- Не знаю, - пробормотал он. - Очевидно, его взяли с собой в последнюю минуту. Как мальчика на побегушках.
- Он есть у вас на пленке?
Молодой человек похлопал по видеокамере.
- Определенно.
- Не могли бы прислать мне копию?
- Пришлю. И, если нужно, сделаю отпечатки.
Холленд улыбнулась. Бородач ее не интересовал; она хотела завести разговор, и пленка - первое, что пришло ей на ум. Ей не давало покоя поведение Джудит Траск.
- Хотите, завезу сегодня попозже, - с надеждой сказал Нормен.
И тут Холленд вспомнила, что рабочего стола у нее нет.
- Отправьте ее прямо моему начальнику, - сказала она, вынув карточку автомобильной мастерской. - Меня сегодня на месте не будет.
Холленд написала на обороте листка фамилию Фрэнка и название отдела. Только Нормен не собирался легко сдаваться. Он достал из кармана свою визитную карточку и протянул ей.
- На всякий случай, - сказал с белозубой улыбкой. - Может, потребуется сделать увеличенный отпечаток, мало ли что.
Холленд решила, что он славный парень. Засовывая карточку в сумочку, она думала о том, как полюбезнее с ним распрощаться, и вдруг ощутила острую боль. Отдернула руку. Указательный палец был в крови.
- Что с вами? - спросил Нормен, беспокойство его выглядело наигранным.
- Ничего, - раздраженно ответила Холленд. - Должно быть, булавка...
Нет, она укололась не о булавку. Запустив в сумочку левую руку, Холленд осторожно повела вдоль молнии к нашитому на подкладке карману и обнаружила острый, влажный от крови уголок. Ощупала его. Конверт?
Конверт. С дискетой Уэстборна.
Нормен, вытянув шею, с любопытством глядел вниз.
- Послушайте, мне надо бежать. Не забудьте прислать пленку, ладно?
- Не забуду.
Холленд, не оборачиваясь, помахала ему через плечо рукой. Шагая по дорожке так быстро, что кресты сливались перед глазами, она мысленно корила себя за забывчивость. И лишь когда подошла к "хонде", сообразила: Уэстборн говорил, что на дискете материал, относящийся к обсуждению законопроекта. Три дня назад дискета наверняка была нужна. А теперь это просто лишнее напоминание о незавершенной работе.
9
Пастор рассеянно слушал, как священник бубнит надгробное слово. В свое время он присутствовал на многих похоронах и был знаком с этой недолгой речью. По ней можно было точно измерять время, не прибегая к неприличному взгляду на ручные часы.
Как и Холленд, Пастор приехал на кладбище раньше кортежа, но вошел через другие ворота. Выразить уважение к усопшему было бы уместнее в часовне, но подвергаться самоубийственному риску он не хотел. К тому же кладбище вполне подходило и для осуществления другого намерения.
Переодетого агента Пастор обнаружил почти сразу. Он знал, что соглядатай там будет, притом с примитивным снаряжением, не то что возле часовни. Поэтому его нисколько не беспокоило, попадет ли бородач на видеопленку. Незначительная гримировка делала Пастора совершенно неузнаваемым.
Не беспокоило его и то, что родственники покойного могут поинтересоваться, кто он такой. Под пальто, к нагрудному карману пиджака у него была прикреплена точно такая же пластиковая карточка, как те, что в то утро выдали агентам ФБР.
Покуда священник талдычил, что праведные упокоятся у вод тихих, Пастор обратил внимание на женщину, к которой подошел переодетый агент. Она стояла спиной к нему, но вскоре повернулась, смахивая со щеки выбившуюся прядь волос. Глаза Пастора за темными стеклами очков расширились.
Что же привело тебя сюда, малышка?
Пастор заинтересовался. Лицо женщины, стоящей на пригорке, он видел на одной из фотографий, доставленных ему в отель три часа назад. Холленд Тайло, двадцативосьмилетняя, незамужняя, прослужила в секретной службе меньше года, проштрафилась и находится на грани увольнения. Что ей здесь делать?
И упрекнул себя за недогадливость. Ее черная одежда, место, где она стояла, ясно говорили об этом. Приехала проститься с покойным. Точнее, ей так кажется. На самом деле ищет прощения, искупления.
Пастор наблюдал, как разговаривают Тайло и агент ФБР. Судя по ее жестам, юный фотограф неуклюже с нею заигрывал. Пастор задался вопросом, может ли эта стройная малышка иметь какое-то отношение к пропавшей дискете. Характеристика гласила, что она компетентна, в некоторых сферах профессиональной деятельности незаменима. Однако ее неопытность красноречиво свидетельствовала о себе. Пришло бы Уэстборну в голову обратиться к ней за помощью, чтобы спрятать дискету?
Пастор счел это маловероятным, но полностью подобной возможности не исключил. В конце концов Уэстборн уже проявил свою хитрость. Доверить дискету ничего не подозревающей охраннице было бы вполне в его духе.
В отличие от своего заказчика Пастор полагал, что сенатор спрятал дискету где-то в Дубках. Но пока поиски продолжались, он решил присмотреться к тем, кто в тот вечер общался с Уэстборном, к трем опытным агентам... и этой новенькой. Если дискеты в Дубках не окажется, Пастор собрался первым делом заняться Холленд Тайло. В конце концов Уэстборн отдавал ей предпочтение перед другими агентами...
Речь священника подходила к концу. Теперь Пастор сосредоточился на Синтии Палмер.
Вдова начинала ерзать. Вот если в только чуть повернулась. О, да она красавица...
На расстоянии в несколько ярдов вуаль не играла особой роли. Пастор оценил белую с румянцем кожу Синтии, полные губы, свежесть которых скрадывала телесного цвета помада. Белокурые волосы она заплела по-французски в косу, и он нашел, что ей это идет. Ее глаза беззастенчиво разглядывали его сквозь черную сетку. Когда они раскрылись пошире, явив всю свою голубизну, Пастор понял, что понравился ей.
Он улыбнулся одной стороной рта, решив, что это является достаточным ободрением. Его старание было вознаграждено. Палмер передвинулась на скамье, открыв ему прекрасный вид на свои длинные, упругие икры.
Пастор подождал, пока она снова не повернется к священнику, а потом чуть отступил назад. И лишь когда вдова скрылась из виду, пошел, срезав угол, к взятой напрокат машине, поставленной вдали от лимузинов.
Синтия будет разочарована, обнаружив, что его нет. А также удивлена и немало заинтригована. Зато приятно удивится, когда он явится к ней в уотергейтские апартаменты.
Пастор жаждал встречи с Синтией. Ему предстояло расспросить ее о многом, прежде всего о том, не приносил ли кто-то небольшой пакет для сенатора. Если да, где его можно найти. Это послужит возбуждающим прологом. Пастор не сомневался, что Синтия окажется весьма веселой вдовой.
10
Арлисс Джонсон снимал номер "люкс" с двумя спальнями в верхнем этаже "Виндзорского герба". Этот отель, расположенный рядом с Джорджтаунским университетом, описывается в путеводителях как "своеобразный" или "уютный". Джонсон жил там двадцать два года, на плоской крыше у него была своя терраса, где летом он выращивал розы.
Поднялся с постели Джонсон в три часа дня. Он не ложился всю ночь, вел разговоры с людьми в разных часовых поясах и за демаркационной линией суточного времени. Приняв душ, Джонсон быстро оделся. Через несколько минут он уже шел по вестибюлю. Дневная консьержка с улыбкой кивнула ему, но ничего не сказала. Служащие отеля знали, кто такой Джонсон, и не тревожили его по пустякам.
Ветер дул с Потомака, и воздух был чистым. Джонсон свернул с Оу-стрит и пошел северо-западной окраиной студенческого городка в сторону университетской часовни с часовой башней. Дорожки, которые он выбирал, шли сквозь густые живые изгороди и темные рощицы. Шагал Джонсон, подставляя лицо ветру и расстегнув куртку, "зауэр" терся о его ребра.
Прилегающий к часовой башне английский сад с фонтанами был разбит по проекту Генри Мура. Журчание воды в фонтанах заглушало звук шагов. Но это не имело значения. Человек, на встречу с которым шел Джонсон, уже поджидал его, дымя крепкой французской сигаретой.
- Привет, Роберт.
Вышедший из тени ирландец был здоровяком. Роберт Кокран некогда играл за Ирландию на розыгрыше кубка мира по футболу. С годами его торс стал еще мускулистее, сплющенный во время полуфинального матча с Аргентиной нос так и оставался сплющенным.
- И тебе доброе утро, Арлисс.
Из-за перебитых хрящей Кокран гнусавил.
- Спасибо, что явился так быстро.
Кокран засмеялся:
- Пришлось вылететь рейсом "Конкорда" - этой дерьмовой британской авиакомпании.
Свою спортивную славу Роберт Кокран умело использовал для политической карьеры. Член ирландского парламента, он являлся горячим патриотом и неустанно трудился ради объединения Ирландии. В Белфасте британские парашютисты арестовали его сына-подростка по обвинению в терроризме. Пивную, где постоянно бывали солдаты, разнесла бомба, и англичане жаждали крови. Джонсон добыл данные, оправдывающие парня и указывающие на истинных убийц. Кокран этого не забывал. Сын его после четырехдневного допроса в замке Армаг прихрамывал до сих пор.
- Ты хотел узнать, что на уме у наших скверных мальчишек Макналти.
Джонсон промолчал. Последние тридцать часов он корпел над уликами, которые собрал Смит по убийству Уэстборна. Они казались неопровержимыми, особенно благодаря сведениям из Скотленд-Ярда.
Но ему не давал покоя мотив убийства. Большую часть времени Джонсон проводил, роясь в жизни агентов, которые могли соблазниться легкими деньгами от фальшивомонетчиков. Ему была понятна людская алчность, было понятно, как могут разъесть душу постоянные искушения. Мотив являлся маяком для Джонсона, но здесь он не видел проблеска.
Уэстборн никогда не сочувствовал ИРА. Поддерживал суровые законы против контрабанды оружия в Северную Ирландию из Соединенных Штатов. Однако законы оставались несовершенными, как всегда, поэтому оружие и деньги продолжали курсировать через Атлантику.
Зачем же убивать сенатора? Зачем идти на риск быть опознанными и вызвать непредсказуемые последствия?
Однако Смит был убежден в своей правоте и ничего не желал слушать.
Кокран, видимо, догадался о мыслях Джонсона.
- Для нас настали черные дни, Арлисс. Американцы называют ирландцев кровожадными дикарями, все Кеннеди вне себя от злости. - Он помолчал. - Ты беспокоишься о своей девочке, так?
Джонсон поглядел на Кокрана. Слова ирландца прозвучали мягко, сочувственно. Он знал, что Джонсон находился подле сенатора Бомонта, когда его убили. Официально безопасность обеспечивали французы. Джонсон, служивший тогда при посольстве, просто составил компанию другу. Он и Роберт Бомонт дружили с девятнадцати лет. Впервые судьба их свела на смертоносных полях Куанг Трей во Вьетнаме. Тем утром в Париже Джонсон даже не взял с собой оружия.
- Что ты привез, Бобби?
Из внутреннего кармана пальто ирландец достал конверт. Извлек пачку фотографий и одну за другой стал показывать Джонсону. На каждой были оба Макналти. Со зверскими, как и следовало ожидать, физиономиями они смотрели в объектив, держа перед собой номер газеты "Интернэшнл геральд трибюн". На газете была отчетливо видна дата: "30 марта". Задний план мог представлять собой любой средиземноморский курорт.
- Мои друзья склонили ребят к позированию, - сказал Кокран. - Это было не так уж легко.
Джонсону показалось, что за вызывающими выражениями лиц он видит в глазах Макналти еще кое-что. Страх. Одно дело - воевать с британцами; обвиняться в убийстве американского сенатора - совершенно другое. Макналти понимали, что теперь им никуда не деться. Это было видно по их лицам.
- Их снимали так, чтобы дата была видна, - сказал ирландец. - Ваши эксперты подтвердят, что это не монтаж.
Джонсон кивнул. Кокран не стал бы подсовывать ему фальшивку.
- Ребята ни при чем, Арлисс. Не скажу, что у них чистые руки, но сенатора убили не они.
Отвернувшись от ветра, он закурил.
- Да, наши дела очень скверные. И не улучшатся, пока вы не скажете британцам, чтобы они оставили нас в покое. Смит с Венеблзом поболтали, будто старые кумушки, и на том конец. Это удивляет меня, Смит должен бы уразуметь кое-что.
- О чем ты, Бобби? - негромко спросил Джонсон.
Он почувствовал, что разговор внезапно перешел на другой уровень.
- Арлисс, почему Смит уцепился за эту версию? Почему сосредоточился на Макналти?
- Хочешь сказать - у него есть другие факты?
- Должны быть!
Кокран глубоко затянулся и пристально посмотрел на Джонсона сквозь пелену дыма.
- Черт возьми, Арлисс, так ты ничего не знаешь? Мы с тобой друзья, но я не стал бы срываться с места ради того, чтобы передать тебе фотографии. Я хотел узнать от тебя, почему Макналти до сих пор главные подозреваемые, хотя вашим людям уже известно, что их и близко не было от этих проклятых Дубков.
- С чего ты взял, будто мы что-то знаем?
- А с чего, - Кокран ткнул пальцем в сторону Джонсона, - ты взял, будто я с тобой первым говорю на эту тему?
Джонсон почувствовал, как лицо его вспыхнуло.
- Бобби, с кем еще ты разговаривал?
- С Джеймсом Крофтом, черт бы его побрал. В Ирландии я член парламентского комитета по безопасности. Как и он здесь.
* * *
Шел пятый час, к этому времени Джонсон собирался быть у себя в кабинете. Но он, подняв воротник куртки, сидел на бортике фонтана. Ветер не унимался, однако кофе, принесенный Фрэнком Шурессом из машины, согрел его. Джонсон не отказался бы и от хорошего глотка бренди.
Он основательно поразмыслил, прежде чем выбрать в помощники Шуресса. Профессиональный опыт у Фрэнка был невелик; с другой стороны, молодой агент сильно переживал из-за случившегося с Холленд. Джонсон знал об их отношениях. Фрэнк отпускал неосторожные замечания по поводу того, как с ней обошлись. Дойди это до директора, Шурессу бы крепко досталось. И Джонсон решил держать Фрэнка при себе, чтобы уберечь от необдуманных рыцарских порывов.
- Джеймс Крофт? - произнес Шуресс, держа пластиковый стаканчик. - Кокран уже разговаривал с ним?
На встречу Джонсон отправился с микрофоном. Все, что говорили он и Кокран, Фрэнк записывал на пленку.
- И директор об этом даже не заикнулся?
За его удивлением Джонсон уловил гнев. При других обстоятельствах он оборвал бы Шуресса, однако ему самому было любопытно, что и когда стало известно директору.
- Вы не находите это странным? - настаивал Фрэнк.
- Я нахожу, что не следует делать поспешных выводов, - с раздражением ответил Джонсон.
Шуресс немного помолчал. Он знал, что связывает Холленд и Джонсона. Думал, что Джонсон, возглавляющий расследование, убедит Смита оставить ее на оперативной работе, хотя бы до тех пор, покуда оно не завершится. Теперь Фрэнку показалось, что дело приятно пахнет полным оправданием Холленд.
- Думаете, Кокран привез подлинные фотографии? - спросил Фрэнк.
- Да. Он бы не стал подсовывать фальшивки.
- Выходит, кто-то подставил Макналти и мы попались на эту уловку.
"Уайетт совершил ошибку, - подумал Джонсон. - Могло так быть? Или Крофт, зная об этом доказательстве, утаил его?"
Шуресс выплеснул на траву остатки кофе:
- Это все меняет, разве не так? Когда директор узнает...
- Директор узнает об этом, когда я сочту нужным. - Джонсон пристально посмотрел на молодого человека. - Не раньше. Ясно?
Шуресс ничем не выказал, что задет резкостью его тона.
- Да, сэр.
- Фрэнк, я вижу твою заинтересованность. Однако для Холленд риск здесь значительно выше, чем для нас с тобой. Прежде, чем делать ход, мне нужна полная уверенность.
- Понимаю, - ответил Шуресс.
Хоть и сомневался, что понял правильно.
11
По пути с кладбища домой Холленд заглянула в Дирксен-билдинг, где находился кабинет Уэстборна.
В коридорах царила похоронная тишина, хотя там сновали референты, лоббисты и тому подобная публика. Держались все учтиво, вежливо, что случалось нечасто. Молодой рассыльный указал Холленд нужное направление, и она плыла в людском потоке, пока не оказалась у цели.
Хотя сенатора только что похоронили, кабинет его уже почти опустел. Стопы набитых ящиков высились в человеческий рост. Мебель вытащили в приемную. От висевших картин остались только светлые пятна на обоях.
Пробравшись сквозь этот лабиринт, Холленд заглянула в кабинет. Из окон открывался вид на Капитолий.
- Прошу прощения.
Она думала, что парень азиатского происхождения, стоявший на коленях над стопками бумаг, должен был слышать ее шаги. Но он вздрогнул и так резко обернулся, что едва не свалились очки в тонкой оправе.
- Вам какого черта здесь нужно?
- Поговорить с секретаршей сенатора.
- Простите, пожалуйста. Я не хотел грубить. Такой уж сегодня выдался день.
Парень поднялся на ноги, поправил очки и протянул руку:
- Майкл By, помощник сенатора - в течение трех месяцев.
Холленд приняла извинение.
- Холленд Тайло, секретная служба. Не знаете, где найти секретаршу? Или Джудит Траск?
- Собственно говоря, у него работают... работали две секретарши, - ответил By. - Кэти, которая вечно торчала здесь, пичкают успокоительным в больнице Святого Иоанна. Бриджит, работавшая главным образом по ночам, находится на полпути в Калифорнию. Вылетела сразу же после заупокойной службы. А где может быть Джуди, представления не имею.
Холленд закусила губу:
- Проклятие.
- А в чем дело?
Ответ вертелся на языке, но кое-что заставило Холленд сдержаться. Пока By говорил, она заметила несколько странных деталей. Ковер на полу лежал так, будто его снимали, а потом второпях постелили снова. На ящиках стола с замками виднелось что-то вроде древесной трухи, словно их открывали силой.
Ну и что мне до этого? - упрекнула себя Холленд.
- Слышите? Агент Тайло.
Холленд потрясла головой:
- Прошу прощения.
- Не за что, - ответил By. - Роясь в этом хламе, я чувствую себя кладбищенским вором. Но кроме меня, никого не осталось.
- Что будет со всем этим?
- Бумаги и дискеты заберут в сенатский архив. Мебелью займется хозяйственное управление. Личные вещи передадут адвокатам, те, видимо, отправят их в поместье.
- А материал, над которым работал сенатор, - новая законодательная инициатива или что-то в этом роде?
By поправил пальцем очки:
- Его, видимо, передадут соавторам. Вы ищете что-то конкретное?
Холленд внезапно захотелось уйти. В кабинете было душно и жарко. Все вокруг напоминало о ее промахе. Отдать дискету By, и дело с концом.
Но она не отдала. Не смогла. Дискету Уэстборн доверил ей. Холленд решила, что должна исполнить последний долг перед покойным.
- Спасибо, что просветили, - сказала она. - Созвонюсь с Кэти, когда ей станет лучше.
By пожал плечами:
- Как знаете.
Он провожал взглядом Холленд, пока та пробиралась по приемной. И когда услышал звук закрываемой двери, первым делом задвинул засов. Это надо было сделать раньше. Допустил неосторожность, но ему повезло.