тысяча пятьсот. Снижаюсь. Летим над Дотарбе, чуть правее курса вижу огни города, - вмешался Костис.
- Это километрах в ста от Лунгара, - тихо заметил Трааль.
Эберт услышал и понял его. Он тотчас приказал одному из дежурных:
- Лунгарской полиции объявить тревогу первой степени! Лейтенант Пирон! С пятнадцатью "гепардами" на специальном самолете - немедленно в Лунгар! В пути получите дальнейшие указания.
- Понял! - Пирон сорвался с места.
- Скоро половина одиннадцатого. Они уже два часа в воздухе, - заметил начальник авиабазы.
- "Мотылек", "Мотылек", отзовитесь! - позвал в микрофон Эберт.
- Я - "Мотылек".
- Как у вас с горючим?
- Хватит еще часа на полтора полета.
- А что с цилиндрами?
- Террористы положили их на сиденье. Прошу разрешения открыть люк.
Глаза Эберта сузились. Он ни на кого не смотрел. Сейчас он должен решать один. Полковник чувствовал, как от усталости и напряжения у него дергается веко.
- Разрешаю! - Эберт, казалось, выплюнул из себя это слово и тотчас отвернулся от микрофона. Вытер лоб. Энергия вновь кипела в нем. Он был готов к новым неожиданностям.
- Наблюдатели на радаре! Регулярно фиксировать положение "Мотылька"!.. А теперь соедините меня с президентом, - звенящим голосом приказал он.
Бренн знал: еще несколько минут, и поднимется кутерьма. Вместе с лейтенантом Меравилом на борту самолета их тридцать два человека, а тридцать два "гепарда", если потребуется, способны на чудеса.
- Я прыгну первым, - буркнул лейтенант Меравил прямо в ухо майору.
В полумраке Бренн взглянул на гиганта. Вспомнил, сколько им довелось испытать вместе. Всем тридцати двум…
- Прыгай! С собой возьми шестерых.
Диспетчерская Аточи ведет по радио разговор с "Мотыльком".
"Мотылек": Террористы надели парашюты. Заметно, что умеют с ними обращаться, вероятно, прыгали и раньше.
Аточа: Женщина тоже?
"Мотылек": Да.
Аточа: Чулки не сняли?
"Мотылек": Нет. Вожак проверяет координаты самолета. Минуточку… Потребовал изменить курс на два градуса на северо-северо-восток. Высота та же - тысяча пятьсот метров. Один из них прикрепил к поясу маленькую кожаную сумку. Подошел к люку. Готовится. Выпрыгнул!
На земле множество рук потянулись к приборам, пальцы приблизились к сенсорным кнопкам, зазвенели звонки, зажглись лампочки. На цифровых кварцевых табло в бешеном танце заплясали цифры и вновь угомонились. Результаты измерений стекались в Центр. Не прошло десяти секунд, как перед Эбертом лежали точные координаты "Мотылька". Осталось нанести эти данные на карту, и станет ясно, куда летел самолет в те секунды, когда из него выпрыгнул первый террорист.
- Прыгай! - заорал Бренн.
Меравил бросился в черный зев люка. Шесть теней последовали за ним без малейших колебаний. Правильный металлический четырехугольник обрамлял черноту, и казалось, парашютистов поглотил другой, незнакомый мир, иного измерения.
- Прошу метеосводку, - сказал Бренн, удивляясь, что "Мотылек" не докладывает, выпрыгнули ли остальные террористы. Или только один?
Аточа передала:
- Над означенным пунктом небо безоблачное, температура на поверхности земли восемнадцать градусов Цельсия, скорость ветра пять километров в час, направление северо-северо-западное.
- Я - "Летучая мышь", вас понял. - Бренн подумал о Меравиле. Тот не мог включиться в разговор, но во время прыжка слышал по своей рации сообщение о погоде и разговор между самолетом и диспетчерской.
- Как инфрафильм? - обратился к пилоту майор.
- Готов. Я снял участок в десять километров. Думаю, этого достаточно, - удовлетворенно улыбнулся пилот.
Аточа: "Мотылек", отзовитесь! Что происходит на борту?
"Мотылек": Беседуют. Не слышу, о чем. Вожак снова корректирует курс.
- Я - "Летучая мышь"! Докладываю: лейтенант Меравил с шестью "гепардами" совершил затяжной прыжок над указанным пунктом. Парашюты раскроют на высоте четыреста метров.
"Мотылек": Впереди огни Делла. Летим правее города.
Аточа: По вашему курсу сейчас последует холмистый район Делла.
"Мотылек": Докладываю! Прыгает следующий. Нет, еще не прыгнул, только готовится. Кажется, женщина. Пролетели Делл, наверное, сейчас находимся над холмами. Прыгнула!
Аточа: Спокойно, "Мотылек"! Ваше положение зафиксировано.
- Я - "Летучая мышь". В этот пункт сбрасываю также шесть "гепардов"… Приходится экономить… Прыгнули!
Аточа: Благодарю.
Вскоре раздалось:
- Аточа! Я - "Мотылек"! Отзовитесь!
- Аточа слушает!
- К прыжку готовится третий. Вожак снова изменил курс. Юго-юго-запад.
- Следуйте его указаниям.
- Летим над рекой Миссер и озером Ламбер. Теперь над сушей. Внимание! Прыгает третий. Прыгнул!
Эберт отер лоб.
- Проклятье! Догадались, что мы не сдали игру! Это максимально усложняет дело. Ясно, что будут прыгать в пяти различных пунктах. Очевидно, разделили деньги, надеются спастись поодиночке, вырваться из кольца!
- Да, будет нелегко! - сердито пробурчал Трааль.
- Но и им не легче! - заметил Эберт. - Полиции Делла объявить тревогу!
Ветки задрожали. Что-то пролетело рядом с деревом. Глухой стук. На ветру заколыхалась тень. В темноте белый купол приподнялся, дернулся и осел. Мелькнул быстро удаляющийся силуэт. И снова стало тихо.
Люди Меравила приземлились на отлогом, поросшем кустарником склоне холма довольно близко друг от друга. Луна выглянула из-за горы. Лейтенант тихим свистом дал знать, где он находится. "Гепарды" собрались вокруг него, стянули парашюты в кучу. Времени сложить не было. Побросали возле куста, сверху прижали камнями, чтобы ветер не разворошил легкую ткань. Завтра, когда рассветет, полицейские их отыщут. У "гепардов" задача поважнее.
- Все здесь? - спросил Меравил. Он возвышался над остальными на целую голову, хотя и они были почти двухметрового роста. В слабом свете лиц не разглядеть. Меравил считал: - Четыре… пять… шесть! О’кей! Радиолокаторы?
Два "гепарда" подняли руки.
- Включите приборы!
В лунном свете блеснули антенны. Оба "гепарда" надели наушники.
- Есть! - воскликнул один. Второй доложил, что слышит в наушниках какой-то еле слышный скрип.
- Первая группа вызывает Аточу, - сказал в микрофон Меравил.
В эфире тихое гудение. Меравил отправляет своих людей в путь. Двое "гепардов" с круглыми антеннами идут на расстоянии пятидесяти метров друг от друга, между ними цепочкой остальные.
- Я Аточа!
- Докладывает Меравил. В парашюте террориста, спрыгнувшего первым, вмонтирован микропередатчик. Движемся в направлении сигналов.
- Благодарю.
И снова тишина. В лунном свете карабкаются вверх "гепарды". В руках автоматы, пальцы на курках. Ночные бинокли внимательно шарят по склону холма. Лишь ботинки шуршат по траве, изредка скрипнет камешек под подошвой да хрустнет ветка.
Двадцать три часа восемнадцать минут.
- Похоже на состязание по бегу, - говорит Поулис.
- Так оно и есть, - отзывается Ньюинг.
Оба всматриваются в прерывистую, кажущуюся далекой линию гор. Луна бросает слабый свет, делая пейзаж фантастическим. Вдоль склонов холмов - капризно изогнутая речушка. Деревья представляются бесформенными пятнами.
Дороги сюда нет, домик давно необитаем. Стены его когда-то возвели древним способом, плоские камни положили один на другой, даже известью не скрепили. Крышу поддерживают источенные жуком-древоедом балки, пол давно сгнил. Электричество никогда не проводили. Если и останавливался когда на ночлег пастух или турист, за водой им приходилось спускаться к речушке. Домик стоит на вершине холма, днем вид отсюда прекрасный. Сейчас кругом тишина, прерываемая лишь громкими голосами собеседников. Они не боятся, что их услышат.
- Кажется, самолет гудит, - вертит головой Поулис. Шеф не отвечает, над чем-то задумался.
- Меня бактерии тревожат. Излишне осложнили дело, - немного погодя высказывает он свои опасения.
- Не думаю, чтобы власти отнеслись к этому пассивно. Они, несомненно, не выпустят их с бактериями.