А на стене - фото юной Хорьчихи Шайен. Вот она сидит верхом на лошади у верхнего брода через Лапку-реку, а вдали, между деревьями, поблескивает Потайное озеро. "Я и забыла, что был такой снимок..." - подумалось ей.
Актриса медленно обошла комнату. Вот еще колышек в стене, а на нем - красно-белая клетчатая скатерть...
Вот надорванные билетики в кино - "Странствие без на...". Фото без рамки на столе - недавний снимок: состарившиеся Боффин и Звездочка бок о бок в углу загона. На ферме родителей Жасмины. Она невольно потянулась к фотографии, погладила ее. Медленно прошептала: "Звездочка, малышка моя..."
И, не оборачиваясь:
- Это ничего, если я останусь тут еще на минутку? Джоди не обидится?
- Шайен, он рассказал мне... - ответил повар. - Не знаю, рассказывал ли он еще кому-нибудь... Но это - твой дом. Ты можешь остаться здесь навсегда.
Она не откликнулась, не решилась встретиться с ним взглядом. И повар вышел, прикрыв за собой дверь.
Жасмина сняла свою голубую шляпу и повесила на ветку сосны - той самой, под которой они с Джоди когда-то устроили свой прощальный пикник. "Друг мой, - подумала она. - Самый первый мой друг. Какой же долгий путь мы с тобой прошли! Как далеко осталось детство!"
"Он должен был остаться в Монтане. Я должна была уехать".
Жасмина свернулась калачиком на диване и уставилась в камин.
"Если я не сделаю все, что в моих силах, Джоди, я так никогда и не узнаю..."
Она сделала все, что было в ее силах. Она заплатила за это дорогой ценой. Она совершила то, от чего жизнь других хорьков изменилась. А теперь...
Она закрыла глаза. Пока Джоди не вернулся, это место было таким домашним... А ей так хотелось отдохнуть...
Хорек Джордан вернулся домой незадолго до начала концерта. Он уже решил, что будет смотреть представление с утеса над площадкой, которую радужные овцы облюбовали для своей премьеры, - природной сценой, с трех сторон огражденной скалами, рождающими гулкое эхо.
Проходя по коридору, он заметил, что дверь в комнату Шайен плотно прикрыта.
Он нахмурился. Кто сюда заходил? Эту дверь никогда не закрывают. Неужели Куки?..
Фермер тронул дверь - и она распахнулась. В комнате никого не было... на первый взгляд.
У Джоди замерло сердце. Там, на сосновой ветке, которую он привез сюда из Собольего каньона, висела небесно-голубая ковбойская шляпа.
Глава двенадцатая
Весьгородок собрался на представление. Хорьки ехали в фургонах, на машинах и верхом, шли пешком, голосовали на обочине дороги... Всем хотелось увидеть шоу радужных овец; всех переполняла гордость за этих шотландских - нет, теперь уже монтанских! - малюток. Лимузины теснились на стоянке у фермы бок о бок со старенькими автомобилями, взятыми напрокат.
Широкий полукруг перед скальной площадкой заполнился зрителями. Солнце уже клонилось к западу, к стене каньона. Высоко на краю выстроились десять шотландских хорьков - пять волынщиков и пять барабанщиков, все в клетчатых шапочках и шарфах. Волынщики беззвучно перебирали трубки своих инструментов, хотя играли эти марши и рилы уже не одну сотню раз. Ну и толпа собралась там, внизу! Две минуты до начала...
Радужные овцы прятались до поры до времени за сценой, на дне овражка. Волнуясь ничуть не меньше музыкантов, они торопливо прокручивали в уме все движения маршей и танцев, которые им предстояло сейчас впервые исполнить перед публикой. На узкой, крутой дорожке, тянущейся вдоль скалы над сценой, каким-то чудом прилепились четыре фермерских фургона: передние колеса заблокированы, валы задних приподняты на домкратах, водители сидят в кабинах - ждут представления.
И вот наконец главный волынщик кивнул своим товарищам. Те вдунули воздух в меха. Сперва зазвучали басовые трубы - едва слышно. Но уже через несколько долей волынки грянули в полную силу - пронзительным орлиным криком, леденящим кровь. На долгие секунды толпа у подножья скалы замерла... и тут из-под барабанных палочек вырвалась первая дробь.
А волынки уже выводили мелодию старинного медленного марша - "Сегодня ночью хорьки Шотландии возвращаются домой". Медленно-медленно катились до предела напряженные трели, и мало-помалу публику охватила дрожь.
И вдруг - новый звук, хотя сцена по-прежнему пустовала. Такой же медленный цокот копыт, бьющих в унисон. И наконец из-за гладкой скалы показался помпон шотландского берета... одного... пяти... десяти, двадцати... и вот с обеих сторон на сцену хлынули разноцветные "Радужные зуавы".
Музыка понемногу набирала темп, марш звучал все быстрей, и все быстрей вторили ему проворные копытца. Выстроившись рядами по цвету, актеры бесстрастно отбивали ритм - и никто ни разу не сбился с шага. Одни утверждали позже, будто овец для представления подковали, но другие не соглашались: это были самые настоящие копыта, говорили они, просто сцена была очень твердая и эхо получалось гулкое, как от стальных набоек.
Начало было грандиозное. Толпа затаила дыхание. А волынки все ускоряли темп, и копыта гремели, как гром, а затем, с первой неожиданной синкопой, толпа разразилась криками безудержного восторга.
А волынки не унимались, и музыка звучала все быстрей и быстрей - вдвое, втрое, вчетверо быстрее прежнего, пока сцену не захлестнул настоящий ураган красок. Разноцветные фигурки зуавов вертелись, как в гигантском калейдоскопе, с такой бешеной скоростью, что зрители уже не различали ног, отбивающих ритм, - и вдруг, на одном вздохе...
...тишина.
Эхо.
Эхо...
Не в силах больше сдерживать напряжение, толпа взорвалась воплем - таким пронзительным и громким, что несколько зуавов, еще не успевших отдышаться после пляски, в ужасе крепко зажмурились.
Вот так и начался тот незабываемый вечер. Вслед за мастерами марша выступили радужные плясуны: сперва они исполнили фантастически сложные ритмы под волынку, а под конец станцевали a capella, под неистовую музыку собственных копыт. В какой-то момент две пары овечек подпрыгнули одновременно, взбежали на несколько шагов вверх по отвесным боковым стенам и приземлились вновь, исполнив слаженное сальто. А ближе к концу номера зрители насчитали целых шесть живых вертушек, кружащихся на сцене с такой скоростью, что цвета уже сливались в сплошное радужное пятно.
Солнце скрылось за горным кряжем, и представление подошло к кульминации. Около сотни радужных овец, зуавы вместе с плясунами, высыпали на сцену и принялись, не сходя с места, отбивать изощренный ритм - несмотря на всю сложность, почти оглушительный.
Хорек Джоди сидел в седле Соколицы и любовался танцорами с высокого утеса, восторгаясь ничуть не меньше, чем все щенки, приехавшие на концерт из городка. Представление закончилось, сцена опустела и погрузилась во мрак, а толпа все не расходилась. Аплодисменты гремели, не умолкая, зрители требовали продолжения.
- Что скажешь, Шай? Есть у наших малышек будущее?
Слезы навернулись ей на глаза. "Должно быть, от концерта, - подумала она. - Все это так волнующе..."
- Это... это просто сказка, Джоди! Это потрясающе! Безупречно! Да что там - просто неподражаемо! Ничего подобного я в жизни не видела! Я столько прожила в Голливуде, но...
- Так, может быть, пора вернуться в Монтану?
Она посмотрела на него. Джоди не отвернулся. Он встретил ее взгляд спокойно и серьезно.
И в этот миг, под непрерывный гул аплодисментов, темнота озарилась ослепительной вспышкой. Четверо фермеров на скале одновременно включили фары своих четырех фургонов, и яркий свет залил сцену. И тотчас вновь грянули волынки. Encore!
Джоди кивнул Шайен и тронул гриву Соколицы. Обе лошадки двинулись вниз по тропе, прочь от сцены, подальше от толпы, к нагорью, раскинувшемуся на север от ранчо.
- Сдается мне, луна вот-вот взойдет, и будет почти полной, а появится она во-он оттуда, точнехонько из-за пика Северной Звезды.
И он указал лапой. Вершина горы уже окуталась лунным заревом.
Хорьчиха Шайен рассмеялась.
- Точнехонько во-он оттуда?
- Да, говорок-то у меня не ахти какой, - усмехнулся Джоди, и глаза его хитро блеснули. - Небось, тебе не по вкусу?
Шайен повернулась к нему. Теперь они ехали бок о бок, и вокруг была только ночь - и больше ни души.
- Твой говорок, Джоди, я просто обожаю! Мне очень нравится, как ты говоришь. Просто я слишком долго жила в таком месте, где... где нет никакого "во-он там".
Джоди не ответил.
- Что ж, Джоди... Пора покупать билет на поезд из Голливуда? Билет домой в один конец? И так, чтоб назад не оглядываться?
- Ты меня спрашиваешь? - Джоди приподнял шляпу и провел лапой по лбу, приглаживая мех. - Ты сама знаешь, что велит тебе высшая истина, Шай. Если ты все-таки решишь сесть на этот поезд, с оглядываньем проблем не будет. К тому времени, когда ты сюда доберешься, ты снова будешь смотреть только вперед.
Она кивнула. "Взобравшись на иные вершины, - подумала она, - мы уже не спускаемся вниз, а расправляем крылья и летим в небо".
- Когда я вернусь домой, Джоди, у меня снова будет "во-он там"?
- Обязательно.
Шайен радостно улыбнулась и ничего больше не стала говорить.
Они молча ехали вверх по склону пика Северной Звезды - вдвоем, только он и она, - навстречу лунному сиянью.
Примечания
1
Чудесная кухня (фр.)
2
Яйца с апельсиновым соком (фр.)
3
Вот! Замечательно! (фр.)