Я поставила алюминиевый чемодан на землю. Андерсон выбралась из машины. Меня удивило, какая она маленькая и хрупкая.
– Детектив Андерсон, – начала я, – при каких обстоятельствах был обнаружен труп? В котором часу? Вы его видели? Кто-нибудь вертелся возле него? Появлялись ли на месте происшествия посторонние? Отрицательный ответ на последний вопрос избавит вас от серьезных неприятностей.
Андерсон рассмеялась. Я стала натягивать комбинезон.
– Никто и близко не подходил, – заверила она меня.
– От него страшно смердит, – добавил Шоу.
Я переобулась в кроссовки и надела бейсболку. Андерсон тем временем разглядывала мой "мерседес".
– Может, и мне пойти поработать на правительство штата, – съязвила она.
Я смерила ее ледяным взглядом и заметила:
– Вам следовало бы переодеться, прежде чем пойдете туда.
– Мне надо позвонить, – бросила она, удаляясь.
– Мистер Шоу, какой груз везли в этом контейнере? – поинтересовалась я.
– Киноаппаратуру. Кстати, пломба на контейнере не была повреждена. Значит, груз, по всей видимости, не тронут.
– Пломбировали его за рубежом?
– Так точно.
– Значит, жертва, живая или мертвая, попала в контейнер до того, как его опломбировали?
– Похоже на то. Номер на пломбе соответствует указанному в декларации. Собственно груз был растаможен еще пять дней назад.
– Откуда прибыло судно? – спросила я у Шоу.
– Из Бельгии. Вышло из Антверпена две недели назад, – ответил он, поглядывая на "Сириус" с "Евроклипом".
На правом борту "Евроклипа" стоял мужчина и наблюдал за нами в бинокль. Мне показалось странным, что в такую теплынь он одет в брюки и рубашку с длинными рукавами.
– Может, это был безбилетник? – высказала я догадку. – Хотя, конечно, трудно представить, чтобы кто-то решился на две недели замуровать себя в контейнере.
– Я тоже о таких не слышал. Это не первый порт захода. Судно заходило в Честер, штат Пенсильвания. Безбилетник наверняка сошел бы на берег там. Зачем плыть до Ричмонда?
Я в изумлении смотрела на Пита Марино, выбиравшегося из полицейского автомобиля, который затормозил у моей машины. Сколько я знаю Марино, он всегда был детективом, и мне еще не случалось видеть его в форме.
К нам вернулась Андерсон.
– Слава Богу, что мне не приходится больше напяливать этот наряд, – сказала она, жуя жвачку.
– Почему он в форме?
– Получил новое назначение. За последние несколько месяцев, с тех пор как заместителем начальника стала Брэй, в департаменте произошло много перемен, – почти с гордостью объяснила Андерсон.
Я не представляла, зачем кому-то понадобилось понижать в должности столь ценного специалиста. Мне было больно, что Марино скрыл это от меня, и одновременно я злилась на себя за то, что сама не дозналась о его неприятностях. Последний раз я интересовалась его делами несколько недель назад, может быть, даже месяц.
– В чем дело? – рявкнул Марино вместо приветствия. – Андерсон, тебе вздумалось поработать в одиночку? Или просто не нашлось никого, кто бы пожелал связываться с тобой?
Она ответила ему сердитым взглядом.
Марино был утянут в белую рубашку с короткими рукавами, застегнутую по самое горло. Как и полагается, ее украшал пристегивающийся галстук. Его огромный живот был втиснут в темно-синие форменные брюки и опоясан жестким кожаным ремнем. На ремне болтались пистолет "зиг-зауэр" 9-го калибра, наручники, запасные обоймы, баллончик со слезоточивым газом и прочие атрибуты патрульного полицейского. Лицо его раскраснелось.
– Нам нужно поговорить, – сказала я и попыталась отвести Марино в сторону, но тот не двинулся с места.
– О моем новом обличье? – усмехнулся он, вынимая сигарету из пачки "Мальборо". – Заместитель начальника Брэй сочла, что мне следует сменить форму одежды.
– Марино, в твоем присутствии нет необходимости, – заявила Андерсон. – В сущности, думаю, ты и сам не желаешь, чтобы кто-нибудь прознал про твою инициативу.
– Для тебя я капитан Марино. – Он затянулся и выпустил облако дыма. – И вообще, детка, выбирай выражения, когда разговариваешь со старшим по званию.
– С некоторых пор женщин-полицейских больше не называют "детками", – парировала Андерсон.
– Я должна осмотреть труп, – вмешалась я.
– Пойдемте, – сказал Шоу.
– Что ж, за дело, – кивнула я.
Мы с Шоу, Марино и Андерсон подошли к контейнеру и остановились у открытой двери, перетянутой желтой лентой. В контейнере жужжали мухи.
– Внутрь никто не входил? – еще раз уточнила я.
– Даже не сомневайтесь, мэм, – заверил меня Шоу.
Я откинула крышку алюминиевого чемодана, бросила в него ключи от машины, затем натянула на руки несколько пар перчаток, на лицо нацепила хирургическую маску. К фотоаппарату "Никон" я прикрепила вспышку и 28-миллиметровый объектив.
Надев поверх кроссовок бахилы, я поднырнула под ленту и ступила в темный контейнер. Аккуратно уложенные белые коробки заполняли его только наполовину. Я медленно пошла вглубь, поводя из стороны в сторону фонарем.
Возле дальней стенки контейнера луч фонаря выхватил из темноты туфли, потом колени, туловище и, наконец, распухшее бородатое лицо с выпученными белесыми глазами. Мертвец словно насмехался надо мной.
Труп был усажен в углу, металлические стенки контейнера не давали ему упасть. Ноги вытянуты, ладони на коленях. Я осмотрела тело, выискивая ушибы, синяки, сломанные ногти, которые свидетельствовали бы о том, что жертва защищалась или пыталась вырваться на свободу. На одежде не было ни пятнышка крови. Явных повреждений и прочих признаков борьбы я тоже не заметила.
Пробираясь на полусогнутых ногах между рядами коробок, я в поисках следов освещала фонарем пол. Разумеется, отпечатки ботинок были всюду. Я обследовала каждый сантиметр, но нашла только пустую мусорную корзину и две серебряные монеты. Одна оказалась немецкой маркой, вторую я не узнала. Трогать я ничего не стала.
– Возьми в чемодане ключи от машины, – крикнула я Марино, который стоял у открытой двери контейнера. – Принеси, пожалуйста, "Лумалайт". Захвати переходник и удлинитель. Мистер Шоу, надеюсь, подскажет тебе, куда его подключить. Только чтоб розетка была с заземлением.
"Лумалайт" – это мощная дуговая лампа. В ее лучах становятся хорошо заметными следы крови, спермы, наркотиков, а также отпечатки пальцев и еще многое другое, чего не видно при обычном освещении. Чтобы случайно не занести в контейнер частицы, налипшие на лампу на предыдущем месте преступления, я сунула ее алюминиевый штатив в одноразовый пластиковый чехол.
Появился Марино. Он принес две пары защитных очков с янтарными стеклами. Я заметила, что Марино не надел комбинезон – только перчатки и бахилы.
– Неужели собираешься в этом наряде ехать домой? – поинтересовалась я.
– В багажнике есть запасная форма. На случай, если на меня что-нибудь прольется и так далее.
– На случай, если ты что-нибудь прольешь на себя и так далее, – поправила я его.
– Заметила, как Андерсон ловко ретировалась? Я понял, что так будет, в ту самую минуту, когда узнал про труп.
– С чего это ей стали поручать расследования убийств?
– Лижет задницу Брэй. Говорят, Андерсон у нее на побегушках: гоняет на мойку ее новенький "форд-краун-виктория", а может, еще точит карандаши и чистит туфли.
– Все готово. Можно приступать, – сказала я.
Янтарные стекла очков преобразили внутренности контейнера в непроницаемо-черное пространство. Под синеватым светом лампы то тут, то там вспыхивали яркие пятна, флюоресцирующие всевозможными оттенками белого и желтого. Следов было очень много. Другого я и не ожидала, ведь при погрузке в контейнере успело перебывать множество людей.
Я перенесла "Лумалайт" глубже в контейнер.
– Передай, пожалуйста, оптико-волоконный щуп, – попросила я Марино.
Направляясь ко мне, он задел коробки.
– Осторожно! – воскликнула я, забирая у него прибор. – Я тут сама все доделаю. Санитарная команда прибыла?
Марино поднес ко рту рацию:
– Вызывает "девятый".
– Говорите, "девятый", – отозвался диспетчер.
– Свяжитесь с Рин Андерсон, – приказал Марино. – Не знаю ее позывного. Передайте ей, пусть, если это ее не затруднит, пришлет сюда санитарную команду.
– Вас понял, "девятый".
Я прикрепила кабель оптико-волоконного щупа к "Лумалайту". Голубой луч сузился до толщины карандашного грифеля. Держа щуп, как паяльник, я принялась внимательнейшим образом изучать поверхности, которые оставались недоступными для широкого луча. Я наклонила вперед труп, чтобы проверить стенки контейнера у него за спиной, обследовала пол между его ногами, затем ладони, но ничего интересного не обнаружила.
– Держу пари, он попал сюда уже мертвым, – сказал Марино.
– Отвезем его в город, тогда и будем делать выводы.
Я выпрямилась, и луч упал на угол коробки, которую по неосторожности сдвинул с места Марино. В темноте неоново-зеленым светом сверкнул как будто бы хвостик буквы "Y".
– Марино, – окликнула я, – взгляни-ка.
Буква за буквой я высветила слова, выведенные по-французски от руки. Я не сразу уловила смысл написанного.
– "Bon voyage, le loup-garou", – прочитала я. Марино склонился надо мной.
– Что еще за "loup-garou", черт побери? – спросил он.
– Не знаю. – Я тщательно осмотрела коробку.
– На коробке есть отпечатки пальцев?
– Отпечатков уйма, как и всюду здесь, – ответила я.
– Думаешь, тот, кто писал это, хотел, чтобы его послание обнаружили?
– Возможно. Что ж, попробуем изучить отпечатки. Коробку возьмем в лабораторию и волосы с пола тоже – на случай, если возникнет необходимость в анализе ДНК. Потом сделаем снимки и можем уезжать.
– И монеты надо прихватить, – сказал Марино.
– Да, пожалуй.
Спустя час мы закончили и вышли из смердящей темноты на свет. Неподалеку от контейнера стояла Андерсон и разговаривала с мужчиной, в котором я узнала Эла Карсона, заместителя начальника управления полиции. Заметив возле припаркованного чуть в стороне темно-синего фургона двоих мужчин в комбинезонах, я вздохнула с облегчением – они были из санитарной команды. Мужчины беседовали с Шоу.
– Как дела, Эл? – обратилась я к Карсону.
– Да так, потихоньку, – ответил он. – Был в городе, вот и решил заскочить – посмотреть, все ли в порядке.
На место происшествия Карсон никогда просто так не "заскакивал". Сейчас вид у него был встревоженный и подавленный, а главное, на Андерсон он обращал не больше внимания, чем мы с Марино.
– Уже заканчиваем, – заявила Карсону Андерсон, бесцеремонно нарушая субординацию. – Я разговаривала с начальником порта… – Заметив Марино, она осеклась.
– Привет, Пит. – Лицо Карсона прояснилось. – Какие новости?
– Детектив Андерсон, – начала я, – почему санитарная команда прибыла так поздно? И почему вы не пошли в контейнер собирать вещественные доказательства и вообще не стали нам помогать?
– Я перед вами не отчитываюсь.
– Если есть труп, вы отчитываетесь лично передо мной.
– Эл, что происходит? – спросил Марино. – Почему не подъехал никто из нормальных детективов?
Вдалеке показался блестящий черный "форд-краун-виктория".
– Мне пора, – неожиданно заявил Карсон Марино. – Давай как-нибудь встретимся, выпьем. Твоя очередь ставить пиво. Помнишь, старина, ты его проиграл, когда "Шарлотт" продул "Луисвиллу"?
С этими словами Карсон удалился, даже не взглянув на Андерсон. Было ясно, что он над ней не властен.
– Эй, Андерсон. – Марино хлопнул ее по спине. – Как тебе нравится работать на Карсона? Приятный парень, верно?
Она попятилась, но Марино не отступал.
– Оставь меня в покое!
Марино не послушался. Она металась из стороны в сторону, но он надвигался на нее, как гора, пока не припер к мешкам, предназначенным для отправки в Вест-Индию.
– Что ты о себе возомнила? – рявкнул он. – Это ж твое первое дело. В грузовом контейнере на территории международного порта найден разлагающийся труп, и ты думаешь самостоятельно вести расследование?
На подъездной дорожке захрустел гравий – черный "форд" быстро приближался.
– Я доложу о твоем поведении в отдел служебных расследований, – взвизгнула Андерсон, – и ты – труп!
– Нет. Труп там. – Марино махнул рукой в сторону контейнера. – А вот тебе точно не жить после выступления по этому делу в суде.
– Марино, перестань, – сказала я.
"Краун-виктория" тем временем нагло выскочил на причал, где машинам было не место.
– Эй! – за автомобилем бежал Шоу. – Здесь парковка запрещена!
– Ты всего лишь неотесанный мужлан и конченый неудачник, – бросила Андерсон Марино и поспешила прочь.
Марино сдернул с рук перчатки и стащил с ботинок бахилы из синей бумаги с пластиковой пропиткой. Я молча подобрала их и вместе со своими бросила в красный мешок для заразных вещей.
Андерсон торопливо направлялась к подъехавшей машине. Портовые рабочие во все глаза смотрели на выбравшуюся с заднего сиденья красивую женщину в форме, сияющей медными пуговицами и пряжками. Она обвела взглядом зрителей. Кто-то присвистнул. Потом кто-то еще. Вскоре причал стал похож на футбольное поле, на котором, протестуя против всех мыслимых нарушений, разом свистят все арбитры.
– Полагаю, не ошибусь, – сказала я Марино, – если предположу, что к нам пожаловала мисс Брэй.
Глава 2
Работники санитарной команды ждали меня с носилками.
– Ну и ну, – протянул один из них, с отвращением поморщившись.
– Знаю, знаю, – отозвалась я, надевая чистые перчатки и бахилы. – Я пойду первой. Управимся быстро. Обещаю.
Мужчины последовали за мной в контейнер, крепко держа ручки носилок на уровне пояса, словно несли паланкин. Мы переложили труп на носилки и обернули в простыню. Я застегнула молнию на мешке, и санитары унесли нашего клиента прочь. Они отвезут его в морг, а уж там я выпытаю у него все, что смогу.
Вслед за санитарами я вышла на солнечный свет. Марино беседовал с Андерсон и Брэй. Похоже было, что в присутствии Брэй он старался держать себя в руках. Она заметила мое приближение, но не представилась, поэтому я, не подав руки, назвалась первой.
– Я – доктор Скарпетта. Главный судмедэксперт.
Брэй кивком отозвала меня в сторону. Мы оставили Марино с Андерсон и удалились на край причала.
– Мне следовало бы раньше познакомиться с вами, но я была очень занята. Так или иначе, мы наконец встретились. И как раз вовремя, надо признать. – Она улыбнулась.
Темноволосая Диана Брэй обладала идеальными чертами лица и потрясающей фигурой.
– Видите ли, – продолжала она все тем же холодным тоном, – возникло небольшое недоразумение. Капитан Марино находится в моем подчинении, но почему-то считает, что работает на вас.
– Ничего подобного, – сказала я. – А вот вы лишили город опытного и порядочного детектива.
– Пора дать дорогу молодым следователям, которые не чураются компьютера. Вам известно, что Марино даже не умеет работать с текстовым редактором? И учиться не желает. Он позорит все полицейское управление.
– Что привело вас сюда? – спросила я.
– Мне сообщили, что здесь Марино, – ответила она. – Он уже получил предупреждение. Я хотела лично убедиться, что он снова нагло ослушался моего приказа.
– Он прибыл, потому что здесь нужно кому-то быть.
– Он здесь, потому что ему так захотелось. – Она посмотрела мне в лицо. – И потому, что так захотелось вам. Верно, доктор Скарпетта? Марино – ваш личный детектив. Является таковым на протяжении многих лет.
– Оставьте его в покое, – сказала я. – Весь сыр-бор из-за того, что вы не способны его контролировать.
– Его вообще никто не способен контролировать, – возразила она. – А следователь Андерсон – свежий человек. Управлению полиции нужны молодые специалисты, Кей.
– Следователь Андерсон – неквалифицированный и неопытный работник. К тому же трусиха. – Я больше не могла сдерживаться. – Впредь даже не думайте вызывать на место происшествия меня или кого-то из моих людей, если назначаете такого "помощника", который не берет на себя труд собирать вещественные доказательства. И не смейте обращаться ко мне по имени.
– Как-нибудь пообедаем вместе, – сказала она и подала знак своему водителю.
Я направилась к своей машине. Марино нагнал меня.
– Видала, как задается? – спросил он.
– Заметила. Расскажи о ней.
– Замужем никогда не была, не нашла достойного. Говорят, путается с женатыми из влиятельных. Ей нужна власть, док. Молва гласит, она надеется стать министром общественной безопасности штата.
– Мечтать не вредно.
– А я всякое допускаю. Ходят слухи, у нее есть друзья на самом верху. Наверняка и план какой-нибудь разработала. Гадюки вроде нее все делают по плану.
Открыв багажник, я стала высвобождаться из комбинезона и бахил. Марино наблюдал за мной.
– Приходи на ужин. Меня просили пригласить тебя.
– Кто? – подозрительно спросил он.
– Придешь – узнаешь. Прими душ и приезжай. К половине седьмого.
– К твоему сведению, я работаю. На этой неделе с трех до одиннадцати, через неделю с одиннадцати до семи. Меня ставят и в вечерние смены, и в ночные, и на выходные, а это значит, что отныне ужинать я могу только в своей машине.
– У тебя есть рация, – напомнила ему я. – А я живу в городе, в пределах твоего района патрулирования. Приезжай. Вызовут – так вызовут.
– Даже не знаю.
Я села за руль и завела мотор.
– Меня попросили… – Я замолчала, опасаясь, что вновь разревусь. – Я как раз собиралась звонить тебе, когда ты сам позвонил.
– И кто же тебя попросил? Неужто Люси в городе?
– Если бы. Жду тебя в половине седьмого.
Марино колебался.
– Марино, обязательно приходи, – сказала я. – Для меня это очень важно.
Признание далось мне с трудом. Я еще никогда не говорила ему, что нуждаюсь в нем не только как в коллеге.
– Ладно. Только приготовь что-нибудь вкусненькое, – ухмыльнулся он.
Я остановила машину у своего дома, извлекла из багажника пакет с грязной одеждой и приступила к обычному ритуалу дезинфекции. В гараже я вскрыла пакет, бросила его вместе с бахилами в раковину с кипятком, добавила туда моющее средство и отбеливатель, помешала вещи длинной деревянной ложкой и прополоскала. Продезинфицированный пакет я вложила в два чистых и убрала в большую жестяную коробку, а бахилы положила сушиться на полку.
Все, что было на мне – от комбинезона и джинсов до нижнего белья, – я кинула в стиральную машину и голая поспешила через дом в ванную, под душ. Там я тщательно выскребла себя физодермом.
Надев брюки цвета хаки, мокасины и рубашку в синюю полоску, я поставила на проигрыватель Моцарта, навела порядок в доме и убрала с глаз долой все, что могло напоминать о работе.
В кабинете я обвела взглядом книжные полки, уставленные изданиями по медицине, естествознанию и астрономии. Наконец я нашла французско-английский словарь и села с ним за стол. "Loup" в переводе означало "волк", но слово "garou" в словаре отсутствовало. Немного подумав, я поняла, что надо делать.