Чем же руководствовалась в этом случае японская военщина, делая столь нелицеприятный для себя вывод? К чести этой самой военной верхушки, надо признать, что руководствовалась она вполне реальными данными, которыми располагала о Советском Союзе, об обстановке в Юго-Восточной Азии и в странах Южных морей, то есть в тех районах мира, где ведение военных действий Японией считалось не только возможным, но и необходимым.
Когда из тайных архивов будет наконец извлечен доклад генерала Доихары, в котором дан анализ сложившегося на тот момент внутреннего и международного положения Японии, станет окончательно ясно, что это именно он, генерал Доихара, в своих рекомендациях Тайному совету империи и военному министру генералу Хидэки Тодзё всесторонне осветил все возможные аспекты предстоявшей войны с ее последствиями, обосновав их обстоятельными разведданными, собранными из различных источников за последние годы.
Руководитель разведывательной службы. Японии в этом своеобразном меморандуме считал, что основными факторами, дающими право Японии на развязывание войны, являются следующие: во-первых, удаленность колониальных и полуколониальных территорий юго-восточной части Азиатского континента, а также стран Южных морей от метрополий, что создаст для них определенные трудности при переброске военных контингентов и обеспечении их всем необходимым в целях ведения военных действий против Японии; во-вторых, отсутствие в местах будущей оккупации японскими войсками национальных формирований по современному образцу, что могло бы создать риск в получении надлежащего военного отпора; в-третьих, наличие у Японии самого большого и мощного флота на Тихом океане, тогда как такого количества и качества боевых кораблей у стран, подлежащих оккупации, не было и при любом их сочетании, ибо, по данным военно-морского генерального штаба, даже единовременный залп эскадр императорского флота в три с половиной раза превышал данный боевой показатель всех вместе взятых морских сил этого региона.
Однако на этом весьма и весьма скользком пути стояло большое "но" - Соединенные Штаты Америки. Руководящие круги самой крупной и богатой страны капиталистического мира сами питали надежду на превращение Тихого океана в некое подобие американского "озера". Короче говоря, нашла коса на камень!
Американцы, прикрываясь своей насквозь фальшивой демократией, в течение всей истории существования своего государства нигде и никогда еще не упускали случая оттяпать у кого бы то ни было хотя бы малую часть его национальной территории и постоянно навязывали, кому только было возможно, свои какие-то "исторические права", делая это при помощи двусторонних "равноправных" договоров.
Так, в 1898 году они затеяли войну с Испанией, в результате которой ряд испанских колоний оказался под эгидой США. Остальные, получив "независимость", стали сырьевыми придатками этой "сверхдемократической" страны, возведшей грабеж государств Латинской Америки в ранг государственной политики, для оправдания которой один из президентов США, Джеймс Монро, выдал "на-гора" доктрину своего имени. Декларировавшийся в ней принцип взаимного невмешательства стран Американского и Европейского континентов во внутренние дела друг друга справедливо был потом истолковал как лозунг "Америка для американцев".
Годом позже, в 1899 году, США ринулись всей мощью "защищать" филиппинцев… от филиппинцев. В итоге Филиппины, которые только что завоевали независимость в борьбе с Испанией, после двухлетней ожесточенной войны вновь оказались колонией, но теперь уже американской. И лишь в 1946 году американцы, наконец, признали Филиппины суверенным государством.
Правда, тут же, вслед за этим, на всякий случай Филиппинам был навязан ряд двусторонних "равноправных" договоров, созданы американские военно-воздушные и военно-морские базы. Период "плодотворного сотрудничества" США и Филиппин тянется до сих пор, правда, с перерывом в четыре года, с декабря 1941 по август 1945 года, когда Филиппинский архипелаг был оккупирован японскими войсками.
Полусотней лет раньше США для "затравки" аннексировали у Мексики штат Техас, и после жесточайшей американо-мексиканской войны 1846–1848 годов присоединили к себе свыше половины территории этой страны.
Узконационалистические интересы преследуют США в международной политике и в наши дни. Именно этими национально-эгоистическими интересами США руководствовались недавно американские президенты Джеймс Картер и Рональд Рейган, когда объявляли территории суверенных государств, а также целые регионы земного шара, отстоящие от Америки на многие тысячи миль, "сферой своих жизненных интересов". А чего стоит в этом смысле один только конфликт с крошечной Гренадой, которая якобы представляла "угрозу национальной безопасности США"!
Одним словом, направляя свои агрессивные устремления в сторону Юго-Восточной Азии и стран Южных морей, милитаристские круги Японии превосходно знали, с кем они намерены иметь дело в ближайшем будущем. И все же, когда в воздухе крепко запахло войной, буквально за несколько дней до трагических событий, президент США Франклин Делано Рузвельт, один из самых выдающихся буржуазных политиков XX века, вынужден был направить императору Японии Хирохито послание, в котором, призывая его к благоразумию, тем самым пытался избежать ненужного кровопролития. Ответом ему стал Пёрл-Харбор. 7 декабря 1941 года японская военно-морская армада, подняв со своих авианосцев около 400 самолетов, нанесла внезапный удар по базировавшимся на Гавайских островах кораблям Тихоокеанской эскадры США. В итоге этого нападения были выведены из строя основные силы американского флота и погибло 2000 моряков.
Естественно, что этот день и оказался официальным началом войны. Противореча самурайскому кодексу Бусидо, Япония в 1904 году таким же бесчестным образом напала на русскую Тихоокеанскую эскадру, базировавшуюся в Порт-Артуре, и нанесла ей тяжелые потери.
Был использован старый опыт развязывания войны без ее объявления, чтобы, нанеся внезапные сокрушительные удары, в последующем ходе военной кампании иметь над противником заметное преимущество.
Длительный исторический опыт, практика ведения захватнических войн убедительно показывают, что все так называемые разного рода кодексы чести становились недействительными, отметались прочь как наивные политические предрассудки, когда в повестку дня ставилось осуществление преступных планов военных грабежей и аннексий.
Фанатически насаждавшая, исповедовавшая свой кодекс чести - Бусидо - самурайская верхушка японского общества, чья идеология была круто замешала на догмах синтоистской религии, в течение тысячи лет путем демагогической риторики вдалбливала своему народу эфемерную идею о его якобы особенной исключительности, о каком-то якобы божественном предназначении нации Ямато.
Выработав лозунги "Восемь углов мира под одной крышей" и "Великой Восточно-Азиатской сферы совместного процветания", руководители когорты космополитического империализма, набравшего к этому периоду истории определенную силу, пытались таким путем достичь консолидации всех слоев японского общества.
Будь они взращены для внутренних потребностей, тогда куда ни шло. Но, к великому сожалению, все эти изречения имели ярко выраженную внешнеполитическую направленность, демонстрировали неудержимое стремление к захвату чужих территорий и порабощению других государств и народов. Не случайно, "лучший друг и союзник" милитаристской Японии Адольф Гитлер, который, как известно, подумывал о завоевании Индии, в интимных беседах с единомышленниками у камина, на так называемых тафельрунде, признавался, что планы японских генералов угрожают его, Гитлера, устремлениям на Восток и что поэтому не следует немцам пренебрегать "желтой опасностью"…
Так почему же все-таки Япония не напала в 1941 году на Советский Союз? Конечно, военный конфликт у озера Хасан и последующие события на реке Халхин-Гол сыграли определенную роль в отрезвлении милитаристских кругов Страны восходящего солнца.
Однако не они, эти поражения, оказались решающими при рассмотрении проблем большой войны, ибо отдельные удачи и неудачи есть лишь именно отдельные эпизоды, и это, конечно же, прекрасно понимали военные штабы с обеих сторон. Все дело в том, что японские разведывательные службы, как оказалось позже, довольно точно определили военный и экономический потенциал СССР, и на основе их данных правящие круги Японии сделали правильный вывод о балансе сил своей страны и ее могущественного соседа.
Япония знала также и то, что Красная Армия находилась тогда в стадии перевооружения, осваивала самые современные виды военной техники. Кроме того, основательно завязнув в Континентальном Китае, японский генералитет не мог позволить себе роскошь вступить в войну, хотя бы и в союзе с Германией, с еще одним, но гораздо большим континентальным противником, каким являлся для них Советский Союз.
Мало того, существовавший расклад сил вовсе не устраивал японские генеральные штабы еще и по следующим причинам: во-первых, левый фланг и тылы японской армии вторжения оставались в случае войны с СССР оголенными и могли быть использованы для ударов как гоминьдановских войск, так и военных формирований коммунистических районов Китая, в частности 8-й народно-революционной армии; во-вторых, надводные и подводные корабли военно-морских сил СССР на Дальнем Востоке (хотя в целом они были значительно слабее военно-морского флота Японии и в открытом бою один на один вряд ли добились бы какого-либо ощутимого результата) вполне могли блокировать пути снабжения метрополии сырьевыми ресурсами со стороны китайского побережья и Ляодунского полуострова, после чего единоличными хозяевами в Японском море и Корейском проливе японцы себя уже не чувствовали бы; в-третьих, к началу войны второй по величине, после английского, японский военно-морской флот с его огромным количеством авианосцев оказался бы почти вне дела и был бы не в состоянии существенно помочь на континенте войскам, а действия кораблей в тяжелых условиях зимы, когда Охотское и Берингово моря замерзали более, чем на полгода, считались нецелесообразными, и, наконец, в-четвертых: количество и качество производившегося в Японии оружия для сухопутных сил значительно, по мнению специалистов, уступали советскому вооружению.
Производство вооружения в Японии за годы второй мировой войны выглядело следующим образом: самолетов - 68 717, танков и бронемашин - 4513, орудий различного назначения - 13 910, боевых кораблей всех классов - 244 единицы.
В Советском Союзе за этот же период произведено: самолетов - 137 тысяч, танков и САУ - 103 тысячи, орудий и минометов всех типов - 825 тысяч. То есть самолетов в СССР было в два раза больше, танков и приравненных к ним боевых средств - в 23 раза и орудий всех калибров - в 60 раз больше. Следует также взять в расчет, что к этому времени Советский Союз изготовил 37,2 миллиона бомб и 775,6 миллиона артиллерийских и минометных зарядов, то есть количество, из-за колоссальной разницы несравнимое с тем, что имела Япония.
Даже при элементарном анализе этих данных становилось очевидным громадное преимущество советских сухопутных вооружений, которые к тому же и по техническим своим характеристикам превосходили японское оружие, остававшееся на уровне 30-х годов. Отсюда вытекает, что использование всего лишь 10 % производимого в СССР оружия оказалось бы вполне достаточным, чтобы дальневосточным соединениям активно сдерживать исходящие из Маньчжурии атаки Квантунской армии.
Следует сказать и то, что не без участия японских генеральных штабов службы, подчиненные генералу Доихаре, заведомо занижали сведения об СССР, и, таким образом, Германия имела с подачи "друзей" в чем-то превратную картину о настоящей военной мощи потенциального противника.
В связи с этим можно назвать еще одну причину японского воздержания, которую неисправимые милитаристы пытались замалчивать по сей день: Японии нужна была свобода рук на Востоке, а любая большая война в Европе как раз и способствовала данной цели, отвлекая тем самым внимание мировой общественности от ее действий в Азии.
Когда же Гитлеру и его окружению совершенно вскружили голову легкие победы в Европе, то неправильное представление о действительном положении вещей в известной степени ускорило нападение Германии на Советский Союз. Конечной и заведомо авантюристической целью фашистской Германии, как известно, было завоевание мирового господства, Япония тоже была не прочь при случае попытаться достигнуть того же.
Еще заключая Антикоминтерновский пакт, милитаристские силы Японии мечтали столкнуть гитлеровскую Германию с Советским Союзом. Их основной замысел состоял в том, чтобы с возникновением у СССР больших трудностей в Европе дождаться полного ослабления, изматывания сил западного соседа, которого они, как и Гитлер, тоже считали своим главным противником.
Вскоре после начала Великой Отечественной войны замечательный советский разведчик Рихард Зорге в агентурных донесениях сообщал, что на советском Дальнем Востоке ни в 1941-м, ни в следующем году военного нападения со стороны Японии ожидать не следует. В своих пространных радиограммах, составленных на основе объективного и аналитически-исследовательского знания обстановки, он указывал, что главным направлением военных устремлений японской военщины являются (как и оказалось впоследствии) страны Южных морей.
Сталин же, как известно, считал эти выводы возможной провокацией и не только не внял серьезным предостережениям, но даже, в ответ на них, репрессировал членов семьи Рихарда Зорге. Он не поддержал также начальника Генерального штаба - генерала армии Жукова, который разделял точку зрения Зорге и также считал возможным снять часть войск с Дальнего Востока, укрепив этим самым Западный фронт.
Это было не поздно сделать и после окончания Смоленского сражения, когда из-за недостатка сил перед самой Москвой, на широком фронте советских войск образовались обширные бреши, которые лихорадочно закрывались силами брошенных в бой военных училищ и частей народного ополчения. Будь своевременно переброшены с Дальнего Востока войска, оборона Москвы обошлась бы значительно меньшей кровью. Это был серьезный просчет Верховного главнокомандования, который в тот момент единолично возглавлял Сталин. И только в критический момент обороны столицы, когда дальнейшая задержка в переброске войск грозила катастрофой, в октябре 1941 года был наконец дан приказ усилить Западный фронт кадровыми соединениями с Дальнего Востока.
После перегруппировки в декабре 1941 года войска фронта перешли в контрнаступление, что дало возможность коренным образом изменить стратегическую обстановку к лучшему. Неся колоссальные потери, гитлеровские войска вынуждены были отступить местами до 250 километров, а многие части и соединения вермахта оказались разгромленными. Этой битвой был завершен первый этап войны, миф о непобедимости фашистской армии был развеян, а заодно, как мыльный пузырь, лопнул и гитлеровский блицкриг. С этого периода Великая Отечественная война перешла в затяжную фазу, что в итоге и предопределило поражение фашистской Германии…
Такова была обстановка в воюющем мире, а точнее, на европейском театре войны, когда Япония, окончательно уверовав в свое "божественное предопределение", решилась наконец устремиться в страны Южных морей. В отличие от своих европейских коллег по разбою, у которых лозунгами служили "Дранг нах Остен" ("Натиск на Восток") и "Фрайпассиршайн" ("Свободный путь на Восток"), японские милитаристы принялись осуществлять идентичный, на немецкий лад, призыв "Дранг нах Зюйд" ("Натиск на Юг"), чтобы наконец непосредственно приступить к реализации давно выдвинутой идеи "Восемь углов мира под одной крышей", а также к практическому осуществлению вековой мечты о "Великой Восточно-Азиатской сфере совместного процветания". Конечной целью всех этих "натисков" был, естественно, безудержный грабеж азиатских народов и захват их национальных территорий. Короче говоря, если бы создалась возможность хотя бы на краткий миг заглянуть в головы изобретателей всех этих идей, то прямо на поверхности их "вскрытых" мозгов наверняка можно было бы обнаружить взращенные синтоизмом сакраментальные устремления: абсолютно не заботясь об "аборигенах" на занятых землях, брать все подряд, что плохо лежит. А так как в большинстве этих мест по "вине" европейских и американских метрополий с их "сверхдемократическими" замашками некоторые атрибуты насилия оказались "запущенными", то имелось в виду поставить "дело" на широкую ногу, придав грабежу и намечаемому с азиатской экзотикой геноциду в странах Южных морей "законно" драконовскую и, на их взгляд, необходимую эффективность.
Теперь уже лозунги и конечные цели правящей элиты Страны Ямато перекликались с такими же лозунгами и целями их единомышленников в Европе, как единое лесное "ау", хотя еще совсем недавно и те и другие в глубокой тайне друг от друга взаимно готовили друг другу кое-какие подлости и гадости.
В результате получилось два одинаковых, как капли воды, скрытых от посторонних глаз общественно-политических с империалистическим обликом цирка - европейский и азиатский. Другого об этой возникшей между ними "дружеской" атмосфере просто ничего не скажешь - несмотря на упорные усилия пропаганды выдать эту атмосферу за "новый порядок", наступившую "эру сопроцветания" и за прочие демагогические вывески геббельсовского толка.
Наступил 1941 год. Приказом по вооруженным силам Японской империи военный министр генерал Хидэки Тодзё объявил о начале военных действий против ряда полуколониальных и колониальных владений Англии, Франции, Голландии, включив также впоследствии сюда "для порядка" разбросанные по всему Тихоокеанскому региону различные "автономные и подмандатные" территории, находившиеся под эгидой США.
При активной поддержке своего военно-морского флота и базирующейся на авианосцах авиации в течение одного года японские экспедиционные войска без особых потерь заняли Лаос, Филиппины, Бирму, Вьетнам. Годом раньше в союзе с Таиландом была захвачена также Камбоджа. Добившись весомого преимущества на море, которое было получено после разгрома в Пёрл-Харборе Тихоокеанского флота США, Япония развивала свою экспансию. В 1942 году она буквально на ходу прихватывает Индонезию и в течение недели важный в стратегическом отношении форпост Великобритании на Тихом океане - порт Сингапур.