***
Однажды во время веселого пира король Артур покинул своих гостей и уединился вместе с Мерлином в далеких покоях.
– Говорите, король. Что тревожит вас? Кубок ваш остается полным, а ложе несмятым. В тоске бродите вы по замку!… Я все вижу!
– Добрый друг мой, вы столько раз приходили ко мне на выручку! Послужите мне еще раз. Поможете ли вы сделать так, чтобы я стал не похож на самого себя? Чтобы никто не мог узнать меня?
– Какой же облик вы хотите принять? Человека или зверя? Прекрасный или страшный?
– Я хочу походить на простого парня, Мерлин. Ведь простой парень может глядеть на кого пожелает… И тогда я отправлюсь в замок короля Леодегранса Камелиард, где живет дочь его – юная Гинерва. Ее избрал я дамой своего сердца. О, если б Гинерва стала моей женой!
При этих словах потемнело лицо Мерлина.
– Гинерва добра, умна, прекрасна, нет во всей Британии девушки, подобной ей. Но все же, король… изберите себе другую невесту.
– Нет, она или никто! Я полюбил ее в хижине отшельника, полюбил с первого взгляда и не могу разлюбить, как не может солнце с полпути вернуться обратно к востоку.
Глубоко вздохнул Мерлин и подал Артуру старый колпак:
– Если так, наденьте его, король.
Артур напялил колпак на голову, взял со стола серебряное блюдо и погляделся в него. И невольно рассмеялся. Он увидел молодого виллана, с лицом рябым, как кукушкино яйцо. Волосы торчат, как пакля, уши, как ручки у корзины.
Кто узнает теперь короля Британии?
Сбросил колпак король Артур и сразу принял свой прежний облик. Не стал он долго медлить и один, без воинов и свиты, поспешил в Камелиард.
В густом лесу, неподалеку от Камелиарда, приметил он хижину лесорубов. А чуть вдали лесорубы усердно стучали топорами. Увидев рыцаря, они остановились и стали глазеть на него.
– Хотите заработать несколько золотых? – спросил Артур.
– Охотно, сэр рыцарь, – обрадовались лесорубы. – Мы за всю жизнь свою и одного – то не видывали.
– Тогда сохраните моего коня и мои доспехи. И ни слова никому! Смотрите не проговоритесь.
Король Артур сошел с коня, снял с себя рыцарские доспехи и напялил на голову колпак. И тут лесорубы от страха обмерли: рыцарь исчез, а вместо него появился рябой парень. Шелковая туника превратилась в рваную одежду.
Махнул им парень рукой и побежал по дороге.
В Камелиарде Артур стал просить, нет ли для него какой – нибудь работы. Конюший и глядеть на него не захотел, повар прогнал прочь, а вот садовник пожалел парня.
– Ну уж так и быть, трудись у меня в саду, только старайся не попадаться на глаза господам. А особенно госпоже Гиневре… Скажу не во гнев тебе, молодец, уж очень непригляден ты. Посмотришь – глаза занозишь!
В тот же день, Артур, спрятавшись в густых кустах, увидел Гиневру. Она гуляла в розовом саду, но что по сравнению с ней были розы, и утро, и вся краса мира?!
Минуло несколько дней.
Однажды утром Мелисена, прислужница Гиневры, проснулась раньше обычного, на рассвете. Замок еще спал. Допевали свои песни ночные соловьи. Томная и тягучая волна чудесного аромата поднималась от роз. Вышла Мелисена в сад и вдруг замерла на месте. Стоит возле фонтана стройный прекрасный рыцарь. Волосы и борода у него цвета красного золота. Плещет он водой, омывает лицо и руки.
Услышал Артур шорох позади себя и бросился в кусты. Нахлобучил на себя колпак и снова вышел на дорожку.
– Эй, парень! – спросила Мелисена. – Где рыцарь, куда он исчез?
– Какой рыцарь?
– Да тот. что умывался сейчас у фонтана?
– Здесь, госпожа, никого, кроме меня, не было. Вам, девушкам, во сне и наяву рыцари грезятся.
– А ты еще и дерзить! – рассердилась Мелисена. – Смотри, я прикажу отхлестать тебя плетью.
Поспешила она к госпоже своей Гиневре и обо всем рассказала.
– Может ли это быть? – изумилась Гиневра. – Неведомый рыцарь здесь у меня в саду? Под моим окном? Завтра утром разбуди меня на рассвете: я хочу убедиться своими глазами, правда это или сон.
– Скорей, госпожа, скорей! – будит Гиневру Мелисена на другое утро. – Незнакомый рыцарь опять умывается возле фонтана.
Добежала Гиневра до фонтана. А возле него стоит рыжий мужлан. Взглянула Гиневра на влажную от росы дорожку и увидела, что к фонтану ведут следы только одного человека. А на мраморной ограде фонтана лежит золотая цепь, и сверкают в ней сапфиры и рубины. Только королю носить ее.
Зорко взглянула Гиневра на рыжего парня, словно пыталась прочитать на его лице что – то нужное для себя.
– Здесь только что был рыцарь. Говори: куда он скрылся?
Молчит парень, с лицом кукушкиным, некрасивым, потупил голову.
– Что молчишь? Глухой ты или немой? Отвечай немедленно! Ты – то сам зачем здесь?
– Я подручный садовника, госпожа.
– Сними шапку перед дочерью короля, невежа! – сердито крикнула Млисена.
– Не могу, госпожа моя, – смиренно ответил парень. – На голове у меня плешь, во – от какая большая.
– Хорош же ты! – усмехнулась Гиневра. – Вот тебе мой приказ. Возьми эту драгоценную цепь и отдай тому, кто забыл ее здесь. А мне поднеси корзину, полную свежих роз.
Парень срезал самые лучшие розы в саду, положил их в корзину и подал ее Гиневре.
– Опустись на колени, неуч! Разве так служат дочери короля?
Опустился на колени парень, не ожидая подвоха, а Гиневра внезапно сорвала с него колпак.
Король Артур вскочил на ноги, и увидела Гиневра: стоит перед ней прекрасный рыцарь, статный и стройный, а волосы и борода у него цвета красного золота.
Словно каменными стали Артур и Гиневра, стояли неподвижно и молча глядели друг другу в глаза долгим взглядом.
Будто невзначай уронила Гиневра на землю вышитый шарф. Медленно повернулась она и пошла в замок. А Мелисене наказала:
Прошел день – другой, и воцарилось в замке Кмелиарде великое смятение, какого ранее не бывало.
Вторгся в страну со своей дружиной злобный и воинственный герцог Нортумберлендский и стал лагерем неподалеку от Камелиарда. Зычно возвестили герольды, что герцог шлет вызов королю Леодегрансу. Готов сразиться в в единоборстве хоть с ним самим, хоть с любым из его рыцарей. А иначе поведет герцог свое войско на приступ.
Но стар король Леодегранс. И нет у него рыцарей, способных одолеть такого могучего воина, как герцог Нортумберлендский.
Правда, в Камелиарде гостили четыре рыцаря из дружины короля Артура. Двое из них его родные племянники – сэр Гавейн, сын Морганы, и сэр Ивейн, сын Маргазы, – уже прославили себя множеством подвигов. И остальные двое – сэр Пеллиас и сэр Герайнт – тоже могли похвалиться знаменитыми победами.
– Госпожа Гиневра просила нас о помощи! – воскликнул Гавейн. – Я приму вызов герцога.
– Я тоже готов выйти на бой, – сказал свое слово Пеллиас. – Просьба девушки в беде – закон для рыцаря.
– Но мы только гости здесь, – возразил Ивейн. – Наперед бы следовало узнать волю короля Артура, не прогневается ли он на нас за то, что мы поссоримся с его рецогом Нортумберлендским.
– Верность королю превыше всего, – согласился с Ивейном Герайнт
Слово за слово – закипел спор. Двое против двоих. Посыпались обидные слова.
А пока рыцари спорили, выехал из леса неизвестный воин в великолепных доспехах, украшенных золотой насечкой. К шлему привязан длинный шарф. Голубой с белым. Лицо закрыто шлемом. Приблизился он к шатру герцога Нортумберлендского и громогласно объявил, что принимает вызов.
– Не знаю, достоин ли ты биться со мной, – надменно ответил герцог. – Кто ты? Открой мне свое имя. Победы перечисли. Не против каждого обнажу я меч.
– Я дал зарок не открывать своего имени, – отвечал неведомый рыцарь. – Но вот перстень короля Артура. Я из числа его рыцарей, и, поверь мне, не последний. Нет для тебя стыда биться со мной.
– Похваляешься? Посмотрим, каков ты в деле.
И вот начался бой на широком поле.
Смотрят воины Нортумберленда, смотрят с крепостных стен защитники Камелиарда.
Прильнув к узкой бойнице, глядит Гиневра. Сильно забилось ее сердце, краской алой покрылось лицо, когда узнала она свой шарф на шлеме неведомого рыцаря.
У герцога на щите синий лев и девиз: "Ударом львиной лапой побеждаю". Гарцует на своем скакуне герцог, красуется в своем величии, уверен в своей победе.
Но подали сигнал громкие трубы. Рыцари помчались навстречу друг другу, в щепу разлетелись копья… и опустело седло, сброшен на землю сильным и верным ударом неведомого рыцаря герцог.
А с высоты башни кажется Гиневре, будто большой золотой жук ударился на лету о преграду, расставленную искусной рукой, и упал, оглушенный, на спину.
Ликуя, смеясь от восторга, сбежала она вниз с башни. Бежала по крутым и узким ступенькам, будто летела горлицей.
Призвала рыцарей, стыдливо прячущих лица из -за трусости своей, и молвила им с усмешкой:
– О верные рыцари короля Артура, как вы благоразумны и осторожны! Без его соизволения ни шагу, словно маленькие дети. Дивлюсь я, как еще к вам нянька не приставлена
Стыдом ожгло сердца рыцарей, краской пунцовой залились лица при этих словах, и Гавейн вскричал:
– Не смейтесь над нами так жестоко, госпожа моя. В наказание за то, что промедлили, готовы мы исполнить любое ваше повеление. Пошлите нас хоть в логово самого страшного дракона – и не дрогнем мы, принесем его голову!
– В логово дракона? Нет, задача моя потруднее – улыбнулась Гиневра. – Уж не знаю, будет ли она вам по плечу?…
– Прикажите только, – воскликнули рыцари.
– Мелисена, приведи рыцарей в розовый сад. Там ты покажешь им одного из моих слуг. Того. Кто срезает для меня цветы… С этой минуты, рыцари, вы должны покорно служит ему, словно королю, пока не скажу я: "Довольно". Всякую волю его надлежит вам исполнить в точности. Для начала послужите ему за столом.
Побледнел Гавейн – не этого он дал. Смутились и другие рыцари.
Но нечего делать – слово дано. Слово рыцарское, а оно как присяга для рыцаря – нарушить нельзя.
Пошли рыцаря вслед за Мелисеной в розовый сад, печально головы опустив свои. Еще бы, им, знатным и богатым, надо обслуживать простолюдина! Какой позор!
А там садовник ругает на чем свет стоит рыжего и рябого парня: где он пропадал и как смел отлучиться.
– Насмешница нарочно выбрала самого скверного урода из всех своих слуг, – скрежетал от злости и негодования Ивейн.
– Не угодно ли пожаловать к столу в пиршественный зал? – сказал Гавейн парню, дрожа от гнева. – Угостим вас на славу.
Парень открыто и без краски смущения посмотрел на рыцаря и ответил, едва ли не по – королевски:
– В самом деле, солнце высоко, пора пообедать. Пусть двое из вас носят кушанье из кухни, а двое прислуживаю мне, подают пищу и наливают вина в кубок.
От такой неслыханной речи, дерзкой и с повелительными нотками, рыцари глухо зароптали:
– Какая наглость у того холопа?!
Сидит рыжий и рыбой парень, да не на простом стуле, а в золоченном кресле, как король, и пирует себе как ни в чем не бывало, а Гиневра с Мелисеной смотрят с высокой галереи. Видят: наливают рыцари вино в резной кубок и подносят парню, кушанье изысканное кладут на тарелку и ставят перед парнем. Как будто они челядь, слуги при дворе знатном.
– Эй, вы! Не люблю я таких постных лиц, когда обедаю! – покрикивает парень. – А ты, длинный, как неловок, подливу пролил.
– Крепитесь! Это его последний обед! – тихо молвил, едва сдерживая гневливость, Гарайнт. – Повесим негодяя, как последнего разбойника, или утопим, как пса бездомного шелудивого.
Кончил парень пировать и приказал рыцарям, как король приказывает своим слугам:
– Идем теперь во двор замка! Приведите иноходца, и пусть старший из вас подержит мне стремя.
Сел рыжий и рябой парень в седло, тоном, не терпящим возражений, произнес:
– Поезжайте за мной, как подобает верной свите. Обгонять не смейте!
Подчинились рыцари, стиснув зубы.
– Вот лес, – сказал Пелиас, – там мы с ним и рассчитаемся.
Но у самой опушки парень резко обернулся, и рыцари разом вскрикнули: перед ними был сам король Артур! От души рассмеялся король:
– Что, не ожидали? Там, в лесу, спрятал я коня и оружие. Не печальтесь же, я сам поведу вас на битву.
Славная была битва. Решительно дрались рыцари короля Артура!
Наголову был разбит враг, в страхе бежало все войско Нортумберленда.
Великая радость царит в Камелиарде, но радостней всех Артур и Гиневра.
– Молю тебя, прекрасная Гиневра! – сказал Артур. – Будь моей женой и королевой Британии.
– Меня страшит твое величие, – ответила Гиневра, – но я согласна, потому что люблю тебя.
Целый год готовились в Камелоте к свадьбе, чтобы достойно встретить невесту. То был счастливый день и великое торжество! Свадьба удалась на славу.
Король Леодегранс прислал с дочерью своей Гинервой богатые свадебные дары, но самым лучшим из них был круглый стол из темного дуба, такой большой, что за него сразу могли сесть сто пятьдесят рыцарей.
Волшебник Мерлин подвел короля Артура к столу:
– Лишь достойнейшие воины призваны занять места за этим столом. До самого края земли прогремит слава рыцарей Круглого стола. Нет за этим столом ни первых, ни последних мест, все равны почетно.
– А для кого предназначено это высокое, богато украшенной кресло? – спросил Артур.
И в тот же миг на спинке кресла появилась надпись, выведенная золотом: "Король Артур"
На других же креслах засияли надписи: "Гавейн", "Ивейн", ""Пеллинор", "Кэй" и другие, всего числом тридцать две.
Король огорчился, увидев, что надписей еще не очень много.
– Не торопитесь, король, и не огорчайтесь, – сказал ему волшебник Мерлин. – Когда все места за столом будут заняты, вы достигните вершины своей славы…
И вскоре после этого придет черный день для Британии, а больше я вам ничего не скажу.
***
Прославили себя в братстве рыцарей Круглого стола простодушный сэр Персиваль, сын пастуха Тор, рыцарь Тристан, Ланселот Озерный, чистый сердцем Галахард и многие другие воины.
Каждый из них поклялся защищать своим мечом всех слабых и несправедливо обиженных, по первому зову спешить им на помощь.
Король Артур провозгласил рыцарский девиз:
"Сила – это еще не справедливость, справедливость – вот истинная сила".
Чем больше росла слава короля Артура, тем сильнее кипели зависть и злоба в сердце его сестры – королеве Моргане. О, если бы она могла посадить на трон Британии своего мужа или одного из своих пяти сыновей.
Но понимала Моргана: пока рядом с королем Артуром мудрый Мерлин, все ее козни будут открыты и пресечены.
Велика была мудрость Мерлина. Знал старик такие заклятья, что в одно мгновение мог возвести высокий неприступный замок. А притронется к нему палочкой, и вновь исчезнет замок, как дождевые пузыри на воде. Мог он провидеть будущее всех людей на свете, кроме… самого себя.
Стала думать Моргана, как одолеть ей чародея, и вот что придумала…
Однажды, когда король Артур сидел, окруженный своими рыцарями, появился перед ним никому неведомая красивая девушка. Звали ее Вивиана. У нее были с отсветом золотта глаза, и казалось, смотрят они прямо в душу и все видят.
– Дозвольте мне. Король, забавное испытание, – попросила Вивиана короля. – Хочу я примерить каждому рыцарю вот это кольцо.
– Пожалуй, – ответил Артур. – Но в чем сила твоего перстня?
– Если присутствует здесь самый мудрый человек на свете, то кольцо придется ему впору. Если же здесь нет такого человека, то кольцо никому не достанется.
Надела Вивиана кольцо на палец сенешаля Кэя, и Кэй вскрикнул от боли, так сжало ему палец кольцо. И всче смеялись.
Каждому, кто был в зале. Примерила Вивиана кольцо, и никому не пришлось оно впору, пока не дошла очередь до Мерлина.
Легко одел кольцо Мерлин и уже не снял: приросло оно к его пальцу.
Тогда Вивиана села у ног старого чародея и, подняв на него свои золотые глаза, повела такую льстивую речь:
– Наконец я нашла самого мудрого человека на земле! Хочу я стать твоей ученицей, Мерлин, удели мне хоть малую часть твоей мудрости!
Не мог отказать Мерлин прекрасной девушке, хоть знал и чувствовал: погибель грозит ему. Лаской опутала она чародея, нежными речами усыпила его мудрость.
Была она достаточно умна и преуспела во многих искусствах, тем не менее она хотела научиться у Мерлина еще большему.
Поначалу он забавлял ее милыми пустяками волшебного свойствами – ей мнилась музыка в саду и садовые беседки в лесу.
Но когда он увидел, что она в самом деле стремится узнать как можно больше, он полюбил ее.
Мерлин начал обучать ее всему, что знал сам, и тогда она тоже полюбила его.
Вместе они объездили весь мир, еще меньше времени проводя во дворе.
Мерлин предупредил короля Артура, что близится время, когда он вряд ли сможет вернуться, но король не поверил этому предсказанию.
И помешать этому было не в его силах.
Постепенно выведала Вивиана у Мерлина все тайные заклятья, кроме самого страшного, последнего.
Тогда Вивиана, не желая ни с кем делить свою любовь, попросила Мерлина научить ее так привязать к себе возлюбленного, чтобы только она одна могла освободить его.
В один злосчастный день гуляли они вместе в Броселианском лесу. Вдруг Вивиана залилась слезами:
– О я несчастная! Вижу, вижу, нет в твоем сердце доверия ко мне. Ты не открыл мне, как может победить тебя коварный враг. Увы, в час беды я не смогу прийти тебе на помощь. Молчишь? Пусть молния ударит в этот дуб, если я лукавлю.
Вдруг сверкнула молния и расщепила дуб от вершины до самого подножия.
Мерлин знал, для чего она хочет этим воспользоваться, и все же решил научить ее заклинанию – уж очень он полюбил девушку, больше, чем свою жизнь:
– Хорошо, Вивиана, я открою тебе тайну заклятья… Тот, кто произнесет его, буде навсегда держать меня в своей власти. Я засну зачарованным сном. А еще научу тебя, как можно прогнать этот страшный сон.
Он склонился к ее уху и тихо – тихо произнес волшебные заклятья.
– Я счастлива, ты мне веришь, – улыбнулась Вивиана. – Склони голову мне на колени: сегодня жарский день, а ты стар и утомился.
Вивиана положила голову Мерлина к себе на колени и стала гладить волосы, а когда он уснул, обмотала свою накидку вокруг дерева и девять раз обошла вокруг него, девять раз прошептав слова, которым научил ее Мерлин.
Затем села и снова положила голову к себе на колени.
Когда Мерлин проснулся, ему показалось, что он лежит на кровати в высокой башне.
– Если ты не останешься со мной, значит, ты предала меня, – сказал он. – потому что только ты можешь освободить меня. Спать я буду крепким сном, и сон может продлится долгие века, если ты не моим заклинанием, которое я дал тебе, не освободишь меня
– Я не предам тебя, я люблю тебя, – ответила Вивиана
Не сказал она Мерлину, что исполняла волю феи Морганы. Но затем полюбили мудреца и хотела хранить в себе тайные слова, чтобы однажды разбудить Мерлина.
Но не знала она, как коварна Моргана…