Ошибки быть не могло. Это были они. Как и говорил Ив, она была очень сексуальна. У нее были длинные волосы, а ее парикмахеру, видимо, нравился китайский стиль прически. Но для китайского стиля ее волосы были слишком коричневыми, губы накрашены светло-коралловой помадой, ее длинные пальцы заканчивались длинными серебряными ногтями. Она носила современную блузу-доспехи, сделанную из отдельных квадратных металлических пластин. Честно говоря, когда я увидел фото манекенщицы в таком платье, я подумал, что это шутка, отнеся ее к безвкусным людям. На правой руке у нее был золотой браслет, а на ногах - вообще ничего. Она была удивительна, а ее клетчатая крестьянская юбка призывала к стремительной атаке.
- Отправляемся туда, золотце, - прошептал я Жозефине, - постарайся не слишком часто вспоминать Ватерлоо.
Счастливая семейная пара разместилась за четырехместным столиком. Мы приблизились к ним.
- Извините меня, мсье, - сказал я по-французски, - нельзя ли устроиться рядом с вами?
Мсье Омега рассмотрел меня с ног до головы. Видимо удовлетворенный, он пожал плечами.
- Конечно, мальчик мой, Франция - свободная страна, а вы желанные гости.
По его тону можно было предположить, что он предлагает мне все веселье Парижа. Я усадил Жозефину рядом с мрачной Меланией, а сам сел рядом с генералом. Нужно каждый раз, когда это возможно, отделять мужской пол от женского, ибо это позволяет будущим партнерам присмотреться друг к другу.
Генерал, атаковавший блюда с розовыми креветками, был незначительным человеком, походящим по цвету и облику на несчастных ракообразных, столь живо им поглощаемых. Или его артериальное давление было значительно выше нормы, или он перегрелся на солнце. Сравнивая его с женой, можно предположить или то, или другое, а может быть, и то, и другое одновременно. Маленькие белые усики нервно взлетами над его злым ртом. За зелеными глазами таилось нечто большее, чем простая эксцентричность. Я подумал, что годы сводят генерала в небытие.
Он вытер рот салфеткой, которой мог бы пользоваться маркиз, и выпил большую порцию виши. У него, наверное, проблема с почками, по крайней мере, если он вернется в лоно политики.
- Меня зовут Джаспер Локвер. Это Жозефина Серджент, - сказал я, отрываясь от меню.
Жози даже не услышала меня… Она пыталась представить, что из себя представляют в действительности все эти блюда со столь чудными названиями, которые она прочла в меню. Она улыбнулась генералу, будто загипнотизированная. Я клянусь, что почувствовал, как она вздрогнула, и тень оживления пробежала по ней… Сопоставляя женщину, сидящую рядом, и его рассыпающееся тело… Было перед чем снять шляпу.
- Моя жена, Мелания, - гордо представил генерал.
Атмосфера накалялась по мере того, как он узнавал, что мы не собираемся играть на гитаре, петь фольклорные песни или курить гашиш. Мадам О. приподняла очки и взглянула на меня своими карими чуть раскосыми глазами, как осматривает фермер еще не проверенного в деле бычка. Я почувствовал, как холодок прошелся по спине. "Включайте компрессор, дети", - вспомнилось мне смутно.
Обед продолжался. Генерал врезался в говяжий бок так, будто проводил занятия со штыком. Я тем временем перевел разговор на танковую войну. Как только я затронул эту тему и он понял, что у меня солидные знания по этому вопросу, из него хлынул неудержимый поток. Историю своей карьеры он излагал в течение шестидесяти пяти минут, используя при этом три солонки, перечницу и горчичницу для подкрепления аргументов. Если бы любовь к танкам была бы такой же, как к мясу, он был бы выше самого Гудериана.
К счастью, обслуживание было крайне неторопливым. Шведки перемещались с нарочитой томностью, а их знание французского еще больше затрудняло диалог. Нам только и оставалось, что с показным обалдением слушать его, хотя уже давно было покончено со всеми блюдами. Жозефина, казалось, была экзальтирована. Так как она не знала французского, то для нее все это было пустым звуком. Экзальтированность же проистекала от сытости и предвкушения иных наслаждений по возвращении в отель.
Мелания же была просто непроницаема и открывала рот только для заказа блюд. Я смотрел ей в глаза и старался не думать о дырочках в ее металлическом платье, когда нечто за ее плечом привлекло мой взгляд и заставило сердце биться с такой силой, что зашкалил бы кардиограф. Передо мной с налитыми от спиртного глазами стоял репатриант, бездельник, курчавый шалунишка, торговец наркотиками - Тимоти Риордан.
Лишь железная воля и ногти, впившиеся в ладонь, помешали мне сорваться с места. Даже землетрясение в Сен-Тропезе не ужаснуло бы меня больше. Его сопровождал, чтобы подчеркнуть фантасмагоричность явления, маленький японец в позолоченных очках. Я взял себя в руки и повернулся к генералу.
- Извините меня, мой генерал. Я увидел старого друга, с которым нужно переговорить.
Его безумные глаза просветленно посмотрели на меня: впервые я обратился, упоминая его звание. Я поднялся и, спотыкаясь о камни, подошел к столику, где сидели Риордан с японцем. На столе горела свеча, позволявшая видеть улыбку Тима. В тот же миг я случайно заметил, что его рука сильнее сжала деревянную ручку ножа в насечкой.
- Риордан, старый плут, что ты здесь делаешь?
- Ах, это мой старый приятель - блондинчик! - воскликнул он. - Садись и пропусти стаканчик, Филипп, золотце мое.
Я плюхнулся на свободный стул и взял стакан, который он подтолкнул ко мне.
- Я могу предположить, - начал я, обхватив голову руками, - что ты тоже участвуешь в этом состязании.
- Да, золотце. А вот мистер Самура, восточный конкурент.
- Привет, - сказал Самура с гарвардским акцентом.
- Должен признать, дорогой коллега, что вы великолепно, хотя и безуспешно, пытаетесь соблазнить мадам Омега.
Я порылся в своих карманах, нашел помятую, но не вскрытую пачку "Пелл Мелл" и прикурил от коптящей свечи.
- Я даже не мог и представить, что ты когда-то займешься шпионажем, Риордан. На кого ты работаешь?
- А как ты думаешь?
- Шинн Фейн? - брякнул я наугад.
- Нет, не совсем, но мы с ними связаны, если так тебе больше нравится. Можешь не сомневаться, что я истинный патриот и сын своей распятой страны.
- Перестань, - сказал я, - или ты вызовешь у меня поток слез. Полагаю, что твоя торговля гашишем и скотчем в этом случае должна сознательно подрывать мораль сынов Кромвеля, то есть нас?
- Ты имеешь в виду борьбу с репрессиями? Нет, моя деятельность неофициальна, но моя страна небогата и ее агентам позволительно в разумных пределах жить на подобные заработки.
Я медленно кивнул.
- Но почему ты говоришь "мы"?
Тимоти криво усмехнулся.
- Я хочу сказать, ты, я и мистер Самура. Нет необходимости, чтобы мы вместе трое занялись этой девицей. Ты ведь знаешь женщин… Они никогда не решат, с кого начать. Тем более, что тот милый ребенок, которого ты подцепил в Челси, так лихо обрабатывает генерала, что мы подумали о создании своего рода картеля для дележа результатов. Нет надобности проводить одну и ту же работу разными методами. Только лишняя головная боль.
- А если я откажусь делить барыши моей Мата Хари?
- Мы будем вставлять вам палки в колеса, - сказал Самура…
Я никак не мог увязать его акцент с его японским лицом.
- Кто воспользуется Меланией Омега первым, если позволительно использовать подобный эвфемизм?
- Мы бросим жребий, - сказал Тим. Его ирландская кровь закипела от подобного рода пари. - Если одному не удастся получить сведения, пойдет другой и так далее.
- Предположим, что первый клиент ей не понравится? Мне не хочется тебя уязвить, но женщина, согласившаяся добровольно переспать с тобой, зная, что у нее есть выбор, по-видимому, не вполне нормальна.
Риордан скрипуче рассмеялся.
- В этом твое заблуждение. Ей даже не надо будет просить. Вся эта история будет сплошным безумством.
У него, конечно, было преимущество. Если я откажусь играть, мои шансы упадут. Я не знал, в какой степени безнадежности они окажутся… Может быть, даже не колеблясь убьют. Скрепя сердце я согласился. Мы прекрасно знали, что в подобном деле вероятность взаимонадувательства бесконечна. Но они очень хотели использовать Жозефину, а мне не хотелось, чтобы ее арестовали. Как все я отдался воле жребия в выборе счастливца, способного склонить чашу весов. Но при этом внимательно следил за другими.
Самура поднялся, откланялся с тенью улыбки на лице и затерялся в толпе.
- Мы должны следить за ним после жеребьевки, - заметил Тим.
- Не беспокойся, я буду следить и за тобой тоже. Теперь нет японской монополии на удар кинжалом в спину. Где ты остановился?
- В Морском пансионате.
Эта жаба не солгала, сказав, что не купается в золоте. Выбранный им ночной приют - самый захудалый в городе. Там постоянно происходят стычки.
- Я дам тебе знать, если девица соблазнит последнего их галлов.
- Не утруждай себя, золотце. Я буду следить за тобой, так же как и Самура. Не воображай, что подобная сделка нравится мне. Но их только двое и если каждый из нас ввалится с самкой в качестве приманки, в доме Омега станет слишком многолюдно.
- Мы можем разыграть и так, что победитель получает все?
- Неужели ты согласишься на потерю? Нет. Единственно приемлемое решение для всех нас - следить друг за другом и делиться полученными сведениями. Бог знает сколько еще этапов в этих дерьмовых гонках. Я думаю, что все эти секретные русские дела не стоят такой мороки.
- Какие русские дела? Мне говорили о китайской сети на восточном побережье Тихого океана.
Мы с ужасом посмотрели друг на друга.
- На тебя здорово нажимали, чтобы победа была за тобой? - спросил я.
- Достаточно, обычные угрозы, ты понимаешь, что я хочу сказать. Во всяком случае, это последняя работа на них. Впрочем, я должен подчеркнуть, что мне не наплевать на деньги.
Я утвердительно кивнул. По всей видимости, для различных служб была установлена своя цена, которая должна показаться каждому из нас баснословной. Я пожал плечами. Будет довольно забавно, если Петерс заставит всех нас торговаться, а никакой платы не будет вообще. Надо быть совершенным безумцем, чтобы затеять такое…
Предвкушая удовольствие от вида начальства, потерявшего голову, и поскольку изменить что-то было выше наших сил, я вернулся за свой столик.
Генерал Омега рассыпался о сражениях за Францию перед прекрасной Жозефиной. Он использовал маленькие соляные холмики на столе, чтобы описать положение его храбрых войск, зацепившихся в Шермане, когда, по его словам, они были атакованы колонной немецких танков.
- Где вы остановились? - спросил Омега, используя передышку в подвозе боеприпасов и горючего теми и другими.
Одна из шведок принесла новые блюда в виде красного вина, сыра бри и хлеба. Я ответил генералу и взглянул на Меланию Омега, чтобы узнать ее реакцию. Старик встал, в нем было не более метра пятидесяти, и отправился осваивать отхожие места. Можно было подумать, что он разучился ходить за время маневров - таким быстрым шагом он шел и не сгибал колени - или он просто пьян.
- Он несколько утомителен, - сказала Жозефина. - О чем он рассказывал?
- О проигранных им баталиях. Он был генералом.
Я пустил пачку сигарет по кругу. Мелания Омега обратилась ко мне по-французски.
- Эта девица не знает французского? - спросила она.
- Она с трудом изъясняется по-английски, любовь моя.
Она небрежно кивнула головой и потеребила свой золотой браслет длинными посеребренными ногтями. У нее был детский и резкий голос. Мне трудно было определить ее акцент. Было бы легко, если бы я уже бывал в Алжире или Индокитае.
- Можно попробовать поменяться, - сказала она по-прежнему по-французски.
- Вы говорите о своем муже?
Смех ее был подобен кусочку льда, звенящему в бокале скотча.
- Я говорю о его желаниях. Он солдат старой закалки и его интересует стратегия поведения в постели.
- Когда и как, и говорит ли он по-английски?
- Завтра после полудня. Он сказал, что отправляется в город. У него, естественно, здесь любовница. Он знает английский, но будет лучше, если вы не покажете вида, что знаете об этом.
Я слегка коснулся ее руки, и она вздрогнула. Она была напряжена до предела.
- Сострой глазки старику, когда он вернется, - сказал я Жозефине. - Он собирается встретиться с тобой завтра после полудня.
- Что произошло между тобой и Сюзи Вонг? - спросила она.
- Дела, только дела, любовь моя.
Омега вернулся и начал откланиваться, чтобы уйти.
- Я отправляюсь завтра в Канны, - сказал я мягко, но внушительно Жози: - Тебе придется побыть одной в отеле.
Она мгновенно удивленно вскинула глаза, но так как большая часть жизни протекала перед ней как в сказке, она безропотно согласилась.
- В таком случае я подремлю на балконе, чтобы загореть. Когда я приеду загорелой, все просто сойдут с ума. Они всегда хвастаются, если возвращаются оттуда, где много солнца.
Краем глаз я видел, как генерал облизнулся, и подумал в утешение Жози, что старый генерал, возможно, будет лучше смотреться в постели, чем на полях сражений. Я подумал, что она не вполне понимала, что ее ожидает, и надеялся, что генерал успешно проведет операцию обольщения. Мне казалось, Жозефина не падка на стариков. Но, может быть, ему будет достаточно пролаять раз ее имя командным голосом, и она сдастся?
Я собрался уйти, поблагодарив генерала за его яркий рассказ и мысленно Господа, что достаточно разбирался в генералах бронетанковых войск, чтобы создать впечатление глубокого знания предмета. Я пообещал встретиться с ним, и он, видя во мне прилежного ученика, предложил оплатить наш счет.
Я тотчас согласился. Полагаю, к немалому его удивлению. И он ушел, отдав честь. Потом, ведя себя как всякий аморальный мужчина, я отправился бродить рука об руку по улицам со своей юной любовницей.
- Что мне делать с этой старой развалиной? - спросила она.
- О! Поторгуйся немного, повосхищайся немного его наградами, если он заявится в них. Слушай рассказы о его походах. Кстати, он говорит по-английски, поэтому у тебя не будет проблем с общением.
- Что-то вроде обработки пошлого клиента в агентстве? Подобная мысль пришла мне в голову, когда меня попросили приласкать старика.
- О да, дорогая, - солгал я, - все в точности как в агентстве.
Как-никак, а это старику-генералу придется бороться с приступом целомудрия у Жози, а не мне.
Мы миновали ворота, скрытые во тьме, когда из них вышел Риордан. Жози подпрыгнула.
- Это мой приятель, - сказал я, - можно подумать, что все мои приятели - враги.
- Это не слишком любезно, - промямлил этот ирландский кретин, попавшийся нам на пути и старающийся держать свои лапы подальше от колышущихся бедер Жози. Когда эта девица идет, можно сказать, что перекатываются по трамплину два мягких резиновых мяча.
- Вы утрясли кое-какие вещи? - спросил он.
Лично мне не хотелось жертвовать Жозефиной. Но я затылком чувствовал маленькое черное отверстие, готовое извергнуть пулю в любой момент. Если я не постараюсь убедить их, что работаю на британское правительство, VI Пи-Эн и прежде всего на Руперта Квина, у меня больше не будет случая доставить удовольствие Жози или кому бы то ни было. Надо заметить, что потеря значительная.
- Я дам тебе знать завтра, Риордан. Можешь давить на меня, но не стоит торопить.
Он исчез в ближайшем переулке, пробурчав, что увидит меня утром. Мы не прошли и пяти метров, как невесть откуда появился японец, возможно, с ближайшей крыши, в духе Бэтмена.
- У тебя друзья во всех уголках мира, - сказала Жозефина, вздрогнув вновь.
Самура поклонился и присвистнул. Когда он заговорил, то оставил свой американский акцент и вернулся к японскому, как его изображают в Голливуде.
- Прекрасная дама не должна обращать никакого внимания на ничтожного японца. - Он вновь засюсюкал, пытаясь не рассмеяться. Им было действительно трудно в наши дни в стране Транзистории. - Ничтожный Самура имеет небольшое, но очень важное дело переговорить с почтенным белым господином.
- Единственное, что мы можем обсуждать, - сказал я, - с божественным сыном ветра, это час и место вашего харакири.
- Заткни пасть, крошка, - вымолвил он прежним тоном с гарвардским акцентом. - Подобные трюки стары с тех пор, как вы применили ядерную бомбу.
- Я увижу вашего коллегу ирландца, или, скорее, он встретится со мной утром. Во избежание повторений, почему бы вам просто не прийти одновременно с ним… Как бы вам не стукнуться лбами, следя за мной одновременно.
Падающий из окна свет отражался золотистыми бликами на его очках. Стекла действительно были очень сильными - это нужно запомнить. Какова бы ни была способность Самура в искусстве поединка, которое его страна экспортировала на весь мир, как и фотоаппараты, мотоциклы, танкеры на сотни тысяч тонн, без очков он беспомощен.
- Это я сделаю, Макальпин, - заверил он, удаляясь.
В тишине Жози не проронила ни слова до самого отеля.
Я чувствовал, как ее съедало любопытство. Когда мы наконец оказались в постели, ее прорвало…
- Что ты делаешь здесь на самом деле? На что ты и Риордан живете?.. Я думала, он простой поставщик наркотиков и паразитирует за счет социальной помощи?
В подобных случаях, если верить учебнику начинающего шпиона, необходимо пробормотать, что работаешь на министерство обороны, военное ведомство или комиссию по атомной энергетике, и твоя настоящая деятельность засекречена. Только таким образом можно обеспечить себе спокойствие и не подвергаться ежедневным проверкам твоих документов, доказательству, что ты ни банкрот, ни развратник. Но с тех пор как шпионаж вошел в моду, как фотография или дизайн, эта формула вызывает еще большее любопытство.
- Мы обделываем одно дельце, - ответил я.
- Нелегально?
- Не совсем, но кто знает… О таком не кричат на весь свет. Дело связано с валютой. Дыра в занавесе, установленном правительством вокруг страны.
Я подумал, что она не спросит больше ни о чем, и не ошибся. Все, касающееся финансов, было настолько выше ее понимания, что она даже не могла объяснить, что в действительности означает фунт стерлингов. Впрочем, даже многие респектабельные люди с титулами и "роллс-ройсами" зарабатывают на жизнь валютными операциями. Эта респектабельность, сам не знаю почему, начинала действовать мне на нервы.
Я должен был отказаться, экономя силы, но не знал, как это сделать. Я бы умер от тоски, зная, какой талант я оттолкнул.
На следующее утро я отправился к Иву. Начинался прекрасный день. Небо было чисто, Поль находился в кафе, занимаясь разборкой грязных салфеток. Я вошел сквозь перламутровые занавески.
- Ив встал? - спросил я.
Он сплюнул на землю. Это ужасно, до чего людей может довести зависть.
- Я здесь, - крикнул из кухни старый пират.
Я отправился туда, и мы предались церемонии приветствий: рукопожатие, объятия и все остальное. Можно подумать, что он наслышан о полученной мной в прошлом году сумме. Я перешел к делу прежде, чем он успел начать рассказ о вчерашних вечерних клиентах. Что они ели и с кем спали.
- Ив, у тебя есть пистолет?
Он среагировал так, будто я просил у него велосипед.
- Конечно, Филипп. В кой-какие вечера у меня бывает многовато денег. Мне необходим пистолет.