- Посмотрим, - ободряюще кивнул Николай Иванович. Бирюков быстро рассказал ему о встрече в поезде и положил на стол досье. Бардин внимательно изучил бумагу и посмотрел на собеседника. Взгляд его стал серьезным.
- Пожалуйста, голубчик, перескажите мне все еще раз, только побольше деталей.
Ободренный сменой выражения лица Кардинала, Александр Петрович повторил свой рассказ, стараясь не упустить ни одну мелочь.
- А вы не запомнили, как он жестикулировал?
- Ну, как. По–разному…
- А сны вы видели в эту ночь?
- Нет. Отключился на полную катушку.
- А сейчас как? Бессонница пропала?
- Полностью. Сплю как сурок.
- Интере–есно, - задумчиво протянул Бардин.
- Николай Иванович, - заговорил Бирюков, - я давно хотел вас попросить объяснить мне в примитивной форме прикладную сторону вашей научной работы. Ведь в отличие от нас вас не интересует ничего, кроме вашей науки. Вы так же далеки от политики, как декабристы от народа. Почему вы примкнули именно к нам?
Все так же серьезно Бардин ответил:
- Я не примкнул к вам, уважаемый. Скорее, вы примкнули ко мне. А если быть точнее, то я создал вас. Вашу Партию. И как вы справедливо заметили, я преследовал не политические цели, а научные.
- Да, я понимаю, что мы для вас подопытные кролики, - неприязненно сказал Бирюков. - Вы не просто не с нами. Вы над нами.
Кардинал весело рассмеялся:
- Я вижу, сегодня у нас вечер откровений. Хорошо, я разъясню вам кое–какие аспекты нашей совместной работы, но сначала, голубчик, вы должны, как говорят связисты, настроиться на нужную волну. А это значит (он стал загибать пальцы) поверить мне, что я рассматриваю вас всех не как подопытных кроликов, а как союзников (подопытными кроликами вы являетесь в своих поликлиниках). Что мы с вами делаем одно дело, но каждый в своей области, и что цели у нас разные, но интересы совпадают. Настроились?
- Ну, допустим, - спокойно сказал Бирюков, обезоруженный, как всегда, доброжелательностью доктора наук.
- Итак. Я, помнится, на одном из заседаний Совета дал детальный анализ правящего ныне в России режима. И показал, что главным его оружием является манипулирование психологическими факторами, с помощью которого толпа то погружается в апатию, то возбуждается до состояния готовности к революционным свершениям. Сейчас специалисты правящего режима прочно погрузили население этой страны в состояние апатии. И вы все, в том числе и лично вы, со мной согласились и пришли к выводу, что традиционными политическими методами этот режим не свалить. Так?
- Так.
- Теперь, голубчик, я открою вам маленький медицинский секрет, хотя разглашение диагноза пациента является нарушением врачебной этики. Я работаю с пациентом психически ненормальным, и вы работаете с ним же. Только я работаю как врач, а вы как политик.
- Что же это за пациент?
- Этот пациент - русский народ, который на девяносто пять процентов поражен психическим заболеванием.
- И когда он заболел? С наступлением демократии?
- Нет. Точную дату я вам назвать не могу, но, исходя из того, что это генетически обусловленное заболевание, могу предположить, что русские заболели в период Киевской Руси, следствием чего явился ее распад на удельные княжества. Теперь, голубчик, внимательно, очень внимательно прослушайте все характерные псипараметры этого заболевания. Вы много слышали и читали о так называемой загадочной русской душе. Загадкой она всегда являлась для писателей–классиков и читателей–обывателей. Но не для специалистов. Выслушайте внимательно и вдумчиво то, что я вам расскажу, и вы увидите, что никакой загадочности здесь нет. Все просто до примитивности.
Я назову вам параметры русской психологии, употребляя общепринятые бытовые термины, а потом расскажу, в чем состоит эта самая загадка.
И тогда–то именно на участке 1‑го Сибирского корпуса был выдвинут женский батальон с задачей выбить немцев из занятых ими наших передовых окопов у Новоспасского леса. Окопов, в которые неприятельские войска ворвались на плечах убегавших солдат, когда–то славных сибирских стрелков. Женский батальон блестяще справился с задачей, потеряв около 50 доброволиц из 192. Как же русский солдат отблагодарил русскую женщину за оказанную ему помощь? По материалам СОАиФ, сообщенным на втором совещании общественных деятелей в октябре 1917 г., многие из раненых женщин, оставшихся на поле сражения в ту ночь, были изнасилованы… Некоторых из них постигла еще худшая участь…
"Мир новостей", № 9, 1997 г.
- Итак, первый параметр - патологическая жестокость. Вся русская история есть чередование кровавых событий. Человеческая жизнь - самое дешевое, что имелось на Руси. И иностранцы, приезжавшие в Московию из средневековой Европы, где особого гуманизма в тот период не наблюдалось, и те приходили в ужас от московских нравов.
Второй параметр - патологическая жадность. Вся история государства Российского - история грабежа. Чиновничьего, разбойничьего, купеческого. Учебниками для изучения этого параметра могут служить произведения Островского и Щедрина. Именно эти два параметра позволили, вопреки логике, большевикам взять власть и удержать ее. "Грабь награбленное!" Гениально. Невозможно было придумать лозунг, более милый русскому сердцу.
Третий параметр - патологическая леность. Не путайте с вульгарной ленью, голубчик. Под леностью я подразумеваю апатичность поведения в промежутке между массовыми всплесками жадности и жестокости. Эти три параметра - главные составляющие русского характера.
А теперь перейдем к загадке русской души. Загадка проста. Эти параметры являются латентными. То есть подавленными, загнанными жесткими методами в глубины подсознания. Время от времени находятся личности типа Стеньки Разина или Ленина, которые находят способ высвободить их и направить в нужное русло. Тогда наступает социальный катаклизм, после чего должна появиться личность типа Сталина, которая сможет загнать их обратно в подсознание. Затем наступает период лености, апатии. И так до следующего всплеска или прихода соответствующей личности. Латентность! Запомните, голубчик!
Русский человек - или святой, или свинья. Он легко поддается соблазнам и не выдерживает соблазна легкой наживы, он не прошел настоящей школы чести, не имеет гражданского закала.
И. Бердяев, русский философ
- Вы русофоб, Николай Иванович? - тихим голосом спросил Бирюков.
Кардинал досадливо поморщился.
- Вам не удалось настроиться на волну, Александр Петрович. Русофоб! Это уже из области идеологии, а я далек от нее так же, как от политики. Вот вам яркий пример еще одного параметра русской души. Бегство от реальности. Вы психологически не приемлете реальность. Человек, который назовет вещи своими именами, который покажет вам реальность, будет в вашем восприятии русофобом. А человек, который нарисует иллюзию величия русской души, будет вами воспринят как патриот. Хотя первый так же далек от русофобии, как второй от патриотизма. Так вот, я продолжаю. Загадочность русской души русские классики и иностранцы, если вы внимательно ознакомитесь с этим вопросом, видели в непредсказуемости поведения русских. А она называется немотивированностью поведения. В действительности никакой немотивированности в природе нет. Просто параметры, находящиеся в латентном состоянии, время от времени выходят из этого состояния и создают видимость немотивированности, непредсказуемости.
- Да, я не могу не согласиться с тем, что вы сказали. Эти, как вы их называете, параметры, действительно, присутствуют в нашей национальной психологии. Но почему это так? Почему русский народ стал таким? Да потому, что русский народ столетиями жил в ужасном свинстве.
Александр Петрович глотнул остывшего кофе. Он был возбужден, в то время как его оппонент оставался насмешливо–спокойным.
- Путаете причину и следствие, уважаемый Александр Петрович. Не стал таким из–за того, что жил в свинстве, но жил в свинстве из–за того, что стал таким. И это подсознательно понимают народы, граничащие с Россией. Поляки, венгры, даже болгары. Обратите внимание на отношение к русским в Восточной Европе. В коммунистическом маразме, несколько десятков лет терзавшем их страны, они винят не коммунистов. Они винят русских и рвутся в НАТО. И они правы. Когда живешь в одной квартире с шизофреником, от которого в любой момент можно ожидать какой–нибудь бяки, нужно иметь под рукой дубину. И заметьте еще один нюанс, голубчик. Преступность после падения соцсистемы повысилась во всех странах. Но в такой дикой, массовой и неконтролируемой форме, да еще на уровне высшего эшелона государственной власти - только у нас. Но тем не менее я жалею этот народ, хоть вы и называете меня русофобом. Я жалею его, как врач должен жалеть больного. Вы же, политики, относитесь к нему, как к быдлу, без которого, к сожалению, нельзя обойтись на выборах.
Но это все лирика. Перейдем к делу. Вы как член Совета ознакомились с материалами, свидетельствующими о том, что в 1991 году к власти в России пришла подпольная фракция КПСС, которая использовала научные достижения американских специалистов в области психологической войны и опиралась на американские спецслужбы. Вы также вкратце ознакомились с методами Гарвардского проекта, который сумела реализовать эта фракция. Но ни вы, ни американцы даже не подумали просчитать последствия этой акции. Американцы - это динозавры. Когда динозавра бьют дубинкой по хвосту, требуется какое–то время, чтобы этот сигнал дошел от хвоста до мозга. Они только–только начинают понимать, какие проблемы появятся у них в будущем. Европа это уже поняла и сейчас лихорадочно ищет выход из создавшегося положения. Мы же, я имею в виду мою лабораторию, просчитали все и спрогнозировали почти все. Нынешний режим создал то, что необходимо для его существования, - психологическую систему управления страной. Население, за небольшим исключением, погружено в апатию. Причем и без сталинских методов.
Обратите внимание на лозунги отдельных очагов сопротивления, если можно их так назвать. "Выплатите зарплату!" Все. Эти бедолаги не понимают и не в состоянии понять, что зарплата не будет стабильно выплачиваться до тех пор, пока не сменится экономическая система управления страной. А эта система не сменится до тех пор, пока не сменится существующий режим. Просто до примитивизма. Но, увы! Понять этого мой пациент не в состоянии.
Пойдем дальше. Тайная фракция использовала третий параметр, леность ума, для погружения моего пациента в спячку. Далее она сформировала социальную группу, назовем ее условно коррумпированное чиновничество, которое стало элементом психологической системы управления.
- Преступников. Называйте уж и здесь вещи своими именами, - перебил профессора Александр Петрович.
- Голубчик, - ласковым голосом произнес Кардинал, - это для вас они преступники, а для меня они больные, пострадавшие, если хотите.
- Это как же? - таким же елейным голосом спросил Бирюков.
- Да очень просто, дружок мой. Если я, подобно эсэсовскому доктору Менгеле, в научных или в других целях заражу вас холерой, будете ли вы считать себя пострадавшим?
- Разумеется.
- А если я искусственно создам обстановку, в которой вы сойдете с ума? Вы будете считать себя пострадавшим?
- Пожалуй, - Александр Петрович не мог понять, куда клонит Бардин.
- Так вот, тайная фракция очень умело создала обстановку, в которой латентный подпараметр, именуемый в народе жадностью, перестал быть латентным и поразил психику огромного количества чиновников. Им в настоящее время нужен не столько прокурор, сколько психиатр. Создав для участников экономической системы управления возможности безнаказанно грабить бюджет и вытягивать из населения взятки, режим привязал их к себе накрепко. И они уже не могут контролировать себя. Вы же знаете, что в банках данных правоохранительных органов есть материал на всю управленческую верхушку, включая нынешнего президента и его ближайших родственников. И наконец, третий параметр - жестокость. Вы ведь понимаете, что на то, чтобы задавить российский криминал, я имею ввиду тех, кого называют братвой, нужен месяц. Максимум, два. Но режим опекает их, как мать свое дитя. Система безнаказанности бандитов, созданная режимом, вывела жестокость из состояния латентности. И эти самые бандиты в случае необходимости со всей жестокостью встанут на защиту этого режима. Их руками можно физически устранять неугодных, и вы сами знаете, как это делается. С их помощью можно многим заткнуть рот. Вы ведь знаете, что криминальные коммерческие и финансовые структуры могут, если понадобится, выставить в поддержку режима несколько сот тысяч вооруженных бойцов.
Бардин помолчал, потом плеснул в чашку остывшего кофе, сделал несколько глотков и продолжил:
- Настоящее политическое сопротивление, а оно очень малочисленное, загнано в рамки официальной политики и циркулирует в нем, как пар в паровом котле. Оно теряется среди оппозиции, созданной режимом. К кому на выборах присоединяться противнику нынешнего режима, голубчик? Разумеется, к оппозиции. К нынешним коммунистам или жариновцам, которых перед захватом власти предусмотрительно создала тайная фракция. А это значит, что кто бы ни получил лавры в этом спектакле, выиграет режиссер. Таким образом, нынешний режим можно сокрушить только банальным вооруженным путем, но это пахнет большой кровью. Поэтому необходимо задействовать псиметоды, причем действовать нужно по принципу цаныши.
- Это еще что такое?
- Это тактика китайцев. Постепенное поедание чего–либо, подобно тому, как шелковичный червь поедает листья. Плавно и незаметно.
- Но на это уйдут десятилетия, - грустно сказал Александр Петрович.
- А куда вы торопитесь? - насмешливо спросил Бардин. - Может быть, у вас в Думе буфет плохой?
- Это уже цинизм, голубчик, - в свою очередь констатировал Бирюков, очень довольный тем, что оппонент раскрылся и позволил нанести удар. - И теперь я имею право сделать вывод, что вы совсем не тот, за кого себя выдаете.
Кардинал посмотрел на собеседника с нескрываемым интересом:
- Похоже, вы не теряете зря времени, уважаемый. Вы действительно кое–чему научились. Ну да ладно, не буду развращать вас комплиментами.
- Опоздали, друг мой. Я развратился, еще когда был курсантом–первокурсником.
- А вот это уже действительно цинизм, голубчик! - Профессор дал понять, что разговор на серьезные темы окончен. И тем не менее он все же добавил: - Знаете что, познакомьте меня с этим самым Рублевским.
"Бездна"
Директор ФСК Сергей Степашин, отвечая на мой вопрос, сказал "о значительных трудностях, возникающих при расследовании и пресечении фактов коррупции со стороны руководящих должностных лиц".
"Новая газета", 5 марта 1999 г.
Веселов нажал кнопку селектора.
- Слушаю, Владимир Иванович, - раздался голос секретарши.
- Кофе, - коротко бросил замминистра, - и не соединяй меня ни с кем.
Задумчиво прихлебывая напиток, Веселов перебирал в памяти события последних месяцев. Это началось как–то внезапно со звонков по мобильному телефону, который он постоянно носил с собой. Звонивший на "алло" замминистра не отвечал, но звонил аккуратно, причем в одно и то же время. Затем Владимир Иванович почувствовал (не заметил, а именно почувствовал), что за ним наблюдают. Сначала он подумал, что находится в разработке одной из спецслужб или прокуратуры в связи с каким–нибудь "злоупотреблением служебным положением", как теперь называлось вульгарное взяточничество. Это не особенно испугало его, поскольку все суммы, получаемые им в виде "комиссий" за оказанные различным банкам и структурам услуги в области подпитки из государственного бюджета, он честно делил с курировавшими его работниками прокуратуры и ФСБ. Другими словами, если "посторонние" схватили где–то след, то "свои" прикроют. Кроме того, "свои" заранее предупреждали Владимира Ивановича о всех деликатных моментах. Если же его "на крючок" подцепила одна из преступных группировок, то и это было нестрашно. Во–первых, силовики не дадут пропасть курочке, несущей золотые яички, а во–вторых, с руководителями наиболее мощных московских группировок давно были установлены вполне дружеские и деловые отношения. Да и подцепить было невозможно. Вся его недвижимость числилась за родственниками, деньги лежали в западных банках на счетах проверенных людей. Но сам факт, что за ним кто–то следит, вызывал раздражение и легкую тревогу.
Однажды, когда он обедал в ресторане с деловым партнером, какой–то молодой человек встал недалеко от их столика, а раскрашенная девица, выскочившая невесть откуда, как чертик из табакерки, начала его фотографировать. Наверняка в кадре оказался и Владимир Иванович. На собеседника Веселова это не произвело особого впечатления, а Владимиру Ивановичу стало неуютно, как если бы его засняли голым в бане.
В один прекрасный день в министерство на имя Веселова пришел пакет. Распечатав его, замминистра обнаружил книжку под названием "Бездна" какого–то неизвестного автора. Обложка не оставляла сомнений, что перед ним вульгарный детектив с обязательной эротической приправой. Такие на всех лотках в метро лежали в огромном количестве.
Веселов бездумно бросил книжку в ящик стола и случайно вспомнил о ней, собирая бумаги для служебной командировки в США. Он сунул книгу в портфель, чтобы убить время в полете, и после завтрака в самолете, когда все газеты, розданные стюардессой, были просмотрены, Веселов раскрыл детектив и углубился в чтение. Он надеялся, что через десять–пятнадцать минут этот экземпляр бульварной литературы погрузит его в спокойный глубокий сон. Но сна не получилось. Через полчаса Владимир Иванович читал уже с таким напряжением, с каким не изучал даже важные правительственные документы, имевшие непосредственное отношение к его бизнесу. В книге описывался криминальный чиновничий мир, причем в одном из высокопоставленных героев детектива он узнал себя, хотя имя и фамилия были изменены. Самым страшным было даже не то, что здесь детально описывались незаконные финансовые операции пятилетней давности, которые он провернул, еще будучи начальником отдела, а то, что говорилось и о тех, что в настоящий момент были в стадии реализации. В сообщниках героя, прототипом которого он был, без труда узнавались все участники афер, включая прикрытие в ФСБ и прокуратуре. В других персонажах он узнавал своих коллег. Вот два замминистра, а вот министр и два вице–премьера, чьи поручения он выполнял бесплатно, но с долей негодования, поскольку мысленно подсчитал, сколько они на этом сорвут.