- Наоборот, сказали, что в нашем коллективе бездарных вожатых и воспитателей не было и нет. Все, значит, талантливы, и я в том числе…
Так, выходит, Валерия Васильевича назначили артистом. Он будет выступать в концерте ВВД - вожатые и воспитатели детям. Этого мальчишки и девчонки всегда ждали с нетерпением - интересное и смешное представление!
- А что вы делать будете? - подлетела к вожатому Ленка Чемодан.
- Балет исполнять! Знаменитый! Чайковского!
- "Лебединое озеро"! - восторженно подсказала Ленка. - Танец маленьких лебедей!
- Самого маленького лебедя танцевать буду я. Рост у меня самый подходящий - метр восемьдесят пять.
Валерий Васильевич сел, упер локти в колени, опустил голову. - А вы не волнуйтесь! - Ленка в волнении теребила свою рыжую челку. - Я знаю, как надо! Я в балетный кружок ходила. Хотите, сейчас же начнем репетировать?
Вожатый не поднял головы.
- У вас получится, - сказала Орионовна. - Вы спортсмен. А не получится - дети повеселятся. Смех развивает…
- Кстати, вам тоже приказано быть талантливой, - отозвался Валерий Васильевич. - Вас тоже вызовут, ждите.
Ждать не пришлось - донесся металлический голос радио: Ирину Родионовну - срочно к начальнику лагеря.
Снова на отрядном месте воцарилось подавленное молчание.
Бастик Дзяк подсел к вожатому, плечом в бок уперся.
- Ты чего? - спросил Валерий Васильевич.
- А ведь у меня есть талант…
Ребята обернулись к Бастику. Заинтересовался и Валерий Васильевич:
- Какой же у тебя талант?
Бастик тяжело вздохнул:
- Если б я знал, то сдазу бы сказал Лионеле Кадповне. А то вот думаю, думаю, не могу надумать - какой.
- С чего ж ты взял, что у тебя - талант? - задето спросил Олег Забрускин. - У единственного в отряде - талант!
- Ну и что, что у одного! - накинулся на Олега Санька Багров. - Хоть бы у одного был!..
- Ты поделись - что там и как. Может, вместе сообразим, - совершенно серьезно произнес Валерий Васильевич. - Тут нечего скромничать, тут о чести отряда речь идет…
- Как-то не спалось, а додители об Октябдине говодили - о моей сестде, - начал Бастик. - Она на скдипке учится игдать. У нее ходошо получается, вот додители и дадуются. А я их огодчал: ни к чему, кдоме военного дела, меня не тянет. Это мама так сказала. А папа сказал, что у меня есть талант. А какой, я не дослышал. Да и все давно мне было. Все давно я военным буду… А теледъ, когда весь отдяд забдаковали, я мог бы выдучить, и очень мне надо знать пдо мой талант. А как?…
- Если разобраться, то бездарных людей не бывает, - сказал Валерий Васильевич. - Так что всем нам надо подумать…
В это время вернулась Орионовна. Щеки пылают - еще не остыли после разговора у начальника лагеря. Не ожидая расспросов, она бросила:
- Знайте, что я - цыганка. Член ансамбля цыган…
Она металась, ходила вдоль скамьи, что-то шептала. Видно, спорила с начальником. Потом остановилась, повернулась к Валерию Васильевичу:
- Буду петь, заваливаться назад и трясти плечами! Как, нравится вам?
- Я рожден для балета, вы - для цыганского искусства, - примирительно сказал Валерий Васильевич. - А вот как всему нашему коллективу быть?
Орионовна немедля забыла о своем:
- Чтоб целый коллектив и был бездарным?
Что тут началось!
Все вместе, всем отрядом, заново переживали обиду, вместе были потрясены справедливым гневом.
- Не может быть коллектив бездарным!
Эта фраза прозвучала, разбитая на голоса, как стихи, что читаются на линейке. До хрипа в голосе возмущался Санька Багров, иронизировал Олег Забрускин, взрывался Бастик Дзяк - в общем, всяк на свой манер.
- Мы докажем, что мы талантливы! - в восторге от этого единения, весело и решительно сказала Орионовна. - Мы подготовим коллективный номер и выступим на концерте. Мы коллективно сделаем то, чего не смогли сделать, будучи разобщенными. Мы выступим!
Девчонки захлопали в ладоши, мальчишки исполнили какой-то невообразимый танец - то ли индейский, то ли индийский, то ли тот и другой одновременно.
Митя Янцевич заплясал, засветился и также внезапно потух, засомневался:
- А если и коллективный забракуют.
На секунду отряд опешил. Но только на секунду.
- Не посмеют! - распалилась Орионовна.
- Не посмеют!! - стукнул кулаком по столу Санька.
- Не посмеют!!! - закрепил Бастик Дзяк.
Орионовна обняла Бастика за плечи:
- Да! Мы все сделаем так, что Лионела Карповна поймет: зря нас со счетов сбросила!.. И все другие отряды нам еще позавидуют!.. Ну, а теперь - репетировать! Немедленно!
Желание репетировать сейчас же, не теряя ни минуты, было всеобщим. Если бы Пантелею или любому другому пацану в этот момент предложили роль феи в какой-нибудь сказке, он взялся бы и справился бы. Но даже роли феи не было в запасе у отряда. Никаких ролей не было.
Что же тогда репетировать?
Эта трезвая мысль внесла в сплоченные ряды пятого отряда некоторое замешательство, но под напором Орионовны его преодолели:
- Думать вместе и не расслабляться! Решать коллективно, не теряя веры в коллектив!
И посыпались предложения.
Предлагали разучить и показать гимнастические пирамиды.
Предлагали одноактную пьесу поставить.
Предлагали составить цирковую программу с иллюзионным номером на манер Кио - целое отделение в концерте занять.
Предлагали создать шумовой оркестр.
Все это было хорошо, но недостаточно для громкой и гордой победы. А пятый отряд - знаменитый отряд, и победа у него должна быть соответственная.
Затеялся яростный спор. Некоторые из ребят сгоряча едва не подрались. Друг друга опровергали и ни на чем не могли остановиться.
А потом вдруг осенило. Позже всем отрядом не могли вспомнить, чья умная голова родила такую замечательную идею: разыграть сцену о Мальчише-Кибальчише. С песней. Которую исполнит весь отряд - все без исключения будут петь!
Того умного молодчину не отыскали, не определили. Помирились на том, что сказала Орионовна:
- Весь отряд - молодчина!
Репетиция началась сумбурно - с того, что каждый что-то изобретал и тут же показывал, как это можно на сцене сыграть. Оказалось, что любой в пятом отряде способен быть и драматическим актером, и певцом, и дирижером-хоровиком, и режиссером-постановщиком.
В конце концов номер сложился так.
Весь отряд полукругом стоит на сцене, в глубине ее. А на первом плане, справа, в кресле сидит толстый Главный Буржуин: он сам допрашивает Мальчиша-Кибальчиша, которого с помощью измены захватила буржуинская сила. Роль Главного Буржуина дали Олегу Забрускину.
Слева стоит связанный Мальчиш-Кибальчиш. На эту роль претендовали все мальчики, но досталась она Саньке Багрову: и вид у него бравый, и голос зычный.
Главный Буржуин выпытывает у Мальчиша-Кибальчиша могучий секрет крепкой Красной Армии. Главный Буржуин в бешенство приходит, страшными карами угрожает Мальчишу-Кибальчишу. Но храбрый Мальчиш-Кибальчиш ничего не боится, даже самой смерти не боится, и говорит:
- Не скажу вам военной тайны! И не будет вам победы! Красная Армия прискачет и разобьет вас! Слышите - она скачет!
И выбегают на сцену бойцы Красной Армии в буденовках и с автоматами - такими, какими сегодня вооружены наши солдаты.
Бойцы разгромили и разогнали буржуинскую силу и освободили Мальчиша-Кибальчиша.
В сказке, которая напечатана в книге, Мальчиш-Кибальчиш погибает. Но ведь давно на земле новые времена, и не будет неправдой, если Мальчиш-Кибальчиш останется живым; один погиб, но другие не погибли, и победителями считаются все - и живые, и павшие в бою…
Когда назначали бойцов-освободителей, Бастик Дзяк попросился в автоматчики. Его просьбу удовлетворили: он здорово изображает свист и фырчание пуль:
- Ду-ду-ду!.. Джью!.. Ффф-ды-ды-ды!
Невольно пригибаешься, будто над тобой свинец проносится.
Но Бастик потребовал для себя и вторую роль - роль глашатая, который после победы стоит на краю сцены и первым произносит слова привета Мальчишу-Кибальчишу.
Был у Бастика дар от природы - громкий голос. Никому не удавалось перекричать его. Был у него и минус - он вместо "р" произносил "д". Когда ему указали на это, Бастик едва не заплакал. Выручил его Валерий Васильевич:
- А я считаю, что можно дать эту роль Бастику. Человек был в бою, устал, перенервничал и, естественно, не все складно выговаривает. Так это и хорошо - это жизненно…
Как только разгромили буржуинов и освободили Мальчиша-Кибальчиша и как только все снова стали в строй отряда (Буржуин - за спинами пионеров), Бастик выбежал на воображаемый край сцены и вскричал так, что его должны были услышать даже на погранзаставе:
- Плывут падоходы!!!
И весь отряд провозгласил:
- Привет Мальчишу!
- Пдолетают летчики!
И весь отряд провозгласил:
- Привет Мальчишу!
- Пдобегают падовозы!!!
И весь отряд провозгласил:
- Привет Мальчишу!
- Идут пионеды!!!
И весь отряд провозгласил:
- Салют Мальчишу!
Это и команда шагать - отряд идет и на ходу исполняет песню о Мальчише-Кибальчише:
Салют Мальчишу смелому,
а трусу - никогда!
И весь пятый отряд - одни смелые Мальчиши-Кибальчиши. Если придется встретиться с буржуинской силой, они, пионеры пятого отряда, докажут это…
Репетировали ребята и не видели, как на отрядное место пришли начальник лагеря Ким Кириллович и Лионела Карповна. Они стали под деревом, смотрят и слушают. И Ким Кириллович спрашивает:
- Признайтесь, Лионела Карповна, вы хотели разыграть меня? Сюрприз хотели сделать? Ловко вы!
Лионела Карповна засмущалась:
- Да как вам сказать? Этого они мне не показывали. Вероятно, сюрприз хотели сделать…
- Хороший номер у вас, ребята, - громко сказал Ким Кириллович. - Замечательный сюрприз Лионеле Карповне вы сделали, она вам очень благодарна. С этим номером ваш отряд включается в программу дружинного концерта…
- С этим, - сказала Лионела Карповна и пальцем шутливо погрозила. - Хитрюги вы этакие.
9
День выдался - сплошное издевательство. Тысячу раз пожалеешь, что согласился поехать в пионерский лагерь. Лучше бы дома остался - на речку бегал бы да в футбол играл!
Солнечно и тепло, ветра почти не слышно. А море бугрится волнами, и вдоль берега кипит белая прибойная полоса. Вода забегает, тяжело обрушивается на галечную россыпь.
Доктор в своем неизменно белом халате ходит у самой линии прибоя. Можно подумать, что он пытается успокоить море. А на самом деле он в патрульные отрядился - следит, чтоб не нарушалась граница между отрядами и морем.
Все отряды на пляже. Загорают!
Кому нужна коричневая кожа, если не дают кинуться в прибойную волну, поднырнуть под нее, покачаться на горбатом валу, а потом лихо вернуться на берег и убежать от наката, который разбивается у тебя за спиной!
Тяжелее других приходится ребятам из пятого отряда - Валерий Васильевич купается. Орионовна отвернулась: она не может запретить эту вольность, а вожатый не спешит выходить из воды, играет с прибоем. Девчонки восхищаются Валерием Васильевичем, а Валерия Васильевна прижала руки к груди - страшится за него. Плаврук Эммануил Османович взгромоздился на любимый камень Орионовны и дает советы. Послушать его - так он вырос не в люльке, а в штормовых передрягах. Вожатому эти советы, как глухому пианино: голос человека в гуле прибоя не различить, но плаврук старается вовсю.
А ребята - каждый на свой манер проявляют себя.
Олег любое движение Валерия Васильевича обсуждает - он сам не барахтался бы так.
Санька Багров цедит сквозь зубы, что в такую волну даже "чебурашек" купать можно, что ему самому даже скучно было бы в таком море, что старшие напускают туману. Когда отряды сидят на берегу, подальше от моря, вожатым и воспитателям легче - не надо в воде головы считать.
Бастик Дзяк дробит голыши. Во все стороны летят осколки. Орионовна одергивает его. Он ненадолго утихает - минуты на две, чтоб затем снова запустить свою камнедробилку.
Митя безучастен - спит не спит, а ни слова не вымолвит, думает о чем-то своем. Возможно, планы тайные разрабатывает.
- В ушах звенит от уговоров, - бормочет Пантелей, выбирает ладный голышек и по крутой дуге запускает его в море. - Будьте сильными! Будьте ловкими и смелыми. - Новый голыш летит в море. Орионовна требует: "Кондрашин, прекрати!" Пантелей делает вид, что не слышит и нащупывает голыш. - Станешь сильным, ловким и смелым, лежа кверху пузом!
Валерий Васильевич будто услыхал Пантелея. Вылез на берег, лег, отдуваясь. Он озяб и устал. Валерия Васильевна корит его: вредно так много плескаться, когда на море шторм! А он, едва отдышавшись, предложил:
- Померимся, кто дальше камень толкнет, кто лучше с места прыгнет, кто быстрее всех по песку пробежит пятнадцать метров, кто больше сделает приседаний с булыжником на плече?
Расслабленные вынужденным бездельем, ребята отозвались не сразу, а девчонки сперва и не шевельнулись.
Орионовна в секретари соревнования себя предложила, взялась списки желающих составить.
Пантелей решил выступить по всем видам - и силы проверить, и потренироваться. Митя тоже во все списки попал.
Первыми состязались мальчики. Девчонки "болели". Ленка Яковлева была против Пантелея. Капа Довгаль - не поймешь за кого. Вроде ни за кого, но так не бывает!
Не бывает!
Когда Олег стал чемпионом среди метателей, Ленка показала язык Пантелею: ага, на третьем месте оказался, даже Багрова не обошел!
Капа бровью не повела, и Ленка дернула себя за челку и брякнула:
- Да-с!
Когда Пантелей занял первое место среди прыгунов, Ленка стала доказывать, что он "заступил" - Олег отстал на каких-то пять-шесть миллиметров. Она потребовала для Олега лишнюю попытку - он, мол, докажет, кто сильнее, кто настоящий чемпион.
- Все правильно! - сказала Капа.
Ленка не удержалась:
- Уж ты-то, знаем, за кого болеешь!
В беге по песку Пантелей на полгруди опередил Олега. Так боролся за победу, что ноги занемели. После финиша споткнулся и упал. Совсем как знаменитый десятиборец Николай Авилов на Мюнхенской олимпиаде.
- Уж ты-то, знаем, для кого стараешься! - громко съязвила Ленка.
Поднимаясь, Пантелей на миг взглянул на Капу - она будто и не слышала Ленку, будто Ленки и вовсе нет на пляже.
Он не сумел бы так. Единственное, что удалось ему, - это не крикнуть Ленке что-нибудь злое.
Девчонки по трем видам состязались: в беге, в прыжках и метании камней. Капа всюду победила без особых усилий. Она и среди пацанов не была бы последней.
Пантелей обрадовался: точно он сам - абсолютный чемпион. Но радовался скрытно, чтоб Ленка Чемодан не заметила его радости…
Пока соревновались, вспотели, вывалялись в песке.
- Скупнуться бы, - для формы сказал Санька: кто разрешит, все равно - говори не говори.
Но случилось невероятное: Валерий Васильевич убедил и доктора, и начальника лагеря, и плаврука, и Орионовну, и они согласились с тем, чтобы
Валерий Васильевич лично!
Всех участников состязаний!
По очереди!
Только за руку!
Завел в море!
И дал ополоснуться!!!
- По десять секунд на каждого, - предупредил доктор.
- Под вашу ответственность, - предупредил плаврук.
- После того, как совсем остынут, - предупредила Орионовна.
Процедура была длинной. Валерий Васильевич брал очередного, с оглядкой вел к воде и ставил боком к волнам. Море набегало и обдавало прохладной пеной, заметанной на песке и мелких камешках.
Мальчишки норовили чуть присесть, чтобы волна накрыла с головой.
Девчонки тянулись, как жерди, чтоб брызги на волосы не попали; девчонки повизгивали от страха перед тем, что могло бы случиться, если бы Валерий Васильевич не удержал их. Капа не визжала. Она ступила в море, будто досадовала на то, что оно такое суетливое и замурзанное: "Стыыы-доба! А еще морем называется!"
Пока пятый получал этот скупой морской паек, в других отрядах все стали любителями спорта - захотели посоревноваться. Но опоздали - подошло обеденное время.
Начальник лагеря учел, что пятый отряд первым провел состязания, и в награду разрешил после обеда и тихого часа взять на кухне чистое ведро, пачку соли и коробку спичек и у оранжевых камней половить крабов…
Здесь волны до берега не доходили. На некотором отдалении от него их встречали отставшие глыбы-моржи и рассекали. Ослабленные потоки, шипя, крутились у прибрежных камней, взъерошивали и зализывали космы водорослей. Без всякого риска, буквально под носом у этих нестрашных потоков, можно лазить между камнями и ловить крабов.
Девчонки занялись сбором сушняка. Его тут - уйма. Точно белые кости животных, всюду лежат искривленные сучья - вода их долго омывала, солнце высушивало. Они легки и горят, как порох.
Попадаются и доски, которые при самом небольшом воображении легко принять за обломки кораблей, потерпевших крушение.
Мальчишки ловили крабов. Самыми удачливыми были Санька Багров и Бастик Дзяк. Отвернут в сторону камень и, пожалуйста, - краб собственной персоной. Мчится боком к ближайшей щели, но Саньку и Бастика не проведешь. Хватают беглецов так, что кажется - крабы сами в руки лезут.
Когда ловили первых, все сбегались, глазели, пальцы в клешни совали. А потом попривыкли, только спрашивали, много ли добычи в ведре? Скоро ли варить?
Орионовна глядела на крабов, чуть отстраняясь и морщась. Валерий Васильевич с рассеянным видом сидел на глыбе, не отворачиваясь от брызг.
У Пантелея свое на уме. Он ловит крабов, а сам поглядывает: пора действовать? Ему надо, чтоб все увлеклись и перестали замечать его.
Санька все время тарахтел. Откатывал камень и уговаривал его: "Не упирайся, подвинься, жалко тебе этих клешнястых?" Взлетала в расщелину волнишка, брызгалась в лицо. Санька возмущался: "Что за шуточки такие!" Вцепится краб в палец, Санька подначивает: "Зря силы тратишь, все равно в ведро попадешь". Поймал он большущего краба, колупнул ногтем хитин: "Никак ты глубинный?"
У Мити лов не шел, и он помогал Саньке, когда попадались тяжелые камни.
- Чем он, глубинный, от других отличается?
- В том-то и дело, что ничем, - ответил Саньке Митя. - А хочется такого вот поймать…
- А какой он?
- Вот и посмотрели бы… - Санька хитро сощурился. - Вот бы крабом родиться! Попасть бы в крабий пионерский лагерь. Поглазеть на дно морское, на чудищ всяких…
- Брр, - вздрогнул Митя, - скажешь!..
- А как бы ты в строю ходил? Боком! - Олег даже показал, как ходил бы Санька, родись он крабом. - И на костер попал бы. В ведре, конечно…
Пантелей для виду крутился среди камней у воды, даже одного заблудившегося крабенка поймал - совсем малыша-несмышленыша, с ноготь на большом пальце. Ребята все больше охотой да фантастическими разговорами увлекались, а Пантелей отходил все дальше от моря. От глыбы к глыбе. Где посидит, где в галечной россыпи поковыряется. Цель одна - к обрыву подобраться, хоть на несколько секунд подобраться. И обязательно - незаметно. Но Олег Забрускин окликнул Пантелея, когда тот на полпути к обрыву был:
- Ну и какие крабы там, на сухом?