Но ничего, я привезу весной, пожалуй, Ладка с Петькой таких и не видали, а у меня - будут! Ну и с ними поделюсь тоже.
Я так размечталась, что совсем забыла про этих девчонок, которые занимаются у Веселкова - самый крутой считается тренер у нас в городе, самый знаменитый. Увидели, что за мной мама пришла, да ещё с сапогами, нарочно захихикали как можно громче.
- Не обращай внимания, - мама говорит, она сразу всё про веселковских поняла, - пойдём.
У меня настроение испортилось мгновенно, я и про скалы забыла; только когда уже шли у этих гаражей, выколупывали ноги из грязи, вспомнила. Сказала маме, что меня берут на эти соревнования, самые трудные, зато самые престижные. Она вздохнула, говорит:
- Поживём - увидим. Ты же знаешь. Далеко до мая. Ещё как в школе будут дела, Елизавета Павловна может и не отпустить. Сегодня звонила, говорит - химия хромает.
Надо же: успела нажаловаться! Сегодня только вызвали к доске, а я всё позабыла, ничего сказать не могу. Химичка попросила посмотреть тетрадь, а она у меня чистейшая, я ещё у Наташки не переписала ничего. Ну и сразу же двояк мне вкатила, без разговоров. А Лиза, классная, уже маме звонит!
- Как дома-то? - Я решила, что надо нам немного сменить тему.
- Дедушка забывает газ выключать. Ладно, я на обеде к нему зашла, а то…
- А что делать теперь?
- Может, кому-нибудь к нему переехать? Или его к нам перевезти?
- Отец же против. Не пустит. Могу я к нему.
- У тебя школа, тренировки.
Мы помолчали. Неизвестно, что с этим делать. Дедушка, мой родной дедушка Витя, мамин папа, стал забывать выключать газ, воду. Маму не всегда узнаёт, от отца прячется.
- Папа на работу устроился, - вспомнила мама. - К Нелюбину пока, но потом, может, ещё что-то подвернётся.
Мама не любит Нелюбина. И я тоже. Его вообще мало кто любит, я раньше думала, это из-за фамилии, но оказалось, он не очень-то честно ведёт дела, может и обмануть свою бригаду. Но у него дар: находить заказы, встречать богатых клиентов, убеждать их в том, что его подчинённые - самые лучшие. Так что без работы никто у него не сидит и люди почти всегда нужны. Слесари тем более. Папа уже когда-то работал в этой бригаде, но Нелюбин его обманул, папа уволился, ушёл на завод, а на заводе как-то заметили, что утром пришёл с запахом. Попросили уйти по собственному желанию, у них строго. Потом отец ещё где-то работал, а вот теперь снова вернулся к своим.
- А как его зовут?
- Кого? - не поняла мама. Она уже почти подошла к более-менее чистому месту и всей душой стремилась вырваться из последней грязи.
- Нелюбина.
- А, Нелюбина. Пётр. Пётр Евгеньевич.
Надо же, как нашего Петьку. Да ещё Евгеньевич. Как-то мне это не нравится.
- А Спальник чего?
- Рычать начал! - весело сказала мама. - Вот услышишь. Хватает зубами твою тапку и рычит, головой трясёт!
Мою тапку! Вот обормотина!
- Ладно. - Мама снова стала серьёзной, вот что значит - выйти на сухую землю. - Что с химией будешь делать? На скалы ты собираешься или нет?
Мы как раз подходили к Наташкиному дому, я сбегала и попросила у неё тетрадку переписать. Уроков задали немного, я уж думала посидеть подольше в Сети. Но нет! Покой нам только снится!
5
Ну и шлёндра! Растёт животинка, теперь по ночам от этого Спальника сплошной топот, я же говорила, что покой мне только снится. Он ночной зверь, что ли? Днём спит, я видела в воскресенье, а ночью выходит поразмяться. Как ёж, ещё и фырчит, беда мне с моим чутким сном.
- Спальник! - кричу я шёпотом, - Спальник! А ну спать!
Но это чудовище обнаружило на полу мой носок, схватило его зубами и возит по полу. Приходится вставать, догонять щенка, отбирать носок. Ну вот! Новенький, любимый мой носок! Ещё днём он был такой, а теперь! Впрочем, надо будет получше рассмотреть его утром. Кстати, а где второй? Ладно, потом разберусь.
- Спать, чудовище! - шепчу я ему и ложусь.
Щенок ползёт к своей подстилке. Ночью - уж не знаю, сколько прошло времени. Но он снова начинает возиться.
- Ты привыкнешь, - сказала мама утром.
- Какая ты нежная у нас, оказывается, - папа сказал. - Ничего, подрастёт немного, мы его на улицу переведём. На цепь посадим. Пока не получится, таких маленьких ошейников нету. Ремешок от часов разве что. Сфотографируй его, кстати. Мужикам на работе покажу, может, кто подскажет, что за порода.
Я взяла у него телефон. Как маленький просто: купил себе в ломбарде телефон с камерой, теперь всё ему надо фотографировать. А сам разобраться в нём не может. Учился бы, что ли.
Вечером он пришёл без телефона, зато весёлый. Дурацкий щенок.
- Понимаешь, Лен, непонятная порода, - объяснял он маме, хотя нам всё было понятно. - Мужики говорят: так не разобраться. Ну, стали думать. И знаешь что?
- Меня не интересует, - говорит мама, - и Женьку тоже. Иди спать.
- Нет! Мужики говорят: это комнатная собачка! Неизвестная порода, но комнатная. Понимаешь?
- Не понимаю, - мама отвечает. Я бы не стала, быстрее бы успокоился.
- Не понимаешь! Уши ты видишь? Вот смотри. - И он стал хлопать себя по карманам. - Фотографию увеличиваешь, Женька сняла… Где он? Где телефон? Женька!
А я только что ушла в комнату и не собиралась выходить. Но он сам пришёл.
- Женька! Ты его фотографировала?
- Да.
- Где фотография?
- В телефоне.
- А телефон?
- Посеял ты телефон. - Мама попыталась увести его. - Всё, спать.
- Подожди! Я хочу на него посмотреть! - И он схватил щенка на руки. - Вот смотри, уши. Бабочкой. Разлёт, как у бабочки. Так? Эй!
Отец бросил Спальника на пол, а тот заскулил что есть силы. Невыносимо заскулил.
- Он укусил меня! Меня! Хозяина! - кричал отец.
- Сам виноват! Не лезь к собаке! Пойдём, Женьке надо уроки делать. Пойдём.
Магическое это слово - "уроки". На отца оно действует умиротворяюще, он сразу готов выйти из комнаты, замолчать, может быть, даже заснуть, надо проверить как-нибудь.
Только родители ушли, я сразу полезла под кровать, за Спальником. Он сидел, одновременно скулил, рычал и скалил зубы. Как это у него получалось? Ничего себе зверь, пожалуй, к такому страшно приближаться. Я подождала, когда он успокоится, а потом взяла на руки. Он дрожал, дрожал и уснул, и тогда возможно стало его разглядеть. Уши круглые, шерсть на них чуть длиннее, чем на всём теле. Он заметно порыжел: и уши, и спина. Шерсть закурчавилась, даже на лапах, надо же. Милый, конечно, бедный ребёнок. Но всё равно дурацкий. Пришла Чешка, и я положила его на подстилку, чтобы дальше она занималась воспитанием. Кошка начала вылизывать его, замурлыкала, загрохотала на всю комнату. На звук пришла мама:
- Учишься?
Но какие уж тут уроки, ничего неохота. Ладно, ладно, учусь. Уже учусь.
6
К зиме щенок подрос наконец-то. Ну ещё бы: Чешка носила ему из кухни свои самые лучшие куски. Мы дадим ей суп, она мясо оттуда вытащит - и ему. Вырос он с кошку, может быть чуть поменьше. Мама сказала, что надо щенка отвести на прививки, давно уже надо, дала деньги.
Не хотела я с ним идти. Во-первых, вести на поводке такого балбеса - да ну его, позор какой. Ладно, зимой рано темнеет, но в клинике-то светло. Да и фонари на улице работают, слава человеческой мысли. Так что всё равно неохота. Во-вторых, боялась, что щенок заснёт по дороге, так уж любит спать, однажды мордой в миске захрапел. Вообще-то во сне он обычно сопит и причмокивает, а тут ему еда в нос забралась, вот и получилось, будто храпит. А в-третьих, может быть, подождать пока со всеми этими процедурами? Если сейчас сделать все прививки, отец его совершенно точно выгонит на улицу, он уже собирался, но мама остановила. Сказала, что так собаку загубим, без прививок. Хоть Спальник и никчёмный пёс, жалко его всё же, беззащитного.
Правда, это только с виду кажется, будто он беззащитный. На самом деле постоять за себя пёс может. Отец к нему старается особенно не приближаться. Сначала Спальник укусил его за палец, потом вдруг схватил за ногу. Причём просто так, никто его не трогал, просто отец слишком громко протопал мимо собаки. Спать помешал, видите ли, он в тот день не дотянул до моей комнаты, улёгся прямо в коридоре. Меня пёс тоже пытается цапнуть каждый раз, когда я хочу отрезать его колтуны. У этой породы оказалась такая длинная шерсть, она очень быстро скатывается в густые комки, которые уже не распутать, только стричь. Избежать их можно, только если вовремя расчёсывать, но ведь этот зверина не даётся! Рычит, норовит укусить за руку. Я сначала пробовала с этим совладать, но всё бесполезно. Вчера он всё же цапнул меня, почти до крови. Мама сказала:
- Хватит! Веди его на прививки. Заразит тебя чем-нибудь…
И мы пошли. Ветеринарная клиника у нас тут совсем близко, в бывшем детском садике. Я первый раз вела кого-то на поводке, да и Спальник до этого не ходил ни с кем. Он сначала упирался, стоял как ослик, но я-то сильнее! Пришлось ему топать. Это так смешно выглядит! Такой маленький пёсик быстро-быстро перебирает короткими лапками, старается, язык свешивается набок. И при этом норовит понюхать снег, подобрать что-нибудь с дороги. И расстояние пробегает немаленькое, я удивилась. Не отстал ни разу, даже впереди бежал всё время. Странное создание, конечно.
Когда я открыла дверь клиники, мой Спальник встал как вкопанный и ни за что не хотел заходить. Я сказала:
- Понимаю тебя, юный друг, я бы тоже не пошла на прививку.
И взяла его на руки. Вовремя, надо сказать, потому что к нам уже прыжками мчался здоровенный дог. Один прыжок, другой, третий - и вот он уже рядом со мной, подпрыгивает на задних лапах, хочет понюхать Спальника.
- Роберт, как тебе не совестно, - отрывается от книжки какой-то мужчина в шляпе, - не пугай маленьких. Не переживайте, он его не тронет, - говорит он мне.
Стану я переживать, вот ещё: у меня на руках дрожит пёс, а куртка вся в его моче. Чего уж тут переживать?
- Здравствуйте, - сказала я в окошко регистратуры, - мне бы собаке прививку сделать.
- Какие? - спрашивает медсестра в халате нежно-зелёного цвета.
- Я не знаю, а какие надо?
- Вы первый раз? А паспорт у собаки есть? А карточку заводили? У вас собака? Возраст? Кличка? - она спрашивает, а сама в это время что-то пишет в компьютере, на меня даже не смотрит, только пальцы щёлкают по клавишам.
- Да. Нет. Нет, - отвечаю я на первые вопросы. - Собака. Пёс. Четыре месяца где-то. С половиной. Спальник.
- Спальник? - И вот она посмотрела на меня. - Это кличка? А фамилия?
- Какая у него фамилия?
- Фамилия хозяев.
- Мальцевы, - отвечаю.
- Имя? Отчество? - спрашивает медсестра и снова не смотрит на меня.
- Какое имя-отчество?
- Девочка! Своё имя и отчество. Или родителей.
- А! Моё - Евгения Владимировна. Мальцева.
- Твоё не годится. Для карточки подойдёт, а паспорт надо совершеннолетнему. Кто хозяин? Взрослый - кто хозяин?
Я назвала отца.
Из принтера выползли несколько страниц, медсестра сложила их, скрепила степлером:
- Получите. Сейчас паспорт оформлю.
Пока медсестра что-то приклеивала в голубой собачий паспорт, я разглядывала медицинскую карточку, хотя смотреть там было нечего, по правде говоря. Зато на первой странице написано крупными буквами: "Спальник Мальцев". Красота, я считаю!
Обратно Спальник Мальцев ехал у меня на руках. И спал, конечно. Врач сказал, что две недели пса надо беречь, не выпускать на улицу, не допускать контакта с другими животными.
- Но у нас кошка! - сказала я.
- Кошку неси. Ей тоже сделаем прививку.
Вот счастье выпало мне на долю! Пришлось нести ещё и Чешку. Чешку Мальцеву.
- Знакомьтесь, - сказала я дома, - Чешка и Спальник Мальцевы. И ничего смешного, у них и в паспортах так написано.
7
Со Спальником по ночам происходит что-то необъяснимое. Да, конечно, я дитя ещё тёмного прошлого века, мелким в школе кажусь ископаемым, а мама соглашается, что кусочек-то двадцатого века я отхватила. Но я верю в прогресс. Глупо отрицать очевидное: люди стали меньше болеть, в Интернете каждый может познакомиться хоть с президентом Дании, свобода лучше, чем несвобода, а роботы стали играть в театре. Несмотря на это, в жизни есть место чуду.
Вот взять нашего пса Спальника. Как-то раз ночью я услышала странный звук. К тому, как он сопит или даже порыкивает во сне, я уже привыкла, сплю и не замечаю. А тут было что-то другое, потому и проснулась. Сначала я подумала, что кто-то за окном чинит детскую железную карусель, смазывает её, а она всё скрипит. Ночью, тайком. Но за окнами со стороны родительских комнат только дорога и мусорный бак, а с моей стороны - ничего нет, пустая земля и старые дровяники. А далеко за ними - железная дорога. Ни качелей, ни каруселей, ни даже захудалой песочницы у нас нет, и у соседних домов - тоже. Так и живём. Тогда я подумала, что это кто-то потихоньку разбирает дровяник - тащит гвоздь из дерева, а он упирается и скрипит. Или нет, это скрипит старый ясень… В любом случае: что-то где-то скрипит.
Почему-то. Чтобы понять, откуда идёт звук, мне пришлось почти перестать дышать и напрячь до предела слух. Немного странное занятие: лежишь и почти не дышишь. Зато эффективное, сразу помогло: скрипел Спальник - звук шёл из его угла. Сам пёс, видимо, не замечал, что скрипит, во всяком случае, продолжал спать, как ни в чём не бывало. Я присмотрелась к нему и вдруг поняла, что происходит необъяснимое: он растёт. Понятно, что все собаки рано или поздно вырастают, и даже нашему этого не избежать. Но не так быстро и не с такими страшными звуками!
Спальник не просто рос, он как будто раздувался: только что голова его была размером с яблоко антоновки, и вот она уже - как волейбольный мяч. А сам он вырос выше табуретки - и это не стоя на четырёх лапах, а лёжа на полу. А потом скрип прекратился, и Спальник проснулся. Встал, и оказалось, что он ростом с мой письменный стол. Но вот огромный щенок зевнул - и стал прежней жалкой малявочкой. Потоптался на подстилке, лёг, свернулся клубком, спит - не отсвечивает и не поскрипывает.
Утром мама сказала, что она ничего странного ночью не слышала, ни разу не открыла глаз и отменно выспалась. Тогда я спросила, бывает ли слышно, как растут кости.
- Никогда не слышала. Вы все беззвучно росли. Только когда зубки резались - ревели во всю матушку, спать не могли.
- А кости? Простые кости когда растут - бывает скрип?
- Да не бывает ничего. У тебя болит, может, что-то?
- Ничего не болит. Это со Спальником что-то не то. Скрипел полночи. Рос-рос, раздувался.
Мама побежала ко мне в комнату.
- Да нормальный он, - закричала оттуда.
- Сдулся, - сказала я, - и скрипеть перестал сразу.
Мама вернулась на кухню, как-то странно посмотрела на меня.
- А ты спать во сколько легла? - спросила меня.
- В двенадцать, как всегда. Слушай, овсянку я не буду.
- Ладно. Может, тебе отдохнуть сегодня? Не ходить в школу?
Я чуть чаем не захлебнулась. Чтобы мама мне такое предложила?! А мама говорит:
- Я Елизавете Павловне позвоню. Объясню всё.
Мне захотелось проверить, нет ли у мамы температуры, вдруг она заболела? Но в этом время мама сама положила мне руку на лоб:
- Как ты себя чувствуешь? - спрашивает. - Поспи ещё. Я бы на твоём месте точно легла. Денёк можно. Сегодня контрольная по алгебре, да? Лучше поспать.
И тут я не выдержала и тоже стала трогать мамин лоб. Нормальный вроде. Как у меня. Я прикоснулась к своему. Потом снова к маминому. Несколько раз. И мама делала точно так же: то мой лоб потрогает, то свой. Со стороны, наверно, казалось, что это такая странная зарядка, но нас никто не видел со стороны.
Вдруг на кухню лениво вошёл Спальник. Он зевнул, потянулся и уткнулся мордой в кошкину миску.
- Смотри, - сказала я маме, - у него уши подросли. Видишь, они не такие круглые, свешиваются треугольничком.
Спальник приподнял ухо, видимо, понял, что про него разговор. Раздался слабый скрип. Едва-едва слышный. Ухо и в самом деле было треугольное. Мама приподняла второе ухо - оно было ещё круглое и не скрипело. Мы сидели на корточках рядом со Спальником, он ел, а мы поднимали то одно, то другое ухо, слушали и разглядывали. Потом ему надоело, и он посмотрел на нас так, будто хотел сказать: "Ну сколько можно уже, а? Дайте поесть спокойно, будьте же человеками".
- Опоздаешь, - сказала мне мама, снова потрогала мой лоб и повторила: - Опоздаешь на контрольную.
Всё-таки чудес не бывает.
8
- Ну, всё, - сказал отец, - две недели прошло, даже три. Пора его садить на цепь. У тебя завтра свободный день, поможешь мне.
- Ну какая цепь такому мелкому? Пусть дома живёт, - ответила я. Вдруг отец передумает? Но он и не собирался передумывать. Он сказал:
- Завтра утром, - и ушёл в свою комнату. Я взяла щенка на руки. Бедный дурацкий пёс.
Неделю я гуляла с ним каждое утро, каждый вечер и ещё днём, между школой и тренировками. Почти привыкла. Даже придумала такой маршрут, на котором меня с ним никто не увидит. Особенно соседи. Я выходила с мелким к калитке, проверяла, есть ли кто поблизости. Потом по тропинке быстро бежала с ним за дровяники, там точно никто не появлялся. Спальник думал, что это такая игра, и нёсся быстрее меня, даже быстрее ветра, я уверена. Мы уходили подальше от дома, и я отпускала его с поводка.
- Бегом! - командовала я ему. - Бегом! Спальник, бегом! - Махала рукой, а он гнал что есть мочи пять метров от меня. Через пять метров тропинка кончалась и начинался сугроб, и пёс бежал обратно. Гавкал так громко, будто он самая настоящая собака. Но нас не обманешь, конечно же, видали мы настоящих собак.
Как Спальник набегается, я ему говорю:
- Сидеть! Дай лапу! Другую!
И он садится, хоть и видно, как ему неохота сидеть на снегу, быстренько суёт мне в руку свою лапу, потом другую. Попискивает от холода.
- Туалет, - говорю я ему. Он делает свои дела, и мы бежим домой, ошейник я на него больше не надеваю.
В семь утра я проснулась от звуков ударов. Это отец на улице приколачивал гвоздь на стену дома. Приколотил, начал загибать его крючком, чтобы потом прикрепить на этот крючок цепь. А к цепи - ошейник, а ошейник - надеть на шею Спальника. Пришло время нашему псу попрощаться со своей свободой, а я всё же надеялась, что обойдётся. Напрасно. Малышка тоже сидела на цепи под крыльцом, нам её дядя Костя отдал, сказал, что собака давит цыплят. Она лето у нас пожила, цыплята выросли в кур, кур перевели на зиму в тёплый подвал, а Малышку забрали обратно. Чтобы сидела на цепи у дома и охраняла от чужих людей. Малышка нас не очень любила, сначала даже рычала, а потом стала разрешать себя гладить. И тут её забрали. С тех пор я не хотела, чтобы у нас жили чьи-то собаки: только привыкнешь - надо отдавать. Спальник - другое дело, он полностью наш пёс, и его-то уж точно не надо садить на цепь, станет злым.
Я быстренько натянула трико и выскочила на крыльцо, босиком.
- Но он же ещё маленький! - крикнула отцу.
- Вырастет, - сказал он и повесил крайнее звено цепи на крюк из гвоздя.
- Но это мой пёс! Ты сам мне сказал!
- Зато мой дом. Нечего собаке в нём жить.
- Вообще-то это мой дом, я в нём жила изначально, а ты ко мне переехал, - сказала мама, она только что подошла. - Женя! Ты босая! Марш в дом!