Глава одиннадцатая
НЯНИНА НАХОДКА
- Тише, дети, тише, не растопчите! - останавливала нас няня, закрывая от нас собою что-то лежащее в траве.
- Что это там, нянечка? - сгорала я от любопытства.
- Да это птенчики! - вдруг весело вскричал Ванюша, успев заглянуть через руку матери.
- Птенчики, да, нянечка? - и я наклонилась к траве и увидела маленькое гнездышко, в котором пищали четыре крохотные, еще почти голенькие птички.
- Это они мать кличут, ишь как зовут-то, сердешные! - ласково говорила няня и, взяв гнездышко в руки, стала согревать птичек своим дыханием.
- Мама, мы их домой возьмем? - спросил Ваня.
- Нет, нет, как же они без матери останутся, они умрут! - возразила я.
Мне очень хотелось взять домой малюток, выкормить их и вырастить, но мне было жаль их мамы - бедной маленькой птички, - мамы, которая, вероятно, полетела за кормом своим птенчикам и будет очень плакать, если не найдет своего гнездышка.
"А тут их съест кошка, или злые мальчишки разорят гнездышко", - вдруг пришло мне в голову.
- Что же делать, нянечка? - приставала я к ней. - Придумай что-нибудь, пожалуйста!
- А дома съест Мишка! - догадался Ваня.
- Это правда, дети! И чтобы ничего этого не случилось, сделаем так. Птички останутся здесь до вечера, и мы покараулим - прилетит или нет к ним их мама. Если птичка не вернется в гнездышко, то мы унесем его с собою и поместим птичек там, где Мишка их не достанет. Только вы стерегите хорошенько.
Я и Ваня ужасно обрадовались новому занятию. Целый вечер до самого окончания работ мы не сходили с места, поджидая птичку. Но она не прилетела. Тогда мы с радостью взяли гнездышко с собой.
Мы с Ванюшей несли его по очереди до дома. Уморительно и жалко было смотреть на неоперившихся птенчиков, так смешно вытягивавших шейки и выводивших свое: "пиу, пиу".
Придя в избу, мы прежде всего заперли в кладовку Мишку, потом наловили комаров и червячков и накормили ими наших маленьких питомцев.
Они скоро перестали пищать и уснули, уткнув под крылышки свои большие желтые носики. Перед ночью, однако, они снова захотели есть и запищали на разные лады. Мы наловили комаров и накормили маленькое семейство.
Глава двенадцатая
В ГОРОДЕ
Когда мы подходили на другое утро к городу, во всех церквах звонили в колокола. Няня не велела мне отходить от нее ни на улице, ни в церкви, боясь потерять меня в толпе.
Она крепко держала меня за руку, а Марья вела Ванюшу. На улице было очень шумно и людно. Еле-еле пробрались мы к церкви и встали у паперти. В церковь нельзя было войти. Народ стоял там большой толпой, и нигде не было ни местечка.
По окончании службы из церкви понесли образа, и певчие со священником пошли на площадь и по улицам города.
- Это крестный ход, - пояснила мне няня и провела меня под самыми образами среди целой вереницы молящихся.
Мне было так весело и приятно слышать пение, видеть блестящие на солнышке ризы образов и пеструю толпу!
Мы пошли вслед за крестным ходом и вернулись снова к церкви.
- Ну, вот и помолились боженьке, - весело сказала няня, - а теперь закусим да и на ярмарку.
В церковной ограде многие богомольцы уже разложили свои пожитки и закусывали на скорую руку.
Тут же сидели и нищие, слепые и разные убогие, распевая духовные песни.
- Добрые люди, подайте бедному безногому! - раздался за нами жалобный голос.
Я обернулась и увидела несчастного калеку, у которого не было ног от самых коленей.
Мне стало до слез жаль его.
- Няня, нянечка, - шептала я, дергая няню за платье, - дай ему копеечку…
- Сейчас, Катенька, - и она полезла в карман и, достав медную денежку, подала мне для передачи бедняку.
Я протянула руку и чуть не вскрикнула: у бедного калеки не было ни одного пальца на руках.
"Господи! Господи! - думала я. - Вот мы все здоровые, довольные, сытые, а он, бедный, как должен мучиться! А я еще капризничаю подчас, когда не исполняют мои прихоти, а у этого бедняка нету самого необходимого".
Глава тринадцатая
НА ЯРМАРКЕ. МЕДВЕДЬ НАПУГАЛ
- О чем ты, Катенька? - утешала меня няня, видя, что я горько плачу.
- Ах, нянечка, если бы ты знала, как мне жаль его! - призналась я.
- Что ж делать, моя девочка, слезами не поможешь, а вот лучше молись боженьке за всех бедных и убогих, и господь твоими молитвами поможет им.
- Да, да, нянечка, буду молиться! Непременно, - обещала я.
- Ну, а теперь пойдемте на ярмарку, налево кругом марш! - скомандовал дядя Василий, поднимаясь с места.
- Платки, чулки, бусы, сережки, кольца! - раздался звонкий голос продавца-ларечника на одном конце площади.
- Леденцы паточные, орехи каленые, пряники свежие! - кричал другой голос.
- Шелк, сукно, бархат, ленты! - выкрикивал третий.
У меня голова кружилась от этого шума. Я крепко прижималась к няне, боясь отстать от нее на шаг.
Деревенские дети и девушки в ярких сарафанах сновали между ларьками, покупали гостинцы и бойко торговались…
- Что тебе купить, Катенька? - спрашивали меня с двух сторон то Марьюшка, то няня.
Ванюша уже получил от отца сусального конька и целую шапку орехов.
- Дудку бы еще, тятя, - попросил мальчик.
- Ну, дудку - так дудку! - и дядя Федор сторговал племяннику дешевую игрушку.
Ванюша весь сиял от удовольствия, прижимая к груди подарки. Мне, избалованной городской девочке, не могли нравиться эти дешевые, грубые игрушки, и на вопрос "что мне хочется" я поблагодарила няню и попросила ее позволить мне прокатиться на карусели.
- Ну, хорошо, - согласилась няня, - дядя Василий проведет тебя к каруселям; только ты слушайся его и будь умница.
Василий взял меня за руку и подвел к палатке, в которой кружилось под музыку несколько деревянных лошадок с седоками и саночками.
Меня посадили в саночки, и я закружилась очень быстро… К Василию в эту минуту подошел его знакомый мужичок, и они разговорились неподалеку от карусели. Лошадки и саночки кружились все скорее и скорее… Наконец они остановились. Я вылезла из саночек и хотела подойти к Василию, как вдруг около меня поднялась суматоха.
- Медведь! Медведь идет! - кричали кругом. Я страшно испугалась и чуть не закричала, но скоро успокоилась.
Медведь был на цепи… Его вел хозяин. Я видела медведей до сих пор на картинках и в клетке в Зоологическом саду, куда меня водила мама. А тут вдруг большой, настоящий медведь на воле, совсем около меня! Мне стало страшно… Я хотела позвать дядю Василия, но толпа, подошедшая смотреть медведя, заслоняла его от меня.
- А ну-ка, Мишенька, как ребята горох воруют! - закричал вожак.
И Мишка, смешно переваливаясь, показывает вид, точно что-то собирает на земле и кладет в карман. При этом он так смешно оглядывался по сторонам, что все хохотали.
- Ну-ка, а теперь, Мишенька, как бабы за водой ходят! - сказал вожак и подал медведю палку.
Тот положил ее на спину вроде коромысла и пошел вокруг переваливаясь.
- Ай да Миша, молодец! - кричали в толпе. - А ну-ка еще, еще!
Но медведь больше не хотел, устал да и жарко было. Как ни уговаривал его хозяин - он не слушался.
- Ишь ты, какой упрямый, ну, погоди же, я тебя выучу слушаться, - рассердился вожак и изо всей силы ударил Мишку. Медведь зарычал и вскочил на ноги так быстро, что вырвал цепь из рук вожака и бросился в толпу. Все со страшным криком кинулись в разные стороны. Я побежала, громко крича и плача, по площади вслед за толпою. Мне все казалось, что страшный Мишка гонится за мною, и я все бежала, бежала без оглядки по длинным, незнакомым улицам… и, наконец, забежав в какой-то пустынный дворик, упала на крыльцо маленького домика.
Глава четырнадцатая
МАЛЕНЬКИЙ АЛЬФ ИЗ ЦИРКА ГОСПОДИНА ЛЕНЧА
- Девочка, а девочка, что с тобою? Зачем ты лежишь здесь? Ты больна? - услышала я тоненький голос.
Я открыла глаза и увидела маленького, худенького мальчика в старом рваном костюмчике.
- Как тебя зовут, - спросил меня мальчик, - и как ты здесь очутилась?
Я рассказала ему, как попала на ярмарку, испугалась медведя и потеряла няню.
- А ты кто? - спросила я моего нового знакомого.
- Я - Альф… Канатный плясун из цирка господина Ленча.
- Ах, так ты, значит, тот маленький мальчик, который ходит по канату на воздухе? - удивилась я.
Я вспомнила, как мама водила меня в цирк смотреть на клоунов, акробатов и дрессированных собачек.
- Да, я хожу по канату. Но, знаешь, девочка, лучше тебе уйти отсюда, прежде чем придет хозяин домой. Он теперь в цирке приготовляет все к вечернему представлению, но беда, если он вернется.
- Но почему же? Твой хозяин, наверное, научит меня, как отыскать няню, и даже проводит к ней.
- Нет, девочка, ты не знаешь нашего хозяина. Он собирает маленьких девочек и мальчиков и учит их разным трудным штукам. Теперь у нас умерла самая маленькая девочка - Роза, которую называли "Воздушная фея", ее некому заменить. Если хозяин увидит тебя, он уже не отпустит тебя домой и ты займешь место Розы.
- А он дурно обращается с вами? - со страхом спросила я мальчика.
- О, хозяин очень злой человек, он больно бьет нас и плохо кормит. Ах, как страшно ходить по канату, если бы ты знала! Но нельзя показывать боязни, а надо улыбаться… Иначе господин Ленч больно прибьет после представления… Ну, пойдем же, я выведу тебя на ярмарочную площадь, пока не пришел хозяин, - спохватился мой новый знакомый и, взяв меня за руку, повел по улице.
Глава пятнадцатая
МАЛЕНЬКАЯ НАЕЗДНИЦА КЛАРА
Мы прошли несколько шагов, как вдруг маленький Альф выпустил мою руку и весь затрясся от страха. Прямо нам навстречу шагал толстый, высокий господин в большой шляпе, ведя за руку девочку моих лет или немного старше, с капризным надутым личиком!
- Ты что тут делаешь, бездельник, и откуда эта девочка? - грубо крикнул хозяин.
- Я нашел девочку у нас на дворе и вел ее в цирк, сударь, - проговорил Альф дрожащим голоском.
- Нечего тащить ее туда. Иди за нами! - приказал господин Ленч строгим голосом.
- Но я хочу к няне, - заплакала я.
- Делай, что тебе сказано. Няни ты все равно не найдешь, а останешься у нас. Мне нужна маленькая наездница.
Видя, что я готова разрыдаться. Альф стиснул мою руку и шепнул: "Ради бога, не плачь, не серди его, мы убежим с тобою, убежим непременно!"
Господин Ленч привел нас домой и запер меня на ключ в какой-то грязной, маленькой комнатке. Я горько плакала, билась в дверь, звала няню. Напрасно… меня никто не слышал. Наконец, измученная слезами, я упала на пол и сразу заснула.
На другой день я едва успела проснуться, как щелкнул замок и вошел в комнату мой новый хозяин.
- Послушай, девочка, ты останешься у меня; я тебя выучу проделывать всякие штуки на лошади и, если ты будешь умной и послушной, дам тебе гостинцев и игрушек, а если начнешь упрямиться - берегись! Со мной шутки плохи. А теперь ступай в цирк, да только прежде зайди к мадам Ленч: она переделает тебя в Клару… И чтобы ты не забыла свое новое имя, слышишь!
Мадам Ленч - толстая и рыхлая барыня - сняла с меня мое платьице и одела в коротенькую юбочку и узкую кофту ее дочери. Мои волосы, заплетенные в две косы, она отрезала большими ножницами и завила на щипцах мелкими кудряшками. Потом надела мне на голову широкую шляпу… Я совсем изменилась, и, наверное, даже няня не узнала бы меня в таком виде.
В цирке, большом сером сарае, меня подвели к смирной белой лошади и посадили на широкое седло.
Я вся дрожала от страха упасть. Господин Ленч научил меня править и крепко сидеть в седле. Он так страшно смотрел на меня злыми глазами и так громко кричал, что я боялась его гораздо больше лошади.
Пол цирковой площадки был усыпан песком, и упасть было не страшно. Но за кого я боялась - так это за Альфа. Он кувыркался на воздушной трапеции очень высоко над землей, готовясь к вечернему представлению.
- Очень хорошо, девочка! - сказал мне хозяин, когда прислужник снял меня с лошади, - на тебе леденец за то, что была понятлива, - и он протянул мне конфетку и пошел смотреть на Альфа.
В эту минуту на арену выскочили два больших клоуна, которые прыгали друг через друга, катались по песку и награждали друг друга шлепками и пощечинами.
Выехала на маленьком ослике и сама малютка Ленч. Она важно сошла с седла и протанцевала какой-то живой танец на песке.
Два мальчика. Боб и Ганс, одетые индейцами, преследовали ручную обезьянку Макаку.
Хозяйская дочь подошла ко мне и гордо сказала:
- С сегодняшнего вечера ты будешь одевать меня к представлению.
В эту минуту Альф кончил свои упражнения и слез к нам по канату.
- Что это у тебя? - спросил он, увидя в моей руке леденец, данный мне хозяином.
- Возьми, если хочешь, я не хочу сладкого, - протянула я моему товарищу конфетку, но подоспевший Боб перехватил ее и запихал себе в рот.
- Не зевай, - громко расхохотался он в лицо бедному Альфу.
- Ну вы, тише! - сердито прикрикнула маленькая хозяйка - Маргарита, или Марго, как ее называли в цирке.
Глава шестнадцатая
Я НАЧИНАЮ СВОЮ СЛУЖБУ. ПЕРВАЯ НЕУДАЧА
Вечером было большое представление в цирке. Все ушли туда, а меня снова заперли в той же маленькой комнате. Господин Ленч боялся еще выпустить меня, думая, что меня будут искать и узнают в маленькой наезднице Кларе пропавшую Катю.
Три дня пробыл цирк в городе, и каждое утро я училась ездить верхом на белой лошади Светлане, а вечером меня запирали на ключ на время представления. Кормили нас очень плохо… Даже скромная деревенская нянина пища казалась мне гораздо вкуснее этой картофельной похлебки и черного жесткого хлеба.
Я горько плакала, ложась спать в моей каморке, и горячо молилась, прося боженьку возвратить меня няне.
Из четырех детей труппы я подружилась только с Альфом - таким же бедным сироткой, как и я сама. Марго возненавидела меня с первого дня. Она была очень злая и капризная девочка… Боб и Ганс всячески дразнили и запугивали меня, поминутно дергая за волосы и неожиданно награждая пинками и щипками. А когда Альф заступался, они вдвоем набрасывались на бедного мальчика и колотили его по чему попало.
Зато Альф был чудный, добрый ребенок. Избитый и обиженный, он уговаривал меня не плакать. "Мы убежим, Катя, убежим непременно!" - говорил он сквозь слезы.
Наконец, цирк снялся и мы пустились в дорогу.
Чем дальше отъезжали мы от города, тем суровее относился ко мне хозяин. В городах мы останавливались дня на три-четыре, а в иных и целую неделю.
- Ну, Клара, - сказал мне как-то господин Ленч, - сегодня ты выступаешь, довольно есть даром мой хлеб…
Я испугалась ужасно. Правда, я очень сносно ездила на Светлане, вскакивала в седле, ехала на полном ходу стоя или спиной к голове лошади и несколько раз подряд переворачивалась в седле, но каждый раз я дрожала от страха, боясь упасть.
Вечером госпожа Ленч одела меня в светлую блестящую юбочку и атласный лифчик.
После кривляний двух клоунов конюх вывел на арену Светлану.
Я видела, как Ганс и Боб высунули языки, а добрый Альф кивнул мне головой. Мне вспомнилась няня, которая так горячо любила меня, заменяя покойную маму. Я вся в слезах повернула Светлану обратно с арены, но в ту же минуту Ленч подскочил к лошади и, ударив ее хлыстом изо всей силы, процедил сквозь зубы:
- Берегись, дрянная девчонка, испортить мне представление!
Я увидела такое страшное и злое лицо, что опрометью бросилась назад. Сколько голов и огней! Все смотрят на меня - маленькую девочку, как я ловко прыгаю в седле и перескакиваю препятствия. Они не знают, все эти люди, как мне тяжело, трудно и как хочется плакать! Я увидела в креслах маленькую девочку, сидевшую подле ее мамы… Она смотрела с такой завистью на мое блестящее нарядное платьице и на все мои фокусы.
- Глупенькая, маленькая девочка, - хотелось мне крикнуть ей, - не завидуй мне. Ты гораздо счастливее меня, у тебя есть мама и комната, и куклы, и няня, которая тебя любит. Тебя не обижают Ганс и Боб, и ты не дрожишь от страха каждую минуту! Ах, как бы мне хотелось поменяться с тобой!
А Светлана все скачет и скачет. Я прыгаю через большой обруч, стараясь не задеть его… вот еще один последний раз, и я могу уехать с глаз публики. Я еще раз посмотрела на маленькую девочку, сидевшую рядом с ее мамой, и вместо того, чтобы попасть в обруч, задела его и выбила из рук клоуна…
Глава семнадцатая
АПЕЛЬСИН ДОБРОГО АЛЬФА
- Скверная, гадкая лентяйка! Чего зазевалась? Что ты там не видела? Я тебя выучу глазеть по сторонам!
Я вся дрожала, слушая эту брань господина Ленча. Я боялась плакать… боялась извиняться. Он тряс меня в воздухе, сжав руками, как в тисках.
- На хлеб и на воду! В темную! Боб, отведи ее! В другой раз не будет упрямиться.
Я не поняла сначала, куда ведет меня злой Боб, и опомнилась только тогда, когда за мною щелкнула задвижка и я очутилась впотьмах.
Это была крошечная комнатка, где лежали костюмы и всякие принадлежности, сюда же сажали в наказание за проступки.
- Боб, не уходите, - просила я, слыша его шаги за дверью. - Дайте хоть огня!
- Ладно, и впотьмах посидишь, - крикнул в ответ мальчик, - не велика птица!
И он ушел, не слушая моих упрашиваний. Мне хотелось есть, я устала и страшно мне было в этой темной каморке.
Прижавшись в угол, я плакала навзрыд, ища няню, называя ее самыми ласковыми именами, точно она могла слышать меня.
- Если я попаду опять на свободу, я никогда, никогда не буду капризничать и упрямиться, а буду самой послушной девочкой, - обещала я, зажмуривая глаза, чтобы не видеть темноты.
Вдруг в дверь мою постучали.
- Кто там? - спросила я.
- Тише… Это я… Альфред, - раздалось за дверью. - Я убежал из дому и принес тебе кое-что.
- Альф, голубчик, как я рада!
Он вошел ощупью и сунул мне в руку булку и что-то круглое, холодное.
- Что это? - спросила я.
- Это апельсин, который мне бросили добрые господа во время моих фокусов.
Глава восемнадцатая
Я ДЕЛАЮ УСПЕХИ. ЧТО ПОСОВЕТОВАЛ АЛЬФ
- А ты почему не ешь апельсин?
- Я уже съел свою долю. Мне бросили два апельсина, - сказал добрый мальчик, - только кушай скорее, а то мне надо уйти и унести корки, чтобы не заметили их завтра.
- Иди, Альф, и возьми апельсин, мне не хочется есть! - сказала я, чувствуя, что милый мальчик отдал мне свое первое, может быть, и последнее лакомство.
Он долго не хотел согласиться. Наконец, мы порешили разделить апельсин пополам и съесть его сообща.
Скоро Альф ушел, успокоив меня, что и в темноте со мною будет боженька и бояться мне нечего.
И правда, после ухода Альфа мне уже не было страшно.
Мы ездили из города в город, и я стала привыкать понемножку к моей новой жизни.